blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

мозге, и никак не зависел от его размышлений, которая из богинь заслужила называться наипрекраснейшей.

Простой факт, что системное свойство зафиксировано на уровне микроэлементов системы, ещё не говорит, что само это свойство является эпифеноменом. Напротив, мы видим, что сознание может фиксироваться поведением нейронов и при этом не являться эпифеноменом. Чтобы показать, что нечто является эпифеноменом, мы должны показать, что это нечто не играет никакой каузальной роли в том, что происходит.

Иногда, говорит Сёрл, эпифеноменализм пытаются объяснить с помощью контрфактических высказываний. Не отвлекаясь на обсуждение существования не одной, а многих причин, для того чтобы не усложнять проблему, истинность высказывания «Даже если А не произойдёт, Б всё равно произойдёт» рассматривается как тест для определения того, что А является эпифеноменом. По мнению Сёрла, такого рода объяснение вводит в заблуждение. Предположим, что на уровне нейронов присутствие в сознании психологического разрыва, как и окончательного решения, зафиксированы. Тогда мы получаем следующее рассуждение: если не будет психологического разрыва, то не будет и решения, или это решение не будет гарантировано, поскольку разрыв и принятие решения причинно обусловлены одними и теми же нейронными процессами. Поэтому, если не будет одного, причина другого также должна быть устранена. Из этого примера видно, что психологический опыт не является эпифеноменом. Тестом на эпифеноменализм, считает Сёрл, является не истинность контрфактического высказывания, таким тестом служат основания его истинности. Тест на эпифеноменализм выявляет, имеет ли исследуемое свойство каузальные последствия. Согласно гипотезе, отличительными чертами психологического разрыва и рационального решения является то, что они каузально не связаны 133.

А вот что не так с эпифеноменализмом, так это то, что эта гипотеза приходит в прямое противоречие с нашим знанием об эволюции живого. Сознание и мышление играли огромную роль в выживании животных и человека и продолжают играть такую же роль и на современном этапе. Если будет доказано, что фенотип не имеет того значения, которое, как признаёт современная наука, он играл в процессе выживания живого, тогда и только тогда мы сможем утверждать, что гипотеза 1 имеет право на существование. Правда, Сёрл оговаривается, что категоричность его суждения верна для современного этапа научного знания. Возможно, когда мы лучше узнаем механизмы работы мозга, говорит философ, гипотеза эпифеноменализма может найти подтверждение 134.

291

Метафизика в философии Джона Сёрла

Гипотеза 2.

Я, сознание и индетерминизм

Вторая гипотеза, как было сказано, исходит из того, что каждое данное состояние мозга не гарантирует достаточных условий для детерминации последующего состояния мозга, и тогда человек будет обладать свободой воли.

Гипотеза 2 на современном этапе не имеет технического решения. Во всяком случае, иронизирует Сёрл, проектом для федерального финансирования она явно не может быть. Как можно создать робота, каждое свойство которого детерминировано его микроэлементами и в то же время сознание системы которого в целом функционирует таким образом, чтобы причинно обусловливать каждый последующий этап работы этой системы в опоре на процессы, которые не детерминированы, а являются результатом свободного выбора разумного субъекта? Единственным доводом для серьёзного рассмотрения этого проекта является наша субъективная убеждённость в существовании разрыва между состояниями сознания и то, что нам известно о механизмах работы мозга. Мы являемся осознающими себя роботами, сознание которых фиксируется работой нейронов, и в то же время мы основываемся иногда на сознательных процессах (и, следовательно, нейронных процессах), которые являются следствием нашего свободного выбора. Как возможна работа мозга, которая бы удовлетворяла всем этим условиям?

Сёрл видит три таких условия, которые он перечисляет по мере их усложнения.

1.Сознание, причинно обусловленное нейронными процессами и реализующееся в нейронных системах, функционирует таким образом, что причинно обусловливает двигательную активность нашего тела.

2.Мозг причинно обусловливает и поддерживает существование осознающего себя Я, которое способно принимать рациональные решения и претворять их в действия.

