Тушино.

Первоначальный успех восстания «большого воеводы» Болотникова, а затем движения Лжедмитрия II демонстрировали неприятие власти Шуйского значительной частью общества. Конечно же не могли этого не замечать и представители высшей знати, в том числе и Трубецкие, но сделали разные выводы. Молодым были важны перспективы, старшим – стабильность.

Успешное продвижение войск «царика» весной 1608 года к Москве, по всей видимости, заставило задуматься многих представителей высшей знати о своем будущем. И вот уже в войсках, стоящих на реке Незнани, посланных против Лжедмитрия II «нача бытии шатость: хотяху царю Василью изменити князь Иван Катырев, да князь Юрий Трубецкой, да князь Иван Троекуров и иные с ними». ¹ Юрий Никитич Трубецкой – двоюродный старший брат Дмитрия Тимофеевича, после этого был сослан Шуйским в Тотьму.(Заметим, что влиятельный Никита Романович – его родной отец, и тот не мог или не хотел обеспечить поддержку сыну.)

В июне 1608 года Вор приблизился к Москве и стал в Тушине. 25 июня ночью врасплох гетман войск Лжедмитрия II Рожинский(Ружинский) напал на войско Шуйского стоявшее на реке Ходынке. Не ожидавшее нападения московское войско дрогнуло и побежало, однако затем, получив в подкрепление новые полки, в свою очередь погнало врага, но не смогло развить успех. Таким образом, Ходынская битва в конечном итоге не принесла победы ни одному из противников, но она с одной стороны показала тушинцам, что Шуйский ещё достаточно силен и быстро Москвой овладеть они не смогут, а с другой – показала Шуйскому, что самостоятельно разбить Вора он не сможет.

Именно после этой битвы «учели с Москвы в Тушино отъезжати столники и стряпчие и дворяне московские и жилцы и городовые дворяне и дети боярские и подъячие и всякие люди. А отъехали с Москвы в Тушино стольник князь Дмитрей Тимофеевич Трубецкой, князь Дмитрей Мамстрюкович Черкасской, князь Алексей Юрьевич Сицкой, Михайло Бутурлин, князь Иван да князь Семен Засекины и многие стольники и стряпчие…». ²

В Тушино перебежчики были приняты с распростертыми объятиями. Дмитрий Трубецкой – самый знатный из перебежчиков – был пожалован Лжедмитрием боярством. Вскоре к Дмитрию присоединился и его опальный двоюродный брат – князь Юрий, которому тоже было «сказано» боярство.

Интересно, что мысль о «перелете в Тушино» пришла первому не ему, а Юрию Никитичу. Видимо, все-таки Дмитрий Тимофеевич не был способен на такую дерзкую мысль и лишь потом развил ее, применил ее в действие в тот момент, когда то переход был более или менее безопасен, так как в нем участвовало большее количество людей, когда это более походило не на частную измену, а на коллективное решение, что притупляло чувство собственной ответственности и душевных терзаний.

Братья Трубецкие вошли в боярскую думу Лжедмитрия. Кроме того Дмитрий Тимофеевич вместе с дьяком И.Т. Сафоновым возглавлял одно из ключевых учреждений в «воровском» правительстве – разрядный приказ.

При этом остававшиеся в Москве Трубецкие, как, впрочем, и представители других знатных родов, чьи родственники отъехали к Вору, не подверглись никакой опале со стороны Шуйского. Царь Василий чрезмерными репрессиями боялся оттолкнуть от себя остававшихся у него на службе вельмож. И многие знатные семьи имели своих представителей как в Тушино так и в Москве. «И разделяшася надвое вси человецы, вси же мысляще лукавне о себе: аще убо взята будет Москва, то тамо отцы наша ибратиа и род, и друзи; тии нас соблюдут. Аще ли мы одолеем, то такожде им заступницы будем».³ Таким образом московская знать, не желавшая остаться в проигрыше при любом раскладе сил, отреагировала на сложившуюся обстановку.

Ни Шуйский ни Лжедмитрий не имея достаточных сил одолеть друг друга пытались переманить к себе на службу как можно больше людей из стана противника. Это привело к появлению так называемых «перелётов». «… в Тушине быв, тамо Крест же Господень целовав и жалованья у врага Божия взяв, и вспять во царьствующий град возвращахуся и паки у царя Василия болши прежняго почесть и дары и имения восприимаху и паки к Вору отъезжаху. Мнози же тако мятуще всем государьством Росийским, не дважды кто, но и пять крат и десять и в Тушино и к Москве преежжаху.»⁴

Разрядный приказ, которым руководил боярин Трубецкой, как раз и ведал служилыми людьми, в том числе многочисленными «перелетами», их распределением по полкам, назначением жалования, раздачей поместий за службу и т.д.

