От критической теории к теории коммуникативного действия - Алхасов А.Я

интервьюер, читатель, имеющий перед собой стенограмму беседы), принять перформативную установку, которая позволяла бы ему в роли первого лица вступить в межличностное отношение с непосредственным участником как вторым лицом. В установке третьего лица он не понял бы беседы, а мог бы во всяком случае наблюдать последовательность речевых звуков и обмен жестами. Только если социальный ученый берет на себя роль участника коммуникации и на фазе сбора данных и, соответственно, меняет свою установку, он может, опираясь на коммуникативные опыты, описать впоследствии это событие как процесс беседы (Gespraechskonsequenz).

Теперь Щервхайм настаивает на том, чтобы учитывать методологическое (S.557) значение смены объективирующей установки на перформативную. С ней, полагает он, как бы связана двойственность социальных наук, которая является результатом фундаментальной двусмысленности человеческой ситуации, связанной с тем, что другой существует как в качестве объекта для меня, так и в качестве другого субъекта вместе со мной. Этот дуализм возникает в одном из главных средств сношения с другим - в разговорном слове. Мы можем толковать слова, высказываемые другим, как простые звуки, или, если мы понимаем их смысл, мы можем трактовать их еще как факты, регистрируя факт, что он говорит то, что он говорит. Или мы можем трактовать то, что он говорит, как притязание на знание, в случае которого мы интересуемся не тем, о чем он говорит только как о факте своей биографии, а тем, что может быть истинным или ложным. В обоих первых случаях другой является для меня объектом, хотя и разными способами, в последних случаях он является субъектом наряду со мной, который интересен мне как равный мне самому

(as one on an equal footing with myself), в этом смысле мы оба заинтересованы в нашем общем мире." Здесь Щервхайм обращает внимание на то интересное обстоятельство, что перформативная установка первого лица в отношении второго означает одновременно ориентирование на притязание на значимость. В этой установке Ego не может рассматривать выдвинутую Alter'ом притязание на истину как нечто, что происходит в мире; Ego встречает это притязание фронтально, он должен всерьез принять это притязание, должен реагировать на него ответом Да или Нет (оставляя открытым, соответственно, вопрос о том, по праву ли существует притязание). Ego должен интерпретировать выражение Alter как знание.

Это объясняется характером процессов взаимопонимания. Кто хочет достичь согласия, должен предполагать общие стандарты, на основе которых участники могут решать, достигается ли консенсус. Но если участие в коммуникативном действии означает, что один должен занять позицию по отношению к притязаниям на значимость другого, то социальный ученый на фазе, на которой он собирает коммуникативные опыты, не имеет выбора, чтобы толковать выражение другого как чистый факт. Значение коммуникативного действия другого доступно ему только как выраженное Alter'ом знание, которое он не может понять, не оценивая его имплицитно, т.е. (S.558) не обсуждая, может ли быть принято притязание, с которым он

71

выступает. Поэтому различаемые Щервхаймом в первую очередь случаи два и три не являются независимыми друг от друга. Социальный ученый должен позволить себе столкнуться с притязанием на значимость, с которым интерсубъективно выступает коммуникативное выражение, прежде чем он сможет объективировать этот синдром значения и значимости.

Если коммуникативный опыт возможен только в перформативной установке, если в этой установке проблемы значения не могут быть изолированы от проблем значимости, то социальный ученый не может достичь понимания значения должного быть описанным коммуникационного процесса, не занимая, со своей стороны, Даили Нет-позиции или воздерживаясь, по отношению к притязаниям на значимость, которые выдвигают друг перед другом непосредственные участники коммуникации. Но социальный ученый не может принять позицию, если он не применяет собственных стандартов обсуждения; социальный ученый должен уметь приводить независимые основания, и именно в обоих случаях: как в случае, когда его стандарты рассмотрения отклоняются от таковых первичных участников, так и в случае, когда он заимствует их стандарты. Вместе с принятием позиции по отношению к выдвинутому Alter'ом притязанию на значимость становится неизбежным применение стандартов, которые принимающий позицию субъект не просто преднаходит, а вводит в игру на основе своего предпонимания. С помощью последующей смены перформативной установки, в которой он сначала сделал доступными данные, на объективирующую установку, в которой он затем описывает их, социальный ученый не может также нейтрализовать задним числом свое участие, которое он осуществлял в производстве опытного контекста через принятие позиции.