3. Мозг работает таким образом, что осознающее себя Я способно принимать и претворять в жизнь решения в особом разрыве, в котором ни решение, ни действие заранее не детерминированы и не имеют каузально достаточных условий для своего существования. К тому же и решение, и действие рационально объясняются теми основаниями, из которых исходит действующий субъект 135.

Первое условие Сёрл подробно разъяснил в параграфе «Как сознание может влиять на двигательную активность человека».

Комментируя второе условие, он говорит, что совершенно недостаточно того, чтобы сознание просто влияло на тело, как, например, переживания приводят к расстройству желудка или

292

Метафизика в аналитической философии

головной боли. Помимо существования нейробиологических оснований ментальной каузальности необходимо существование нейробиологических оснований рационально мыслящего и волевого Я. Как мозг создаёт Я, как Я реализуется в мозге, как он функционирует в процессе размышления, как он приходит к тому или иному решению и как он инициирует и поддерживает действия?

Как уже отмечалось, Сёрл признаёт трансцендентальную природу Я. Вместе с тем «Я» не является особой сущностью, имеющей особую реальность. Если немного упростить понимание природы Я, говорит Сёрл, то личность (selfhood) сведётся к сумме, образующейся из сложения сознательной деятельности и сознательной рациональности 136. Если нам понятна работа мозга, которая объясняет, как мозг порождает сознание в его целостности вкупе с опытным знанием своих действий, а в дополнение, как он генерирует мыслительные процессы вместе с правилами рационального мышления, то тогда мы можем сказать, что мы имеем свободный доступ к личностному сознанию.

Какой-то дополнительной метафизической проблемы «Я» не существует, утверждает Сёрл. Если мы сможем показать, как работает мозг, порождая единое поле сознания, обеспечивающее рациональное действие, то тем самым мы решим фактическую нейробиологическую проблему существования Я 137.

Третье условие, где речь идёт о существовании особого промежутка времени, в котором человек размышляет и принимает решение, руководствуясь своими собственными соображениями, он называет самым сложным. Проблемность этого условия заключается в следующем: как может этот особый промежуток времени — время размышления и свободного выбора решения — быть реальным с точки зрения нейробиологии. Как индетерминизм принятия решения согласуется с детерминизмом функционирующего по законам природы мозга? Единственной, известной нам формой индетерминизма, существующей в природе, считает Сёрл, является квантовый индетерминизм. (Хаос, с его точки зрения, подразумевает непредсказуемость, а не индетерминизм.) И тогда возникает соблазн объяснить восприятие нашим сознанием свободы воли квантовым индетерминизмом. И если до сих пор Сёрл не видел серьёзных оснований для того, чтобы ввести квантовый индетерминизм в объяснение сознания, то теперь необходимость его использования становится для него очевидной.

Посылка 1. Весь существующий в природе индетерминизм — это квантовый индетерминизм.

Посылка 2. Сознание является таким свойством природы, которое обнаруживает индетерминизм.

293

Метафизика в философии Джона Сёрла

Заключение. Сознание обнаруживает квантовый индетерминизм.

Таким образом, если мы будем следовать этому рассуждению, то, «если гипотеза 2 является истинной и если квантовый индетерминизм является единственной реальной формой индетерминизма, существующей в природе, из этого следует, что квантовая механика должна быть включена в объяснение [природы] сознания» 138.

Однако опять не всё так просто и вопросы остаются. Связав квантовую механику с сознанием, мы должны связать индетерминизм с рациональностью: если квантовый индетерминизм означает выбор наугад, тогда квантовая неопределённость сама по себе оказывается бесполезной для объяснения свободы воли, потому что свобода в выборе действий не равнозначна выбору действий наугад. Возникает вопрос: «Какова связь квантовой неопределённости с рациональностью?» Ранее Сёрл задавался аналогичными вопросами о взаимодействии микропроцессов мозга с сознанием. Ответ, повторяемый настолько часто, что стал навевать скуку, заключался в том, что эти «каузальные отношения имеют одну и ту же формальную структуру, какую имеют каузальные отношения между движением молекул и твёрдостью». Каузальные свойства феноменов на уровне системы полностью объяснимы феноменами микроуровня.

