§ 7. Субъект

357. Ниже рассмотрим вопрос о том, имеет ли каждое предложе­ние главный субъект или нет, и, если имеет, может ли оно иметь более одного главного субъекта или не может. Предложение мож­но определить как знак, который сам по себе указывает на объект. Например, портрет с собственным именем изображенного лица, подписанным под ним, представляет собой предложение, утвер­ждающее, что так выглядело это изображенное лицо. Если при­нять это широкое определение, то предложение не обязательно должно быть символом. Так, флюгер «сообщает», откуда дует ве­тер, благодаря реальной связи, которую он все равно имел бы с ветром, даже если бы никогда не предназначался для того, чтобы указывать на ветер, и не понимался бы таким образом. Он сам по себе указывает на ветер, потому что его устройство таково, что он должен показывать, откуда дует ветер; и это устройство есть нечто отличное от его положения в любое конкретное время. Но обыч-но под предложением или суждением мы подразумеваем сим­волическое предложение, или символ, который сам по себе ука­зывает на свой объект. Каждый субъект отчасти имеет свойства индекса в том смысле, что его функция — направлять внимание на объект — есть характерная функция индекса. Однако субъект сим­волического предложения не может быть индексом в строгом смысле слова. Когда ребенок показывает на цветок и говорит: «Красиво», — это символическое предложе-ние; ибо слово «кра­сиво», будучи употребленным, репрезентирует свой объект толь­ко благодаря такой связи с ним, которую оно не могло бы иметь, если бы не предполагалось и не понималось как знак. Однако ука­зывающая рука, которая является субъектом данного предложе­ния, обычно обозначает свой объект только благодаря такой свя­зи с этим объектом, которая все равно существовала бы, хотя бы рука не предполагалась и не понималась как знак. Но, когда она входит в предложение в качестве его субъекта, она указывает на свой объект иным образом. Ибо она не может быть субъектом это­го символического предложения, если она не будет намеренно предполагаться и пониматься в качестве такового. Одного того, что она является индексом цветка, недостаточно. Она становится субъектом предложения только потому, что сам факт ее исполь­зования в качестве индекса цветка является признаком того, что она к этому была намеренно предназначена. Подобным образом относятся к реальному универсуму, и обычно к ближайшему ок­ружению, все обычные предложения. Так, если кто-то вбегает в комнату и кричит: «Пожар!» — мы знаем, что он говорит о чем-то поблизости, а не о мире «Тысячи и одной ночи». Уже сами обсто­ятельства, при которых произнесено или написано предложение, указывают на данное окружение, как на то, к чему предложение относится. Но они выступают не просто как индекс этого окру­жения, но и как признак намеренной связи речи с соответствую­щим объектом, каковую связь эта речь не могла бы иметь, если бы не предназначалась для того, чтобы быть знаком..Выраженный субъект обычного предложения наиболее близко подходит по ха­рактеру к индексу тогда, когда он является собственным именем, связь которого с объектом, хотя и чисто намеренная, не имеет, однако, никаких оснований (или по крайней мере ни о каких осно­ваниях не думают, употребляя его), за исключением лишь того, что желательно дать обозначение известному объекту. Среди соб­ственных имен или наряду с ними мы можем поместить абстрак­ции, которые представляют собой названия отдельных вымышлен­ных предметов или, точнее, индивидуальных объектов, бытие которых заключается в способе бытия еще чего-то. Одним из ви­дов абстракций являются индивидуальные множества, такие, как «немецкий народ». Когда субъект не является собственным име­нем или иным обозначением индивидуального объекта, известно­го по опыту (близкому или отдаленному) как говорящему, так и слушающему, то роль такого обозначения играет потенциальное предписание, устанавливающее, как должен поступать слушаю­щий для того, чтобы обнаружить объект, к которому должно от­носиться предложение. Если оно не содержит предписания к дей­ствительному опыту, то все случаи могут быть сведены к двум (вместе с их видоизменениями). Эти два случая таковы: во-пер­вых, тот случай, когда слушающий должен выбрать какой-либо объект в соответст-вии с некоторым данным описанием и он мо­жет выбрать любой, какой захочет; во-вторых, тот случай, когда устанавливается, что соответствующий объект должен быть най­ден в некоторых пределах опыта, или среди существующих инди­видуальных объектов некоторого класса. Первый случай дает рас­пределенный субъект универсального предложения, как, например, «Любой василиск несет яйца». Утверждается не то, что какой бы то ни было василиск существует, а только то, что, если слушаю­щий обнаружит василиска, предполагается, что предикат будет применим к нему. Другой случай дает нераспределенный субъект частного* предложения, как, например, «Некоторый негр-альби­нос красив». Это предполагает, что существует по крайней мере один негр-альбинос. Среди видоизменений этих случаев мы мо­жем учесть такие субъекты, как субъект предложения «Каждая неподвижная звезда, кроме одной, находится слишком далеко, чтобы показаться в виде диска» и «Существуют по крайней мере две точки, общие для всех окружностей, касающихся какой-либо данной кривой». Субъект универсального предложения можно толковать как «Какой бы объект из универсума'"* мы ни взяли»; так, предложение о василиске могло бы быть выражено: «Если выб­рать любой объект из универсума, он или не будет василиском, или буд<?т нести яйца». Если понимать субъект таким образом, не утверждается, что он существует, но о его существова-нии хоро­шо известно; ибо универсум должен считаться известным гово­рящему и слушающему, иначе никакое сообщение о нем не могло бы иметь место между ними; ибо универсум известен только из опыта. Частное предложение может быть выражено еще более ес­тественным образом так: «В мире существует нечто, что представ­ляет собой негра-альбиноса, который является красивым». Несом­ненно, есть грамматические различия между этими способами сообщения о факте; но форма-льная логика не берет на себя обес­печение более нежели одного способа выразить один и тот же факт, если второй способ не является необходимым для выявле­ния выводов. Последний способ в целом является предпочтитель­ным. Предложение может иметь несколько субъектов. Так, если речь идет об универсуме проективной геометрии, то является ис­тинным предложением, что «Какими бы ни были индивидуальные объекты А, В, С и D, существуют индивидуальные объекты Е и F, такие, что, каким бы ни был индивидуальный объект G, существу­ют индивидуальный объект Н и индиви-

