2. Специфика философского мышления: рефлексивность, конкретность и всеобщность. Уровни и формы философского знания. Житейская мудрость. Взаимосвязь и различия философии и науки, философии и искусства

Специфической чертой философии является ее рефлексивный характер. Не следует путать рефлексию философскую и рефлексию как рефлекс. Философская рефлексивность – это способность философа обобщать данные отдельных конкретных наблюдений и занимать по отношению к этим данным отстраненную, сугубо мыслительную позицию. Важно то обстоятельство, что эта отстраненная, рефлексивная позиция невозможна без индивидуального личного усилия. И хотя со времени своего возникновения философия превращается в теорию, в набор специфических приемов и методов анализа, тем не менее следует помнить именно о конкретной, личной рефлексивной способности, которую демонстрирует человек. Есть такая способность – значит перед нами философ, нет такой способности – нет философа.

Рефлексивность философии наглядно демонстрируется на примере возникновения самой философии. Вспомним, что философия возникает в Древней Греции на рубеже 6-5 в.в. до нашей эры. Ее появление связано с именами Пифагора, Фалеса Милетского, Анаксимандра и Анаксимена из Милета, Гераклита Эфесского, пифагорейца Парменида и, наконец – афинянина Сократа.

Что отличает этих первых философов от просто мудрецов. Как указывает В.И.Плотников, специалист по этому вопросу, у греков было достаточно мудрости, и политической (Солон), и религиозной (орфики мистики), и житейской (Одиссей). Однако такой мудрости для философии было недостаточно. Мудрость необходимо было «любить», т.е. как-то к ней относиться, размышлять над ней, рефлексировать над ней, помещая в особое мыслимое пространство, которым был для Сократа мир идей.

Как пишет В.И.Плотников, Сократ применяет мифологическую мудрость ко всем видам человеческой жизнедеятельности. «Сократ не только вопрошает, он все время добивается ясности в понимании очередного предмета обсуждения и размышления. Он извлекает конечный смысл из стремления понять знание как таковое, и таковым является истина. В нравственности его привлекает добро как внутренний смысл блага. В религии он учит ценить не культ, а божественное начало в собственной душе, в искусстве – прекрасное как таковое и т.д. Тот же самый путь Сократ избирает и в понимании мудрости. Его отношение к ней предельно четно выражает формула: философ - это не мудрец, это всего лишь искатель мудрости» (Двадцать лекций по философии. Екатеринбург. 2001., С. 50 – 51).

Т.о. философ не довольствуется мифологическим объяснением мироздания, он стремится подвести эти мифологически принципы под индивидуальную жизнь человека, тем самым принуждая человека задумываться над предельными основаниями устройства космоса и судьбы человека в космосе.

Похожие процессы превращения мудрости в философию реализовывались не только в Греции указанного времени. То же происходило в Китае и Индии. В Индии, например, Будда Шакхья-Муни отвергает ряд мифологем брахманизма и Упанишад, перенося центр своих рассуждений на человеческое «Я». Будда требует от последователей личного, нравственного усилия в деле достижения просветления. Он указывает на конкретную, индивидуальную точку приложения личных усилий на пути преодоления страданий и циклов перерождений. Буддист становится не только йогом, человеком, исполняющим ритуалы и предписания, он должен постоянно отслеживать в сознании жизненные привязанности. Сначала фиксировать их, т.е. отстраняться от них, замечать их, а потом ритуально избавляться. Мудрость Вед и Упанишад заменилась буддисткой философской рефлексией.