Одновременно мы знаем о следующей особенности целого: свойства частей не являются свойствами целого. Свойства стола не имеют ничего общего со свойствами атомов, из которых он состоит. Из этого Сёрл делает вывод, что такое свойство движения квантов, как случайность траектории их движения (randomness), не означает, что движение системы, состоящей из квантов, тоже будет случайным. «Неопределённость, существующая на микроуровне, может (если гипотеза 2 является истинной) объяснить неопределённость системы в целом, однако случайность выбора на микроуровне не подразумевает, таким образом, случайности выбора на уровне системы» 139.

Оценка позиции Сёрла

При решении психофизической проблемы Сёрл отказался от картезианского противопоставления идеального и материального и использовал своеобразную форму компатибилизма — совместимость наивного материализма с наивным ментализмом. При решении проблемы свободы воли такой подход оказывается несостоятельным. Детерминизм, присущий нашим физиологическим процессам, происходящим в мозге, соответствует индетерминизму, существующему на уровне сознания. Из двух предложенных гипотез для нейробиологического решения проблемы свободы воли более приемлемой оказывается первая, потому что

294

Метафизика в аналитической философии

она проще и хорошо согласуется с современными представлениями, бытующими в области биологии. Однако принятие этой гипотезы чревато неправдоподобным выводом: свободы воли не существует, она является всего лишь иллюзией.

Сёрл замечает, что при чтении лекции в Лондоне, ему был задан следующий вопрос: «Если бы было доказано, что гипотеза 1 является истинной, вы бы её приняли?» Данный вопрос имеет следующую форму: «Если будет доказано, что свободного принятия решения на основе рационального размышления не существует, примете ли вы свободно и рационально решение, что она не существует?» Постановка самого вопроса предполагает существование того, что сама гипотеза 1 отрицает, — свободного и рационального выбора 140.

Гипотеза 2 создаёт путаницу в голове, потому что вместо одной загадки даёт нам целых три. Оказывается, что, помимо свободы воли, и сознание и квантовая механика являются такими же загадками. Чтобы решить одну, нам надо решить вторую и, используя одну из самых таинственных аспектов третьей, решить первые две. Таким образом, отмечает Сёрл, ещё многое предстоит обдумать и досказать.

Согласно вышеизложенному видно, что концепция свободы воли Джона Сёрла является попыткой решить эту давнюю метафизическую проблему в опоре на современные научные представления, главными из которых являются квантовая механика и нейробиология.

Сёрл считает, что субъективно люди признают существование свободы воли. Объясняя свои действия, они понимают, что многие, хотя и не все действия человека являются результатом рационального выбора. Промежуток времени, когда человек делает выбор, ощущается им как некий разрыв между размышлением и действием, который в реальности представляет собой три отдельных разрыва: между размышлениями над основаниями для принятия решения и самим решением; между принятым решением и началом действия; между началом действия и его завершением. При этом побуждающими к действию причинами являются рационально обдуманные основания, которые, однако, причинами действия выступать не могут, потому что непосредственными причинами действий являются процессы, протекающие в мозге. Мозг — это природный объект, и потому его функционирование строго каузально детерминировано. Сёрл задаётся вопросом: как возможно, чтобы психологическое переживание свободы воли, проявляющееся в субъективном восприятии психологических разрывов в потоке сознания, имело нейробиологический коррелят в мозге, функционирующем по строгим кау-

295

Метафизика в философии Джона Сёрла

зальным законам, исключающим «разрывы» в деятельности нейронов мозга?

Для других исследователей ответы Сёрла, озвученные им в форме гипотезы 1 и гипотезы 2, не кажутся единственно возможными. Ряд авторов, рецензируя вышедшую в 2007 году книгу Сёрла «Свобода и нейробиология: размышления по поводу свободы воли, языка и политической власти», сделали ряд критических замечаний по поводу решения проблемы свободы воли автором и высказали свои собственные соображения по её решению.

