Все больше ученых и философов

стало осознавать, что материал, накопленный в физике, не поддавался объяснению с механистических позиций. Физики вновь обратились к методам эмпирического поиска и описания фактов.

Физика, осознав присутствие в ней метафизики, опять переориентировалась с вопроса «почему» что-то происходит на вопрос «как» что-то происходит.

Обнаружение «метафизических» оснований

Ньютоновской механики позволило Маху обвинить Ньютона в метафизике, и прежде всего Ньютоновские понятия абсолютного пространства и абсолютного времени.

Это не только сокрушило веру в их универсальное значение, но продемонстрировало невозможность предполагаемого (как классическая наука надеялась) окончательного решения в рамках классической механики всех физических проблем.

Завершенность здания классической науки, возможно знающей о мироздании почти все и если недостроенной, то только в деталях, оказалась иллюзией.

Демонстрируя теоретическую нагруженность

понятий механики и ее небеспредпосылочность, Мах выступил против теоретического мышления вообще. Мах не признавал за теоретическими понятиями никакой иной роли, кроме знака для совокупности чувственных данных и отвергал механицизм.

Методологические поиски философа были направлены на “бесспорное и первичное” в понятии, то, что попадало туда из ощущений.

Второй позитивизм ограничивает методологию

научного познания редукцией любого содержательного высказывания науки до “предела” знаний – ощущений индивидуального субъекта, а гносеологию анализом научной мысли внутри цельного знания.

ликвидируется не только противопоставление субъекта объекту, но и сами понятия субъекта и объекта как мнимые сущности. Тела, сведенные к комплексам ощущения и элементам, из которых они построены, приводят к провозглашению принципа “экономии мышления”.

Исходя из принципа экономии мышления, Мах призвал отдавать предпочтение концепциям, которые наиболее просто описывают базовый материал научного знания, понимаемого как совокупность ощущений, используя минимум теоретических средств при формулировании теории.

НЕОПОЗИТИВИЗМ: РАССЕЛ, ВИТГЕНШТЕЙН, ШЛИК.

неопозитивисты обратились к анализу чувственной и рациональной (логической) ступени познания, посредством анализа языка, который, по их понятию, и есть философия - философские проблемы - языковые проблемы: проблемы языка науки, и проблемы обыденного, разговорного языка.

Становясь предметом анализа, язык

неизбежно тянет за собой проблему смысла и значения, на котором и сосредотачиваются философы. Сведение философии к логическому анализу было порождено процессами в математике, переживавшей период ломки «незыблемых» оснований.

Успешные попытки применения методов математики в логике и

появление математической логики позволили применить математическую логику для формализации арифметики и алгебры.

Опыт построения формализованных систем породил надежды на возможность формализации всего научного знания. Оставалась, «маленькая» проблема, подобрать соответствующий язык: включающий в себя как необходимые термины, так и правила вывода.

Рассел утверждал, что логика... должна быть адекватным остовом языка, способного выразить все, что вообще может быть точно сказано.

Рассел установил, о чем мы можем говорить,

и о чем - не можем: разделив предложения на истинные, ложные и бессмысленные, источник трудностей и языковых парадоксов заключается в несовершенстве обыденного языка и может быть устранено при помощи логики.

Логика является сущностью философии, которая должна заниматься логическим анализом и Рассел начинает разрабатывать логику (и язык), отвечающую требованиям самой строгой точности.

Из этой логики не только можно было бы вывести всю математику, она стала бы логической структурой языка всей науки: создать язык, на котором можно сказать все, что может быть сказано о мире. Это достижимо, если структура мира и структура высказываний об этом мире будут соответствовать друг другу.

"Логико-философский трактат" - плюралистический

мир, обладающий атомарной структурой

и состоящий из фактов. "Мир есть все то, что имеет место». «Мир распадается на факты". Витгенштейн утверждает, что мир определен фактами, а они есть то, о чем говорится в предложениях.

Сами предложения есть ничто иное, как изображение или логическая фотография факта, поэтому и в образе и отображении должно быть нечто тождественное, чтобы первый мог быть образом второго.

В этом случае, мысль и предложение совпадают, ибо и то, и другое есть образ факта: образ это такой факт, который изображает другой факт.

Касается Витгенштейн и назначения языка, которое заключается к утверждении

или отрицании фактов. Ничто другое в языке быть высказано не может. Витгенштейн различает предложения трех видов: истинные - то, что соответствует действительности, тавтологии - они всегда истины (a+b)2=a2+2ab+b2, и противоречия –

неистинные никогда.

Тавтологии и противоречия не являются образами действительности, ( тавтологии - это предложения логики и математики). Предложения двух первых видов бессодержательны, они ничего не говорят нам о мире, но показывают своей формой показывают логику мира.

характеризующиеся бессмысленностью. В силу этого единственная задача, остающаяся у философии - быть логической деятельностью по прояснению мыслей.