Шмуэль эйзенштадт о характере европейской цивилизации

(…) Для европейской цивилизации характерна очень высокая сте­пень разнообразия и взаимного наложения культурных ориента­ций и структурных образований. Символический плюрализм и ге­терогенность европейского общества очевидным образом прояви­лись в многообразии тех традиций, на основе которых сформировалась собственно европейская культура: иудео-христи­анская, греческая, римская и различные племенные традиции. В отличие от ислама ей присуще значительное многообразие куль­турных кодов и ориентаций. Важнейшее значение в этих культур­ных ориентациях имело утверждение автономии и взаимосвязи мирового, культурного и социального порядков, между которыми существовала тесная соотнесенность. Эта соотнесенность опреде­лялась через напряженность отношений между трансцендентным и мирским порядками, которая порождала многообразные и сложные способы ее преодоления: либо через деятельность «земную» (политическую или экономическую), либо «потустороннюю».

Другой важной культурной характеристикой европейской циви­лизации был высокий уровень активности и приверженности широ­ких слоев населения наличным культурным тенденциям. Третья со­стояла в высокой степени относительно автономного доступа к ми­ровому, культурному и социальному порядкам, хотя этот доступ в какой-то степени ограничивался такими институтами, как церковь или политическая власть, претендовавшими на роль посредников, по поводу чего возникало постоянное соперничество.

Четвертая черта состояла в отношении к индивиду как суще­ству автономному и ответственному в отношении к порядкам ми­роустроения.

Разнообразие культурных ориентаций способствовало формированию в европейской цивилизации весьма специфичного типа структурно-организационного плюрализма (…)

(...) присущие Европе особенности формирования центра и социальных структур:

1. Наличие множества центров в европейском обществе пре­дотвратило развитие кастовой системы профессий, хотя существо­вали сильные тенденции в этом направлении. В каждой крупной автономной социальной группе (церковь, королевский двор, раз­личные социальные страты и общности в этих стратах) формиро­валась своя собственная система ценностей и ориентаций с пре­тензиями на общую значимость. В результате возникало множество статусных иерархий. (…) результатом такого процесса было постепенное стирание гра­ней между свободными и угнетенными слоями.

2. Существовала сильная тенденция к формированию общего классового сознания и классовой организации. Эта тенденция осо­бенно ярко проявлялась на уровне высших слоев, но затрагивала также средние и низшие страты. Наиболее полное выражение эта тенденция нашла в системе представительства, высшей точкой развития которой были собрания сословий (…) обеспечивавшие возможность участия в политической деятельнос­ти широких социальных групп именно в силу присущей им корпо­ративной идентичности. В противоположность, например, Китаю в Европе классовое сознание и организация в рамках всей страны было присуще не только высшим статусным группам, но также средним и даже низшим слоям свободного населения.

3. В отличие от России и Китая (но при некотором сходстве с Индией) в Западной и Центральной Европе существовала тесная взаимосвязь между семейно-родственной и классовой идентифи­кацией. Это делало семью и родственные группы весьма важной силой в обществе, ориентирующей своих членов не только на до­стижение более высокого положения, но и на передачу им этого положения по аскриптивной линии. (…)

4. Все социальные страты, особенно относящиеся к средним сло­ям, стремились включить в свою орбиту значительное число про­фессиональных функций и организаций, связав их воедино в своем образе жизни, а также к тому, чтобы получить доступ к центру.

5. Возможность дифференцированного, но общего участия раз­ных групп и страт в деятельности различных культурных институтов и центров. Это опять-таки способствовало переплетению образов жизни различных слоев. Наличие нескольких каналов доступа к одному и тому же центру, которыми можно было пользоваться совме­стно, способствовало налаживанию контактов между этими слоями.