Альфред Меле (Mele) из государственного университета Флориды начинает с того, что напоминает слова Сёрла, что нерешённость поставленной уже несколько веков назад проблемы свободы воли является своего рода философским скандалом: ничего нового с тех пор не появилось. А. Меле же указывает на книгу Роберта Кейна (Kane) «Значение свободной воли» (1996), в которой позиция автора очень схожа с позицией Сёрла. «Читателям, которым понравилась точка зрения Кейна, также понравится точка зрения Сёрла, те же, кто не соглашается с основными идеями Кейна, будут возражать и Сёрлу», — утверждает Меле 141.

Ряд философов и учёных считают, что если свобода воли

исуществует, то мозг всё же работает не так, как это описывают Кейн и Сёрл. С точки зрения Дэвида Ходжсона (Hodgson), «в системах, таких горячих, влажных и массивных, каковыми являются нейроны мозга, квантово-механическая неопределённость сводится на нет и, таким образом, для [достижения] всех практических целей [можно считать, что] в мозге правит детерминизм» 142. Однако нейробиолог Бенджамин Либет (Libet) полагает, что с уверенностью этого утверждать нельзя 143.

Если предположить, что Ходжсон прав, продолжает Меле, будет ли тогда правильным считать, что никто не обладает свободой воли? И не будет ли тогда необходимым более внимательно подойти к компатибилизму — точке зрения о совместимости свободы воли и детерминизма 144, несостоятельность которого показывает Кейн, а Сёрл исключает по определению? 145

Ричард Корригон (Corrigon), автор многочисленных книг и статей по философии религии, утверждает, что по прочтении первой главы книги Сёрла, посвящённой свободе воли, возникает вполне правомерный вопрос: может ли быть проблема свободы воли редуцирована к нейробиологии. Корригону эта проблема видится более сложной и запутанной, чем Сёрлу. Даже если мы ответим на вопрос, каковы достаточные условия для детерминации поступков человека, самые глубокие аспекты этой проблемы даже не будут затронуты, утверждает Корригон. Большая часть литературы, посвящённая проблеме свободы воли, касается вопроса, совместимы ли свобода

иморальная ответственность с детерминизмом. Даже если мы убедимся, что все наши действия волей случая детерминированы

296

Метафизика в аналитической философии

предшествующими им событиями, мы не перестанем задаваться вопросом о том, насколько этот факт умаляет значение свободы воли и насколько наши ответные реакции морально оправданны. Поэтому, даже если проект Сёрла получит достойное завершение, центральная проблема свободы воли останется существовать в своей мучительнейшей форме. Возможно, что, если бы было доказано противоположное, что наши действия каузально не детерминированы предшествующими им обстоятельствами, компатибилизм потерял бы опору 146. Корригон убеждён, что вряд ли нейробиология даст такие ответы, которые заставили бы философов прекратить размышления о природе свободы воли.

Кристофер Фрэнклин (Franklin) подтверждает, что оценка подхода Сёрла к решению проблемы свободы воли как позитивистской, вполне правомерна. Сёрл, отмечает Фрэнклин, «по существу хочет трансформировать традиционную проблему свободы воли в проблему [о механизме] работы мозга». Сам Сёрл убеждён, что отличительной чертой современного этапа в развитии философии является то, что традиционные метафизические проблемы, касающиеся сознания, рациональности, языка, интенциональности, свободы воли и т. д., могут быть решены натуралистически, то есть с опорой на основополагающие факты, принадлежащие атомистической теории строения материи и эволюционной биологии 147.

По мнению Фрэнклина, предложенная Сёрлом постановка проблемы свободы воли и способ её решения опасны тем, что ставят под сомнение вопрос о существовании моральной ответственности. Сёрл прямо утверждает, что не знает, обладаем мы или нет свободой воли. Обсуждая гипотезу 2, он пишет: «Заметьте, что я не спрашиваю: «Как работает мозг, чтобы удовлетворять этим условиям?», потому что в действительности мы не знаем, соответствует ли [его работа] этим условиям…» 148. Хотя Сёрл специально оговаривается, что он не собирается рассматривать проблему моральной ответственности 149, его представления о свободе воли поднимают вопрос об оправданности похвалы и порицания в нашей жизни, что можно рассматривать как предваряющее условие существования свободы воли 150.

