Какой бывает любовь?

Любовь к соседу — нечто другое, чем любовь к соседке.

Томас Гоббс

Клайд Хендрик различает 6 стилей, или «цветов», любви:

Эрос — страстная, исключительная любовь-увлечение, стремящаяся к полному физическому обладанию («Мы созданы друг для друга!»; «Я хочу тебя, милый!»);

Людус — гедонистическая любовь-игра, предполагающая менее ответственное отношение к партнеру и допускающая возможность измены («Я обожаю заниматься любовью на отдыхе, особенно у моря»);

Сторге — спокойная, теплая и надежная любовь-дружба («Если мне плохо, я иду к моей любимой, и мы обсуждаем мои проблемы»);

Прагма — возникающая из смеси Людуса и Сторге, рассудочная, легко поддающаяся сознательному контролю — любовь по расчету («Я выбрала его, так как уверена, что он обеспечит мне счастливую жизнь»; «Может, он и не красавец, но с ним я уверена в своем будущем»);

Мания — это смесь страстности и ревности, вырастающая из сплавления Эроса и Людуса, иррациональная любовь-одержимость, для которой типичны неуверенность и зависимость от объекта влечения («Я не нахожу себе места, если он не звонит мне хотя бы один день»; «Если ты изменишь мне, я убью себя!»);

Агапе — бескорыстная любовь-самоотдача, жертвенная любовь, синтез Эроса и Сторге («Лучше я буду страдать, чем видеть, как страдает мой любимый»).

Хотя все эти термины не новы, в отличие от умозрительных построений греческих философов, данная классификация основывается на солидных эмпирических данных. Доказано, например, что любовные переживания и установки молодых мужчин содержат больше «эротических» и особенно «людических» компонентов, тогда как у женщин ярче выражены «прагматические», «сторгические» и «маниакальные» черты, что «маниакальные» увлечения типичнее для подростков и юношей, нежели для взрослых, что мужские и женские предпочтения при выборе партнеров не совпадают и т. д.

В ходе дальнейших исследований в рамках данной модели американским психологом Д. Ричардсоном было установлено, что любовь типа Эрос и Агапе доставляет в любовных отношениях больше удовлетворения, чем Людус, хотя и страдать люди при этом могут тоже больше, чем в случае более «поверхностной» игровой любви. Исследование показало, что Мания, как и предполагалось заранее, не способствует длительным и устойчивым отношениям, а любовь типа Прагма не пользуется популярностью у студентов и характерна для людей более зрелого возраста. На основании полученных данных можно сделать вывод, что элемент страдания в любви хотя и доставляет человеку негативные эмоции, зато делает ее более насыщенной, глубокой и запоминающейся.

Эта классификация на данное время, пожалуй, является наиболее полной и в то же время простой. Примеры из каждой категории можно без труда найти как в классической литературе, так и в реальной жизни. Вот, например, образец Эроса из рассказа Куприна «Ночная фиалка»:

«Тогда я жил в каком-то блаженном и сладостном аду, обвязанный невидимыми тонкими стальными нитями. Оба мы, радостно-безумные, сумасшедшие, ни о чем не думали, кроме нашей любви. Мы узнавали друг друга издалека: по голосу, по походке, по запаху, узнавали — и неудержимо стремились друг к другу, чтобы вновь упиться бешенством разъяренной страсти. Все кусты, амбары, конюшни, погреба и пристройки были нашими кровлями любви».

В качестве примера Мании можно привести отрывок из «Первой любви» И. С. Тургенева: «Королева глядит в сад. Там, около деревьев, фонтан: он белеет во мраке — длинный, длинный как привидение. Королева слышит сквозь говор и музыку тихий плеск воды. Она смотрит и думает: вы все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами… а там, возле фонтана, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто мной владеет. На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, никто его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду — и я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана…»

Примером «любви-Агапе» была жертвенная, бескорыстная любовь Ирины Машковской к поэту Юрию Левитанскому (к этой удивительной паре мы еще вернемся в 6-й главе). В одном из интервью Ирина говорила: «Я не могу сказать, что это хорошо, когда любовь такая сильная. Это очень тяжелая ноша. Ты разрушаешь себя в угоду любимому человеку. Это ненормально. Любовь бывает счастьем только в плохой литературе».