Питання до обговорення

1. Які основні етапи в історії семіотики виділяє Роман Якобсон?

2. Які є семіотичні риси мови?

Глава 4. Предложения

§ 1. Особенности дицисигнумов

309. Из трех классов [третьей]" трихотомии репрезентаменов (простых или субститутив-ных знаков, или сумисшнумов [рем]; двойных или информационных знаков, квазипредложе­ний, или дицисигнумов; тройных или облада­ющих рациональной убедительной силой зна­ков, или умозаключений, или свадисшнумов} легче всего понять природу второго, то есть класса квазипредложений, несмотря на то, что вопрос о сущности «суждения» является в настоящее время самым спорным из всех вопросов логики. Правда, все эти классы име­ют весьма сложную природу; но в настоящее время вопрос без всякой необходимости ус­ложняется тем, что внимание большинства логиков вместо того, чтобы распространять-" ся на предложения вообще, ограничивается «суждениями», то есть ментальными актами принятия предложений, которые не только содержат признаки дополнительные по отно­шению к предложениям вообще — признаки, выделяющие их как предложения особогорода, — но которые, кроме ментального предложения самого по себе, предполагают особый акт согласия. Проблема является до­статочно сложной, далее если мы только хотим выявить суще­ственные свойства Дщисшнума вообще, то есть такого вида зна­ка, который передает информацию, в противоположность знаку [такому, как иконический знак], из которого информация может быть извлечена¹.

310. Наиболее простой критерий, показывающий, является ли знак Дицисигнумом или нет, заключается в том, что Дицисигнум либо истинен, либо ложен, но сам по себе не дает оснований су­дить, каков он. Это значит, что Дицисигнум должен явным обра­зом указывать, что он имеет референцию (refer) или устанавли­вает отношение (relate) к чему-то, обладающему реальным бытием независимо от его репрезентации как такового, и притом эта ре­ференция или это отношение должно

" Квадратные скобки здесь и далее принадлежат издателям английского текста Пирса. Сноски с цифровыми индексами принадлежат тексту оригинала — см. «При­мечания » в конце работы Пирса. — Прим. ред.

быть представлено не как нечто рациональное, но как слепая Вторичность. Но единствен­ный вид знака, объект которого необходимо существует, есть подлинный Индекс. Конечно, Индекс мог бы быть частью неко­торого Символа, но в этом случае отношение представлялось бы чем-то рациональным. Следовательно, Дицисигнум необходимо представляет себя самого в качестве подлинного индекса и ни­чего сверх того. На этой стадии нашего рассуждения откажемся от всех прочих соображений и посмотрим, какого рода знаком должен быть знак, который в любом случае представляет себя как подлинный Индекс своего Объекта и ничего сверх того. За­меняя «представляет себя» более ясным истолкованием, мы мо­жем сказать: Интерпретанта Дицисигнума представляет (репре­зентирует) тождество Дицисигнума с подлинным Индексом реального Объекта Дицисигнума. То есть Интерпретанта пред­ставляет реальное экзистенциальное отношение, или подлинную вторичность, как существующее между Дицисигнумом и его ре­альным объектом. Но Интерпретанта Знака не может представ­лять никакой другой Объект, нежели Объект самого этого Зна­ка. Следовательно, то же самое экзистенциальное отношение должно быть объектом Дицисигнума, если последний вообще име­ет реальный Объект. Это репрезентированное экзистенциальное отношение, будучи Объектом Дицисигнума, делает реальный Объект, который является коррелятом данного отношения, так­же Объектом Дицисигнума.