Наконец Фрэнклин замечает, что, несмотря на то, что он поддерживает основной пафос работы Сёрла, его всё же волнует, насколько проблема свободы воли редуцируема к проблеме нейробиологии. Проблема свободы воли вряд ли сводима к одной проблеме. Если бы мы даже нашли достаточное подтверждение гипотезе 1 или 2, будет ли правильным сказать, что мы решили проблему свободы воли? Фрэнклин считает, что ответ на поставленный вопрос может быть только отрицательным. Самым трудным в вопросе о свободе воли всегда остаётся вопрос, совместима ли свобода воли с детерминизмом. Сёрл специально оговарива-

297

Метафизика в философии Джона Сёрла

ется, что использование им понятия свободы воли несовместимо с детерминизмом. Прежде чем считать свободу воли иллюзией (гипотеза 1), он пытается ответить на вопрос о совместимости свободы воли с детерминизмом. На что Фрэнклин замечает: «И для меня далеко не ясно, может ли этот последний вопрос быть редуцирован к какой-либо научной дисциплине» 151.

Вместе с тем Фрэнклин указывает, что подход Сёрла к проблеме свободы воли имеет то несомненное достоинство, что позволяет решить часть этой проблемы. Решение проблемы свободы воли в целом не может быть сведено к нейробиологии. Поэтому будет преувеличением сказать, что она сводится к ответу на вопрос, является ли состояние мозга в момент времени t1 достаточным для того, чтобы служить причиной состояния мозга в момент времени t2. Такая проверка поможет нам увидеть жизненность определённых концепций, признающих свободу воли, полагает Кристофер Фрэнклин 152. И нам хочется согласиться с такой оценкой предложенного Сёрлом решения проблемы свободы воли.

Проблеме конструирования социального, а в более узком смысле институционального, Джон Сёрл посвятил не одну статью, но главной работой по данной проблеме стала его книга «Конструирование социальной реальности», вышедшая в свет в 1995 году 153.

Метафизической посылкой философии Джона Сёрла, как мы убедились, служит реализм, согласно которому мир, состоящий из элементарных частиц в силовых полях, существует независимо от человека и его представлений о нём. Природа социальной реальности принципиально иная. Бытие социального определяется тем, что человек считает эту реальность существующей. Такие социальные объекты, как государства, университеты, гражданство, частная собственность, семья, брак, деньги, моральные нормы, репутация и т.п., присутствуют в нашей жизни именно потому, что мы признаём их существование.

Социальная реальность всегда предполагает наблюдателя, в то время как (природная) реальность в виде массы тела, сил гравитации, химических связей, фотосинтеза, солнечной системы или тектонических плит такого наблюдателя для своего возникновения и существования не предполагает. Социальные науки изучают явления, относительные по отношению к наблюдателю, а естественные науки имеют дело с независимыми от наблюдателя состояниями дел.

Несмотря на то, что бытие социальных явлений зависит от наблюдателя (его сознания и интенциональности), существование

298

Метафизика в аналитической философии

самих сознания и интенциональности — данность, не зависящая от наблюдателя. То, что клочок бумаги выполняет функцию денежной купюры, зависит от того, как люди относятся к этому клочку бумаги, но само отношение людей к этому клочку бумаги как к денежной купюре существует само по себе и не зависит от того, знает ли кто-то ещё об этом отношении. Я могу считать этот клочок бумаги денежной купюрой безотносительно к тому, знает ли кто-то ещё, что это денежная купюра. Выходит, что социальные феномены, зависящие от наблюдателя, создаются не зависящими от наблюдателя ментальными явлениями. Следовательно, задача исследователя, занимающегося природой социальной реальности, заключается в том, чтобы выяснить, как «совокупность институциональных явлений, относительных к наблюдателю, может иметь объективное в познавательном аспекте существование, даже если их онтология зависима от наблюдателя и таким образом содержит элемент, который онтологически субъективен» 154. Такое исследование требует, полагает Сёрл, двух предварительных замечаний.