6. В социальном плане мы видим высокую степень (…) мобильности среди всех слоев общества. (…) В основе такой тенденции к мобильности лежал преимущественно дух соперничества, т.е. открытая конкуренция, хотя присутство­вал и фактор покровительства. В европейском обществе сформиро­вался не только процесс мобильности в рамках относительно фик­сированной системы рангов, но и процесс создания новых воз­можностей через утверждение новых рангов и статусных систем. (…)

(…) классовая борьба и формирование идеологии в европейском обществе, начиная уже с конца средних веков и до нашего времени, основывались на следующих важнейших прин­ципах: а) основные социальные слои располагали автономными механизмами формирования критериев социального статуса, а так­же самостоятельным доступом к центрам общества; б) различные сословные и профессиональные группы имели высокий уровень самоорганизации и осознания своего интереса; в) высокий уро­вень сословного или классового сознания в рамках всей страны сводил до минимума роль этнических, религиозных или регио­нальных групп; г) высокий уровень политического самовыраже­ния соответствующих классовых интересов; д) постоянные попытки различных слоев получить доступ к центру или центрам, с тем чтобы участвовать в их деятельности или изменить их характер, а главным образом для уменьшения принципов иерархичности в пользу принципов равноправия.

Все эти тенденции и ориентации создавали в высшей степени специфичную черту европейской цивилизации, заключавшуюся в том, что экономическая власть и социальное положение могут прямо обмениваться не только на престиж, но также и на полити­ческую власть основных социальных слоев без утраты ими своего автономного статуса и легитимности.

(...) следующие черты европейской цивилизации можно выделить: 1) наличие множества центров; 2) высокая степень взаимопроникновения центров и пери­ферии; 3) относительно слабое соединение классовых, этничес­ких, религиозных и политических критериев и постоянное изме­нение их структуры; 4) сравнительно высокий уровень самостоя­тельности социальных слоев и групп по отношению друг к другу и к механизму доступа к власти; 5) высокий уровень сочетания ин­тересов различных статусных групп в рамках целой страны («клас­совое сознание» и политическая борьба); 6) плюрализм культур­ных и функциональных (хозяйственных или профессиональных) элит, тесное взаимодействие между ними наряду с более широ­кими аскриптивными слоями; 7) относительная автономность пра­вовой системы по отношению к другим интегративным системам, прежде всего политической и религиозной; 8) высокая степень автономности городов как центров социальной и культурной ак­тивности и формирования идентичности. (...)

Две основные силы – политические элиты и государство, с одной стороны, и общество – с другой, постоянно боролись за свое участие в формировании политических и культурных центров и за регуляцию доступа к ним, а также за трансцендентные прин­ципы их обоснования. Вследствие этого и социальный протест в европейских обществах был связан с проблемами доступа к власт­ным центрам.

Такая направленность социально-политической борьбы была тесно связана с разнообразием культурных традиций Европы, среди которых следует назвать древние философские учения, традиции античных городов-государств, религиозные расколы и инакомыс­лие, послужившие основой революционных движений. В истории формирования современной Европы они служили постоянными, хотя и изменчивыми, источниками общественной мысли и поли­тических требований.

Первой основной темой этих требований был поиск принци­пов общественного порядка и справедливости, легитимности цен­тра вообще и данных правящих групп в частности на основе нетра­диционных ценностей, приемлемых для широких слоев населения, а в некоторой степени разделяемых и даже создаваемых этими слоями. Это были социальные ценности равенства, распредели­тельной справедливости, совокупных интересов.

Вторая тема требований движений протеста относилась к при­роде нового, формирующегося гражданского, политического и культурного сообщества, особенно к утверждению общих симво­лов, через которые различные группы общества могли обрести чувство личной и коллективной идентичности. Особенное значе­ние приобретало утверждение символов, в которых сочетались бы общие универсалистские ориентации, восходящие к базовым куль­турным ориентациям европейской традиции и Нового времени, с самобытными национальными исконными традициями. Эти универсалистские и самобытные традиции служили источником под­держания гражданского порядка.

Третья важная тема – требования полного выражения твор­ческих потенций человека, его личного достоинства, подлиннос­ти межличностных связей. (…)

Эйзенштадт Ш. О характере европейской цивилизации // Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / Сост. Б.С. Ерасов. – М., 1998. – С. 329-338.