В чем состоит это участие и как оно может быть поставлено под контроль, еще не стало ясным; но ясно только, что социальный ученый должен опираться на коммуникативные опыты, которые скрыто ставят его описания символически предструктурированного мира в зависимость от первоначально наивного соучастия в формировании действительности. Если эту наивность невозможно было бы преодолеть, то угрозе подвергалась бы требуемая для социально-научного познания объективность. Проблематика понимания принуждает к вопросу о том, принадлежит ли еще через акты понимания сам организованный субъектами процесс исследования к жизненной связи, которая должна быть познана, настолько неконтролируемо, что теория не может быть достаточно отделена от практики и не может быть достигнута объективность познания.

10. Социальная эволюция и идеология

(S.488) Очевидно, что формирующие эпохи всемирно-исторически структурные изменения общественных систем в целом, которые можно

72

удовлетворительно понять с помощью предложенного Луманном категориального аппарата, являются результатом над субъективного процесса научения. Но Луманн не видит, что общественная эволюция зависит также от других классов процессов научения. Соответствующая комплексности общественных систем теория эволюции должна различать по меньшей мере три измерения: научно-технический прогресс, который восходит к кумулятивным процессам научения в противоположность конституированной в функциональном круге инструментального действия действительности (развертывание производительных сил); рост потенциала управляемости общественных систем, который восходит к процессам научения в рамках стратегического действия и социотехнических планов (производство (S.489) стратегий и организаций, открытие техник управления); и, наконец, эманципаторные изменения институциональных систем, которые восходят к процессам научения в противоположность идеологиям (производство легитимационных притязаний, инновация обоснований, практически богатая последствиями критика). По моему мнению, общая теория систем с соответствующей категориальной рамкой существует только для исследования системных образований во втором измерении.

Это становится ясным, если мы введем культурные универсалии, то есть установим исходные условия общественной эволюции, через которые перепрыгивает Луманн и которые могут быть уточнены только в рамках теории коммуникативного действия. На этом месте я хотел бы обойтись свободным следованием основным понятиям Маркса. Маркс называет четыре культурные универсалии, которые я хотел бы, со ссылкой на до сих пор введенные категории, охарактеризовать следующим образом.

1. Производство

Воспроизводство жизни обеспечивается через консумптивное удовлетворение потребностей. Воспроизводство общественной жизни характеризуется тем, что должны быть произведены средства удовлетворения потребностей (блага, мощности) и что потребности сами исторически варьируются в зависимости от производства. Производство, или общественный труд, является инструментальным действием в условиях целесообразной кооперации. На ступени социокультурной жизни потребности являются всегда интерпретируемыми потребностями, причем интерпретация меняется вместе с состоянием производительных сил и произведенных средств для удовлетворения потребностей. Общественно разработанный потенциал для удовлетворения потребностей Маркс называет общественным богатством. Оно измеряется непосредственно по производительным силам, которые применяются или >расходуются< Производительные силы являются энергиями, расходуемыми для

73

производства общественного богатства: (S.490) прежде всего рабочая сила производителей, затем средства, которые служат для повышения производительности рабочей силы.

2. Форма обращения

Систему общественных норм Маркс называет формой общественного обращения. Институциональная система регулирует именно интреакции групп и индивидов. Институциональные рамки производства, которые главным образом регулируют распределение затрат и вознаграждений, ресурсов и жизненных шансов, распределение средств производства и привилегий при присвоении общественно произведенного богатства, Маркс схватывает под названием производственных отношений.

