blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

Однако признание каузальной редуцируемости делает невозможным признание онтологической редуцируемости, поскольку при каузальной редуцируемости отрицается то, что сознание может быть сведено к физическим процессам. В то же время утверждается, как это делали все дуалисты прежних эпох, что сознание существует как нечто, лежащее за пределами физических или материальных процессов и даже над ними.

При ответе на возражение 3 Сёрл исходит из посылки, что данное возражение зиждется на ошибочном понимании редукции его оппонентами. В одном важнейшем аспекте аналогия между сознанием и твёрдостью, которую проводит автор в предыдущем ответе, является не совсем точной. Объясняя свойство твёрдости движением молекул, мы в то же время не можем редуцировать сознание к движению, происходящему в нейронах.

Вслучае с твёрдостью мы можем, используя физические термины, дать полное каузальное объяснение этого свойства. Твёрдость является не чем иным, как особой разновидностью физических явлений. Каузальная редукция физических явлений прямо ведёт к онтологической редукции. В случае с сознанием каузальная редукция не имеет следствием онтологическую редукцию, потому что тогда мы бы элиминировали факт существования самого сознания. Сознание нельзя объяснить исключительно в терминах нейрофизиологии.

Описывая лежащие на поверхности свойства твёрдых тел (упругость, противодействие давлению извне, непроницаемость для других твёрдых тел и т.п.), мы не относим их к сущностным. Мы как бы «вырезаем» эти свойства и помещаем в отдельном месте, а затем даём повторное определение твёрдости уже с помощью каузальных связей, существующих на молекулярном уровне.

Вэтом случае каузальная редукция ведёт к онтологической через переопределение. Такого рода редукция не отрицает, что поверхностные свойства, присущие твёрдым телам, существуют. Они существуют для наблюдателя, то есть субъективны. Просто данная редукция не считает эти свойства сущностью твёрдых тел. Однако проделать такую же операцию переопределения над сознанием, когда свойства сознания определяются через причины, лежащие на более глубоком уровне организации физического мира, мы не можем. Сознание онтологически на всех уровнях принадлежит субъекту и описывается в терминах от первого лица. Чтобы элиминировать поверхностные свойства сознания, нам надо будет элиминировать факт существования самого сознания, описывая его в терминах от третьего лица. Таким образом, в объяснении сознания каузальная редукция не приводит к онтологической редукции через переопределение, потому что переопределение с необходимостью должно будет удалить тот самый концепт, о котором идёт речь.

271

Метафизика в философии Джона Сёрла

Специфику физической редукции через переопределение Сёрл показывает на примере анализа цвета. Цвет обычно определяется через понятия, фиксирующие то, как имеющие этот цвет вещи выглядят. Красному цвету даётся определение как то, что выглядит красным для обычного наблюдателя в обычных условиях. Но, поскольку мы знаем о существовании каузальных оснований для нашего восприятия красного цвета, мы можем переопределить понятие цвета в терминах отражательных способностей, которые обычно и вызывают опытное восприятие этого цвета. Для этого нам надо «вырезать» опытное восприятие и поместить его с одной стороны, а затем переопределить это понятие в терминах тех причин, которые этот опыт вызывают. Однако с сознанием такого переопределения мы сделать не можем, по-

тому что сознание не может описываться исключительно в объективистских терминах 78.

Асимметрия в редукции, которую мы обнаружили между сознанием и цветом, не является асимметрией на уровне базовых структур универсума, добавляет Сёрл. Наоборот, в обоих случаях соблюдается симметричность: физические свойства цветных объектов вкупе с нашей телесной конституцией причинно обусловливают наше восприятие цвета, и физическое устройство мозга совместно с его биологическим устройством причинно обусловливает то, что мы обладаем сознанием. Однако мы с готовностью осуществляем редукцию в случае с цветом и не намерены воспользоваться такой редукцией в случае с сознанием, потому что в последнем случае мы теряем из виду суть — само понятие сознания, чего в случае с цветом не происходит. Вот то, что имел в виду Сёрл, когда говорил, что нередуцируемость сознания является тривиальным следствием нашего обычного способа давать определения.

