1872— 1874 Годов, таил в себе опасность некоторого однообразия, и

неслучайно в последующем творчестве поэта («Смиренномудрие»

и др.) он осложнен и видоизменен новыми темами и мотивами,

что, однако, не поколебало исходного жизнеощущения Верлена,

для которого на первом месте всегда оставалась не опосредованная

никакой рациональностью прямая «затронутость» вещами: он не

хочет их интерпретировать или выпытывать их «тайну», ибо тайна

эта заключена в самом присутствии вещей «здесь и теперь» — в

присутствии, которое надо только углубленно прочувствовать и

пережить. Верлен, завороженный текучей неуловимостью предметного

мира, не стремится ни дробить, ни анализировать его, он не

классифицирует вещи и не осуществляет между ними выбора,

поскольку всякий выбор, реализуя лишь одну из возможностей и

оставляя невоплощенными все прочие, тем самым неизбежно убивает

целостность мироздания. Верлен же хочет собрать его воеди-

146

но, как он хочет собрать воедино собственную душу так, чтобы

«я» и «мир» зеркально отражали друг друга, ибо для Верлена-пред-

символиста мир постигается не через рефлексию о нем, а через

слияние с ним.__

Чем будет подобная

классика применительно к романтической традиции?

Ответу на этот вопрос посвящено знаменитое стихотворение

«Поэтическое искусство» (L'Art poetique, 1874, опубл. 1884) П. Вер-

лена, в котором наряду с использованием одной из самых строгих

поэтических форм (сонет) поэт, словно иронизируя над поэтическим

трактатом (1674) Н. Буало, позволяет себе говорить о «высвобождении

» (vers libere) стиха, даже в эпоху романтизма, по его

мнению, не избавившегося от обветшалых правил поэтического

академизма. Верлен призывает «свернуть шею риторике» (или «красноречию

» александрийского стиха). Главное для него — «музыка»,

«странные черты слов», «слитность зыбкости и точности», «полутона

». Имеется в виду то лирическое, внутреннее состояние «я»

(Верлен даже готов назвать его «хмельным»), при котором поэт

подобен струне (отсюда — ироническое название символистов,

«цимбалисты»). Любое, и даже самое приватное событие в его жизни,

способно вызвать ее дрожь. Длина и тональность этого тайного

звучания-переживания, по-музыкальному бесплотной ритмической

фигуры в каждом конкретном случае разная. Передать ее можно по

мере обрастания ритма плотью опять-таки звучащих, вступающих

преимущественно в тональные, а не образные, сочетания слов.

Символическое стихотворение поэтому — опыт вербализации исходного

ритмического откровения (музыки), попытка удержать

звукосмысл, который может в силу своей мимолетности исчезнуть,

не получив необходимого коррелята. Возникнув на грани сознательного

и бессознательного, поэзия и на читателя, в представлении

Верлена, должна производить по возможности полубессознательное,

или суггестивное воздействие, — такое, какое

на слушателя производит музыка, являющаяся, соглас

Рембо А. Спящий в лощине. Офелия. Гласные. Пьяный корабль. Руки Жан-Мари. Искательницы вшей. Парижская оргия. Лето в аду.

Едва ли не полную человеческую противоположность слабохарактерному,

чувствительному Верлену представлял собой своевольный

и агрессивный Артюр Рембо (Arthur Rimbaud, 1854—1891).

Провинциальный лицеист, в 16 лет трижды бежавший из родительского

дома, Рембо в августе 1871 г. решился послать свои произведения

на суд Верлену. Месяц спустя произошла их встреча, а

меньше чем через год, летом 1872 г., Верлен, оставив жену и ребенка,

последовал за Рембо в Бельгию, а затем в Лондон. В апреле