§2. Флорентийская модель разделения властей

При изучении истории доктрины разделения властей нельзя не отметить ее фрагментарности и замкнутости периодов развития в рамках той или иной исторической эпохи. Развитие доктрины шло как бы рывками, порой без какой-либо связи одного периода с предыдущим либо последующим. Так, библейское письменное закрепление независимости суда и отделения судебной власти от царской оказало некоторое воздействие на формирование моделей разделения властей в христианских городах-государствах Европы и прямое влияние на американскую концепцию разделения властей, но никак не на Афины античной эпохи, хотя там присутствуют все необходимые элементы разделения властей. В свою очередь государственные образцы Древней Греции служили непосредственным примером для создания модели разделения властей в республиканском Древнем Риме, а позднее, бесспорно, примеры античного выстраивания государственности повлияли как на республиканские города-государства времен Возрождения, так и, конечно же, на американцев при создании США.

Историю доктрины разделения властей следует рассматривать в двух аспектах — как историю развития идеи и как историю практического воплощения этой идеи в жизнь. И при этом нужно учитывать самостоятельность отдельных периодов или эпизодов развития доктрины по отношению друг к другу, а также неевклидов параллелизм древнегреческой и библейской линий развития. Иногда доктрина развивалась де-факто в рамках практической государственной деятельности (древние Афины и Рим), иногда чисто умозрительно, теоретически (Локк, Монтескье). Причем конкретная каждодневная деятельность флорентийской Синьории или Сената США не менее важна для истории доктрины, чем исследование теоретика, специально ей посвященное. Прогресс заключается не только в непрерывном линейном движении вперед, но и в остановке, а нередко в боковом движении или возврате назад. Порой вернуться к исходной точке гораздо полезней и прогрессивней, чем упорствовать в продолжении пути по ошибочно выбранному направлению. Так произошло, например, в Соединенных Штатах, когда после оглушительного Уотергейтского дела 1974 г. страна во многом вернулась от зарождающегося «имперского президентства» к традиционным ценностям американской концепции разделения властей.

Флорентийский период развития и практического применения принципа разделения властей отмечен уникальными личностями, оставившими след во всемирной истории. Рафаэль, Леонардо да Винчи, Данте, Микеланджело, Савонарола, Брунеллески, Лоренцо Медичи, Никколо Макиавелли — вот неполный перечень гигантов человечества, которые жили и творили в то время.

В книге «История Флоренции» Макиавелли описал, как складывался и работал государственный механизм Флорентийской республики. В развитии этого механизма отчетливо прослеживается тенденция к юридическому закреплению независимости судебных органов и обеспечению эффективности судебных решений, коллективности руководства, распределению функций между разными государственными органами, для того чтобы избежать чрезмерной концентрации власти в одном из них. Все это вместе взятое обеспечило небольшому городу свободу от тирании в течение нескольких столетий и длительное экономическое процветание.

Макиавелли, отмечая особое положение Флоренции, указывал на ее отличие от других городов-государств. В первой половине XIII столетия флорентийцы «решили, что наступило подходящее время для того, чтобы учредить такой образ правления, который позволил бы им жить свободно». Для этого они разделили город на шесть частей и от каждой избрали по два представителя в Совет старейшин для управления городом. Четыре члена Совета старейшин ежегодно переизбирались. «Дабы уничтожить всякий повод для вражды, возникающей по поводу судебных решений, назначались не из числа граждан города двое судей, из которых один назывался капитан, а другой — подеста; им были подсудны все гражданские и уголовные дела, возникавшие между гражданами»²¹⁷. Вот то самое важнейшее отличие первоистоков флорентийской модели разделения властей и ее «сдержек и противовесов». Не только судебная власть отделялась от остальных, но для ее осуществления приглашались граждане из других городов, в частности из Болоньи, которая в то время была крупнейшим центром юридического образования в Европе. Конечно, в небольшом городе с несколькими десятками тысяч населения, где все друг друга знают, очень трудно избежать постороннего влияния на судебное решение. Стремление хотя бы таким образом отделить судебную власть от остальных, а позднее придание судьям вооруженных отрядов, своего рода судебных исполнителей, обеспечивающих исполнение, — все это стало особенностью флорентийской модели управления.

