Тема I художественная культура руси IX— первой половины XII века Крещение Руси.

Около 980 года княжил в Новгороде Владимир Святославич, младший сын князя киевского Святослава и его рабыни — ключ­ницы Малуши. Когда отец умер, среди сыновей Святослава на­чалась борьба за власть. Владимир коварством и силой добыл себе Киевский престол и начал «княжить в Киеве один».

Еще при Святославе язычество господствовало в Киевской Руси, но вместе с тем начинает развиваться и процесс христи­анизации; так в договоре с Византией 944 года упоминаются «русские христиане».

Первой путь к христианству проложила княгиня Ольга (баб­ка Владимира), она крестилась во время своего пребывания в Византии в 955 году. Однако она еще не могла распространить новую веру среди своих соплеменников. Ее сын Святослав кате­горически отказался креститься («а дружина моя станет насме­хаться»). Ольга пыталась убедить его, что если он перейдет в новую веру, то остальные сделают то же самое, но Святослав остался непреклонен. «Да будет воля Божья, — решила тогда Ольга,- если захочет, Бог помиловать род мой и землю Рус­скую, то вложит им в сердца желание обратиться к Богу, что и мне даровал».

В начале княжения Владимира язычество упрочило свое по­ложение на Руси. Взойдя на Киевский престол, князь первым делом приступает к сооружению языческого капища. В летописи под 980 годом сказано так: «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: дере­вянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла к Макоши. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам и оскверняли землю жертвоприношениями своими». Случалось, что в жертву прино­сили и киевских христиан, избирая их по жребию.

Появился двойник Перуна и в Новгороде. Добрыня, дядя Владимира по матери, который помог племяннику сесть на Ки­евский престол, был назначен наместником в Новгороде. Он установил идола на берегу Волхова.

Согласно одной из летописей, киевский Перун имел ноги же­лезные, глаза из драгоценных камней, а в руке держал камен­ную стрелу.

У новгородского Перуна был посох, он стоял, устремив глаза на восток, а вокруг него постоянно горели восемь костров. Исхо­дя из этого описания, можно сделать вывод о высоком мастер­стве русских ремесленников (кузнецов, ювелиров, резчиков по дереву и камню).

Однако постепенно Владимир понял, что освободить Русь от родоплеменных традиций на основе язычества невозможно. Укре­пить великокняжеский централизм способна была только новая религия, превозносящая власть от Бога» и оправдывающая насилие над простыми людьми.

988 год вошел в историю как год крещения Руси. Сохрани­лось немало свидетельств об этом периоде. «Повесть временных лет» сообщает, что Владимир, выбирая новую религию для сво­ей страны, начал с «испытания вер». Стали на Русь приходить посольства: от волжско-камских булгар (мусульмане), от иудеев из Хазарии, от «капежа» (папы Римского), от греков - (из Византии). Ни одна вера не понравилась Владимиру, кроме греческой. Ласково разговаривал он с византийским философом, показавшим Владимиру особую «запону» (вышитую икону) с изобра­жением суда Господня: верные на ней справа («о десную») шли в рай, а грешные слева («о шююю») брели в ад. Владимир сказал: «Добро сим о десную, горе же сим о шююю», а философ в ответ: «Если хочешь с праведниками справа стать, то кре­стись». Но Владимир решил еще подождать. Потом собрал своих бояр и сказал им: «...Что вы посоветуете?» Бояре ответили: «Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хо­чешь в самом деле разузнать, то ведь имеешь у себя мужей; послав их, разузнай, какая служба и кто как служит Богу».

Вот вернулись послы в Киев и сказали: «Ходили в Болгарию, смотрели, как они молятся в храме (то есть в мечети. — Авт.), и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам (католикам. — Авт.), и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю (Византию. — Авт.), и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали - на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища, и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом... Не можем мы забыть красоты той..., не можем уже здесь пребывать в язычестве». И спросил Владимир: «Где примим крещение?» Они же сказали: «Где тебе любо».

Так гласит легенда, из которой, однако, видно, что «испытание вер» Владимир проводил очень основательно, стараясь не ошибиться в этом выборе.