Отдавая должное плеяде выдающихся мыслителей античности и Нового времени, внесших значительный вклад в изучение социального, Аристотелю, Давиду Юму, Жан-Жаку Руссо, Адаму Смиту, а также основателям социальной науки Максу Веберу, Георгу Зиммелю, Эмилю Дюркгейму, Альфреду Шюцу, Сёрл замечает, что «[присутствует] серьёзный недостаток во всех классических обсуждениях, касающихся существования социальной реальности: все те мыслители, которых я упомянул, принимали язык за нечто само собой разумеющееся» 155. Например, в теории общественного договора её сторонники предполагают, что у некоего сообщества уже имеется язык и люди собираются вместе, чтобы заключить договор для объединения общества (и образования государства). Но наличие языка, позволяющее начать обсуждение каких-либо вопросов, означает, что социальный договор, на основе которого конституируется социальная реальность, уже существует 156. Нельзя понять специфики человеческого общества, его отличия от сообщества приматов и других социальных животных до тех пор, пока не будут выяснены специфические черты человеческого языка. По мнению Сёрла, именно язык служит исходной предпосылкой существования других социальных институтов, но не наоборот 157. Институты, такие, как деньги, собственность, правительство, брак, не могут возникнуть и функционировать без языка, в то время как язык может обходиться и без них.

Можно предположить, что в ХХ веке с его чувствительностью к языку социологические теории заполнили эту лакуну. В дополнение к лингвистической антропологии такие мэтры социальной философии и теории, как Пьер Бурдьё, Юрген Ха-

299

Метафизика в философии Джона Сёрла

бермас и, возможно, Мишель Фуко, исследовали роль языка

вкультуре и обществе. Бурдьё, следуя за Фуко, правильно считает, что те люди, которые способны контролировать лингвистическую категоризацию, являющуюся основой для того или иного общества, обладают большими властными полномочиями

вэтом обществе. По Юргену Хабермасу для сплочения общества большое значение имеют языковые акты и человеческая коммуникация. Однако даже эти три мыслителя, считает Сёрл, не до конца понимали основополагающую роль языка. Язык функционирует не просто для того, чтобы категоризировать действительность и таким образом давать нам власть (a la Бурдьё), и не для того, чтобы дать нам возможность достичь рационального соглашения (a la Хабермас). Язык обладает более фундаментальными функциями.

Второе предварительное замечание Сёрла касается различия объективного и субъективного. Очень часто происходит смешивание познавательного и онтологического смысла этих понятий. Мнения людей могут быть более объективными или более личностносубъективными; существование же гор, молекул и тектонических плит носит независимый от наблюдателя характер, в то время как боль, щекотка, зуд, эмоции и мысли онтологически субъективны, поскольку существуют только в опыте человека или животного. Если взять такие факты, как то, что Джордж Буш является Президентом Соединённых Штатов Америки, а в моей руке находится двадцатидолларовая купюра, то они являются объективными в познавательном аспекте. Но, являясь объективными эпистемологически, они субъективны онтологически. Существование относительно наблюдателя предполагает онтологическую субъективность, однако онтологическая субъективность не препятствует гносеологической объективности. Познание, таким образом, предполагает познание не только онтологически объективного, но и того, что выступает онтологически субъективным 158.

Логическая структура общества

Все человеческие общества имеют логическую структуру, потому что конституирующим началом социальной реальности являются человеческие установки, в содержании которых заключены пропозиции с характерными для них логическими связями. Сёрл ставит перед собой задачу выявить эти логические связи. На первый взгляд такая задача кажется невыполнимой. История социальной науки показала, что формы организации человеческих сообществ настолько разнообразны, что их невозможно классифицировать. Однако Сёрл выдвигает предположение, что, несмотря на такое многообразие социальных форм, принципы, лежащие в их основании, немногочисленны 159. Если провести аналогию с естественными науками, то выяснится, что, казалось бы, различные

300