Марциал

(ок. 40—101/104 гг. н. э.)

Великий римский сатирик «серебряного века» римской литературы, уроженец Испании. В 24-летнем возрасте он перебирается в Рим, где в качестве клиента проводит большую часть жизни. Прекрасно знавший изнанку римской жизни, Марциал беспощадно высмеивает в своих эпиграммах и общечеловеческие пороки (скупость, лицемерие, расточительность, глупость, алчность), и то падение нравов, которое характерно для современного ему общества. Каскад язвительных строк обрушивает он на римскую знать — самодовольных скупых патронов, подкармливающих нищих клиентов и попирающих их человеческое достоинство, но достается ему и его собратьям по несчастью — клиентам, про­водящим жизнь в погоне за чужим обедом. Однако, бичуя нравы своих совре­менников, Марциал и сам не был лишен многих из тех пороков, которые остро и метко показывал в других. Друг одного из самых отвратительных римских доносчиков Регула, готовый за щедрый подарок превозносить его мнимые до­стоинства, панегирист самого кровавого из императоров Домициана, Марциал не только обличитель, но и порождение того противоречивого времени, когда Рим, говоря словами Ф.Энгельса, превратился в «гигантский паразитический нарост на теле империи».

Книжки мои соблюдать приучены меру такую:

Лиц не касаясь, они только пороки громят.

Книга, чтоб вечною стать, быть вдохновенной должна.

Не бойся последнего дня, но призывать не спеши.

Запоздалая слава приходит к тому, кто стал уже прахом.

Порядочный человек всегда простак.

Тот, кто всюду живет, нигде не живет.

Уметь наслаждаться прожитой жизнью — значит дважды прожить.

Мужествен тот, кто беду терпит достойно свою.

Искренна скорбь у того, кто втихомолку скорбит.

(Поэтические тексты даны в переводах Ф.Петровского)

ЮВЕНАЛ

(ок.60—127 гг. до н. э.)

Знаменитый сатирик «серебряного века» римской литературы уроженец древ­него города вольсков Аквина (Лаций), Ювенал не принадлежал к знатному роду, возможно даже был сыном или воспитанником вольноотпущенника. Переехав в Рим, где он становится клиентом, Ювенал сначала занимался адвокатской деятельностью, затем посвящает себя поэзии, избрав жанр сатиры, обильную пищу которой дала жизнь римского общества, где, по словам поэта, «порок до предела дошел». Не рискуя называть имена сильных мира сего, Ювенал обру­шивает острие беспощадной сатиры на фигуры прошлого или на тех из своих современников, чья недавняя сила утрачена. Но намеки на сегодняшний день были столь очевидны, восхваление честного патриархального быта за пределами суетного Рима столь контрастно жизни современного ему общества, что можно поверить передаваемой рядом авторов версии о конце жизни далекой Африке, куда он был отправлен в восьмидесятилетнем возрасте под предлогом назначения префектом когорты.

Надо молить, чтобы ум был здоровым в теле здоровом

Бодрого духа проси, что не знает страха пред смертью

Что почитает за дар природы предел своей жизни,

Что в состояньи терпеть затрудненья, какие угодно,

Духа, что к гневу не склонен, страстей неразумных не знает,

Предпочитая отраду тяжких трудов Геркулеса

Чувству любви, и пирам, и роскоши Сарданапала.

... Нежнейшее сердце

Дать человеку в удел замыслила, видно природа,

Коль наделила слезами.

Редки хорошие люди: едва ли их наберется

Столько же, сколько в Фивах ворот.

Первое наказание для виновного заключается в том, что он не может оправдаться перед собственным судом.

Помни, что высший позор предпочесть бесчестие смерти

И ради жизни сгубить само основание жизни.

Мудрый соблюдает меру и в достойных делах.

Ни одна добродетель не искупает пороков.

Лишь добродетель дает нам дорогу к спокойствию жизни.

Никто не довольствуется тем, чтобы погрешить в меру дозволенного.

Честность восхваляется, но мерзнет.

Путник, у которого нет ничего, будет петь и при разбойнике.

К деньгам любовь растет по мере того, как растет само богатство.

Тот, кто без денег, и жаждет их меньше.

Нелегко подняться тем, чьи способности скованы нуждой.

Тому возмездие за преступленье крест, этому — диадема.

Кто же будет стеречь самих сторожей?

Быстро осыпается недолговечный цветок жизни.

Молодых следует беречь.

Незаметно подкрадывается старость.

Одна только смерть показывает, насколько ничтожно че­ловеческое тело.

Никакая медлительность не чрезмерна, когда речь идет о смерти человека.

К ребенку следует относиться с величайшим уважением.

Коль дарования нет, порождается стих возмущеньем.

(Поэтические тексты даны в переводах Д.Недовича и Ф.Петровского)

ТАЦИТ

(ок.55 — 120 гг.н. э.)

Римский оратор и историк, переживший страшное время тирании Домициана Флавия. Первое же его произведение «Диалог об ораторах», хотя и написанный в осторожной форме от лица уже умерших ораторов, показывает отношение к ус­тановившемуся единовластию. К начальному периоду творчества Тацита отно­сится также «Агрикола» (панегирик покойному тестю) и «Германия», но в пол­ной мере взгляды и талант историка раскрывается после смерти тирана, сначала в «Истории», а затем в «Анналах», где «для позора и славы в потомстве» он изла­гает историю принципата от установления власти Августа до гибели Домициана.

Не всегда ошибается молва.

Честная жизнь предпочтительней позорной жизни.

Лишь глупцы называют своеволие свободой.

Пренебреги клеветой — и она зачахнет.

Льстецы — худшие из врагов.

Обидчику свойственно ненавидеть тех, кого он обидел.

Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу.

Потомство воздает каждому подобающие ему почести.

Даже у мудрецов жажда славы уходит последней.

Кто столь самонадеян, чтобы рассчитывать на бессмертную славу?

Вражда между близкими бывает особенно непримиримой.

Боги покровительствуют справедливому мщению.

Все неизвестное представляется величественным.

Далекое кажется более почтенным.

Мы часто превозносим далекое прошлое и недооцениваем современность.

Можно восхищаться древностью, но следовать нужно современности.

Блистать своим отсутствием.

Добрые нравы имеют больше пользы, чем хорошие законы.

(Пер. А.С.Бобовича)