Ocherki_istorii_zapadnoi_politicheskoi_filosofii

Тема пятая

Демократия как метод. Теория агрегатов Йозефа Шумпетера

Й. Шумпетер в публичных выступлениях, интервью и, конечно,

всвоих текстах всегда заявлял, что он – ученый, эмпирик, исследу- ющий реальность с позиции объективного наблюдателя, свободного от ценностных оценок. Но его важнейшая для истории политиче- ской мысли работа «Капитализм, социализм и демократия» бук- вально пропитана аксиологизмом, а система «политических мер» непосредственно выстроена на нормативном фундаменте.

Шумпетер, один из корифеев экономической мысли ХХ века, «наблюдает» реальность в объективе экономики. Его идеи носят эконом-инструментальный характер, что в целом характерно для современной экономической культуры, или, в лексике ученого, для «административно-трудовых отношений».

Шумпетер последовательно извлекает социально-политические смыслы из наиболее рационализированных форм человеческих вза- имоотношений. Он устанавливает жесткую связь между динамикой экономического развития и условиями политического статус-кво. По сути, сбалансированное состояние политики понимается им

врасширенном – до уровня цивилизации – смысле. И поскольку Шумпетер работает в вокабуляре классической политэкономии, всю цивилизацию он обозначает как капитализм. В своей послед- ней работе «Движение в социализм» Шумпетер так раскроет этот смысл: «Капитализм... означает систему ценностей, отношение к Жизни, определенную цивилизацию – цивилизацию, основанную на неравенстве и семейном состоянии» (Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 529–530).

Философ по-разному высказывался об экономическом содер- жании капитализма, использовал множество определений (совре- менный, свободный, конкурентный и т. д.), но практически всегда в его текстах мы обнаруживаем результирующую отсылку к капита- лизму, понимаемому как смысл и цель политической организации. Еслидобавитькэтомуегоопределениеполитикикак«душизаконо- дательства», то можно сделать вывод, что его теория предназначена

431

для осуществления власти капитала над трудом. Значит, прямым логическим следствием подобной постановки проблемы могла бы стать правоконсервативная теория трудового государства. Однако в своих трудах философ часто солидарен не только с К. Марксом, но и с В. Лениным в том, что «мысль о смерти государства в своем деянии <...> не вызывает никаких возражений» (там же, с. 229).

Слом единства цели и метода демократии. Чтобы прояснить это противоречие, рассмотрим теоретический контекст того времени. Собственные представления о будущем государства, основанном на трудовом хозяйстве, имели многие экономические светила того периода: Джон Кейнс, Милтон Фридман, Фридрих Хайек и др. Так, если говорить о теории Ф. Хайека, то его выводы о кризисе государ- ства относятся к политическим последствиям сбоев в естественном функционировании рынка. Поэтому рассуждения Хайека о тех же проблемах, что беспокоили и Шумпетера, привели к построению антиэтатистской политической концепции (либертарианство). По большому счету, для Хайека не важно, что произойдет с демокра- тией, как будет функционировать «торгашистская (англ. bargaining) демократия». Значение будет иметь только противодействие опре- деленной тенденции общечеловеческой рациональности, которая ведет экономическое общество в тупик.

Шумпетер, фиксируя те же проблемы, не оставляет читателю четкого представления о будущем государства. Во-первых, его не интересует частная проблема отдельно взятой страны. Его волнует вопрос «практической рациональности» – разумного управления трудовыми отношениями. Эта проблема носит скорее администра- тивный характер и может быть применена даже в крупных корпо- рациях. Во-вторых, необходимо учитывать, что капитализм лока- лизован не в отдельном государстве, а расширяется до уровня ци- вилизации (не исключая и Советского Союза). Значит, порядок и безопасность трудового общества зависят от особой дисциплинар- ной формы труда. И если, например, Страна Советов справляет- ся с вопросами трудовой дисциплины лучше «капиталистических стран», то именно это обстоятельство обеспечивает советскому го- сударству положительную перспективу.

Шумпетеранискольконеогорчаютфактыкоррупционнойдегра- дации политики, которые заставляли негодовать Ф. Хайека, Розу и Милтона Фридманов и других. Наоборот, Шумпетер приветствует проникновение рыночной логики в политику, для него это вполне ожидаемый и даже закономерный процесс. Политические програм-

432

мы, предложенные избирателям, это такой же товар, как и любой другой, и потому логично, что происходит «ценообразование по- литических услуг». Более того, Шумпетер поддерживает подобную перспективу, поскольку именно «экономическая демократия» по- зволяет себя инструментализировать наилучшим образом. В этом случае процедурная демократия воплотит в жизнь наиболее надеж- ный способ правления – власть экономических баронов, которая «демократическим» способом устранит нежелательное вторжение «низов» в политические дела.

