Международные стандарты в зарубежной практики регулирования журналистики

ксочетанию свободы освещения судебного разбирательства, которое бы не вредило обеспечению авторитета и беспристрастности правосудия (п. 2 ст. 10 ЕКПЧ), и праву каждого на справедливое судебное разбирательство (ст. 6 ЕКПЧ). Статья 6 Европейской конвенции по правам человека, в частности, гласит:

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или – в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».

Когда возник спор в отношении предвзятого освещения в СМИ уголовного дела по обвинению бывшего премьерминистра страны в коррупции, то Европейский суд по правам человека признал, что повышенный интерес СМИ

кэтому делу связан со статусом заявителя, с политическим контекстом и самой природой обвинений. ЕСПЧ подчеркнул, что в демократическом обществе неизбежно, что пресса с озабоченностью подходит к освещению судебных разбирательств, в которых ставится под сомнение мораль государственных деятелей, а также связь мира политики и мира бизнеса. Исходя из этого, Европейский суд по правам человека не согласился с позицией заявителя, что кампания в прессе нанесла ущерб справедливому разбирательству в отношении него (дело «Кракси против Италии», № 2, 5 декабря 2003 г.).

ВСША традиции информационной открытости судопроизводства очень сильны. Согласно американскому пониманию свободы массовой информации, пресса – это «глаза и уши» общественности в судах любой инстанции.

Понимание того, что судебные репортёры, особенно фотографы и кинооператоры, могут извратить ход судебного процесса, пришло только в ходе разбирательства по нашумевшему делу 1930 г. о похищении ребёнка известного воздухоплавателя Чарльза Линдберга. По мнению председательствующего, кинокамеры и фотовспышки превратили зал суда в цирковой манеж.

ВСША, несмотря на существование круглосуточного кабельного телеканала «Корт-ТВ» (Court TV), специализирующегося на показе судебных заседаний, в подавляющем большинстве случаев редакции СМИ довольствуются рисованными портретами обвиняемых, свидетелей и присяжных, а когда журналистам всё же разрешают проведение видеосъёмки (как в рассматривавшемся судом штата Калифорния деле 1994 г. по нашумевшему обвинению известного спортсмена О. Джея Симпсона в убийстве), камеру обычно устанавливают в фиксированном положении. Но даже в этом случае, по мнению судейского сообщества страны, процесс из-за дотошного его освещения по ТВ превращается в фарс. Как результат этого, позиции сторонников использования видеокамер в судах в дискуссии о такой возможности были отброшены далеко назад. Проведение фото-, кино-, видеосъёмки может разрешаться только

всудах большинства штатов, в системе же федеральных судов такая съёмка запрещается федеральным законом страны.

Вотношении освещения судебных процессов по телевидению важным прецедентом вначале было решение Верховного суда США по делу «Эстес против штата Техас» (1965). Он установил, что присутствие телевизионных камер, вопреки возражениям одной из сторон, было столь назойливым, что воспрепятствовало надлежащему отправлению правосудия. Однако в деле «Чэндлер против штата Флорида» (1981) Верховный суд изменил свою позицию. Он признал, что новые технологии съёмки позволяют уменьшить отвлекающий эффект присутствия телекамер и не наносят вреда правосудию при условии контроля за их положением.

Ответственность журналиста за распространение секретной информации

Даже если распространение тех или иных сведений карается по закону, в большинстве западных стран журналисты не несут реальной ответственности за публикацию любой информации, охраняемой государством. И, конечно, государство, узнав о планах газеты опубликовать секретные сведения, не вправе осуществлять цензуру и запрещать распространение этой информации. В США, например, Верховный суд ещё в 1931 г. принял решение (дело «Нир против Миннесоты»), по которому счёл возможным предотвращать оглашение информации о передвижении американских войск во время войны, а также сведений, являющихся прямым подстрекательством к насилию, свержению правительства или содержащих явную угрозу правам обвиняемых на справедливый суд. Однако в этих целях цензура может осуществляться только по решению самого Верховного суда США, при этом на практике ни в первом, ни во втором случае суд таких решений не принимал.

