Глава третья. Реакция общественности на нравоучения Екатерины и ее сподвижников

Как известно, «Всякая всячина» положила начало сатирической публицистике в России. В 1769 г., практически сразу после выхода журнала в свет, у «бабушки» появились многочисленные «внучата», в том числе «И то и се» М. Д. Чулкова, «Смесь», «Трутень» Н. Н. Новикова и др. Уже на в № 50 «Всякой всячины» высказано: мимоходом дадим приметить читателю, что со временем размножения у нас земляных яблок еще не было ничего так плодовитого, как потомство «Всякой всячины». Это то потомство ярче всего выразило реакцию на появление сатирических листков по инициативе Екатерины и ее сподвижников.

Как ни странно, «внучата» старались скорее не поддерживать «бабушку», помогать ей, а скорее действовать по отношению к ней резко и решительно. По различным поводам у нее велась ожесточенная война с ними. Замечательно, что все сатирические листки, за исключением одного «И то и се», были против «Всякой всячины», и ей приходилось иногда выдерживать сильные нападки. «Вся вина «Всякой всячины», говорил «Трутень», состоит в том, что на русском языке изъясняться не умеет и русских писаний обстоятельно разуметь не может…»³⁰

Видимо, нападки на издателей журнала начались еще с первых листков. Естественно, авторы не замедлили отреагировать на неприятие «Всякой всячины». Нужно было достойно ответить на нелицеприятные высказывания оппонентов и предотвратить всякое дальнейшее поношение. Следовало это вынести на страницы журналов в виде сатирических писем и ответов на них. Показательно в этом случае письмо Василиссы Топтоноговой в № 49. Вот что она пишет: «У жесть как я не довольна издание ваших недельных листов! Мне кажется это ни к чему. Я того и смотрю, что вы как-нибудь меня зацепите. Мы жили и без вас право хорошо. Все, что я делаю, есть хорошо; я вам сказываю. Ужо чаю понесете всех бранить и ругать. Право перестаньте; никому не приятно, что вы по всем, по всем. Вить никто не переменится для вас, хотя и узнают себя: а только что досадно. Как вам всех переделать на свой трант? Я чаю вы думаете, что кто-нибудь от ваших мараний перестанет махать. Нет, право. Никто целый день не удержит ваших наставлений в голове. Уж подлинно есть что и держать!»

Перед авторами журнала встал вопрос о написании ответа, ведь им нужно было оправдаться перед публикой и убедить общественность в пользе журнала. «Письмо госпожи Топтоноговой привело нас в некоторые заботы. Мы долго не знали, как ей ответствовать, и кому из нас поручить толь трудное дело. Наконец согласились выбрать того, который умоначертанием схож на сию госпожу. Здесь следует его грамота». Данный отрывок намекает на то, что оппонентами «Всякой всячины» являются, прежде всего, сочинители других журналов, и полемика по поводу пользы «Всякой всячины» разворачивается только между публицистами. Это не выражение общественного мнения, а журналистская борьба в чистом виде. Ответ на письмо последовал следующий: «Ужасть как я печален, что Всякая Всячина вам не нравится. Что же вы пишете, что она ни к чему: в том не могу с вами согласиться; ибо она нам доставила счастье получить прекрасною, я чаю, рукою написанное ваше письмо. Вы и никто причины не имеете опасаться, быть в листах наших зацепленными. Мы себе за правило предписали, не целить на особ, но единственно на пороки. А как все то, что вы делаете, по письму вашему есть хорошо, то и сего вам опасаться не для чего. Самые совершенства ваши довольно вас покрывают от всяких стрел пущенных противу того, что дурно. Ужо же бранить и ругать, вам обещаемся, никого не будем, так как и по сей час мы сего не делывали».

Эти ответом авторы журнала дают понять, что, несмотря на нападки со стороны других сочинителей, «Всякая всячина» будет продолжать печататься. Другим оппозиционным журналам также разрешено писать все, что они считают нужным, но при этом, они должны помнить, что «Всякая всячина» в обиду себя не даст. Стоит обратить внимание на заметку в № 66, в которой содержатся следующие строки: «На ругательства, напечатанные в Трутне под пятым отделением, мы ответствовать не хотим, уничтожая оные; а только наскоро дадим приметить, что господин Правдолюбов нас называет криводушниками и потаччиками пороков для того, что мы сказали, что имеем человеколюбием и снисхождение к человеческим слабостям, и что есть разница между пороком и слабостью».

Екатерина продолжала терпеть, пытаясь предотвратить нападки путем доказательства своих благородных намерений, убеждая оппонентов в добродетельной направленности «Всякой всячины». Но всякому терпению приходит конец. Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, немедленно был сочинен отзыв некого «придворного господчика» о «Трутне»: «не в свои – де этот автор садится сани. Он – де зачинает писать сатиры на придворных господ, знатных бояр, дам, судей именитых и на всех. Такая – де смелость ничто иное есть как дерзновение. Полно-де его недавно отпряла «Всякая всячина» очень хорошо, да это еще ничего: в старые времена послали бы – де его потрудиться для пользы государственной отписывать нравы какова ни на есть царства русского владения (тонкий намек на Сибирь), но нынче – де дали волю писать, и за такие сатиры не наказывают. Ведь – де знатный господин не простой дворянин, что на нем тоже взыскивать, что и на простолюдинах. Кто – де не имеет почтения и подобострастия к знатным особам, тот уже худой слуга!»³¹

Особой реакцией на неприятие «Всякой всячины» и нападки на Екатерину и ее сподвижников были похвальные письма. Примечательно здесь письмо Патрикея Правдомыслова в № 108. Это письмо посвящено проблеме правосудия в России; основной смысл сводится к тому, что Екатерина - самый справедливый монарх, который когда-либо правил, она блюстительница порядка, законности и справедливости. «… наипаче тогда, когда всякий честный согражданин признаться должен, что может быть никогда и нигде, какое бы то ни было правление, не имело более попечения о своих подданных, как ныне царствующая над нами Монархиня имеет о нас, в чем ЕЙ, сколько нам известно, и из самых опытов доказывается стараются подражать и главные правительства вообще. Мы все сомневаться не можем, что ЕЙ, ВЕЛИКОЙ ГОСУДАРЫНЕ, приятно правосудие, что ОНА САМА справедлива, и что желает в самом деле видеть справедливость и правосудие в действии во всей ЕЯ обширной области. О том многие изданные манифесты свидетельствуют, а наипаче наказ комиссии уложения, где упомянуто в № 20 отделения, что никакой народ не может процветать, если не есть справедлив». Пять страниц этого номера посвящены прославлению монархини.

Похвалы мудрой государыне встречаются нам еще ранее, в № 51. «В сих стихах заключаются мысли всех вернейших сынов отечества, в число коих сочинители Всякой Всячины включаются без изъятия». Вот эти стихи.