311. Этот последний Объект можно обозначить термином Пер­вичный Объект, а другой — термином Вторичный Объект. В той мере, в какой Дицисигнум является релатумом экзистенциального отношения, которое есть Вторичный Объект Дицисигнума, он, оче­видно, не может быть всем Дицисигнумом. Он одновременно есть часть Объекта и часть Интерпретанты Дицисигнума. Поскольку Ди-цисигнум репрезентируется в своей Интерпретанте как Индекс некоторого комплекса как такового, он должен репрезентировать­ся в той же Интерпретанте как составленный из двух частей, соот­несенных соответственно с его Объектом и с ним самим [Дицисиг-нумом]. Другими словами, чтобы понять Дицисигнум, его следует рассматривать как составленный из двух таких частей, независимо от того, составлен он из них сам по себе или нет. Трудно понять, как это может быть, если в действительности у него нет таких двух частей, но быть может, нам это удастся. Рассмотрим эти две репре­зентируемые части отдельно. Часть, которая репрезентируется как репрезентирующая Первичный Объект, должна репрезентировать­ся как Индекс (или некоторый репрезентамен Индекса) Первичного Объекта, так как Дицисигнум репрезентируется как Индекс своего объекта. Часть, которая репрезентируется как репрезентирующая часть Дицисигнума, репрезентируется одновременно как часть Ин-терпретанты и часть Объекта. Она должна поэтому репрезентиро­ваться как Репрезентамен такого рода (или как репрезентирующая такой Репрезентамен), у которого Объект и Интерпретанта могут быть одним и тем же. Но ведь Символ не может быть сам своим Объектом, так как он есть закон, управляющий своим Объектом. Например, если я скажу: «Это предложение передает информацию о самом себе» или «Пусть термин «сфинкс» будет обозначать что-либо имеющее природу символа, применимого ко всем «сфинксам» и ни к чему иному», — я скажу чистейший вздор. Но Репрезента­мен служит посредником между своими Интерпретантой и Объек­том, и то, что не может быть объектом Репрезентамена, не может быть Объектом Интерпретанты. Следовательно, a fortiori" невоз­можно, чтобы Символ имел свой Объект своей Интерпретантой. Ин­декс же вполне может репрезентировать сам себя. Так, каждое чис­ло может быть умножено на два; и, таким образом, все множество (collection) четных чисел есть Индекс всего множества чисел, и по­этому это множество четных чисел содержит Индекс самого себя. Но невозможно, чтобы Индекс был своей собственной Интерпре­тантой, так как Индекс есть не что иное, как индивидуальное суще­ствование в некоторой Вторичности вместе с чем-то; и он стано­вится Индексом, только будучи способным репрезентироваться некоторым Репрезентаменом как член данного отношения. Если бы эта Интерпретанта могла быть сама собой, не было бы различия между Индексом и Вторым. Иконический знак, однако, представ­ляет собой, строго говоря, возможность, включающую возмож­ность, и, таким образом, возможность того, что он будет репрезен­тироваться как возможность, есть возможность включенной возможности. Следовательно, только в Репрезентамене этого типа

Интерпретанта может быть Объектом. Отсюда та составная часть Дицисигнума, которая репрезентируется в Интерпретанте как часть Объекта, должна репрезентироваться Иконическим знаком или Репрезентаменом Иконического знака. Дицисигнум, как он должен пониматься, чтобы

быть понятым вообще, должен содержать эти две части. Но Дицисигнум репрезентируется как Индекс Объекта в том смысле, что последний включает нечто, соответствующее этим частям; и * Тем более (лат.).—Прим. ред.

Дицисигнум репрезентируется как Индекс этой Вторич-ности. Следовательно, Дицисигнум должен показывать связь меж­ду этими своими частями и должен репрезентировать эту связь как соответствующую связи в объекте между Секундарным Первичным Объектом [т. е. первичным объектом, поскольку он по своей струк­туре диадичен'"] и Первичностью [или качеством первичного объек­та], которая обозначена частью [Секундарного Первичного Объек­та], соответствующей Дицисигнуму.

312. Таким образом, мы делаем вывод, что, если нам удалось пробраться через лабиринт этих абстракций, то Дицисигнум, опре­деленный как Репрезентамен, Интерпретанта которого репрезен­тирует его как Индекс его Объекта, должен обладать следующими признаками.

Первое: Он должен, чтобы быть понятым, рассматриваться как состоящий из двух частей. Из них одна, которая может быть на­звана Субъектом, есть или репрезентирует некоторый Индекс Вто­рого, существующего независимо от факта своей репрезентации, тогда как другая, которая может быть названа Предикатом, есть или репрезентирует некоторый Иконический знак Первичности [или качества или сущности]. Второе: Эти две части должны репрезен­тироваться как связанные; и причем таким образом, что, если Ди­цисигнум имеет какой-либо Объект, он [Дицисигнум] должен быть Индексом Вторичности, существующей между Реальным Объектом, репрезентированным в одной репрезентируемой части Дицисигнума как то, на что указывает Индекс, и Первичностью, репрезентиро­ванной в другой репрезентируемой части Дицисигнума как то, что изображает Иконический знак.

313. Теперь посмотрим, будут ли эти выводы наряду с допуще­ниями, от которых они произведены, справедливы для всех знаков, которые явным образом указывают на то, что передают информа­цию, не давая при этом рациональной аргументации ее истинности; и будут ли они непригодными как для всех тех знаков, которые не передают информации, так и для всех тех, которые представляют доказательства истинности своей информации или основания ве­рить в нее. Если наш анализ выдержит такую проверку, мы сможем предположить, что лежащее в ее основе определение Дицисигну-ма, справедливое по крайней мере в сфере знаков, может оказаться пригодным и за пределами этой сферы.

314. Наше определение не позволяет, чтобы Иконический знак был Дицисигнумом, так как собственная Интерпретанта Иконичес-кого знака не может репрезентировать его как Индекс, поскольку Индекс по самой своей природе более сложен, нежели Иконичес­кий знак. Поэтому среди Иконических знаков не может быть ин­формационных знаков. Мы обнаруживаем, что в действительности Иконические знаки могут быть весьма полезны для получения ин­формации — например, в геометрии, — но все же справедливо то, что Иконический знак не может сам по себе передавать информа­цию, так как его Объект — это все что угодно, что может быть по­добно данному Иконическому знаку, и это любое нечто является его Объектом в той степени, в которой оно подобно данному Ико­ническому знаку.