Имевший место факт, когда Верховный суд отказался принимать подобное решение, вошёл в анналы борьбы за свободу массовой информации в США. Это дело о «бумагах Пентагона». В начале 1971 г. бывший ведущий аналитик Министерства обороны и Государственного департамента США Дэниэл Элсберг передал журналистам газеты «НьюЙорк таймс» фотокопии 47-томного исследования («доклада Макнамары») вовлечения США в войну во Вьетнаме. Эти документы свидетельствовали о нарушении президентами США международных соглашений по Вьетнаму, развязывании агрессии ради «престижа страны», пренебрежении к жизням вьетнамцев, многократном обмане американского конгресса и пр. Ранее он пытался заинтересовать этими сведениями сенаторов и конгрессменов, выступавших за прекращение войны, но они не стали обнародовать содержание доклада, дабы не быть обвинёнными в антипатриотизме и разглашении государственной тайны. Сам Элсберг был убеждённым борцом за мир и социальную справедливость.

Три месяца Нил Шиэн, Хендрик Смит и другие сотрудники редакции «Нью-Йорк таймс» тайно изучали и обрабатывали семь тысяч страниц документов, и 13 июня 1971 г. газета вышла с первой разоблачительной статьёй из серии «Вьетнамский архив». В тот же день генеральный прокурор (он же министр юстиции) направил издателю газеты телеграмму, требуя немедленно прекратить публикацию секретных материалов, ссылаясь на то, что она наносит «непоправимый ущерб интересам обороны США». «НьюЙорк таймс» проигнорировала призыв прокурора, сопроводив вторую статью из этой серии следующим редакционным комментарием: «Впервые за всю историю Республики генеральный прокурор США пытается остановить обнародование документов, которые он сам не читал, о войне, которая официально таковой не объявлена». Тогда генеральная прокуратура обратилась в окружной суд г. НьюЙорка с просьбой экстренно приостановить публикацию документов до проведения судебного разбирательства. Такое распоряжение было вынесено судьёй уже 15 июня того же года. Редакция исполнила решение суда, однако тут же редактор газеты «Вашингтон пост» Бен Багдикян получил от Элсберга материалы продолжения «Вьетнамского архива», они сразу же были опубликованы. После аналогичной процедуры приостановления публикации судом в Вашингтоне серию статей продолжили «Бостон глоб», «Чикаго сан-таймс», «Лос-Анджелес таймс», а затем и другие газеты страны.

Тогда дело принял к рассмотрению Верховный суд США, который вынес решение уже 30 июня. В суде представители правительства утверждали, что публикация архива показала бы врагу слабость и нерешительность властей в применении военной силы, их сомнения в поддержке союзников по НАТО, одно это поставило бы США под угрозу возможной ядерной войны с СССР. Однако, основываясь на прецеденте «Нир против Миннесоты», Верховный суд США признал, что правительство не смогло «самым серьёзным образом доказать необходимость введения ограничения на свободу печати». Раз так, то действует презумпция Первой поправки: ограничения свободы – неконституци-

онны, а цензурные решения районных судов – отменяются. Интересно, что за такое решение проголосовали шесть из девяти судей, но даже эти шесть человек колебались в своём мнении. Так, признавая право правительства на сохранение государственной тайны, они предлагали властям возбудить дело против журналистов и их источника по Закону о шпионаже 1917 г. Каждый из девяти судей написал изложение своей позиции12.

Уже через несколько дней после начала публикации ФБР установило, что Элсберг был источником информации, и организовало его поиск, по масштабам сравнимый с поиском похитителей сына Линдберга (см. выше). Вскоре Элсберг и его друг, который участвовал в организации копирования, были арестованы. Прокуратура угрожала Элсбергу сроком в 115 лет лишения свободы и безуспешно предлагала его «соучастнику» сделку. Федеральный судья по этому делу, которому президент США тайно пообещал пост директора ФБР, тем не менее признал, что органы власти многократно нарушали права обвиняемых, незаконно прослушивая их телефонные разговоры и собирая информацию о состоянии здоровья Элсберга. На этом основании он признал невозможность справедливого суда над арестованными, закрыл дело и освободил их. Дело против Элсберга выявило правонарушения команды президента Никсона, которые вызвали впоследствии уотергейтский скандал и его вынужденную отставку в 1974 г. Война во Вьетнаме закончилась через несколько месяцев после этого.

За делом о «документах Пентагона» последовало дело «журнала “Прогрессив”» (1979) по разглашению метода производства атомной бомбы. Суть его заключается в том, что журнал поставил в номер статью своего внештатного автора Говарда Морланда, названную «Тайна водородной бомбы: как мы её раздобыли и почему хотим поделиться». О предстоящей публикации в левом журнале узнали компетентные органы, которые завели уголовное дело и добились выдачи судебного приказа о приостановке её печа-

12 «“Нью-Йорк таймс” против США», «США против “Вашингтон пост”» (1971).

