15. Язык и общественно-экономический уклад. Народ. Раса

Последовавший за Возрождением исторический период явился для Европы эпохой крупных сдвигов и обновления в области материальной и духовной деятельности. Это эпоха крупных географических открытий, период подготовки и укрепления нового, капиталистического способа производства в странах Западной Европы. Это период становления наций и национального самосознания, период появления книгопечатания и распространения просвещения, период формирования положительных наук и новой философии. В этих условиях все более осознается необходимость единого и общего для всей нации языка – могучего инструмента накопления, хранения и создания новых знаний и норм в области производственной и социально-культурной деятельности общества. Лучшими умами этой эпохи – писателями, филологами, философами, математиками – проводится большая работа по утверждению национальных языков как полноправных и адекватных языков литературы, науки и философии, которые постепенно все более оттесняют латынь, много веков безраздельно господствовавшую в культурной жизни Европы. Еще Вильгельм фон Гумбольдт выдвинул идею о связи между языком и духовной природой человека. Разные языки отображают мир по-разному. В английском языке есть слово wool, которое обычно переводится на русский как шерсть, но это не всякая шерсть, а только овечья. По-русски овечью шерсть можно назвать словом руно, но оно слишком специальное или поэтическое. Напротив, животное, дающее шерсть, по-русски может быть названо (часто независимо от пола) и бараном, и овцой. Разница между этими 2 словами проявляется и в сочетаемости слов: шерсть всегда овечья, а мясо – только баранье, и в связанных со словами ассоциациях: баран – символ упрямства, овца – символ покорности. В английском языке есть, конечно, и пастушьи, и зоотехнические термины, но в обиходе и барану, и овце соответствует одно слово – sheep. По-русски есть одно слово вода, а по-японски ему соответствуют 2: вода комнатной температуры или близкая к замерзанию называется мидзу, а горячая вода – ю. Отправляясь от любого языка, можно делать заключение о национальном характере. Языки нецивилизованных и мало развившихся народов тоже несут в себе эти следы, что позволяет нередко наблюдать такую интеллектуальную самобытность, какой на этой докультурной ступени, казалось бы, нельзя было ожидать. Языки американских аборигенов богаты примерами такого рода – смелыми метафорами, верными, но неожиданными сближениями понятий, случаями, когда неодушевленные предметы благодаря глубокомысленному пониманию их существа, переработанного воображением, переводятся в разряд одушевленных и т. д.

16. Языки древнейших и древних государств. Норма и стиль

Те или иные национальные границы, в которых развивается наука о языке, принято называть лингвистическими традициями. Теснейшим образом это понятие связывается с конкретной разновидностью нормирования языков, с национальным характером развития лингвистических исследований в разных культурных ареалах. В истории цивилизации были созданы 3 важнейшие традиции – китайская, индийская и греко-латинская (средиземноморская). Они возникают примерно в одно время. Китайская грамматическая традиция формируется на основе иероглифической письменности. Поэтому впервые грамматические сочинения в Китае формулируют раздельно правила создания знаков письменной речи – иероглифов и правила чтения (произнесения) иероглифов, т.е. правила порождения письменной речи и правила порождения устной речи. Это объясняется тем, что в основу иероглифики положено представление о целом слоге, а целый слог в китайском языке соотнесен с мельчайшим элементом смысла, поэтому иероглиф записывает слово через смысл. Композиция знаков для записи смысла слов может не зависеть от композиции знаков для записи звучащей речи. Однако определенная связь между записью смысла и записью звучания в китайской иероглифике все же существует. Индийская и греко-латинская грамматические традиции могут быть представлены в виде 2 ветвей более широкой традиции, которая строится на базе письменности, где в основании лежит звуко-буквенный алфавит. Базу звуко-буквенного алфавита составляет представление о звуке речи вне зависимости от его смысла. В этой традиции невозможно формировать правила порождения графических знаков в отрыве от правил порождения звуков. Именно поэтому в данной традиции соотнесение звука и графического знака таково, что звуки и графические знаки в ней рассматриваются как некая единая сущность. При этом могут иметь место 2 способа рассмотрения. Один заключается в том, что за основу нормирования берется графический знак, посредством которого формулируется правильное произношение. При другом способе за основу берется звучание, исходя из которого формируется правильный графический знак. Там, где движение идет от графического знака к звучанию, мы имеет дело с индийской традицией. Индийская традиция формулирует прежде всего систему графических знаков. Эта система далее рассматривается в правилах их комбинаций, и все это служит для того, чтобы обеспечить правильное «озвучивание» письменных (канонических) текстов. В греко-латинской традиции античного Средиземноморья, отличающейся многообразием как алфавитов, развившихся, по-видимому, из общего источника, так и культурных языков, проблема должна была ставиться совершенно иначе. Здесь важно движение от звучания к графическому знаку, т.е. сначала необходимо было установить, какие правила изменения и создания новых слов имеют место в плане звучания, а затем соотнести их с правилами порождения графических знаков. 3 описанные традиции, по-видимому, исчерпывают возможности самой проблемы формирования общих правил письменного языка. Если звук и смысл при создании письменного языка не соотнесены друг с другом, то можно изложить их раздельно, как это и сделали китайцы. Если они соединены (звуко-буквенное письмо), то можно двигаться либо от знака к звуку (санскритская грамматика Пáнини), либо от звука к письменному знаку (александрийская грамматика древнегреческого языка). Новая наука (наука в современном ее понимании) родилась в Европе. Лингвистика как научное образование также возникла в Европе. Но международный, глобальный характер науки, как таковой, делает ее способ рассуждений и исследования мировым достоянием. Поэтому применительно к лингвистике следует говорить не столько о национальных грамматических традициях, сколько о научных традициях, направлениях, школах, имеющих мировое значение, делает ее способ рассуждений и исследования мировым достоянием. Поэтому применительно к лингвистике следует говорить не столько о национальных грамматических традициях, сколько о научных традициях, направлениях, школах, имеющих мировое значение.