Таким образом, проблемы будущего государства отходят на второй план. Значит, категоричные заявления ученого: «Я считаю резонным утверждение, что государство, возникшее как следствие противоборства и компромиссов между феодальными землевла- дельцами и буржуазией, станет частью того пепла, из которого пред- стоит возникнуть Фениксу социализма» (там же, с. 228), – следует понимать как постановку вопроса, а не как ответ.

Книга «Капитализм, социализм и демократия» изобилует кри- тическими комментариями относительно марксистских суждений, однако главным оппонентом Шумпетера в построении «теории агрегатов» является все-таки не Маркс, а засевший в головах людей руссоизм с его идеей народного правления. Проблема капиталисти- ческого Запада, по мнению Шумпетера, кристаллизировалась на аб- сурдной идее «народного правления», озвученной для американцев Линкольном в «Геттисбергской речи». Шумпетер говорил, что мож- но, сделав исключение, обозначать некоторые формы демократии как народное правление, оговаривая предварительно, какой смысл мы вкладываем в это понятие. Но для реальной политики, уверен Шумпетер, это не имеет никакого значения: «И хотя в действитель- ностинародникогданеправит,впринципемыможемдоговориться, что он, по определению, делает это всегда» (там же, с. 328).

Шумпетер проводит подробный анализ термина «народное правление» и приходит к выводу, что это словосочетание может об- рести смысл, если заменить его понятием «правление, одобренное народом». Но тогда возникнет путаница с содержанием понятия «демократия», поскольку такая формулировка позволит подвести под определение демократии не только канонические модели, но и прямо противоположные ей формы правления – от авторитарных до откровенно тоталитарных.

Решить указанную проблему Шумпетер пытается, дифференци- руя «идеи демократии» и «демократический метод», который можно

433

успешноиспользоватьдажевнеисходныхдемократическихсмыслов. Шумпетер раскалывает события общественной и государственной жизни на формализованные процедуры реальной политики и ил- люзорный мир демократической идеологии. Демократия – «…всего лишь метод... определенный тип институционального устройства для достижения законодательных и административных политических решений. <...> Она не способна быть целью сама по себе, безотноси- тельно к тем решениям, которые будут приниматься в конкретных обстоятельствах. Это положение должно быть отправным пунктом любой попытки дать ее точное определение» (там же, с. 321).

Проблемы кризиса капиталистической дисциплины труда по- рождают два парадигмальных вызова государству – социализм и капитализм. Но прежде чем прояснить это утверждение, необхо- димо обозначить ряд методологических особенностей, которыми изобилует теория агрегатов. В противном случае смысл, вложен- ный Шумпетером в свой приговор капитализму, который «навсегда утратил свою жизнеспособность», окажется простым ответом на его же вопрос: «Жизнеспособен ли социализм? Конечно, да» (там же, с. 225). Однако гибель трудовой культуры значительно более слож- ный процесс – это глобальный слом цивилизации, которая «быстро уходит в прошлое».

Во-первых, как считает Шумпетер, его предшественники и оппо- ненты проглядели собственные интеллектуальные преимущества, недооценив историко-политический анализ. Шумпетер напишет: «Счастливый случай позволяет нам обратиться к “политическому Марксу”», которого «квалифицированные экономисты-маркси- сты... отбросили за ненадобностью» (там же, с. 158).

Он принимает Марксово понимание предыстории, согласно ко- торому капитализм перед своим окончательным коллапсом вступит в стадию «перманентного кризиса», который будет сопровождать- ся случайными взлетами и падениями. Но оценка, которую дает Шумпетер, этой ситуации не отрицательная, а положительная, по- скольку коллапс капитализма и есть величайшее его достижение.

Второе, капитализм – это не просто способ производства товаров, он творит саму цивилизацию. «Не только современные механизиро- ванные заводы и вся продукция, которую они выдают, не только со- временная технология и экономическая организация, но все характер- ные черты и достижения современной цивилизации являются прямо или косвенно продуктами капиталистического процесса и потому должны приниматься во внимание при подведении баланса заслуг

434

и пороков капитализма и вынесении приговора этому строю» (там же, с. 176). Для Шумпетера капитализм является абсолютным созда- телем: все, что составляет человеческий мир, является производным от капитализма. «Буржуазное общество построено на чисто экономи- ческих принципах: его фундамент, несущие конструкции, сигнальные огни – все это сделано из экономического материала. Это здание вы- ходит фасадом на экономическую сторону жизни» (там же, с. 115). Безусловно, экономические отношения существовали и ранее, но ни- когда не было цивилизации, целиком построенной на экономике.