ти. Основанием служило то, что закон об атомной энергии (1954) запрещает раскрывать тайну технических подробностей ядерного оружия. Дело «США против “Прогрессив”» было, однако, закрыто после неожиданной публикации идентичного статье письма в ежедневной газете «Пресс Коннекшн» (Мэдисон, штат Висконсин) тиражом всего лишь 11 тыс. экземпляров – тайна вырвалась наружу. Два этих дела имели революционное значение в обеспечении прав и привилегий журналистов.

Что же касается наказания за уже распространённую государственную тайну, то сегодня в США единственный вид информации, за разглашение которой журналист, несомненно, будет нести уголовную ответственность, – это сведения, раскрывающие принадлежность конкретных лиц

ктайным агентам правоохранительных и специальных органов, которые работают внутри страны или за её пределами.

Современные тенденции в европейском праве в отношении разглашения журналистами государственной тайны демонстрирует постановление Европейского суда по правам человека по делу «Штоль против Швейцарии» (10 декабря 2007 г.). В декабре 1996 г. посол Швейцарии в США подготовил меморандум под грифом «секретно» о возможных путях возмещения жертвам геноцида невостребованных вкладов в швейцарских банках. Данный документ был направлен в Министерство иностранных дел в Берне, а также ограниченному числу других лиц. Копия его попала в руки журналиста цюрихской воскресной газеты «Зонтагс цайтунг» Мартина Штоля, возможно, в результате разглашения тайны одним из получателей документа. Вскоре после этого Штоль опубликовал две статьи и привёл в них выдержки из секретного документа, эту тему подхватили и другие газеты. В 1999 г. этот журналист был приговорён

кденежному штрафу в размере 800 швейцарских франков (520 евро) за публикацию «сведений, составляющих государственную тайну» по статье 293 Уголовного кодекса. Под действие этой статьи подпадают не только лица, виновные в разглашении секретной служебной информации, но и их соучастники, предающие такого рода информацию публич-

ной огласке. Суд учёл заключение швейцарского Совета по делам прессы (орган саморегулирования), который заключил, что в погоне за сенсацией Штоль вырвал отдельные фрагменты документа из контекста и весьма легкомысленно подошёл к их анализу.

При рассмотрении жалобы Европейский суд по правам человека руководствовался следующими соображениями:

•содержавшиеся в статьях сведения очевидно затрагивали вопросы, представляющие общественный интерес;

•в сферу внимания СМИ при выполнении ими роли «сторожевого пса» общества входят и вопросы международной и финансовой политики;

•конфиденциальность дипломатических отношений действительно нуждается в защите, но отнюдь не любой ценой.

Публикация газетных репортажей не подорвала основ швейцарской государственности. Поэтому ЕСПЧ посчитал, что интересы, вытекающие из свободы выражения мнения

вдемократическом обществе, вполне оправдывают общественную дискуссию, которая была инициирована опубликованием секретного документа. Наложение штрафа за разглашение его содержания ведёт к самоцензуре и созданию помех прессе. Поскольку Штоль был осуждён лишь за опубликование в газете выдержек из документа, то Европейский суд по правам человека счёл, что вынесенное Советом по делам прессы заключение о нарушении журналистом норм профессиональной этики не следует учитывать при решении вопроса о законности публикации документа. Он напомнил, что свобода печати включает в себя возможность прибегать к преувеличению или даже к провокации. В своём постановлении от 25 апреля 2006 г. ЕСПЧ большинством голосов постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции, поскольку осуждение Штоля не было необходимым в демократическом обществе, принимая во внимание важность обеспечения и защиты свободы печати для демократического общества.

Однако это постановление было обжаловано правительством Швейцарии в Большой Палате (апелляционном органе ЕСПЧ), которая 10 декабря 2007 г. пересмотрела постановление Европейского суда по правам человека. Боль-

шая Палата 12 голосами против пяти признала отсутствие нарушения статьи 10. Она подтвердила, что информация, содержавшаяся в меморандуме посла, представляла общественный интерес, а статьи заявителя были опубликованы в контексте важной и острой общественной дискуссии

встране, причём имевшей и международное значение. При этом Большая Палата пришла к мнению, что раскрытие содержания депеши посла было способно подорвать климат доверия, столь необходимый для проведения успешной дипломатии, а также имело отрицательные последствия для переговоров, проводимых в то время Швейцарией. В постановлении также отмечается, что, хотя Штоль документ не выкрал и закон при получении его не нарушал, это не должно служить определяющим фактором в оценке соблюдения им своих обязанностей и ответственности. Как журналист он не мог добросовестно утверждать, что не осознавал в своих действиях по разглашению меморандума нарушения статьи 293 Уголовного кодекса. Наконец, Большая Палата отметила, что опубликованные статьи Штоля были написаны и представлены в сенсационном ключе, что в них делались необоснованные намёки на антисемитизм посла, что они были пошлыми, неточными и способными ввести читателя в заблуждение.