Движение Лжедмитрия II, особенно в Тушинский период – в то время когда к нему примкнул князь Дмитрий Тимофеевич, было крайне неоднородно по своей сути. Основной опорой «царика» был мелкий служилый люд северских, заоцких, украинных и польских городов Московского государства, видевший в Лжедмитрии прирожденного государя. Основной же ударной силой его войска служило польское «рыцарство», которое ставило Тушинского Вора ни во что, стремившееся через участие в этом движении лишь к обогащению любыми способами. А основную массу его войска составляло казачество – само по себе то же очень неоднородное и четко не структурированное, подверженное быстрым изменениям настроения.

Примкнувшие к движению Вора на гребне его успехов представители высшей знати конечно же осознавали истинную цену Лжедмитрию и старались использовать его движение в своих интересах. По мнению историка С.Ф. Платонова «большинство высокородных тушинцев ценило Вора лишь в той мере, в какой он казался им удобным орудием для борьбы с царем Василием».⁵

Анализируя состав «русских советников Вора» Платонов приходит к выводу, что «не считая Филарета Никитича, имена Трубецких князей, Ярославских князей, Салтыковых, Годунова(Ивана Ивановича шурина Филарета) с его братьями Вельяминовыми и других подобных вводят нас в ту среду, которая первенствовала в эпоху опричнины и могла называться новой дворцовой знатью в противоположность прежней родовой знати».⁶ В течениии 1608 года движение Лжедмитрия ширилось и крепло. Ему удалось закрепится под Москвой и создать в Тушино альтернативную столицу, множество городов присягнуло ему на верность. Влияние царя Василия одно время ограничилось собственно Москвой и Рязанской областью. Польская шляхта, казачьи отряды, русские перебежчики – все стремились на службу «царю Дмитрию», привлекаемые щедрыми посулами. Казалось ещё немного и власть Шуйского падет, но уже к концу года положение стало меняться.

Дело в том, что поначалу чуть ли не с радостью присягавшие Лжедмитрию города и уезды были обложены огромными поборами – требовалось расплачиваться с наемниками. Сами эти поборы зачастую превращались в разбой и мародерство. Польские паны и русские воры безнаказанно грабили, истязали и убивали народ. Всё это привело к резкому падению авторитета Вора и к восстаниям против него.

В то же время Шуйский не сумев самостоятельно справиться с ворами прибег к помощи шведского короля Карла IX, уже давно искавшего возможности вмешаться под благовидным предлогом в московские дела, конечно же не без собственной выгоды. В феврале 1609 года был заключен договор об уступке Корелы в обмен на военную помощь. И вот уже весной десятитысячная «немецких ратных людей кованная рать» состоявшая из шведских, французских, английских, шотландских и прочих наемников в соединении с оставшимися верными Шуйскому новгородцами под командованием Скопина-Шуйского и Делагарди(Яков Пунтусов в русских летописях) начала действовать против воровских отрядов.

К осени 1609 года Скопин-Шуйский очистил от войск Вора почти всю верхнюю Волгу, в свою очередь восставшие жители Замосковных областей тоже успешно действовали против отрядов «царика».

В это же время польский король Сигизмунд решился на открытую интервенцию против России и осадил Смоленск. Его послы прибыли в Тушино, но с Лжедмитрием встречаться отказались и вели переговоры напрямую с польскими военными о том, что бы вся польская часть войска шла под Смоленск, а заодно и выдала бы Сигизмунду Вора.

Осознавая всю шаткость своего войска, понимая, что поляки, да и Тушинские бояре готовы сдать его как только увидят в этом свою выгоду и, наконец, терпя постоянные оскорбления от своего гетмана – Рожинского, Лжедмитрий решает тайно покинуть Тушино. И вот уже в начале января 1610 года он появляется в Калуге.

Между тем в Тушино бояре «вошли в конфедерацию» между собою и с польским войском в том чтобы им «не отъезжать» к Василию Шуйскому, а также «не хотеть» на государство никого из московских бояр. Затем они начали переговоры с Сигизмундом о том, чтобы он пожаловал на Московское государство своего сына Владислава. Таким образом, на первых порах после побега Вора тушинцы выступили как единая сила, со своей программой.