От критической теории к теории коммуникативного действия - Алхасов А.Я

Министерство образования Российской Федерации Ульяновский государственный технический университет

ОТ КРИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ К ТЕОРИИ КОММУНИКАТИВНОГО

ДЕЙСТВИЯ

ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ ЮРГЕНА ХАБЕРМАСА

Перевод с немецкого, составление и примечания кандидата философских наук А.Я. Алхасова

ТЕКСТЫ

для специальностей "философия", "социология", "политология", "связи с общественностью", "культурология"

Ульяновск 2001

«Один из моих докторантов ... выразил суть дела словами: "У Хабермаса есть еще представление о цели; он не останавливается на анализе; он также не назидает; но у него есть идея о том, куда путешествие могло бы/ обязано было бы/ должно было бы идти". Умение в случае необходимости убедительно и понятно показать направление молодому поколению составляет тайну успеха Хабермаса.»

Ральф Дарендорф

2

СОДЕРЖАНИЕ

3

I.ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

1.Философия и ее отношение к социальной теории

Классическое учение о политике в его отношении к социальной философии

(S.13) В работе (Werk) Аристотеля «политика» является частью практической философии. Ее традиция распространяется вплоть до рубежа 19-го века... ...Процесс отторжения от корпуса практической философии завершается ...с учреждением (установлением) политики по образцу современной опытной науки, которая разделяет со старой «политикой» не более чем название.

(Гоббс - прим. состав.) отказался от классической традиции за двести лет до того, как она пришла в упадок. Ведь он осуществил революцию в способе мышления, которая в политической философии была предварена Макиавелли, с одной стороны. Мором - с другой. Старая политика стала чуждой всем нам прежде всего в трех отношениях:

1.Политика понималась как учение о добродетельной и справедливой жизни; она есть продолжение этики. Ведь Аристотель не видел никакого различия между уложенной в законе конституцией (in den nomoi gesatzten Verfassung) и этосом гражданской жизни; наоборот, нравственность действия нельзя было отделить от обычая и закона. Только политейа делает граждан способными к добродетельной жизни (S.14); человек есть zoon politikon (политическое животное) главным образом в том смысле, что он в осуществлении своей природы всегда ориентирован (angewiesen ist) на город.

УКанта, напротив, нравственное поведение чисто внутренне свободного индивида ясно отличено от правости (Rechtlichkeit) его внешних поступков. Подобно тому как отделены друг от друга моральность и легальность, точно так же отделена от них обеих в свою очередь политика, которая сохраняет довольно двусмысленную ценность в качестве технической компетентности (Sachverstand) утилитаристского учения о здравом смысле (Klughheitslehre).

2.Старое учение о политике относилось исключительно к практике в узком, греческом смысле. Оно не занималось искусным (kunstfertiger) изготовлением произведений и прилежным решением опредмеченных задач. В конечном итоге политика всегда направляется на формирование характера; она ведет себя педагогически, а не технически. Для Гоббса, напротив, введенная Бэконом максима scientia propter potentiam (знание - сила) является уже само собой разумеющейся: человеческий род обязан за свой величайший подъем технике, а именно, в первую очередь, политической технике правильного обустройства государства.

3.Аристотель подчеркивал, что политика, практическая философия вообще, в ее познавательном притязании не должна измеряться по старой науке, по аподиктической эпистеме. Поскольку ее предмет - справедливое и совершенное - в контексте изменчивой и случайной практики лишен как

4

онтологического постоянства, так и логической необходимости. Достоянием практической философии является фронесис - здравое (kluges-умное) понимание ситуации, на которое опирается традиция классической политики через prudentia Цицерона до prudence Берка. Гоббс, напротив, хочет обосновать политику и этику строго научно, поскольку мы все-таки создаем принципы для познания сущности самого справедливого, а именно, законных соглашений. Это утверждение следует уже современному познавательному идеалу новой естественной науки: мы познаем предмет в той мере, в какой мы можем произвести его.

