Литература на языке хауса

Центр развития хаусанской словесности — халифат Сокото — во второй половине XIX в. был крупным феодально-теократическим государством. Его правящий слой по преимуществу составляла аристократия фульбе, мыслившая себя поборницей истинного ислама; события начала века, приведшие к созданию этого государства, — джихад (священная война) Османа дан Фодио — оставались важнейшим фактором духовного развития страны. Правящая элита была тесно связана с элитой ученой, представлявшей сословие мусульманских богословов и проповедников, коранических учителей, на языке хауса называемых маламами. Противопоставлявшие себя культурному миру хауса, в которых они видели «ненастоящих» мусульман (для таковых существовало специальное фульбское именование: хабе — «рабы, язычники»), сристократы фульбе были тем не менее прочно аращены с хаусанской культурой; составляя этническое меньшинство, они следовали во многом ее нормам и стереотипам, все шире использовали язык хауса (постепенно заменявший фула). Этот процесс продолжал углубляться.

Жизнь халифата характеризовалась значительной самостоятельностью составлявших его эмиратов (частично совпадавших с территориями традиционных хаусанских городов-государств). Усиливались противоречия между фульбской верхушкой и крестьянским хаусанским в своей основной массе населением. К концу века обстановка осложнялась событиями за пределами государства: акциями старых и новых африканских врагов, победами европейских колониальных войск. В халифате, как и во всем мусульманском Судане, в этот период усилились махдистские течения, которым официальное Сокото было враждебно.

Духовное развитие страны в значительной мере определялось взаимодействием двух культурных потоков: один из них принадлежал традициям, восходившим к общемусульманской арабской средневековой учености, другой — традициям национальным, выраставшим на собственно африканской почве, в первую очередь — хаусанским (далее определения «хаусанский», «хаусанцы» относятся к представителям рассматриваемого общества в целом вне зависимости от их этнической принадлежности). Никак нельзя сказать, что культура верхов в хаусанском обществе, пронизанная мусульманской ученостью, была совершенно космополитична. Национальные черты неизбежно существенно окрашивали характер самого утвердившегося здесь ислама, даже его официальной доктрины. Наряду с творчеством в арабо-мусульманских традициях, национальный субстрат в высокой культуре проявлялся и в более «чистом» виде, например в продолжавшемся при дворах эмиров составлении хроник на базе старых, доджихадовых, традиций. При этом, естественно, национальное в значительной степени переосмыслялось в категориях мусульманских ценностей, либо вытеснялось в сферу народной культуры. И именно творчество, лежащее в русле национальных традиций, осознается как своего рода «мирская» сфера, становится каналом для тематики не собственно религиозной, светской (в хаусаязычном высоком творчестве в рассматриваемый период достаточно ограниченной). В свою очередь, народная культура, в целом сохранявшая внеисламские представления хауса (и соответствующие «языческие» обряды), воспринимала систему мусульманских символов, создавала культы мусульманских святых, усваивала мусульманскую обрядность.

Активизация взаимодействия общемусульманского и национального в словесном творчестве хаусанцев — его существенная особенность в рассматриваемый период. В письменной, ученой словесности это отразилось в возрастающей значимости национальных традиций. Одновременно здесь повышается статус творчества на языке хауса. Основным языком высокой литературы оставался арабский; но сочинения на хауса — прежде всего поэзия, родившаяся в существенной мере как средство обращения к массам в эпоху джихада, — теперь становятся привычной и более широкой сферой творчества; порой они играют роль своеобразной «отдушины», эксперимента рядом с более «серьезной», высокой арабоязычной литературой. Это период расширявшейся переводческой деятельности (с арабского и с фула), охватившей как важную часть традиционные хроники хауса. Отмеченные процессы затронули и ученые колонии так называемой хаусанской диаспоры, особенно в городах Западной Африки (на Золотом береге, в Того).

Указанное взаимодействие активизировалось и в хаусанской устной словесности. Эта словесность не принадлежала исключительно сфере народной культуры и не сводима к собственно фольклору. Значительное место в ней занимали жанры, связанные с развитием индивидуального творчества и авторского самосознания. В описываемую

692