Институциональная система состоит, регулирует ли она непосредственно процессы производства или общественного обращения в другой сфере, из

правил коммуникативного действия или символически опосредованной интеракции. Это субъективно признанные нормы, которые устанавливают для по меньшей мере двух способных к речи и действию субъектов ожидания поведения. Интерсубъективная значимость норм зависит от того, что их значение, т.е. смысл санкционированных ожиданий поведения, может быть понято и сообщено в медиуме повседневно-языковой коммуникации, то есть может быть удержано как идентичное значение всеми участниками коммуникации.

(S.491) 3. Повседневно-языковая коммуникация

Язык, на котором субъекты стараются достичь согласия между собой по поводу чего-либо, имеет в первую очередь функцию опосредования: с одной стороны, он является средой управления для направляемого по правилам поведения, с другой стороны, - средой переноса для информации, а именно для эмпирического знания, как и для ценностных ориентации (языковых связей интеракции и наследования). Коль скоро повседневноязыковая коммуникация вырывается из связей действий и принимает форму дискурса, она есть, во-вторых, механизм для процесса научения. Эмпирикотеоретический дискурс, который должен вести к истинным утверждениям является механизмом распространения технически применимого знания. Практический дискурс, который должен вести к правильным рекомендациям и/или предупреждениям, является механизмом для распространения практического знания, т.е. для критического упразднения старых и производства новых легитимации.

74

4. Идеология

Маркс связывает язык в первую очередь с социально обязательными глобальными интерпретациями природы и общества, в которых могущие быть примененными эмпирическое и практическое знания переработаны в когерентное ориентирующее действия толкование мира в целом. Эти (магические/анимистические, мифические, религиозные, философские и сциентистские) >картины мира< имеют двойственную функцию: социально обязательно интепретировать потребности и оправдывать существующую институциональную систему, контрфактически предохраняя ее от разочарований. Значимость идеологии гарантирована систематическим ограничением коммуникации, формирующей волю.

Если указанным образом с помощью таких основных понятий как производство, формы обращения, язык и идеология можно адекватно понять исходную ситуацию возможного социокультурного развития, то структурные изменения социальных систем (S.492) должны быть, очевидно, теоретически объясняемы в терминах разворачивания производительных сил и критики легитимирующих господство картин мира так же, как и в терминах расширения потенциала управляемости; следовательно, было бы необходимо исследовать структурное изменение всегда во всех трех аспектах.

К этому исследованию нельзя приступать эмпирико-аналитически в смысле номологических исследовательских стратегий; оно столь же мало полагается на функционалистские основоположения или только критику идеологии. Скорее речь вообще идет о том, что мы удостоверяемся в структурах, внутри которых мы (а) можем приобрести (и расширить, т.е. совершить научно-технический прогресс) технически применимое, включая и номологическое, знание; (b) можем приобрести (и расширить, т.е. улучшить стратегии и механизмы управления) функционалистское знание; (с) можем приобрести (и расширить, т.е. преобразовать в эманципаторные процессы просвещения) практически богатое последствиями знание. Луманн занимается системной теорией также в смысле логического анализа правил, по которым самоуправляемые системы работают и наращивают свои селекционные достижения и, соответственно, свои потенциалы для контроля. Речь при этом не идет о системном исследовании в обычном, а также и не в самим Луманном подразумеваемом "философском" смысле, а о попытке реконструкции внутренней логики саморегулирующихся систем и о росте их комплексности.

