11. Ейнгард. Життя Карла Великого (817 – 821 роки) [Про християнізацію саксів]

7. По окончании этой войны была возобновлена война против саксов*, которая казалась как бы прерванной на время. Никакая из войн не была столь продолжительной, столь жестокой и столь тяжелой для франкского народа, потому что саксы, подобно всем почти племенам, на­селявшим Германию, по природе свирепые, преданные идолопоклонству и враждебные нашей вере, не считали бесчестным осквернять или преступать и божеские и че­ловеческие законы. Были и другие причины, которые в любой миг могли привести к нарушению мира, а именно: так как граница между нашими и их пределами почти повсюду идет по равнинам, кроме немногих мест, где обширные леса или пограничные цепи гор четко раз­деляют земли обоих народов, то здесь беспрестанно про­исходили то убийства, то грабежи, то поджоги. Все это так ожесточило франков, что они сочли за должное не только воздавать саксам тем же самым, но вступить про­тив них в открытую войну. Так и началась война против саксов, которая велась непрерывно в течение 33-х лет с великим ожесточением с обеих сторон, но с большими потерями для саксов, нежели для франков. Она могла бы кончиться и раньше, если бы не вероломство саксов; Трудно сказать, сколько раз они побежденные и сми­ренно молившие о пощаде, сдавались на милость короля, обещали повиноваться его приказаниям, безотлагательно выдавали требуемых от них заложников и принимали от­правленных к ним послов. Несколько раз они были так усмирены и обессилены, что даже изъявляли готовность отказаться от идолопоклонства и принять христианскую веру. Но, сколько бы раз они ни проявляли склонность сделать это, они всегда были готовы от этого отступиться. Так что нельзя даже сказать, что из двух было для них легче: ведь со времени начала войны против них не про­ходило и года, чтобы не случилось с ними подобной перемены. Но никакая их изменчивость не могла победить великодушия короля и твердости его духа, неизменной как в несчастьи, так и в счастьи, и не могла отклонить его от предпринятого дела. Ибо никогда он не допускал, чтобы они безнаказанно совершали нечто подобное, но мстил им за вероломство и надлежащим образом карал их, выступая против них сам, или посылая войско под командованием своих графов, пока, наконец, не сломил всех, кто обычно оказывал ему сопротивление, и не под­чинил их своей власти; он снял с местожительства 10 ты­сяч человек, вместе с женами и детьми, населявших оба берега Эльбы, и расселил тут и там по разным местам Галлии и Германии. Тянувшаяся столько лет война, как известно, окончилась тем, что саксы приняли условия, поставленные им королем: отречься от идолопоклонства и старых отцовских обрядов, принять христианскую веру с ее таинствами и, соединившись с франками, образовать с ними один народ.

12. Сноррі Стурлусон. Сага про Інглінгів (перша половина XIII ст.) [Тинг* у Фрості]

Гл. 15. Конунг* Хакон приехал на Фростатинг. Там собралось множество бондов*. После открытия тинга го­ворил конунг Хакон. Он начал с того, что изложил свое предложение бондам и земледельцам, могущественным и слабым, а также всему народу, молодым и старым, богатым и бедным, женщинам и мужчинам, и просил, чтобы весь народ принял христианство и стал верить в одного бога, Христа, сына Марии. Они должны от­казаться от всяких жертвоприношений и отречься от язы­ческих богов. Наконец, они должны соблюдать каждый седьмой день и в этот священный день не браться за работу, и через каждые шесть дней они должны по­ститься. Едва конунг объявил об этом народу, как под­нялся сильный ропот. Бонды были недовольны тем, что конунг хочет лишить их работы. Они кричали что из-за этого не смогут возделывать земли. Работники и рабы, напротив, утверждали, что они смогли бы не работать, если бы не были вынуждены добывать пропитание. Они считали недостатком конунга Хакона, его отца и их ро­дичей, что все они скупились на еду, хотя были щедры на золото.

Асбьерн из Медальхуса в Гаулардале⁴⁷ поднялся, чтобы ответить на речь конунга. "Конунг Хакон, мы, бонды, думали, — начал он, — что небо снизошло на землю, когда ты впервые был на тинге здесь, в Трандхейме, и мы провозгласили тебя конунгом, а ты вернул нам наш одаль²⁴⁸. Теперь же мы не знаем, вправду ли мы получили свободу или ты снова хочешь поработить нас, выставляя такое удивительное требование, чтобы мы от­казались от веры, которой придерживались наши отцы и наши предки, сначала во времена сожжения и теперь во времена погребения покойников, а они были много могущественнее нас, и эта их вера до сих пор нам помогала. Мы выказали вам такое большое доверие, что передали тебе все законы и права в стране, чтобы ты правил нами. Теперь же вот наша воля и твердое решение бондов — придерживаться тех законов, которые ты ус­тановил для нас здесь, на Фростатинге, а мы их под­твердили. Все мы будем следовать за тобой и считать тебя конунгом до тех пор, пока будет жив хоть один из тех бондов, которые собрались сегодня здесь на тинге, если ты, конунг, будешь соблюдать подобающую уме­ренность и требовать от нас лишь то, что мы можем тебе предоставить и что не будет для нас неисполнимым. Если же ты захочешь осуществить свое намерение, не считаясь ни с чем, и применишь против нас силу и при­нуждение, тогда все мы, бонды, как это уже решено меж­ду нами, откажемся от тебя и выберем себе другого вож­дя, который будет так править нами, что мы сможем свободно исповедовать ту веру, какую хотим.