(S.15) Гоббс начинает 29-ую главу «Левиафана» уверенным утверждением: «Хотя ничто, сотворенное смертными, не может быть бессмертно, однако, если бы люди руководствовались тем разумом, на обладание которым они претендуют, их государства могли бы быть по крайней мере застрахованы от смерти вследствие внутренних болезней. Ибо по своей природе эти установления призваны жить так же долго, как человеческий род, или как естественные законы, или как сама справедливость, которая дает им жизнь. Поэтому когда государства приходят в упадок, не вследствие внешнего насилия, а вследствие внутренних междусобиц, то это вина людей не в силу того, что они являются материалом, из которого составлены государства, а в силу того, что они являются творцами и распорядителями последних.» Здесь подразумеваются три упомянутых момента отличия современного и классического подходов (Betrachtungsweise). Во-первых, притязание научно обоснованной социальной философии нацелено на то, чтобы указать раз и навсегда условия правильного государственного и общественного строя. Ее высказывания будут действовать независимо от места, времени и обстоятельств и без учета (ohne Ansehung) исторической ситуации позволят долгосрочное обоснование общественного обустройства (Gemeinwesen). Во-вторых, это преобразование или применение познаний является технической проблемой. При знании общих условий правильного государственного и общественного устройства нет более нужды в практически умном действии людей по отношению друг к другу, а требуется корректное производство правил, отношений и структур. В-третьих, поведение людей предстает поэтому только как материал. Инженеры правильного порядка могут отвлечься от категорий нравственного обихода и ограничиться конструкцией обстоятельств, при которых люди, подобно природным объектам, принуждаются к исчисляемому поведению. Отторжение политики от морали замещает руководство к добродетельной и справедливой жизни обеспечением благополучной жизни в условиях правильно установленного порядка.

Тем самым, однако, «порядок» меняет свой смысл так же, как и «область», которая упорядочивается - меняется сам предмет политической науки. Порядок добродетельного поведения превращается в регулирование общественного обращения. Указанному изменению в методической установке соответствует смещение (Verschiebung) научного объекта. Политика становится философией социального, так что научную политику

5

сегодня можно с полным правом отнести к социальным наукам.

Со времени проведенного М. Вебером прояснения в так называемом споре о ценностных суждениях ... (S.16) ... социальные науки полностью отделились от нормативных элементов, от уже забытого наследия классической политики ... Прежде всего следует формально обозначить вопрос: как возможно познание социальной жизненной связи с учетом политического действия? Как и сколь широко можно в политической ситуации выяснить то, что одновременно практически необходимо и объективно возможно? ...Возможен обратный перевод вопроса: как может быть сдержано обещание классической политики ... практически ориентировать в том, чем должно заниматься в данной ситуации правильно и справедливо, без того, чтобы, с другой стороны, отказаться от научной строгости познания, на которую претендует современная социальная философия в противоположность практической философии классиков? И как, наоборот, может быть сдержано обещание социальной философии ...

теоретического анализа общественной жизненной связи, без того, чтобы, с другой стороны, не отказаться от практической установки классической политики.

(S.17) ...В той мере, в какой рационализируется политика, а практика направляется с помощью технических рекомендаций, возрастает как раз та своеобразная остаточная проблематика, перед которой опытно-научный анализ вынужден заявить о своей некомпетентности. На базе разделения труда между обрабатывающими данные науками и научно неконтролируемым установлением норм вместе с точным прояснением определенных предпосылок растет одновременно пространство голого решения (Dezision): подлинная сфера практики в возрастающей мере отдаляется от воздействия (Zucht) методического обсуждения вообще. ...

Неопределенность в действии растет тем больше, чем сильнее в этой области выбирают масштабы для научного удостоверения

(Vergewisserung).

Гоббс .... разрабатывал эту науку (социальную философию - прим. состав.) в позиции ... техника: он делает собственной максиму Бэкона о том, что только наука служит власти; теория служит только конструкции; и все познание ... выходит в конце на некоторое действие или результат. Гоббс исследует механику общественных отношений как Галилей механику природных движений. (S.42) Отношение теории к практике ясно определяется по образцу классической механики. Научный анализ жизненной связи, опредмеченной как природный объект, учит нас о каузальных закономерностях, по которым воспроизводятся существующие государства. (S.43) … Естественно-правовая конструкция начинается как такая общая физика обобществления. Она задает в знании свойств человеческой природы такие институционализированные правила, при которых физически действенному принуждению соответствуют естественные способы реакции упорядоченной совместной жизни людей. Это - механика общественного состояния, в то время как естественное состояние

6

является свойством тех нарушений, которые с гарантией могут быть предсказаны для случая, когда эти институты недейственны или вообще отсутствуют. Поскольку наука в области социальной философии также действует каузально-аналитически, естественно-правовая конструкция схватывает генетическую связь всякого функционирующего государственного аппарата. Когда эта связь уже достигнута, познание может служить нам для того, чтобы предохранять подвергшийся угрозе государственный порядок.

Гоббс не оставляет сомнения в технологическом самопонимании обоснованной как наука социальной философии.

... Гоббс, владея новым методом, разрабатывает физику обобществления. Поскольку достигнуто понимание механики общественного состояния, (S.44) то могут быть предприняты технически необходимые меры, чтобы получить правильный социальный или политический порядок.

