14. Изменения в системе кантонного управления в 40е- 50е гг. Хiх в Реформа 1855 г. В Башкирском войске

15. Генеральное межевание и начало массового расхищения башкирских земель. Закон 1832 г. О «башкирских дачах».

Несмотря на то, что при присоединении края царское правительство обещало сохранить все земли за башкирами, политика постепенно изменяется, начинается захват башкирских земель. С 30-х годов XVIII века развертывается строительство крепостей и заводов в крае, раздача угодий дворянам, чиновникам, офицерам, крестьянам-переселенцам. Все это привело к массовому недовольству среди коренного населения политикой царского правительства по земельному вопросу.

Для нормализации обстановки в стране правительство решило провести Генеральное межевание всех земель. Указы по этому вопросу были приняты в 1765--1766 гг. Было решено проверить земельные владения по всей стране, их соответствие имеющимся документам у владельцев. Таким путем власти намеревались свести к минимуму земельные споры и успокоить население.

Проведение Генерального межевания в 1798--1842 гг. на территории края окончательно не урегулировало земельные отношения. Причина этого заключалась в том, что условная территориальная единица межевания -- “дача” охватывала обычно пределы волости, т.е. группы населенных пунктов. После этого правительство планировало отделить для каждого двора башкир-вотчинников или крестьян определенное количество земли. Эта задача стала постепенно решаться на основе указа от 10 февраля 1869 г. в рамках специального межевания башкирских дач.