Возражение 4. Если сознание в действительности причинно обусловлено мозговыми процессами, тогда реально должны существовать две разные вещи: процессы, происходящие в мозге, как причина, и сознание, как следствие. А это дуализм.

Ответ Сёрла на возражение 4. Четвёртое возражение основывается на ошибке в толковании каузальности. Давид Юм считал, что причинно-следственные связи всегда являются отношением между дискретными событиями, расположенными в определённом порядке во времени, и что каждый индивидуальный случай причинно-следственной связи всегда является примером универсальной каузальной закономерности. Да, говорит Сёрл, Юм прав: многие каузальные связи являются именно такими, но не все. Многие каузальные действия континуальны, а не дискретны. Возьмём для примера действие гравитации. То, что этот стол давит на пол, является следствием гравитации. Но действие

272

Метафизика в аналитической философии

гравитации не состоит из ряда дискретных событий. Множество причинно-следственных отношений не протекают последовательно, а происходят одновременно. Например, каузальное объяснение того, почему этот стол удерживает на своей поверхности объекты, даётся с помощью понятий о поведении микрочастиц, но каузальное объяснение того, почему стол удерживает объекты, не даётся как детальное описание вначале одного явления — движения молекул, а затем последующего события — удерживания объекта на поверхности. Оба события происходят одновременно. Таким же является объяснение того, почему мозг находится в его нынешнем состоянии, в терминах, предположим, огромного числа отношений синхронизированных нейронных возбуждений в синапсах. Но для этого объяснения не требуется, чтобы вначале работал мозг, а затем существовало сознание. На самом деле состояния сознания претворяются в жизнь одновременно с нейронными возбуждениями.

Данные пояснения к концепции сознания, названной Сёрлом биологическим натурализмом, преодолевают, считает философ, ошибочный взгляд на сознание как со стороны дуализма, так и материализма. Вместе с тем Сёрл полагает, что оба философских направления содержат элемент истины: дуализм правильно признаёт сознание реально существующим, не элиминируемым и не редуцируемым к чему-либо ещё в мире физических объектов; материализм же прав в том, что считает мир состоящим из элементарных частиц, взаимодействующих в силовых полях. Однако в соответствии с дуализмом сознание не является частью физической реальности и ему придаётся особый метафизический статус, а материализм ошибочно считает сознание вовсе не существующим. Биологический натурализм является такой точкой зрения, считает философ, которая сохраняет истинные положения дуализма и материализма и избавляется от их ошибочных положений 79. Преодолевая ошибки философской традиции, уверен Сёрл, мы рано или поздно сделаем биологический натурализм общепринятой философской и научной теорией. В наши дни первоочередной задачей в образовании молодёжи должна стать новая подача стоящих перед научным сообществом проблем, а именно одной из них: как нейронные процессы причинно обусловливают состояния сознания. Главным доводом в пользу биологического натурализма Сёрл считает факты, а не теории. Теории рано или поздно устаревают, а вот то, что сознание существует, что оно обусловлено нейронными процессами, связано с работой мозга и имеет каузальные функции в деятельности человеческого организма, вряд ли когда удастся опровергнуть.

Концепция биологического натурализма, считает Сёрл, имеет два упущения, о которых он говорит в книге «Открывая со-

273

Метафизика в философии Джона Сёрла

знание заново»: «Два момента существенно важны для сознания, но я лишь немного скажу о них, поскольку ещё недостаточно хорошо их понимаю. Первый — это темпоральность. <…> Второй упущенной темой является общество…» 80.

Вотношении темпоральности важно следующее. Хотя сознание воспринимает объекты физического мира, существующие во времени и пространстве, само [воспринимающее] сознание имеет только временную протяжённость. Поэтому неизбежной метафорой для описания сознания является «поток сознания». Феноменологическое время, однако, не соответствует в точности реальному времени. Сёрл замечает: «Но я не знаю, как объяснить систематический характер этих несоответствий» 81.

