1. Германия

Исследователи немецкой национальной идеологии государства силы упорно подчеркивают как то обстоятельство, что истоки этих представлений содержатся в учении Гегеля, так и прямое или косвенное влияние идей гегелевской философии на взгляды идеологов государст­ ва силы1. Влияние идей гегелевского политического учения не ограни­ чивалось лишь кругом его непосредственных современников (А. Мюл­ лер, Г. Люден, Л. Ранке), но в той или иной степени сохранялось и в дальнейшем, укрепляя во второй половине XIX в. традиции авторитар­ но-реакционных интерпретаций философии права Гегеля.

Многие идеи гегелевской философии права (о конституционной монархии, соотношении общества и государства, государстве как нрав­ ственности и др.) разделялись и были развиты дальше в рамках поли­ тической социологии и наук о государстве.

Заметное распространение получили гегелевские положения о пре­ ступлении и наказании среди криминалистов-гегельянцев Абегга, Кестлина, Бернера и др. Весьма существенно сказались воззрения Гегеля на последующих концепциях философии права, всемирной истории, межгосударственных отношений и международного права.

В области философии права очень рьяно развивал и абсолютизиро­ вал консервативные аспекты гегелевского учения гегельянец А. Лассон, в частности, в таких работах, как «Культурный идеал и война» (1868), «Система философии права» (1882). В первой из них А. Лассон дает, например, такую характеристику соотношения личности и государства, которая, существенно искажая исходные гегелевские идеи, приспосаб­ ливает их к практически-политическим нуждам авторитарного госу­ дарства: «Все внешнее существование людей стоит под силой и властью государства, которое по отношению к ним есть просто цель, а индивиды для него — лишь средство. Они используются в зубчатой передаче и приводах мощной машины, и свою свободу индивиды могут сохранить, лишь познав это свое назначение, делая то же самое радостно и с соот­ ветствующим убеждением и превращая внешне вынужденную необхо­ димость в свободно желаемое, как если бы без этого и нельзя было обойтись»2.

Вслед за Гегелем Лассон говорит о нравственном характере государ­ ства, обосновывает суверенитет монарха и бесконечно возвышает госу­ дарство над обществом. Весьма реакционные взгляды развивает он в

1 Наиболее полный набор аргументов и примеров в подтверждение этого положе­ ния приводится в работах: Heller H. Hegel und die nationale Machtstaatsgedanke in Deutschland. Leipzig — Berlin, 1921; Topitsch E. Die Sozialphilosophie Hegels als Heilslehre und Herrschaftsideologie. Neuwied — Berlin, 1967. S. 63—64.

2 Lasson A. Das Kulturideal und der Krieg. Berlin, 1868. S. 13.

вопросах международного права, расценивая целесообразный и безгра­ ничный эгоизм в этой сфере как единственно разумный подход.

А. Лассон был одним из тех, кто положил начало традиции реакци­ онных интерпретаций гегелевской философии права. Своим творчест­ вом он поддерживал и развивал антилиберальную сторону философии права, связывающую старое правое гегельянство XIX в. и неогегельян­ ство XX в., чему во многом содействовала развернувшаяся под его непосредственным влиянием литературно-организаторская деятель­ ность его сына, неогегельянца Г. Лассона.

Ориентируясь на гегелевское учение о внешнем государственном праве и войне, реакционные идеи в области международного права развивали гегельянски настроенные юристы-международники К. Пюттер, Г. Оппенгейм, А. Геффтер и др.

Бисмарковская политика объединения Германии под гегемонией Пруссии «железом и кровью» в определенной мере усилила интерес к ряду идей гегелевской философии права, которые в свете новой поли­ тической ситуации использовались в различных антидемократических и националистических интерпретациях.

Представители школы так называемых политических историков (И. Дройзен, М. Дункер) и практических политиков (К. Реслер и др.) привлекают гегелевские идеи для обоснования политики Бисмарка. Выразительна при этом роль К. Реслера, который трактовал Гегеля в духе бисмарковской политики, а бисмарковскую политику — гегельян­ ски. Приведем следующее его характерное высказывание. «Для Геге­ ля, — писал он, — имеется лишь один достойный памятник: возведение немецкой нацией своего государства как живого храма высочайшего идеализма»1.

В вышедшей в год 100-летия со дня рождения Гегеля работе «Гегель как немецкий национальный философ»2 К. Розенкранц, хорошо знав­ ший ситуацию в Германии и ориентированность либеральных крити­ ков Гегеля на Канта, стремился показать несостоятельность использо­ вания идей Канта для принижения Гегеля. Эти положения Розенкранца были в начале XX в. использованы при переходе от неокантианства к неогегельянству. «Кант и Гегель, — писал Розенкранц, — принадлежат друг другу, как Платон и Аристотель, как Лютер и Меланхтон, как Вольтер и Руссо, как Гете и Шиллер. В Гегеле сила северного разума объединилась с искренностью южногерманского нрава. Швабский Ге­ гель — последовательный продолжатель дела прусского Канта. Прими-

1Цит. по: Heller H. Op. cit. S. 194-195.

2См.: Rosenkranz К. Hegel als deutscher National phi losoph. Ixipzig, 1870.