Требуемые реконструкции должны были бы распространяться на все системы правил, которые в первую очередь делают возможным познание и целе-рациональное действие, коммуникативное согласование и интеракцию на ступени развития социокультурной формы жизни: правила, по которым мы конституируем мир опыта, но также и правил, по которым общественное обращение направляется как коммуникационный процесс. Таким способом конституционная теория опыта может быть интегрирована в коммуникационную теорию общества. Итак, реконструкции нацелены на

75

системы правил, которым уже всегда должны были следовать социализированные индивиды, коль скоро (S.493) они только то, что они делают, >делают< правильно, также и без того, чтобы обязательно сознавать эти компетенции. Попытки гипотетической реконструкции могут опираться на «интуитивное» знание компетентных, способных к речи и действию субъектов; тем, что мы эксплицитно удостоверяемся в практическом знании, которым овладели, мы реконструируем правила - антропологически укорененные правила, с которыми необходимо связано воспроизводство жизни социализированных индивидов. С проникновением в эти инвариантные структуры растет возможность критики, то есть различения между принципиально упраздняемыми нормами мышления и действия, с одной стороны, и теми квази-трансцендентальными правилами, которые на социокультурной ступени делают возможными само познание и целерациональное действие, коммуникативное согласование и интеракцию. По мере того как осознается это критическое различение, коллективной саморефлексии может стать доступным также и определяемый дальнейшим формированием традиции процесс культурного определения и самобытного переопределения жизни. Повседневно-языковая коммуникация могла бы прекратиться в той же мере, чтобы просто опосредовать культурное наследие или технократические контридеологии, а основные нормы разумной речи могли бы скорее быть подняты до организационного принципа обосновывающего, то есть интерпретирующего потребности, процесса формирования воли. Однако этот процесс самопросвещения социализированных индивидов относительно того, чем они хотели бы стать, если бы знали, что они могли бы хотеть, нельзя понять при редукции комплексности мира, так как эффективное удержание постоянного состояния системы уже предполагает, со своей стороны, адекватное определение этого постоянного состояния.

Как вклад в теорию общественного развития теория общества Луманна (с ее универсалистскими притязаниями) конечно релятивировалась бы; но она как бы остается парадигматической попыткой постичь логику развития способностей по контролю в социальных системах (при этом речь идет об отношениях взаимозависимости и о зависимости в последовательности выступления наружу эволюционных универсалий и их последствий). Для соответствующей логики развития производительных сил в социальных системах (S.494) Гелен - исходя из мысли, что замещение органа, разгрузка органа, продолжение органа являются функцией первых технических средств, - сделал интересное предложение: эволюционные универсалии в развитии производительных сил можно упорядочить так, как если бы человеческий род последовательно замещал единства функционального круга целерационального действия, которое с самого начала присуще человеческому организму, и освобождался от телесных функций. Если бы эта эвристическая точка зрения должна была пройти проверку, то в этом случае следовали бы отношения взаимозависимости и зависимости в последовательности выступления наружу эволюционных универсалий. Предложения

76

по реконструкции соответствующей логики развития институциональных систем и картин мира находятся лишь на начальной стадии. С одной стороны, происходит дифференциация между основополагающими моральными нормами, картинами мира (вместе с соответствующей культурной практикой) и профан-ным знанием; с другой стороны, структурное изменение моральных систем (которые можно описать в измерениях универсализации основополагающих норм и овнутренения способов контроля поведения) и структурное изменение картин мира (в измерениях: интерсубъективный мир versus объективированные фрагменты действительности, монизм мира versus дуализм по эту/по ту сторону; иерархическая versus эгалитарная структура интерпретируемых миров) стоят в связи с систематическим изменением структуры коммуникации, особенно с ограничением формирующих волю коммуникаций и со снятием такого ограничения. Удовлетворительная реконструкция всемирной истории морального сознания и культурных систем толкования, и, в связи с этим, эволюционных изменений в структурах интеракций (история классовой борьбы) может поэтому быть достигнута только в рамках теории повседневно-языковой коммуникации.

