3.2. Право и государство

Правовые нормы, как говорилось выше, устанавли­ваются группой для каждого входящего в нее человека. Но это утверждение требует уточнения. Будет не­достаточно просто сослаться на знаменитое изречение, Ubi societas, ibi jus («где общество, там и правосу­дие») и сказать, что данная группа и есть общество Само слово «общество» не имеет единого смысла: существует много типов обществ. Отсюда вопрос: какая именно социальная группа устанавливает правовые нормы?

Попутно возникает еще один вопрос. Верно ли то, что некоторые общества (какой бы смысл мы ни прида­вали этому термину) могут существовать без права? Другими словами, всюду ли применимо изречение «Ubi societas, ibi jus»?

Считается, что право неразрывно связано с государ­ством и отсутствовало в так называемых примитивных обществах. Но существует и многими разделяется со­вершенно противоположная точка зрения. Итак, зада­дим себе вопрос, какие группы могут обязать своих членов к соблюдению правовых норм? Можно ли утверждать, что в каждой группе господствует свое соб­ственное право? И если это не так, какие группы устанавливают правовые нормы, а какие не могут этого сделать?

Существуют два учения, одно из которых можно назвать монистической школой, а второе плюралистичес­кой. Приверженцы первого из них, которое объединяет почти всех юристов, считают, что создавать правовые нормы способна только одна группа, политическая, то есть государство. Сторонники второго, среди которых, помимо некоторых юристов, есть социологи и филосо­фы, утверждают, что любое сколько-нибудь значимое объединение может создать для себя — и зачастую со­здает — правила функционирования, которые могут выходить за рамки простых постановлений и становиться настоящими правовыми нормами.

Первое учение, которое, как нетрудно заметить, схо­же с теориями Маркса и Гегеля и которого придержи­ваются юристы-классики, явно ошибочно. Одного взгля­да на социальную жизнь достаточно, чтобы убедиться, что существуют установленные законом нормы, выхо­дящие за рамки предписаний органа политической вла­сти. Всегда было и сейчас есть право, не относящееся к компетенции государства. Существует надгосударственное и подгосударственное право.

Надгосударственное право

Религиозное право — наиболее яркий пример надгосударственного права — это множество систем ре­лигиозного права: каноническое право (католическое и протестантское), мусульманское право, право древних евреев, право некоторых религий Дальнего Востока. Предписания этих религиозных систем имеют бесспор­ный правовой характер. Достаточно, например, про­честь Коран или Библию, чтобы убедиться, что эти тек­сты не ограничиваются областью религии, а содержат множество подробно изложенных норм, касающихся чисто человеческих проблем, таких, как семья, собствен­ность, наследование, обязанности и т.д. Так вот, власть, диктующая эти нормы, не является политической, хотя . иногда и смешивается с последней (в государствах, называемых теократическими). Бывают случаи, когда религиозная власть вступает в конфликт с политичес­кой, а светская власть не признает постановлений цер­кви. Это происходит в некоторых современных стра­нах, где государство отделено от церкви. Но существу­ют другие страны, где каноническое право и сейчас действует, по крайней мере, в таких делах, как заклю­чение брака.

В качестве примеров надгосударственного права можно привести некоторые профессиональные институты обычного права, которые имеют место в ряде стран без учета границ государства или национальности за­интересованных лиц. Наиболее характерным было, по-видимому, право торговцев (jus mercatorum), распро­страненное в средние века и соблюдаемое столь же скру­пулезно, как и государственное законодательство.

Международные организации. Более сложным яв­ляется случай с постановлениями, издаваемыми меж­дународными организациями, которых в наши дни ста­новится все больше. Подавляющее число этих органи­заций являются техническими или культурными, но есть и организации чисто юридические. Лигу Наций, воз­никшую после первой мировой войны и ставшую жер­твой второй, сменила Организация Объединенных На­ций, в которую входят все демократические страны. Кроме того, в последние десятилетия мы стали свиде­телями попыток широкого объединения граничащих друг с другом государств, как это происходит в сегод­няшней Европе, а завтра, возможно, будет происходить в Африке или Азии. Уже созданы специфические орга­ны, по поводу которых вполне можно задаться вопро­сом, не носят ли их предписания правового характера несмотря на отсутствие какой-либо политической влас­ти для претворения их в жизнь. Это вечный вопрос о сущности международного права. Действительно ли это право в полном смысле этого слова? Некоторые уче­ные, ссылаясь именно на отсутствие политической вла­сти, отказывают ему в этом названии. Впрочем, такие взгляды высказываются все реже.

Международное право не имеет ничего общего с «ес­тественным правом». Мы уже видели, что в то время, как все правовые нормы являются обязательными, пре­дусмотренные ими санкции часто имеют неопределен­ный характер. Аналогичным образом обстоит дело и здесь. «Рекомендации» ООН или Международного суда в Гааге, несомненно, заслуживают названия правовых норм, хотя и не подлежат исполнению с помощью средств государственного принуждения. Как бы то ни было, мы присутствуем при зарождении права, не опирающего­ся на политическую организацию.

Напротив, не следует считать надгосударственным, например, римское право. Римское право, конечно, широко применяется в различных странах, но там оно входит в качестве составного элемента в то или иное национальное право. С момента крушения государства, которое его поддерживало, оно утратило принуждаю­щую силу.