Через всю историю башкир красной нитью проходят земельные неурядицы, которые лежали в основе их бунтов (особенно последних), а в настоящее время служат главною причиною их бедственного экономического состояния. Башкирия, эта обширная и привольная страна, которая издавна привлекала многочисленных выходцев финского и татарского племени, и также русских сходцев, никогда не была измерена ни размежевана. Имея землю в изобилии (еще в первой половине текущего столетия башкиры владели свыше 11,5 миллионов десятин земли), башкиры еще с 16 столетия принимали к себе поселенцев, мещеряков, тептерей, бобылей и др., которые селились на их землях и платили башкирам-вотчинникам оброк. Вскоре поземельные отношения башкир крайне запутались, особенно после указов 1736 и последующих годов, когда башкиры за мятежи были лишены своих земель в пользу пребывших верными мещеряков, потом снова ими наделены, потом опять утратили часть их. В то же время усилилась и русская колонизация. Указ 11 февр. 1736 г., разрешивший русским покупать и арендовать у башкир земли, привлек сюда много государственных крестьян, а также помещиков, которые переселялись вместе с своими крепостными. Все эти поселенцы заключали с башкирами договоры, образовали значительные поселения и составили отдельные общества, покупали и кортомили землю и заводы, которые основывали во множестве. При продаже земель, границы их определялись урочищами, а сколько в тех границах заключалось десятин, башкиры и сами не знали. Оттого десятки и сотни тысяч десятин продавались за бесценок. Так, в конце прошлого столетия Белорецкий завод купил 300000 десятин строевого леса за 300 рублей, а Авзяно-Петровский и Кагинский заводы окортомили у башкир на вечные времена 180000 десятин лесу за 20 рублей в год. Понятно, что вслед за такими сделками возникали жалобы, протесты. Правительство старалось помочь злу и в 1818 г. запретило продажу башкирских земель, но такая мера не могла, конечно, упорядочить земельных отношений башкир и их припущенников (так были названы всякого рода поселенцы на башкирских землях). Чтобы утвердить земельные права башкир и положить конец неурядице, издан был закон 10 апреля 1832 г., которым башкиры признаны были владельцами всех тех земель, "кои ныне бесспорно им принадлежат", и предписано было приступить к отмежеванию припущенников на следующих основаниях: мещеряки, тептери и бобыли, как занимающиеся более скотоводством и несущие казачью службу (отсюда наименование их: припущенники военного ведомства) должны были быть удовлетворены 30 дес., а татары, крестьяне казенные, удельные и пр. (припущенники гражданского ведомства) - 15 дес., если, впрочем, за таковой нарезкой и для самих башкир останется не менее 40 дес. на душу. этим же законом 1832 г. вновь разрешена продажа башкирских земель, но с тем, чтобы у них самих оставалось от 40 до 60 дес. на душу; разрешена была и отдача земель в кортому, но не долее, чем на 12 лет. Размежевание башкирских дач возложено было на казенные палаты, но уже в 1834 г. образована была для этого специальная башкирская коммиссия, которая состояла при оренбургском военном губернаторе, и деятельность которой дала результаты самые ничтожные. В 1869 она была упразднена, и дела ее переданы в губернские по крестьянским делам присутствия, при которых имеются специальные для этого члены. Для руководства им изданы утвержденные 10 февр. 1869 г. особые правила о наделе припущенников в башкирских вотчинных землях (приложение к ст.15 Положения о башкирах). Тогда-то началась "эпопея хищений" башкирских земель, которые заставили правительство назначить в 1881 г. сенаторскую ревизию в Уфимскую и Оренбургскую губернии, а затем и принять меры к искоренению зла. Чтобы выяснить характер и механизм этих хищений, необходимо остановиться на современном поземельном устройстве башкир, по правилам 1869 г. На основании этих правил, все дачи, принадлежащие обществам башкир-вотчинников, разделены на многоземельные и многоземельные. К первым отнесены такие дачи, в которых, за отчислением на каждую душу (по 7 ревизии) вотчинников по 40 десятин, может быть отрезано припущенникам по 30 десятин на каждую душу по той же ревизии. Дачи, не удовлетворяющие этим условиям, отнесены к малоземельным. Распределение земель между вотчинниками и припущенниками должно было производиться таким порядком: в многоземельных дачах прежде всего отрезывалось по 40 дес. на душу вотчинников (по 8-ой ревизии) и если по разделении общего количества отрезанных десятин на число душ по 10 ревизии, на каждую душу приходилось менее 15 дес., то прирезывалось недостающее до этого размера количество по числу душ 10-й ревизии. Потом припущенникам по числу душ, поселившихся до 1837 г., отрезывалось по 30 дес. на душу, и из них 15 дес. поступали в надел, а 15 отчислялись в запас. Остающееся за приведенным расчетом количество земли поступало в собственность башкир-вотчинников, которые свои земли могут продавать, но с тем, чтобы и по продаже на каждую душу оставалось не менее 15 дес. удобной земли. В малоземельных дачах земля делилась согласно указанному выше размеру, пропорционально между вотчинниками и припущенниками, причем если за наделом припущенников по 15 дес. на душу оставалась еще земля, то она поступала также в запас. Таким образом, помимо земли, поступавшей в надел, получились два разряда земель: 1) свободные вотчинные земли, которые башкиры-вотчинники могли продавать на основании приговором сельских сходов, и 2) земли запасные. эти запасные земли поступали в распоряжение (но