Третье, условием небывалого успеха капитализма стала неви- данная прежде производственная эффективность. Капитализм смог мотивировать людей радикально новым способом. Это важнее, чем оценка значения качества и количества произведенных продуктов. На некой бескомпромиссно-беспощадной развилке между гаран- тиями богатства и нищеты капитализм «обращается к мотивам, не- превзойденным по простоте и силе, а отчасти и сам создает такие мотивы» (там же, с. 116). По сравнению с ним самое справедливое распределение благ выполняло бы стимуляцию человеческой дея- тельности намного хуже.

Капитализм произвел и воспитал примитивно-простую форму человека – homo economicus. Иными словами, произошло антро- пологическое превращение человека, приоритеты которого отныне опосредуются денежным эквивалентом и выгодой.

Четвертое, в самом общем смысле Шумпетер ставит вопрос о конфронтации идеи культуры и культуры экономического челове- ка. Причем этот конфликт сам Шумпетер предлагает понимать не культурологически, а политически. Дело в том, что за капиталисти- ческой культурой стоит вполне конкретная политическая сила, на- зовем ее «класс трудяг», поскольку для Шумпетера в этом вопросе нет различия между буржуа или пролетариатом. Если, например, Маркс воспринимал труд как дисциплинарную систему голода, то Шумпетер смещает акцент. Труд объясняется возрастанием потреб- ностей. Собственно, данное понимание позволяет снять вопрос об «отчужденном труде», поскольку иной просто невозможен.

Очевидно, что нравственная культура и моральные принципы, если и присутствуют в капиталистических отношениях, то совер- шенно не способны конкурировать с почти первобытными моти- вами интереса. Поэтому не случайно Шумпетер будет обозначать экономического человека – современным дикарем (там же, с. 347). Примитивные отношения нуждаются в упрощенных институтах,

435

в обоснование которых заложен некий простой «практический смысл». Таким смыслом для теории агрегатов стала дисциплинар- ная эффективность власти.

Надо заметить, что Шумпетер на десятилетия предвосхитил тему культуры дисциплинарного общества, которую впоследствии разработал Мишель Фуко. Правда, с важной оговоркой. Для Фуко «дисциплинарная формация» есть прямая логика Современности, ее практическая цель, заложенная Просвещением. Шумпетер же считал, наоборот, что Современность угрожает дисциплинарности и необходимо найти способ укрепления дисциплины.

Пятое, главным объектом «теории агрегатов», является отнюдь не вопрос государственной власти, а огромные трудовые армии. Внутри данных конгломератов выработался собственный механизм селекции, выдвигающий управленческую элиту. Однако, принимая во внимание то, что государственная политика дело второстепенное по отношению к исполнительности трудовых армий, капиталисти- ческий элитизм необходимо понимать как механизм некого надпо- литического доминирования (гегемонии из экономической сферы).

«Предприимчивые люди», являясь культурно-доминирующим классом, представляют собой неполитический класс. В истории, действительно, можно обнаружить многоуровневую стратифика- цию правящих кругов, но впервые на вершину общественной фор- мы поднимается неполитический класс «трудящихся». Труд приоб- ретает главное значение, подменяя собой общественное благо, а его эффективность и дисциплинированность смещают доблесть и лич- ную честь. Все перечисленное суть нововведения, привнесенные в общество капитализмом.

Шумпетер практически повторяет слова М. Вебера о том, что признание господства осуществляется на основании компетентно- сти и эффективности. Шумпетеру принципиально важно показать значимость критериев выгоды как безусловного совпадения част- ных и общественных интересов во «всеобщем благе». Капитализм сначала создал систему «безусловного труда», а затем обосновал лидерство управленцев на основе их компетентности и эффектив- ности на занимаемом посту.