Вотношении роли общества Сёрл указывает: «Я убеждён, что категория «других людей» играет особую роль в структуре нашего сознательного опыта, роль, отличающуюся от соответствующей роли объектов и положений дел. Я также считаю, что эта способность придания специального статуса другим средоточиям (loci) сознания обоснована биологически и является фоновой предпосылкой для всех форм коллективной интенциональности… Но до сих пор я не знаю, ни как доказывать эти утверждения, ни как анализировать социальный элемент в индивидуальном сознании» 82.

у Сёрла при сравнении аналитического и феноменологического подходов к сознанию.

Философ считает, что в связи с тем, что у многих современных представителей аналитического движения возродился интерес к проблемам сознания, они стали более пристально изучать работы философов-феноменологов, для которых феномен сознания всегда оставался в центре внимания. Саму феноменологию Сёрл считает разновидностью идеализма, а её главными адептами называет Эдмунда Гуссерля, Мартина Хайдеггера и Мориса Мер- ло-'Понти. Идеализм этих философов, по мнению Сёрла, отличается от традиционного (метафизического) идеализма Джорджа Беркли. Идеализму феноменологов он даёт семантическое определение, хотя, безусловно, их идеализм имеет семейное сходство с метафизическим идеализмом. Согласно Сёрлу, «точка зрения является идеалистической в семантическом смысле, если она никак не предусматривает de re отсылок к объектам. Все отсылки к объектам интерпретируются как существование внутри некоего феноменологического оператора, такого, как Dasein или трансцендентальное сознание» 83. Для того чтобы не смешивать

274

Метафизика в аналитической философии

семантическое понимание идеализма с традиционным и избежать недоразумений, Сёрл называет идеализм феноменологов перспективализмом (perspectivalism) 84.

С точки зрения самого Сёрла, существует только один мир — мир природы, состоящий из элементарных частиц и физических полей, и сознание — часть этого мира. Ссылаясь на своего давнего критика Дрейфуса, по словам которого, Сёрл, как и Гуссерль, якобы признают два вида бытия — сознание и природу, Сёрл утверждает, что надо отказаться вообще от самого понятия «бытие»: «Если вы можете использовать «бытие» как существительное (или ещё хуже «Бытие»), вы оказываетесь в серьёзном интеллектуальном затруднении. С тех пор, как Фреге проанализировал экзистенциальные утверждения, мы знаем, что [«бытие»] не может ничего именовать» 85.

Сравнивая феноменологический и аналитический подходы к сознанию, Сёрл утверждает, что оба направления в чём-то дополняют друг друга, а в чём-то очень различаются. Он замечает, что, «если феноменологию определять как исследование структуры сознания, я вообще не имею никаких возражений против феноменологии», другое дело, как отдельные авторы используют этот метод 86.

Суть гуссерлевского метода в исследовании сознания Сёрл сводит к двум процедурам: трансцендентальной редукции (Epohé) и интуитивному усмотрению сущностей (Wesensschau). Обе процедуры независимы друг от друга и в чём-то взаимодействуют с методами логического анализа. Парадигма логического анализа возникает в теории дескрипций Бертрана Рассела, говорит Сёрл. Рассел не спрашивал себя, что человек чувствует, когда произносит «Король Франции лысый». Он не пытался усмотреть и некие сущности в духе Гуссерля. Он не спрашивал себя о своих состояниях сознания, а старался описать все те условия, при которых данное предложение является истинным. Рассел пришёл к своему знаменитому анализу, проясняя условия истинности, а не свой опыт. Так была предложена модель исследования, которой до сих пор пользуется аналитическая философия. Сёрл, по собственной самооценке, идёт несколько дальше расселовской парадигмы. Он пишет про себя: «В теории речевых актов я не спрашивал, при каких условиях речевые акты являются истинными; скорее я задавался вопросом, при каких условиях речевой акт определённого типа, такой, как обещание, успешно и без дефектов выполняется» 87. Как и у Рассела, задача заключалась в том, чтобы с помощью совокупности условий, в идеале — необходимых и достаточных, сделать анализ таких понятий, как обещания, приказы, утверждения и т.п. И хотя задача стала более сложной, она одновременно стала и более интересной, а отнюдь не неразрешимой.