не в собственность) министерства государственных имуществ с тем, чтобы они употреблялись исключительно для наделения тех из припущенников, которые на обитаемых ими дачах (малоземельных) не могут быть наделены количеством земли в указанном выше размере и пожелают переселиться на запасные участки (таковым переселенцам полагается даже пособие от казны). Таким образом эти запасные земли составляют как бы собственность всего сословия припущенников и являются фондом для обеспечения их землею. Но фактически земли эти одно время получили другое назначение, несогласное с законом. Чтобы оживить Оренбургский край и усилить в нем русский элемент, изданы были 4 июня 1871 г. правила для продажи казенных земель без торгов, и на условиях крайне льготных тем из должностных лиц, которые пожелают водвориться в крае. Для этой цели из свободных казенных земель образуются участки трех видов, от 150 до 500 десятин, которые имеют быть продаваемы отставным чиновникам, а служащим - участки от 500 до 1000 и от 1000 до 2000 дес. Участки последнего размера предназначались лицам, более заслуженным и от водворения которых ожидалось в крае наиболее пользы. Но на самом деле продавались на этих условиях не одни только земли казенные, но и запасные башкирские, которые никогда не составляли собственности казны, и притом продавались не указанными в законе участками, а участками значительно больших размеров. Участки получали все без изъятия должностные лица края, начиная с губернаторов и кончая губернской повивальной бабкой, и кроме того лица, никакого отношения к краю не имевшие. Чтобы судить о выгодности такого рода операций достаточно сказать, что банки выдавали под купленные у казны участки ссуды в 10 раз превышавшие те суммы, за которые они приобретались у казны, да приобретались еще с рассрочкою платежа на 37 лет. В короткое время с 1876 г. по 1880 г. расхищены были этим путем все без изъятия запасные земли Оренбургской губернии, в количестве свыше 180000 десятин, и значительная часть запасных земель Уфимской губернии, в количестве свыше 360000 дес. Столь сильные злоупотребления не могли не обратить на себя внимания высшего правительства, и 30 марта 1881 г. граф Игнатьев, немедленно по вступлении своем в управление министерством внутренних дел, испросил по всеподданейшему докладу приостановление правил 4 июня 1871 г. Одновременно с расхищением запасных земель, долженствующих служить к обеспечению припущенников, обезземеливались и башкиры-вотчинники. У них земли по-прежнему покупались урочищами, благодаря чему сотни, тысячи и десятки тысяч десятин земли, лугов, строевого леса, лучших пристаней на реках Белой, Уфе, Симе, Инзери отходили в собственность приобретателей безданно-беспошлинно. Приобретатель торгует, например 5000 десятин, описывая границы урочищами; башкиры, незнакомые с русской десятиной, и продают 5000 десятин в указанных границах, а в купчей, по обыкновению, пишется, не оставляя ничего за собою, а между тем урочища эти обнимают не 5000, а 10000 десятин. Благодаря этому десятина богатейшей земли обходилась приобретателю в 16 и даже в 8 коп., и таких десятин в 10-летие с 1869 по 1878 г. продано было в Уфимской и Оренбургской (отчасти и в Самарской) губерниях свыше миллиона. Чтобы судить о том, как подобное расхищение должно было отразиться на экономическом благосостоянии башкир, необходимо иметь в виду, что те 15 дес. душевого надела, которые обязательно оставались у башкир и которых достаточно для обеспечения русского крестьянина, не могут обеспечить башкира, неспособного еще к сколько-нибудь интенсивной обработке земли. Конечно, это обезземеливание башкир путем якобы добровольных и сознательных сделок никогда не приняло бы таких обширных размеров, если бы ему не содействовали те самые чиновники, на которых лежала прямая обязанность охранять башкир и их интересы, и которые, по закону 1869 г., обязаны были следить за правильностью составления приговоров. Без их содействия никогда не могли бы совершаться и купчие крепости, которые часто сопровождались угрозами, вымогательствами и принуждениями к составлению фальшивых приговоров. эти злоупотребления вызвали Высочайшее повеление 9 мая 1878 г. о пересмотре оренбургским генерал-губернатором крепостных сделок с правом уничтожать те из них, которые будут признаны неправильными. Кроме того, закон 9 мая 1878 г. установил, что в Уфимской и Оренбургской губерниях продажа башкирских земель допускается лишь в дачах, окончательно размежеванных с припущенниками. В то же время в виде опыта на 5 лет установлены были следующие правила: приговоры о продаже земли, по-прежнему, представляются в губернское по крестьянским делам присутствие, которое, убедившись в правильности их составления, назначает публичные торги; земля, поступающая на продажу с публичных торгов, разбивается на возможно дробные участки, из коих каждый назначается на продажу отдельно. Наконец, Высочайше утвержденным 15 июня 1882 г. мнением государственного совета установлено, что свободные земли башкир-вотчинников могут быть продаваемы только в казну или крестьянским обществам, по непосредственному соглашению продавцов с покупателями, без производства публичных торгов, но с соблюдением постановлений закона 9 мая 1878 г., определяющих условия, при которых башкиры-вотчинники имеют право продавать свои земли, а равно порядок составления приговоров о таковых продажах и поверки этих приговоров через губернское по крестьянским делам присутствие, на которое возложено и наблюдение за точным исполнением сего закона.