Однако ... техники (мастера - прим. состав.) "правильного" порядка, очевидно, должны как бы отбираться из круга тех граждан, которые одновременно, как члены существующего "неудовлетворительного" порядка, являются предметом познания. Эти самые люди, поведение которых постигается как природный объект из каузальной связи институциональных принуждений и антропологически данных способов реакции в своей необходимости, должны были бы одновременно занимать место субъектов, в обязанность которых входит лучше организовать познание этой связи. Они являются исследуемым объектом так же, как и субъектом подлежащих изменению отношений. (S.45)

Научно обоснованная теория общественного действия упускает (из виду-прим. состав.) измерение практики, непосредственным подходом к которому обладает классическое учение. Социальная философия, спроектированная по образу современной (Гоббсу - прим. состав.) физики, именно в позиции техника, может рефлексировать практические следствия своего учения только в пределах границ технического самопонимания.

Но механистические предпосылки его (Гоббса - прим. состав.) метода, как и абсолютистские последствия его учения, исключают готовность людей к подчинению государственному авторитету из чистого благоразумия. Возможность тех практических следствий, которые Гоббс подчиняет лишенной коммуникации достоверности осуществленного социальнофилософского познания, не обосновывается в рамках самой социальной философии - отношение теории и практики более не объясняется собственно теоретически.

Перед задачей вхождения в сознание и (S.46) образ мыслей готовых к действию граждан преобразование теории в практику стоит иначе, чем чисто техническое приспособление научных результатов: теоретические решения должны быть засвидетельствованы в конкретной ситуации в качестве практически необходимых решений для удовлетворения объективных потребностей, и вообще, с самого начала, должны схватываться из этого горизонта действующих лиц. Теория, которая, по заявлению

7

(erklaertermassen), настроена в позиции техника на то, чтобы обеспечивать контроль над естественными процессами, упирается в специфические рамки, когда она переносится на область педагогически установленной философии морали. Контроль над природными процессами существенно отличается от контроля над общественными процессами; собственно, если бы последние в конечном счете и протекали таким же образом, что и первые (как этого требует социально-техническое планирование в индустриально развитых странах), они все же нуждались бы в предварительном опосредовании через сознание действующих и переговаривающихся граждан. Акт технического овладения природой в принципе уединен и безмолвен - свободен от взаимопонимания действующих субъектов, которые практически хотят овладеть своими общественными отношениями. Вопреки этому научная социальная философия и в этой связи остается по своей натуре настроенной на техническое преобразование результатов.

Кризис критики познания

(S.11) Если бы философскую дискуссию Нового времени пожелали восстановить в форме судопроизводства (Gerichtsverhandlung), то она была бы призвана к решению единственного вопроса: как возможно достоверное познание? Только 19-й век создал словосочетание теория познания; предмет (die Sache), который называется так ретроспективно, является главным образом делом новой философии, во всяком случае до рубежа 19-го века. Своеобразное усилие рационалистического, как и эмпиристского, мышления направлялось вообще в равной мере на метафизическое отграничение объектной сферы и логико-психологическое обоснование значимости характеризующейся формальным языком и экспериментом естественной науки. Однако сколь бы сильно современная физика, которая действенно) соединяла строгость математической формы с полнотой обузданной (gezuegelten) эмпирии, не являлась образцом для ясного и вычлененного знания, столь же слабо современная наука вообще совпадает с познанием. Позиция философии по отношению к науке в эту эпоху характеризуется тем, что только истинно (unbeirrt) философское познание предоставляет науке легитимное место. Теории познания не ограничивались экспликацией опытно-научного познания - они не перешли (gingen nicht ... auf) в теорию науки.

Даже Кант, через трансцендентально-логическую постановку вопроса которого теория познания впервые осознала сама себя и тем самым вступила в свое измерение, (S.12) даже он утверждает для разумного познания (Vemunfterkenntnis) позицию, суверенную по отношению к науке. Критика познания относится еще к системе способности познания, в которую практический разум и рефлексирующая способность суждения включены так же естественно, как и сама критика, - именно к теоретическому разуму, который может диалектически удостовериться не только в своих границах,

8

но и в своей собственной идее. Всеобъемлющая рациональность делающего себя прозрачным разума не сократилась еще до совокупности методологических принципов.