(S.495) Эту пока смутно определенную постановку вопроса (которую в этом месте я не могу даже уточнить до исследовательско-стратегических указаний) я упоминаю только для того, чтобы рассмотреть статус, на который, по моему мнению, могут претендовать системно-теоретические размышления Лу-манна. Так как для аспекта управляемости развития общественных систем в целом вместе с «редукцией комплексности мира» адекватно сформулирована проблема отнесенности, в то время как само же изменение определений состояния может быть выявлено и анализировано в других аспектах. Конечно, теории общественного развития, которые на пути реконструкции систем правил с необходимостью представляют отношения взаимозависимости и следования между эволюционными универсалиями, имеет своеобразные слабости: хотя они и позволяют объяснения эпохальных изменений состояний общественных систем в целом, когда даны контингентные рамочные условия (например, прирост населения), но систематическую вариацию самих этих рамочных условий они не охватывают. Для этого требуются дополнительные допущения о внутрисистемном возникновении тех центральных конфликтов, которые разрешаются на пути богатого последствиями инновационного процесса научения. Основательные допущения такого рода предлагает все еще марксова теория.

Маркс исходит из того, что структурные изменения вызываются центральными конфликтами, которые принимают форму >противоречия< между производительными силами, с одной стороны, и формой обращения и идеологией, с другой. В тот время как Луманн в качестве движущей силы эволюции допускает только конфликты между системой и сверхкомплексной средой, Маркс связывает эту проблему приспособления с внешними системе принуждениями. (которые упраздняются (geloest werden) через

77

разворачивание производительных сил и управленческих техник) с проблемой освобождения от внутренне присущих системе принуждений конфликтов (которые возникают через установление отношений господства и укрощаются через эманципаторные изменения систем господства).

Здесь Маркс вводит два других допущения, а) Меняющие систему конфликты порождаются диспропорциональным по отношению к формам обращения и идеологии развитием производительных сил. (S.496) Маркс считается с эндогенно автоматическими процессами научения, которые встроены в систему общественного труда вместе со структурой целерационального действия. Кто при контингентных условиях окружающего мира действует в кооперативной форме инструментально или стратегически, не может не научиться чему-либо. Степень прироста производительных сил, стратегий и техник управления зависит, конечно от институциональных рамочных условий, но в долгосрочной перспективе неизбежно накопление контролируемых по результатам опытов и расширение технически применимого знания. Но эти кумулятивные процессы научения всегда имеют паротивоположные эффекты: они укрепляют способность к приспособлению системы в целом по отношению к внешним принуждениям (растущее господство над природой); одновременно они порождают конфликт с институциональными рамками, соответственно приспособленными к предыдущему состоянию производительных сил.

b) Этот центральный конфликт между производительными силами и производственными отношениями определяет все остальные общественные конфликты, насколько они имеют значение для структурных изменений системы. Меняющие систему формы политической борьбы и/или чреватые последствиями идеологические споры можно анализировать только с учетом противоположности интересов, которая следует из центральных конфликтов. Область материального производства, в которой эти конфликты возникают, Маркс называет >базисом<, а области, в которых возникают выведенные конфликты (которые не могут быть объяснены независимо от процессов базисной сферы), Маркс называет >надстройкой< Это допущение совместимо с изменением >функционального примата< одной частичной системы по отношению к другой. Луманн определяет этот примат в смысле приоритета проблем, который одна частичная система утверждает перед проблемами другой частичной системы. Тогда функциональный примат системы имеет, соответственно, та частичная система, которая наиболее важна для возникновения центрального конфликта и поэтому «на основе собственной динамики направляет общественное развитие и указывает другим системным область их возможностей.» Так, в согласии (S.497) с марксовой теоремой базиса-надстройки функциональный примат может оказаться перешедшим в процессе родовой истории человечества от семьи (до-высококультурная ступень) через политическую систему (традиционное общество) к экономической системе (капитализм) и, может быть, в будущем перейти к системной части, представленной наукой. В следующем экскурсе я хотел бы кратко разъяснить некоторые основные допущения исторического

78

материализма.