Когда Сёрл начал исследовать интенциональность, его задачей стало изучение условий выполнимости (conditions of satisfac-

275

Метафизика в философии Джона Сёрла

tion) для интенциональных состояний сознания. Однако условия выполнимости не являются феноменологически реальными: чтобы их выявить, мало проанализировать структуру сознания. Сёрл пишет: «Я также подозреваю, что у Гуссерля было онтологическое понятие репрезентаций как определённого вида происходящих ментальных событий. Моё понятие чисто логическое. Репрезентации не могут быть для меня помыслены, как всегда это бывает, в виде картин или предложений; для меня всё, что имеет условия выполнимости, является репрезентацией» 88. Таким образом, работая над книгой «Интенциональность», автор, сам того не осознавая до конца, начал делать интенциональность специфическим предметом аналитической философии. Прежние её обсуждения философами-аналитиками тяготели либо к бихевиоризму, как у Гилберта Райла, либо к лингвистике, как у Родерика Чизолма

и Уилфрида Селларса. Долгое время они с неохотой признавали существование чего-либо нередуцируемого, но принадлежащего кому-то лично. Сёрл пишет: «Я представил понимание интенциональности от первого лица, реальной, внутренне присущей [сознанию] интенциональности, используя возможности логического анализа. В отличие от Гуссерля, чей метод является интроспективным и трансцендентальным, моё понятие интенциональности абсолютно натуралистическое. Интенциональность является биологическим свойством мира, аналогичным пищеварению или фотосинтезу. Она причинно обусловлена и реализуется в мозге» 89.

Итак, уже можно констатировать, что «…методом гуссерлевской феноменологии является описание ноэмы через раскрытие сущностных черт её структуры. Методом логического анализа является выявление условий — условий истинности, условий выполнимости, условий учреждения (constitution) и т.д.» 90.

Между гуссерлевским методом и методом логического анализа существует пересечение, появляющееся в результате того, что иногда интуитивное усмотрение сущности даёт одинаковый результат

санализом условий. Примером может служить исследование феномена убеждения. Проблема заключается в том, что чаще эти методы представляют разные виды анализа. Много лет назад в полемике

сФоллесдалом (Follesdal) Сёрл утверждал, что интенциональные феномены имеют определённые каузальные условия. Однако Фоллесдал отрицал существование таких условий на том основании, что непосредственной феноменологической реальности для этих каузальных условий не существует. Примером может быть каузальная самореференция многих интенциональных феноменов, таких, как восприятия, память и волевые акты. На самом деле «…некоторые из важнейших черт интенциональности находятся за пределами феноменологической достижимости, потому что они не имеют непосредственной феноменологической реальности» 91.

276

Метафизика в аналитической философии

Что же тогда требуется, чтобы логический анализ смог выявить эти условия (истинности, выполнимости и т.д.)? Сёрл считает, что для успешности исследования необходимо расширить логический анализ за счёт методов лингвистической философии. «Что мы должны сказать, если ..?» или «Что случится, если ..?» Как на удачный пример расширения логического анализа средствами лингвистического анализа Сёрл ссылается на пример анализа, проведённого Полом Грайсом с выявлением причинных условий того, как человек видит предмет через его отражение в зеркале 92. Это пример не феноменологического, а лингвистического анализа, считает Сёрл. «В этом заключается самое важное различие между моим понятием интенционального содержания и гуссерлевским понятием ноэмы. Ноэма может содержать только те вещи, которые феноменологически реальны. На мой взгляд, фено-

менология является хорошим началом для анализа интенциональности, но она не годится на всё время, потому что существует множество видов условий, которые просто не имеют непосредственной феноменологической реальности» 93.

Хотя оба метода — феноменологический и логического и лингвистического анализа — взаимно дополняют друг друга, между ними существует огромная разница. Так, Сёрл заметил, что при обсуждении проблем сознания для феноменологов вообще нереально то, что нереально феноменологически, потому что оно не обладает ментальной или логической реальностью. Одновременно, если что-то реально феноменологически, оно реально на самом деле. Философ называет такую позицию феноменологической иллюзией 94.