Итак, Владимир остановился на христианстве, которое было ближе русской культуре, русскому образу жизни. Эта вера мог­ла служить господским интересам: основная идея христианст­ва — покорность воле Всевышнего — оправдывала княжескую власть над людьми. Но какое же христианство предпочесть - восточное или западное, что выбрать - православие или като­лицизм?

По соседству с Киевской Русью находилась великая Визан­тия, названная так по имени древнегреческой колонии, на месте которой был основан Константинополь. Во всем своем могущест­ве и славе раскинулась Византия на громадной территории, куда входили Балканы, Малая Азия, Сирия, Египет, Южный Крым. Это была богатейшая держава, исповедовавшая православие.

бывря в Византии по торговым и дипломатическим делам, русские видели, каким поклонением окружен там император. Его называли земным Богом, он считался наместником Всевышнего на земле. Византийская церковь поощряла это поклонение, утверждала божественность императорской власти.

Совсем иные отношения между церковью и властью были и католических странах. Римский папа требовал не только рели­гиозного, но и политического подчинения королей и князей За­пада, стремясь таким образом к христианизации всех европей­ских государств.

Владимира не устраивали идеи «папежа», он хотел абсолют­ной власти, узаконенной Божьим соизволением, поэтому и вы­брал Византию.

Кроме того, к православию Владимир склонился еще и по­тому, что богослужения у католиков шли только на латыни, а константинопольская церковь использовала в культовых целях кроне греческого и другие местные языки, На Руси в это время уже были церковные книги, переведенные на славянские языки, их имела княгиня Ольга, принявшая византийское пра­вославие.

Итак, Владимир выбрал греческую веру, однако по византий­ским законам любой народ, принявший православие, становился зависимым от басилевса. Владимир, естественно, стремился это­го избежать, используя политические затруднения Византии.

Император Василий II и его брат-соправитель Констан­тин VIII терпели поражение от своего восставшего полководца Варды Фоки. Они попросили помощи у киевского князя. Влади­мир ее предоставил, но взамен попросил крестить его и дать в жены сестру императоров Анну. Таким образом, правитель Руси поднялся бы на небывалую высоту, породнившись с басилевсами Византии.

Мятежный полководец был усмирен, но Василий и Констан­тин не спешили выполнять условия договора, поскольку членам византийской императорской фамилии запрещалось родниться с инородцами, тем более с язычниками. Тогда Владимиру приш­лось напомнить грекам об их обязательствах. В 988 году он захватил византийскую крепость в Крыму Корсунь (Херсонес Таврический) /2/ и пообещал освободить ее только тогда, когда принцесса Анна станет его женой. Басилевсам пришлось при­нять эти условия.

«Крестился же он (Владимир. — Авт.) в церкви святого Ва­силии (при крещении принял имя Василий. — Авт.), а стоит церковь та посреди града, где собираются корсунцы на торг... По крещении же Владимир взял царицу... и священников корсунских..., взял и сосуды церковные и иконы на благословение себе... И вернулся в Киев». Вместе со священными сосудами и мощами святого Климента Владимир привез в Киев и установил на главной городской площади (Бабином торжке) четверку бронзовых коней (квадригу) и две античных статуи. До XIII ве­ка, то есть до захвата Киева татаро-монголами, украшали Киев эти прекрасные произведения.

Вернувшись в Киев, князь приказал опрокинуть идолов, од­них изрубить, других сжечь. Перуна же двенадцать человек поволокли к Днепру, а по дороге били нещадно. С горестными воплями и слезами бежали за Перуном киевляне. Князь же ве­лел оповестить всех: «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый или бедный, или нищий, или раб — да будет мне враг».

Предстаньте себе чувства наших предков, которых в одно­часье заставили сменить веру; еще недавно они поклонялись Перуну, а теперь он, избитый, выброшен за пороги Днепра, и вместо него служители в блестящих одеждах предлагают ново­го, никому не известного, а потому страшного Бога. Плакали дети, вопили женщины, многие затыкали уши, чтобы не слышать чужой молитвы, не хотели идти в волы Днепра для креще­ния. Но крещение состоялось, хотя в душах русских людей надолго поселилось двоеверие.