* Переводы этих терминов Пирса представляют трудности. В современной логике «универсальное» (предложение) обычно противопоставляется «экзистенциально­му» (предложению), поэтому вместо частное здесь можно было бы, по-видимому, сказать экзистенциальное; или, напротив, оставив частное, сказать общее (вмес­то универсальное) в первом случае, — Прим. ред.

** В этом рассуждении Пирса термин «универсум», по-видимому, значит то же, что термин «действительный мир ». — Прим. ред.

дуальный объект Y, такие, что если А, В, С и D являются прямыми линиями, то Е и F являются

прямыми линиями, из которых каждая пересекает А, В, С и D, при­чем Е и Е не совпадают, и если G

является прямой линией, не сов­падающей с Е и не совпадающей с F, и если G пересекает А, В и С, она не пересекает D, если Н не является гиперболоидом, для кото­рого А, В, С и D являются образующими, и Y представляет собой множество образующих Н, к которому принадлежит и А, и В, и С, и D», то есть, в нашей обычной фразеологии, любые четыре пря-

мые линии в пространстве пересекаются равно двумя различными прямыми линиями, если эти четыре прямые линии не принадлежат к одному множеству образующих гиперболоида. Такое предложение называется предложением отношения. Порядок, в котором подби­раются индивидуальные объекты, существен, когда отобранные объекты различны в отношении распределения. Предложение мо­жет относиться к частоте, с которой в ходе обычных наблюдений событие представляет собой событие определенной разновиднос­ти. Де Морган хочет возвести это в обычный тип предложений²². Но при этом он не учитывает крайне важного разграничения между вероятностью и тем, что утверждает универсальное предложение. Сказать, что вероятность того, что у теленка не более шести ног, равняется 1, значит сказать, что в конце концов, если взять телят, как они даны в опыте, то отношение числа тех, у кого не более шес­ти ног, к общему числу телят равно 1. Но это не мешает тому, чтобы нашлось какое-либо конечное число телят с количеством ног боль­шим, нежели шесть, при условии, что в конце концов, то есть в ходе бесконечных наблюдений, их число остается конечным и не увели­чивается неограниченно. С другой стороны, универсальное предло­жение, например, утверждает, что любой теленок, который только может существовать, без исключения, является позвоночным жи­вотным. Универсальное предложение говорит о наблюдениях, от­носящихся к каждому объекту; вероятностное, или статистическое, предложение говорит о наблюдениях, относящихся к совокупности.