В дальнейшем число управителей города, переизбираемых каждые два месяца, увеличили до 36, потом уменьшили до 12. Кроме них избирался Совет из 80 человек и еще один Совет из 180 человек. Каждый решал различные вопросы, а вместе они формировали Общий совет. Кроме того, был создан Совет в составе 120 горожан, который назначал должностных лиц и принимал окончательные решения по всем делам, рассматриваемым другими советами. Такая несколько запутанная система «сдержек и противовесов» позволила Макиавелли утверждать: «Благодаря своему новому образу правления Флоренция блистательно поддерживала свою славу, ибо во всех делах государства царила законность»²¹⁸. Ремесленников и представителей других профессий, включая юристов, разделили на цехи, а в Совет правителей, вскоре названный Синьорией, избирали только граждан, занимавшихся торговлей или ремеслом. Для Синьории был построен специальный дворец — Палаццо Веккия, который своей красотой, особенно художественным оформлением главного зала заседаний, превосходит большинство королевских дворцов и парламентов мира.

Бывало, дворяне города не подчинялись решениям суда или должностных лиц, опираясь в своем противоборстве на вооруженных слуг. Поэтому Синьория назначила особого гонфалоньера правосудия, в помощь которому придала тысячу стражников. Однако нередко дворяне находили поддержку у кого-либо из членов Синьории и мешали гонфалоньеру обеспечивать правосудие, в результате «правосудие действовало медленно, а приговоры не приводились в исполнение»²¹⁹. Тогда отряд гонфалоньера был увеличен до четырех тысяч человек, а сам он стал заседать вместе с членами Синьории. Со временем гонфалоньер стал руководителем Синьории и всей исполнительной власти города. Постепенно эффективность правосудия возросла, и о времени конца XIII в. Макиавелли писал: «Никогда город наш не был в лучшем состоянии, чем в те времена». Защита правосудия почиталась делом чести каждого флорентийца. Так, когда некий Корсо был осужден судьей за «намерение установить тиранию», на исполнение приговора двинулись вооруженные отряды, предводительствуемые членами Синьории. Осужденный, забаррикадировавшись в доме, защищался до последнего, пока не был убит.

Постоянная тенденция к поддержанию права и возможности суда по отправлению правосудия вне зависимости от политической борьбы является главной особенностью флорентийской государственности. Не случайно Гегель писал о городах-государствах, где «впервые начал устанавливаться правовой порядок»²²⁰. Важно отметить и то, что в отличие от других итальянских граждан флорентийцы признавали необходимость платить налоги и обязанность платить налоги пропорционально доходам.

Поклонник античной, особенно римской, государственности Макиавелли провел сравнительный анализ Рима и Флоренции. Отдавая почти по каждой позиции предпочтение Древнему Риму, автор делает парадоксальный, может быть даже для него самого, вывод: в итоге Рим смог существовать только под властью императора, а Флоренция смогла надолго сохранить свою свободу²²¹. Республиканский Рим в зените своей государственности продержался не более двух столетий, Древние Афины — около 100 лет, а вот Флоренция при всех перипетиях внешних войн и внутренних распрей выстояла свободным городом-государством почти 250, пока потомки Медичи не стали ее государями. О том, что конкретно дала самой Флоренции (и всей мировой цивилизации) эта государственная свобода, уже было сказано. Гегель, ориентируясь в первую очередь на флорентийский опыт, пишет: «Когда мы рассматриваем это беспокойство и изменчивость во внутренней жизни городов и непрерывную борьбу партий, то удивляемся, что, с другой стороны, наблюдалось цветущее состояние промышленности, сухопутной и морской торговли. Это процветание было вызвано тем же самым принципом жизненности, который поддерживался именно этим внутренним возбуждением»²²². Экономическое процветание Флоренции обеспечивалось ее раздробленной структурой государственных органов, доступностью государственных должностей для профессионалов торговли, банковского дела, любого значительного ремесла, а также вооруженной защитой авторитета суда.