На этот раз Европейский суд по правам человека согласился с Советом по делам прессы в том, что в опубликованных статьях есть недостатки. Он пришёл к заключению, что характер статей, который мог запутать читателя

вотношении взглядов и способностей посла Швейцарии в США, лишь помешал ведению общественной дискуссии, а следовательно, решения национальных судов не нарушили норм статьи 10 Конвенции по правам человека.

Выступившие с особым мнением судьи сочли принятое решение опасным и необоснованным отклонением от прецедентного права ЕСПЧ в отношении природы и значения свободы выражения мнения в демократическом обществе. Постановление Большой Палаты также противоречит принципу, закреплённому в совместной Декларации представителей ООН, ОБСЕ, ОАГ и АКПЧН (см. гл. I) 19 декабря 2006 г. В ней сказано, что «журналистов не следует привлекать к

ответственности за публикацию секретной или конфиденциальной информации, если сами они не нарушали закон при её получении».

ВГермании поправки, внесённые в Уголовный кодекс

в1968 г., позволяют привлечь журналиста за разглашение государственной тайны лишь в случае нанесения такой публикацией «тяжкого ущерба внешней безопасности Федеративной Республики». В частности, СМИ не имеют права публиковать военные тайны, например, касающиеся вооружения армии или оперативных планов.

Не вдаваясь в подробности того, как обстоит дело в каждой из западных стран, можно с уверенностью сказать, что наряду с освобождением СМИ от ответственности общая тенденция заключается в значительном уменьшении сферы действительно охраняемых государством секретов. На это есть две основные причины. Первая состоит в расширении признания и поддержки общественных движений за свободу информации. Многие убеждены, что чем больше граждане будут знать, тем лучше будет для общества, даже если при этом пострадает национальная безопасность. Вторая заключается в том, что удерживать распространение информации становится всё сложнее технологически. Даже если журналистам запретят публиковать определённые сведения в газетах, а издателям – в книгах, то и в этом случае желающие смогут с ней ознакомиться через сеть Интернет. Наглядным примером последнего является функционирование сайта «Викиликс».

Сохранение в тайне журналистских источников

Рекомендация № R (2000) 7 Комитета министров государствам – членам Совета Европы относительно права журналистов не раскрывать свои источники информации подчёркивает необходимость установить в национальном законодательстве ясно выраженную защиту права журналистов не раскрывать информацию, позволяющую определить её источник, в соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ней пред-

лагается, чтобы компетентные органы конкретно указывали причины, по которым интерес в раскрытии источника перевешивает заинтересованность в нераскрытии. Речь, в частности, идёт о случаях необходимости раскрытия источника в целях защиты человеческой жизни, предотвращения тяжкого преступления или обеспечения защиты в уголовном деле лица, обвиняемого или признанного виновным в совершении серьёзного преступления при условии соблюдения некоторых условий. К последним относится следующее: раскрытие источника должно происходить лишь после того, как другие средства и источники были исчерпаны сторонами в деле о раскрытии. Такие меры могут, например, включать в себя внутреннее расследование в случае, когда была распространена секретная внутренняя информация о предприятии или его администрации; усиление ограничений на доступ к определённой тайне, общее расследование следственными органами или распространение опровергающей информации в качестве контрмеры.

Важность защиты журналистских источников для свободы печати в демократическом обществе и опасное воздействие, которое судебный приказ о раскрытии источника может оказать на осуществление свободы печати, были определены ещё в постановлении Европейского суда по правам человека по делу «Гудвин против Соединённого Королевства» от 27 марта 1996 г.

Суть дела заключается в следующем. Журналистустажёру английского журнала «Инджиниэр» Уильяму Гудвину в 1989 г. позвонил человек, который ранее неоднократно снабжал его экономической информацией, и сообщил конфиденциальные сведения о состоянии компании «Тетра». Речь шла о финансовых трудностях и потерях компании. Это была добровольная и безвозмездная информация, она была получена на условии анонимности предоставившего её источника. Гудвин, намереваясь подготовить статью о «Тетре», звонил в эту компанию, чтобы проверить факты и получить комментарий. Однако «Тетра» обратилась к судье, сообщив, в частности, что информация, о которой идёт речь, содержалась в проекте секретного плана компании, один из экземпляров которого был таинственным образом утрачен.