11. К реконструкции исторического материализма

Экскурс в основные допущения исторического материализма

Основные допущения исторического материализма опираются на две, связанные производством и стабилизацией господства, проблемы. Маркс исходит из того, что история человеческого рода (вплоть до полного развертывания социалистического производства) реализуется в условиях экономики нищеты: производство благ есть производство ограниченных благ. Общественное богатство есть ограниченный потенциал, которого недостаточно для удовлетворения всех потребностей, который постоянно является подавлением некоторых потребностей и поэтому требует применяющей власть институциональной системы. Но относительно равномерное распределение власти вероятно лишь постольку, поскольку производимое богатство достаточно именно для удовлетворения элементарных потребностей. Коль скоро производится прибавочный продукт, то вместе с системной проблемой распределения >избытка< возникает возможность асимметричного распределения власти и тем самым ситуация борьбы за нормы, которые устанавливают специфическое для групп распределение шансов легитимного удовлетворения потребностей. Если теперь, как я предположил, нормативное исполнение власти и так уже связано с механизмом формирования идолов, то функционально необходимое пустое место идолов может легко быть заполнено или, по меньшей мере, востребовано обладателями позиции, которые провели себя в качестве людей, извлекающих пользу. Таким образом, установление господства всегда (S.498) зависит от решения проблемы: как можно распределять социальные затраты и возмещения неравно, но все же легитимно? Как можно легитимировать социальное неравенство? Поскольку состояние производительных сил и относительный объем прибавочного продукта более не позволяет решить эту проблему в рамках организованной по родственным отношениям формы обращения, в качестве организационного принципа общества напрашивается классовое отношение: вместо первичных ролей возраста и пола базисом господства становится легитимная собственность на средства производства общественного богатства.

Теперь мы готовы заново сформулировать некоторые важнейшие допущения исторического материализма.

I.Интерпретация потребностей

1.Общества или социокультурные системы служат для общественной жизни. Однако определения жизни меняются в зависимости от структур

79

системы. То, что действительно в качестве общественной жизни, определяется культурно в терминах картин мира, которые представляют собой себя системы соотнесенных категорий для обязательных интерпретаций потребностей.

2. Интерпретации потребностей меняются с состоянием развития производительных сил. Общественная жизнь воспроизводится в условиях скудости до тех пор, пока институциональная система предусматривает легитимные шансы удовлетворения только для той части интерпретируемых потребностей, которые могут быть удовлетворены общественным богатством.

II.Связь богатства и власти

1.В каждой социокультурной системе общественно необходимая мера подавления зависит от состояния развития производительных сил, то есть от меры потенциально находящегося в распоряжении общественного богатства.

2.Подавление осуществляется продолжительно в форме институционально (S.499) закрепленной нормативной власти. Нормативное осуществление власти постоянно требует обоснования (оправдания), а именно: либо

- через легитимирующую господство картину мира, значимость которой связана с условием систематического ограничения формирующей волю коммуникации, либо

- через непринужденный и неограниченный дискурс.

III.Связь богатства и господства

1.До тех пор пока состояние развития производительных сил - все равно какая существует форма обращения - не позволяет производство (Erarbeitung) прибавочного продукта, неизбежно относительно равное распределение шансов на удовлетворение потребностей и невероятно асимметричное распределение нормативной власти (господства).

2.Коль скоро состояние развития производительных сил позволяет производство прибавочного продукта, не прекращая действия самого условия скудости, нельзя ожидать относительно равного распределения шансов на удовлетворение потребностей в течение продолжительного времени, то есть вероятно асимметричное распределение нормативной власти (возникновение господства).

3.Коль скоро состояние развития производительных сил позволяет производство избыточного продукта, который изменяет само условие скудости, то равное распределение нормативной власти становится ни неизбежным, ни исключенным - становится возможным устранение

80