Сёрл приводит примеры феноменологической иллюзии при рассмотрении проблемы значения, проблемы социальной реальности, проблемы функций, того, как каузальная самореференция проявляется в восприятии, памяти, намерении и др.

Основную причину феноменологической иллюзии Сёрл объясняет так: «Феноменологи, с которыми я дискутирую, не берут в качестве основы базисные факты… реальный подход, который они принимают, заключается в том, чтобы считать человеческую реальность в некотором смысле более фундаментальной, или, как некоторые из них любят говорить, изначальнее базисной реальности. Тем способом, которым [этот подход] проявляет себя в их работах, является то, что они намерены не делать de re референций. Отсылки к объектам интерпретируются находящимися внутри пространства некоего феноменологического оператора, такого, как трансцендентальное сознание или Dasein. Некоторые люди, мнение которых я уважаю, думают, что это несправедливо характеризовать результат как «идеализм», но на практике, по крайней мере, это проявляет себя разновидностью перспективализма. Реальность существует только с какой-то точки зрения» 95.

277

Метафизика в философии Джона Сёрла

По мнению Сёрла, базисные факты существуют отдельно от какого-либо взгляда или точки зрения 96. Именно базисные фак-

ты, к каковым относится физическая реальность, являются первичными, а сознание — производным от них, потому что сознание не может существовать без природы, а природа, мир вполне могут существовать без сознания, напоминает Сёрл.

Феноменология играет важную роль в современной философии. Если исходить из того, что сознание производно от базисных фактов, но, тем не менее, к ним не сводится и является феноменальным, то задача феноменологии может заключаться в первичном анализе нашего опыта, когда мы рассуждаем о деньгах, собственности, правительстве, браке, не говоря уж о вере, надежде, страхе, желании и голоде. Но дело в том, что это только начало исследования. Дальше наступает очередь логического анализа, исследующего такие структуры, которые часто недоступны феноменологии. В ходе проводимого исследования феноменология выполняет и вторую задачу: она устанавливает условия адекватности знания. Например, мы не можем сказать, что всякое интенциональное состояние является сознательным или что всякое интенциональное действие сознательно направлено, потому что это феноменологически ложно. Ошибки, указанные Сёрлом, философ не считает ошибками феноменологии как исследовательской программы: они представляют собой неправильные представления этой исследовательской программы 97.

Сёрл утверждает, что в ХХ веке люди в какой-то степени поменяли местами оценку сознательных и бессознательных состояний своей психики: если раньше понятие сознания считалось непроблематичным, а бессознательного — загадочным, то после Фрейда мы привычно обращаемся к бессознательным ментальным феноменам для объяснения поведения и сознания человека, а понятие сознания находим загадочным. «…Общая тема поэтому такова: бессознательные ментальные процессы важнее сознательных» 98.

Наивное дотеоретическое представление о сущности бессознательных ментальных состояний, господствующее в нашем представлении, сводится к уравнению: бессознательное равно сознательному минус сознание. Как возможно вычесть сознание из ментального состояния и по-прежнему иметь в остатке ментальное состояние, спрашивает Сёрл. Ответ ему видится в том, что «…мы на самом деле думаем о бессознательном по образцу сознательного» 99. Бессознательное — это то, что могло бы быть в принципе созна-

278

Метафизика в аналитической философии

тельным. Для пояснения такого понимания бессознательного Сёрл использует сравнение с рыбами на глубине моря или старыми вещами на чердаке. Рыбы — одни и те же, что на суше, что в воде, так же, как и вещи, они одинаковы и на чердаке, и в шкафу в спальне. Единственная разница двух психических состояний заключается в том, что бессознательное скрыто — находится на глубине моря или на старом чердаке.