В Древнем Китае символом и средоточием мудрости служила Книга Перемен – И-цзин. Она представляла собой одновременно гадательный текст и мифологическую модель Космоса с главными элементами Небо – Земля – Человек. Однако, в 5-6 веках до н.э. в эпоху Чжаньго, под влиянием ряда неблагоприятных для Китая факторов, мудрости И-цзин становится мало для объяснения оснований мироздания. Появляющиеся в эту эпоху свободные учителя, среди которых был Конфуций и Чжуан-цзы, создают оригинальные именно философские системы, в центре которых опять таки становится человек. Идеальной модели мира не хватает для объяснения того, как она должны реализовываться. Известна притча Чжуан-цзы о том, что человек после того, как он просыпается, не может с точностью сказать, то ли ему снилось, что он был бабочкой, то ли бабочке до сих пор снится, что она человек. Отсюда вывод – человек должен сам, опираясь на свое собственное мышление удостовериться, спит ли он до сих пор, или уже проснулся. Позднее, в 17 веке французский философ Рене Декарт выведет знаменитую формулу: мыслю, следовательно, существую. Это означает, что существование человека определяется его мышлением, а, например, не его телесностью, чувствами или национальной принадлежностью. Другой философ истолковал мысль Декарта следующим образом: «Не мыслю, следовательно, не существую». Мыслить для Декарта – значит самому, самостоятельно, критически относиться к каждому представлению, переживанию, акту, интуиции, которые появляются у человека. В 18 веке немецкий философ Кант добавит, что философской рефлексии следует не только отслеживать источники появления представлений и идей в сознании, но к тому же стараться фиксировать ту мыслительную способность при помощи которой идеи и представления фиксируются.

Т.о. философская рефлексия содержит в себе отстраненность позиции философа в отношении мира, его способность критически упорядочивать материал внешнего мира в сознании и попытку разграничения различных мыслительных способностей, на основании которых материал внешнего мира откладывается в сознании.

Конечно, подобным уровнем рефлексии обладают только специалисты, философы – революционеры. Реально философия может существовать и на других уровнях знания. Например, не только на уровне философской теории, но и на уровне обыденных философских представлений, а так же на уровне образов и метафор. Философская теория стремится построить целостную онтологию мира, вывести принципы и условия его познания, т.е. дать определенные гносеологические установки. Или же наоборот, доказать, что никакой онтологии нет, что в мире нет окончательных метафизических оснований и что никаких единых гносеологических постулатов не существует. В любом случае философская теория озабочена целостностью, всеобщностью отношений человека и мира.

Уровень обыденного мышления, народной мудрости, притч, сказок, устного фольклора - это кладезь философских истин и прозрений. Все пословицы и поговорки – это концентрированное выражение многовекового народного опыта, его стихийной, народной философии. Специфика такого уровня философского знания заключается в том, что оно обязательно привязано к ситуации, сугубо конкретно. Та же самая пословица в разном контексте может дать и разное значение. Например, фраза «каждому свое». В зависимости от контекста идея, заложенная в этой фразе, приобретает либо зловещий смысл, либо смысл, утверждающий нормальное разделение ролей и функций человека в обществе или группе. Философская мудрость будет заключаться не в самом произнесении пословицы или афоризма, а в уместности произнесения его в той или иной ситуации, в способности отстраниться от ситуации, отрефлексировать ее.

Образный уровень существования философии проявляется в произведениях искусства, в поэзии, литературе, живописи. Характерно, что первые философские трактаты писались в стихотворной форме, философы активно использовали для пояснения своих идей метафоры и образы. Образность была необходимой чертой философского повествования и самого содержания мысли. До сих пор различные философские школы спорят о необходимости использования метафор для определения важнейших философских терминов и понятий. Например, немецкий философ Мартин Хайдеггер дает такое определение самой философии: «Философия – это ностальгия, тяга повсюду быть дома». Конечно, с точки зрения научной строгости такое определение философии предельно абстрактно и поэтично. Но с точки зрения смысла существования философии хайдеггеровское определение максимально содержательно, емко и точно. Сам философ посвящает десятки страниц толкованию своего определения.

В итоге можно сделать вывод о том, что философия с одной стороны является строгой наукой, поскольку требует от философствующего предельной конкретности, ясности, последовательности логических выводов и постулатов. С другой же стороны философия сродни религии, поскольку философ не довольствуется объективной картиной мира, а требует от человека ценностного отношения к этому миру, отношения духовно-практического. Вспомним пример Сократа, который принял чашу с ядом ради доказательства истинности своих взглядов. Вспомним Диогена Синопского, по прозвищу собака, который жил в бочке и цинично попирал все нормы приличия и правила поведения, принятые в греческом обществе. Вспомним Бенедикта Спинозу, который писал философские трактаты и был при этом шлифовальщиком стекол. Эти и многие другие философы жизненным примером утверждали и подкрепляли свои абстрактные философские взгляды, подтверждая, что философия – это не только сухое кабинетное знание, но и жизненная позиция, реальное отношение к объективным жизненным обстоятельствам.