6. Есть ли сейчас западники и славянофилы?

Существует точка зрения, что и западники, и славянофилы — это названия исчезнувших мировоззрений. Эта мысль неоднократно высказывалась мыслителями поколения «Вех».

В 1920–30 - х годах они говорили о гибели интеллигенции, о том, что весь спор западников и славянофилов отошел в прошлое, а современность ставит новые вопросы.

Исследуя историю спора западников и славянофилов, Ю.С. Пивоваров пришел к выводу, что реальный спор окончился к 1910–20-м годам, и сегодня возможно лишь бледное повторение прежних позиций. Некоторые современные учёные исходят из

иных положений, но также соглашаются с тем, что диалог, идущий сейчас — иной, не сводимый к прежнему набору позиций.

Действительно, по многим вопросам можно видеть воспроизведение хорошо известных и апробированных временем аргументов Возможно, повторность, проявляющаяся в

дискуссии, — факт, но это не мешает самой дискуссии быть реальной. Вечные вопросы приводят к «вечным» дискуссиям, и западники и славянофилы по - прежнему есть в современной России, возможно, лишь под несколько изменившимися названиями.

Оба мировоззрения продолжают существовать. Двухсотлетняя совместная жизнь в России убедила стороны, что наивно полагать, будто противная сторона исторически случайна, антинародна, подлежит изгнанию или истреблению, пришло понимание: западники — не агенты иностранных разведок, почвенники — не закоренелые ретрограды. Они

существуют вместе, поскольку существует Россия.

Спор, де-факто, идет внутри одной культуры. Западники — не «люди Запада»,

они выражают нормальный аспект российской культуры.

Надо сказать, что представление об эволюции, развитии позиций дискутирующих сторон сейчас весьма близко к положению о конце прежнего спора.

«Спор сегодня идет у нас не между западниками и славянофилами (славянского единства давно уже нет), а между западниками, убежденными, что Россия движется в направлении Запада, может и должна стать его частью, и новыми славянофилами - евразийцами, ставящими во главу угла территориальное расположение России в Евразии, евразийский состав населения страны и влияние азиатской степи на ее историю. Сразу скажу: для признания правоты западников мне недостает в России западного человека».

Итак, говорится, что в России нет западного человека; и западники, и славянофилы — прежде всего русские (по культуре). Возможно, победа западничества должна ознаменоваться появлением в России западного человека. Однако его нет. Отсюда: неизвестно, победили ли почвенники, может быть, и нет, но западники проиграли. Такой вывод можно сделать, если придерживаться данного критерия победы западничества. А что говорили в начале ХХ века по этому поводу?

Вяч. Иванов. 1915. Живое предание.

«С исторической точки зрения о славянофильстве можно сказать, что в нем диалектически совершилось преодоление первоначального пристрастия к национальной феноменологии (это пристрастие называют теперь «провинциализмом»), — пристрастия, которое заключало в своих расценках много опасностей и много неправды,— прежде же всего ставило его в одну плоскость с феноменологическим западничеством, так что спор велся о преимуществе тех или иных культурных форм, а не о проблеме национальной онтологии, — почему и теперь многие думают, что дедовский спор решен естественным ходом событий, что, как нет более прежнего западничества, ибо завершилось ученичество наше и Россия вошла в целостный состав Европы, так умерло и славянофильство и, умерев, не оставило в нас своей бессмертной души».

Итак, Вяч. Иванов считал, что Россия уверенно вошла в состав Европы, ученичество кончилось. Таков вердикт. Верен ли он сейчас? Едва ли. Значит, между 1915 и 2002 годами разверзлась пропасть, в которой пропали совсем уже выработанные и готовые решения. Только - только устоявшееся мнение о месте России было опровергнуто: реальность внесла свои коррективы. Теперь все надо начинать заново — и ставить вопросы, и находить ответы.

Представления об одном долгом споре и мнение о начале нового — не взаимоисключающие позиции. Возможна следующая модель: спор западников и славянофилов с началом Первой мировой войны и революции в России завершился на определенном этапе, некоторый круг обсуждения проблем пройден. В идейном плане многие результаты спора фиксировал Вл.Соловьев. Однако в целом спор сохранил достаточную преемственность, чтобы считать его тем же самым, хотя позиции

сторон эволюционировали, и число противоборствующих позиций умножилось. Существование СССР сопровождалось разрежением ткани культуры, разрывами исторической преемственности. Разрушение СССР подобно выходу из летаргического состояния. Совсем уже взрослые люди, обремененные умом и сединами, начинают играть в дворянские собрания, другие, менее обремененные, — в язычество. Что же удивительного, что в философском споре люди слегка повторяются?

Возможно, мы — свидетели очередного этапа спора новых западников и новых почвенников. Повторы очевидны, и мы живем в том же круге мыслей, который начал (или продолжил?) объявленный сумасшедшим Чаадаев. Первый западник и первый славянофил, он спорил сам с собой — чем не признак сумасшествия! — не находя собеседника. Затем «субъект спора» умножился и разделился, выделились западники и славянофилы, со временем расходящиеся на все более далекие позиции. Герцен, Киреевский, Грановский, Хомяков были еще универсалами. Глядя из современности, сразу и не решишь — при взгляде на цитату, а не в «список участников», — к какой стороне их причислить. В ХХ веке число спорящих сторон значительно возросло, а идейное пространство, затронутое спором, обогатилось и увеличилось: появились новые решения, новые выборы — и новые узлы противостояния.

Список литературы:

1. Каплин А.Д. «Славянофилы, их сподвижники и последователи». М.:2011. - 624 с.

2. Блехер Л.И., Любарский Г.Ю. «Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья». М.: 2003. - 608 с.

3. «Клуб Дискурс: Социум. Материалы круглого стола». 2001 г.

4. Минаева Н.В. «Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в». Саратов, 1982. - 293 с.

5. Леонтьев К.Н. «Славянофильство и грядущие судьбы России». М.: 2010. – 1232 с.

30