Второе ошибочное мнение по поводу сущности бессознательного, по мнению Сёрла, проистекает из стремления развести понятия сознания и интенциональности у представителей некоторых теорий последних десятилетий. Так, многие функционалисты, не справившись с проблемой квалиа (читай: с проблемой сознания), тем не менее, не считают, что тем самым в рамках функционализма становится трудно объяснить убеждения, желания и аналогичные феномены, потому что, по их мнению, эти интенциональные состояния лтшены квалиа. Такой подход позволяет трактовать квалиа совершенно независимыми от сознания. Сходным образом ведут себя и те лингвисты, которые говорят о существовании правил синтаксиса, которые психологически реальны, но недоступны сознанию. Или те психологи, которые верят, что в процессе восприятия делаются сложные выводы, однако же недоступные сознанию. Оказывается, что в психике присутствуют феномены, в принципе не способные осознаваться. Выходит, что бессознательное качественно отлично от сознания и вообще всего того, что могло бы быть сознательным.

Для пояснения своего понимания взаимодействия между сознательным и бессознательным Сёрл выдвигает следующий тезис, выделив его написание курсивом: «Понятие бессознательного мен-

тального состояния предполагает его доступность сознанию» 100.

Доступность такого рода Сёрл называет принципом связи 101.

Интенциональность и бессознательное

В защиту идеи, что все бессознательные ментальные состояния могут быть доступны сознанию (принцип связи), Сёрл приводит следующие доводы:

1.Для ментального присуща внутренняя интенциональность, которую следует отличать от «как если бы» интенциональности. Например, движение воды, стекающей с горы, можно описать, как если бы она обладала интенциональностью: она пытается достичь подножия горы, ищет линию наименьшего со-

противления, осуществляет переработку информации, вычисля-

ет размер камней, угол наклона, гравитационную тягу и т.д. Но если вода ментальна, тогда и всё ментально, заключает Сёрл.

2.Когда мы говорим, что спящий гражданин США даже во сне бессознательно уверен, какой человек является президентом

279

Метафизика в философии Джона Сёрла

его страны, или когда мы говорим бодрствующему человеку, что ему присуща бессознательная, но подавляемая ненависть к отцу, то бессознательным состояниям этих людей присуща внутренняя,

ане метафорическая интенциональность.

3.Внутренние интенциональные состояния — сознательные или бессознательные — всегда имеют аспектуальные формы. То, что нами воспринимается, воспринимается в одном аспекте, а не в другом. Аспектуальные свойства делают ментальное состояние именно данным ментальным состоянием, а не другим. Например, человек думает о Венере как об Утренней звезде, а не как о Вечерней звезде, или желает выпить стакан воды, а не стакан Н2О.

4.Содержание аспектуального свойства не может быть полностью или исчерпывающим образом описано терминами от третьего лица, в поведенческих или нейрофизиологических предикатах. Всего этого явно недостаточно для объяснения аспектуальной формы. Когда мы наблюдаем, как человек ищет воду, наблюдение за его поведением не может нам конкретно указать, что он ищет: воду или Н2О. Никакая совершенная наука о мозге не может нам дать нейрофизиологического описания именно данного аспектуального свойства. Даже точное знание каузальной связи между нейрофизиологическими фактами и интенциональностью, если таковые вообще бывают, имеет дело с выводом,

ане с конкретизацией интенциального как такового.

5.Несмотря на то, что нейрофизиологическое описание не даёт исчерпывающей картины ментального интенционального состояния, именно нейрофизиологические факты являются единственно верным свидетельством того, что у человека имеется бессознательное состояние. Например, во время сна человек знает, что Вашингтон является столицей США. Единственным фактом, на основании которого мы можем судить, что у человека имеется бессознательное состояние, будет фиксация работы нейронных структур.

И тут Сёрл видит очевидное противоречие: бессознательным состояниям, которые нельзя полностью описать в терминах нейрофизиологии, присуща аспектуальная форма, которой не может быть на уровне таких фактов, как работа нейронов и синапсов. Единственным разрешением этого противоречия, по мнению Сёрла, будет указание на следующий довод.

6.Понятие бессознательного интенционального состояния является понятием такого состояния, которое есть возможная сознательная мысль или опыт. Существует много бессознательных ментальных феноменов, но в той мере, в какой они подлинно интенциональны, они должны в некотором смысле сохранять свою аспектуальную форму, даже будучи бессознательными. Правда, единственный смысл, который мы можем придать понятию о том, что они сохраняют свою аспектуальную форму, бу-

280