Шестое, труд – это процесс «созидательного разрушения». Данный процесс представляет собой некую неравномерную, но в целом безостановочную «мутацию» среды общественного обитания. «Созидательное разрушение» – это логика капитализма, которая отражает динамику революционизирования внутреннего экономи-

436

ческого каркаса общества. Данный процесс питает кинематику тру- дового общества за счет разрушения старого. Шумпетер поясняет: «Строго говоря, <...> революции (капиталистические. –И. Е.) проис- ходятненепрерывно,адискретно,иотделяютсядруготдругафазами относительного спокойствия. Но весь процесс в целом действительно непрерывен, то есть в каждый данный момент происходит или рево- люция, или усвоение ее результатов. Обе эти фазы, вместе взятые, об- разуют так называемый экономический цикл» (там же, с. 127).

«Созидательное разрушение» представляет собой особый вид производства жизненной среды на конкурентной основе, который разрушает традиционные отношения и обеспечивает безусловное движение к новому. Однако развитие индивида через декомпози- цию общественных связей обрекает политическую сферу на распад и дезинтеграцию, поскольку необходимо воспроизводство, как ми- нимум, нормативного ресурса. Однако процесс восполнения утра- ченного в капитализме не заложен.

«Созидательное разрушение» имеет еще две импликации. Каждый элемент данного процесса можно определить только при широком взгляде. Во-первых, «любая система – не только экономи- ческая, – полностью использующая все свои возможности для по- лучения наилучшего результата в каждый данный момент времени, может в долгосрочном аспекте уступить системе, которая не делает этого никогда, поскольку краткосрочные преимущества могут обер- нуться долгосрочными слабостями» (там же, с. 127). И во-вторых, процесс «созидательного разрушения» дискретно-органический, значит, каждый отдельный случай имеет значение только в конкрет- ном контексте. Как заметит Шумпетер, «поведение того или иного предприятия следует оценивать только на фоне общего процесса, в контексте порожденной им ситуации. Необходимо выяснить его роль в постоянном потоке “созидательного разрушения”, невозмож- но понять его вне этого потока или на основе гипотезы о неподвиж- ности мира» (там же, с. 127).

Седьмое, если «дух капитализма» несет негативный заряд, то целеполагание осуществляется самыми подвижными элементами системы – предпринимателями. Их мечты, по сути, и определяют «горизонты ожиданий», обращенные к реальности. Капитализм оказывается неспособным к априорным определениям целевых ру- бежей. Капитализация смыслов – это динамический процесс, кото- рый не может быть выражен в каких-либо вещественных целях или точках карьеры. Он также не является и sensus communis (здравым

437

смыслом) даже в многозначном кантианском определении. Дух ка- питализма – это авантюризм предпринимателей. Авантюризм, по Шумпетеру, – это постоянная готовность изменять условия соб- ственной деятельности, иначе говоря, дух капитализма – это удо- вольствие от риска.

При этом из авантюризма не следует иррациональность пред- принимателей, наоборот, экономический авантюрист использует разум максимально эффективно.

Восьмое, своеобразная надполитичность предпринимателя объ- ясняется особенностями его рациональности. Прежде всего, пред- приниматель живет в «мире средств» – в абсолютной гетерономии. Он не только находит средства для достижения своих целей, но и ставит их как оперативные задачи, то есть рациональность пред- принимателя заключается в расчете. Если М. Вебер или Г. Зиммель усматривали в капитализме как инструментальный, так и норма- тивный разум, рациональность имела и этические границы, то для Шумпетера предпринимательский разум способен преодолевать любые этические пределы.

Разумность капитализма – это не умозрительность, не мышле- ние в чистом виде. Рациональность носит фактологический харак- тер, о ней можно говорить только извне – с дистанции наблюдателя. Собственно, фигура наблюдателя или «незаинтересованного экс- перта» и есть экономист. Эксперт понуждает общество к признанию значимости рационального хозяйствования, пока «авантюристы» командуют трудовыми армиями.

Практические задачи капитализма следуют из целей и отражают- ся в конкретных формах хозяйствования, например, «монетизации», «бухгалтерском учете», в «социальных программах бизнеса» и т. п.

Последняя из важнейших характеристик шумпетерианской ра- циональности – ее индивидуалистический характер. Распад суб- станциональных сообществ (в гегелевском смысле: земельной ари- стократии и крестьянства) позволяет получить простую операбель- ную фигуру – индивида, как предельно малую величину в расчетах. Именно с индивидом связываются все цели и трудовые перспекти- вы. Исключения из рациональных отношений этически сплоченных сообществ выявляют отнюдь не присущий капитализму аморализм. Объяснение им лежат в иной плоскости, требующей перевода рас- суждений в ницшеанский модус.