16. Особенности отмены крепостного права в Башкирии. Манифест о реформе и «Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» были подписаны Александром II 19 февраля 1861 г. и обнародованы 5 марта того же года. Манифест содержал основные принципы отмены крепостного права. В нем подчеркивалась «справедливость» реформы и говорилось, что дворянство пошло на «серьезные жертвы» во имя «интересов» и «блага» крестьян. В то же время манифест указывал на законность и справедливость тех повинностей, которые должны были нести крестьяне в пользу помещиков за пользование наделами. «Было бы противно всякой справедливости,— говорилось в манифесте,— пользоваться от помещиков землею и не нести за сие соответственной повинности» ¹.

«Положения 19 февраля 1861 г. о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» состояли из 11 отдельных законодательных актов, которые содержали следующие основные условия отмены крепостного права. Крепостным крестьянам предоставлялись «права состояния свободных сельских обывателей как личные, так и по имуществу». Они становились лично свободными, могли вести торговлю, открывать и содержать промышленные заведения, записываться в ремесленные цехи, вступать в купеческие гильдии и т. д. Помещики сохраняли собственность на все принадлежавшие им земли, в том числе и на крестьянские наделы, но обязаны были предоставить крестьянам в бессрочное пользование усадебные участки и полевые наделы за определенные повинности. При этом крестьяне не имели права отказываться от полевого надела по крайней мере в течение первых девяти лет.

Наделение крестьян землею производилось на основании «Местных положений». Согласно «Местному положению о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: Великороссийских, Новороссийских и Белорусских», губернии подразделялись на три полосы: нечерноземную» черноземную и степную. Каждая из этих полос в свою очередь делилась на местности: первая — на девять, вторая — на восемь и третья — на двенадцать. В местностях нечерноземной и черноземной полос устанавливались два размера душевых наделов: высший и низший. Низший надел составлял одну треть высшего. Для нечерноземной полосы высший душевой надел составлял от - 3 до 7 дес, низший от 1 до 2'/₃ дес. В черноземной полосе высший надел колебался от 2,75 до 6 дес, низший от 2 200 кв. саж. до 2 дес. В степной полосе устанавливался единый указный надел от 6 до 12 дес. для Оренбургской, Самарской и Саратовской губерний и от 3 до 6,5 дес. для Новороссийских губерний ².

По «Местному положению» крестьянские наделы не должны были превышать размеры высшего или указного надела. В пределах высшего или указного надела крестьянские земли могли быть уменьшены в случаях, когда помещик передавал крестьянам даровой надел в размере четвертой части высшего или указного надела на основе взаимного соглашения; когда после наделения крестьян в распоряжении помещика оставалось менее од- ЩШ ной трети всей земли в первой и во второй полосе и менее поло-вины — в третьей полосе; когда помещику удавалось склонить крестьян к уменьшению их наделов при условии сокращения повинностей. При наделении крестьян землей помещики имели право отводить им полевые наделы в другом месте, переносить крестьянские усадьбы и требовать от крестьян - обмена необходимых им участков.

За пользование помещичьей землей крестьяне обязаны были отбывать барщину или платить оброк. Такие крестьяне по «Положениям 19 февраля» назывались временнообязанными. Временнообязанное состояние крестьян должно было продолжаться до 1881 г., фактически же оно прекратилось в Европейской части России лишь с 1883 г. Оброчные повинности, по «Местному положению», для Великороссийских губерний были установлены в размере от 8 до 12 руб. за высший душевой надел. По установленной градации за первую десятину уплачивалась половина душевогооброка, остальная сумма распределялась поровну на каждую из оставшихся десятин. Повышенная цена первой десятины — это замаскированный выкуп крестьянской личности.

При издельной повинности (барщине) за каждый душевой надел крестьяне должны были отрабатывать со своим инвентарем: мужчины 40 дней, женщины 30 дней в год. Для издельной повинности также существовала особая градация, причем для первой десятины устанавливалось наибольшее количество барщинных дней. К барщине привлекались мужчины в возрасте от 18 до 55 лет, женщины от 17 до 50 лет.

Размеры полевого надела и повинности для каждого сельского общества или имения указывались в уставных грамотах, на составление которых отводился двухгодичный срок.