.. .Я хотел бы представить тезис, согласно которому после Канта наука более не постигалась серьезно философски. Теоретико-познавательно, и это значит - в качестве категории возможного познания - науку можно понять лишь постольку, поскольку познание не отождествляется ни преувеличенно с абсолютным знанием великой философии, ни слепо со сциентистским самопониманием предприятия фактического исследования. В обоих случаях закрывается измерение, в котором может быть образовано теоретикопознавательное понятие науки, наука, таким образом, может быть сделана понятной и легитимирована из горизонта возможного познания. В противоположность абсолютному знанию научное познание должно с необходимостью предстать как ограниченное; единственной задачей оставалась бы тогда критическое преодоление рамок позитивного знания. С другой стороны, там, где вообще отсутствует понятие познавания, которое трансцендирует действующую науку, критика познания довольствуется теорией науки; последняя ограничивается псевдонормативным регулированием организованного исследования. (S.13) Отношение философии к науке, которое некогда могло обозначаться именем теории познания, было упразднено движением самой философской мысли; философия сама вытесняет себя из этого измерения. Теория познания отныне должна замещаться лишенной философской мысли методологией, так как теория науки, которая с середины 19-го века наследует теории познания, является сциентистским самопониманием исповедуемой науками методологии. "Сциентизм" означает веру науки в саму себя, то есть убеждение, что мы более не можем понимать науку как форму возможного познания, а должны отождествлять познание с наукой. Позитивизм, который выступает на передний план с О.Контом, пользуется элементами как эмпиристского, так и рационалистского наследия, чтобы задним числом закрепить веру в свою исключительную значимость, вместо того, чтобы рефлексировать ее и чтобы на основе этой веры прояснить структуру науки. Новейший позитивизм с замечательной деликатностью и неоспоримым успехом справился с этой задачей. Поэтому любая дискуссия об условиях возможного познания должна сегодня исходить из разработанного аналитической теорией науки уровня. Мы не можем вернуться непосредственно в измерение теоретико-познавательного исследования - в то, за которое позитивизм конечно же выходит нерефлексированным, из-за чего он в целом возвращается за достигнутый Кантом уровень рефлексии. Правда мне кажется, что должна быть раскрыта связь возникновения позитивистской доктрины, прежде чем мы сможем присоединиться к современной дискуссии; так как будущее систематическое исследование базиса интересов научного познания не может абстрактно воспроизвести теорию познания, (S.14) а может вернуть в измерение, которое впервые открылось через радикальную критику Гегелем теории познания, а затем

9

опять было искажено.

Критицизм требует, чтобы познающий субъект, прежде чем он просто поверит в приобретенное познание, удостоверился в условиях принципиально возможного для него познания. Только при наличии надежных критериев значимости наших суждений можно проверить, можем ли мы быть уверены также в нашем знании. (S.15) Однако как могла бы быть критически исследована способность познания до познавания, если эта критика сама также должна претендовать на статус познания?

Всякая последовательная теория познания путается с самого начала в этом круге; его нельзя избежать тем, что критика исходит из предпосылок, которые считаются временно непроблематичными, но принципиально остаются неразрешенными и проблематизируемыми.

(S.16)... Критике познания не под силу спонтанность начала, она вынуждена ограничиться тем предшествующим, на которое она направлена,

всилу того, что она сама следовала из него. ...Критика познания исходит из информации сознания, которые она застает эмпирически; но выбор точки опоры не конвениционален. Чувственная достоверность является обозначением для естественного сознания мира повседневности, в котором мы все еще преднаходим себя с неизбежной контингентностью. Она (чувственная достоверность - прим. состав.) объективна в том смысле, что познающая сила рефлексии сама исходит из того пласта опыта, догматику которого она проясняет. Рефлексивно сознание все равно может сделать познанным не что иное, как связь собственного возникновения. Круг, который Гегель приписывал теории познания как плохое противоречие, обосновывается в феноменологическом опыте как форма самой рефлексии.

(S.18) Этот круг, на котором теория познания должна выправлять (лечить - kurieren) себя и через который она может привести себя к собственному сознанию в качестве рефлексии, Гегель рассматривает вообще

вкачестве признака неистинности критицизма. Путем прояснения (durchschaut) абсолютизма опирающейся на нерефлексированные предпосылки теории познания, путем показа опосредования рефлексии предшествующим и разрушения таким образом обновления философии начал на основе трансцендентализма, Гегель полагает преодолеть критику познания как таковую. Это мнение напрашивается постольку, поскольку Гегель подразумевал познание абсолютного как данного, возможность которого (познания - прим. состав.) однако также следовало бы еще доказать

всоответствии с масштабами радикализированной критики познания.

Гегель выступает против органонной теории познания. Те, кто понимал дело критики познания как перепроверку средств познания, исходят из некой модели познания, которая подчеркивает либо активность познающего субъекта, либо рецептивность процесса познания. Познание является опосредованным (vermittelt) либо инструментом, либо средой (Medium), через которую свет мира поступает в субъект.

(S.19) Обе версии сходятся в том, что познание трансцендентально определено (festgelegt ist) с помощью средств возможного познания. ... Для

10