Теория агрегатов – это своеобразный экономический «опыт переоценки ценностей», поскольку невозможно оперировать чуж-

438

дыми ее типу рациональности элементами. Такими нерабочими эле- ментами становятся все архаические по отношению к капитализму основы деятельности: мораль, вера, уклад, традиция и пр. При этом если считать, что капитализм – это общественная форма, а не мета- фора разрозненного состояния, то следует признать, что и собствен- ные цели он формулирует самостоятельно.

В духе Ницше можно сказать: капитализм сам определяет свою перспективу. И насколько капитализму удается справиться с этой задачей, настолько он оказывается самовоспроизводящейся, зам- кнутой на саму себя, общественной системой. Таким образом, кри- зиспрежнихдуховныхоснованийвкапитализменеболеечемтранс- версия – замена одной политики на другую. Таким образом, способ- ность рефлексировать себя в собственных аутентичных смыслах и позволяет ему творить экономические, научные, технологические, моральные и т. д. чудеса.

Самоподрыв капитализма. Капитализм, о котором мы говорили выше, – это теоретический эталонный образ. В реальности его во- площение невозможно, поэтому Шумпетер рассуждает о том, как обесценивается капитализм в своем движении к катастрофической победе.

Капитализм разваливается, крушится вся функциональность системы. Именно между идеализированным капитализмом и ре- альным положением дел проходит дуга напряжения, которая дает основания сторонникам теории агрегатов говорить о скором конце этой политической системы. Но и здесь теория агрегатов идет своим путем, привнося значительные нововведения в критический анализ системы.

Тезис о кризисе капитализма не есть его оценка. Шумпетер мыс- лит иначе: «Та часть марксистской аргументации, которую наш ана- лиз, если он верен, опровергает, имеет для нас, в конце концов, лишь второстепенную важность. <...> Разница между тем утверждением, что загнивание капитализма есть результат его успеха, и тем, что это загнивание есть результат его несостоятельности, не так уж велика».

Шумпетер соглашается с диагнозом, который ставит капитализ- му марксизм, но причины проблем видит в ином оценочном свете. Капиталистический строй разлагается потому, что добился успехов во всех своих начинаниях. Достижения капитализма – это мины, го- товые разорвать капитализм изнутри. Удачи капитализма просто не оставляют никаких шансов на выживание его системе. Главное, что не- обходимопонять,этото,чтонетвнешнейвраждебнойсилы,способной

439

разрушить капитализм в прямой конкуренции, его система стремится к самоликвидации, поэтому причины разрушения капитализма надо искать только в нем самом, а не в альтернативных ему системах.

Основной таксономической единицей политэкономических от- ношений является свободный собственник. Собственники создают трудовуюсеть,узламикоторойявляютсядоговорныеформы.Однако конструкции трудовых армий – от национальных экономик, колоний и корпораций до предприятий, агентств, контор и т. п. – это системы неравенств, и потому любая капиталистическая форма хозяйствова- ния имеет иерархичную структуру.

Инструментальная рациональность присуща всем участникам процесса, вне зависимости от того, кто они и какое место занима- ют в трудовой цепи. На всех в равной степени влияет подмеченная Шумпетером «тенденция к распространению рационального образа мышления и к разрушению тех привычек к лояльности и к подчине- нию низших слоев высшим, которые, однако, важны для эффектив- ного функционирования институционализированного лидерства на производственном предприятии».

Шумпетер, практически в стилистике Гоббса, говорит о том, что «ни одна социальная система не может функционировать, если она базируется исключительно на сети свободных контрактов между (законодательно) равными партнерами, в которой каждый руковод- ствуется ничем иным, кроме собственных (краткосрочных) утили- тарных целей» (там же, с. 527–528).

Краткосрочные цели замыкают человеческий контур в мире агрегированном внешним принуждением (рисками, опасностями, страхами и т. п.). Как и у Гоббса, в натуралистическом мире «во- йны всех против всех» форма общежития не располагает внешни- ми силами, способными привести население к общественному со- стоянию. Известно, что рецепт Гоббса состоял в подавлении голоса природных законов, для того чтобы смогли «заговорить моральные законы». Но сутью капиталистической динамики, как мы помним, является разрушение всего естественного, в том числе и естествен- ных моральных законов, которые гарантировали внутреннее пере- мирие по Гоббсу и которые просто отсутствуют при капитализме. Таким образом, иной перспективы, кроме краткосрочной, капита- листические отношения не имеют, поскольку во взаимоотношениях отсутствует «социальный клей» – естественная нормативность, а вся капиталистическая конструкция оказывается агрегатом, прину- дительно сколоченным молотом нужды.

440