Временнообязанные крестьяне, жившие на помещичьих землях за определенные повинности (оброк, барщина), могли перейти в разряд крестьян-собственников путем заключения с помещиком выкупной сделки за землю. Стоимость душевого надела при выкупе определялась суммой капитализированного из 6% оброка, установленного для данной местности. Сумма выкупа за все крестьянские наделы выдавалась помещику правительством в счет полученной крестьянами выкупной ссуды, которую они обязаны были погасить в течение 49 лет ³.

Важное место в «Положениях 19 февраля 1861 года» занимали вопросы, связанные с созданием органов крестьянского управления. Согласно «Общему положению о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», в селениях бывших помещичьих крестьян учреждались сельские общества, которые объединялись в волости по территориальному принципу. Сельское крестьянское управление составлялось из сельского схода, сельского старосты и других выборных должностных лиц. Сельский сход избирал сельского старосту и других должностных лиц, решал вопросы общинного пользования землей, раскладки и выполнения повинностей и подати в пользу помещика и правительства на основе круговой поруки. На обязанности сельского старосты, лежало строгое наблюдение за выполнением крестьянами барщины и оброка, а также за своевременным поступлением выкупных платежей и казенной подати. Ему были предоставлены права подвергать крестьян за те или иные проступки аресту или общественным работам до двух дней, либо облагать штрафом до 1 руб. Волостное управление состояло из волостного схода, волостного правления, возглавляемого старшиной, и волостного крестьянского суда. Волостной сход собирался в составе представителей от каждых десяти дворов, избранных на сельских сходах, и выборных должностных лиц сельского и волостного управления. Волостное правление состояло из волостного старшины, сельских старост и других выборных должностных лиц. Волостной суд выбирался ежегодно волостным сходом в составе от 4 до 12 очередных судей. Волостному старшине подчинялись все сельские старосты. В его функцию входило также проведение волостных сходов, выполнение их решений, наблюдение, за содержанием школ, больниц, дорог, мостов и т. п. Старшине были предоставлены те же административные права, что и сельским старостам. Волостные суды имели право приговаривать крестьян к общественным работам сроком на 6 дней, аресту до 7 дней, денежному штрафу до 3 руб., телесному наказанию розгами до 20 ударов ⁴.

Сельские и волостные крестьянские управления находились в полной зависимости от мировых посредников, назначаемых из дворян. Согласно «Положению о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях» мировые посредники ведали поверкой и введением в действие уставных грамот, утверждали: выборных должностных лиц сельских и волостных крестьянских учреждений, осуществляли наблюдение за их деятельностью и; выполняли также ряд судебно-полицейских функций. Они имели право отрешать от должности сельских старост и временно, отстранять волостных старшин, подвергать сельских старост аресту до 7 дней или облагать штрафом до 5 руб. Мировым посредникам были предоставлены в отношении лиц податного состояния те же административно-судебные права, что й волостным крестьянским судам. Мировые посредники составляли уездные мировые съезды под председательством местного уездного предводителя дворянства. Уездные мировые съезды рассматривали споры, недоразумения и жалобы, возникавшие из обязательных отношений между помещиками и крестьянами, и жалобы крестьян на неправильные действия волостного правления. Высшей инстанцией крестьянских учреждений являлось губернское по крестьянским делам присутствие, также состоявшее из помещиков⁵.

Таким образом, сельские и волостные крестьянские управления находились в полной зависимости от мировых посредников, непосредственно осуществлявших проведение реформы 1861 г, в интересах класса дворян.

Крепостнический характер реформы выступал в «Положениях 19 февраля» во всей своей неприглядной наготе. Но, несмотря на крепостнический облик, реформа была по своему характеру и содержанию буржуазной. «Это был шаг по пути превращения России в буржуазную монархию. Содержание крестьянской реформы было буржуазное, и это содержание выступало наружу тем сильнее, чем меньше урезывались крестьянские земли, чем полнее отделялись они от помещичьих, чем ниже был размер дани крепостникам (т. е. «выкупа»), чем свободнее от влияния и от давления крепостников устраивались крестьяне той или иной местности. Поскольку крестьянин вырывался из-под власти крепостника, постольку он становился под власть денег, попадал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождавшегося капитала. И после 61-го года развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века» ⁶.