Вызов Лютера

Мартин Лютер (1483-1546) - монах ордена августинцев, участник реформационного движения в рамках своего ордена, талантливый профессор Священного Писания недавно открытого Виттенбергского университета и Саксонии, и в то же время человек, ищущий ответа на свое собственное духовное беспокойство. В жизни Лютера был весьма таинственный период (между 1513 и 1517 годами), когда, по его словам, он пережил нечто вроде богоявления, озарения свыше, о чем он повествует в своем знаменитом теологическом сочинении, написанном, впрочем, тридцать лет спустя¹⁴⁶.

Лютер размышлял над отрывком из Послания к Римлянам (1:16-17): «В нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: праведный верою жив будет». Во время этого размышления, по его собственным словам, он вдруг перешел от восприятия Бога как Судии, которого невозможно удовлетворить в силу неисполнимости Его закона, к мысли о Боге, дарующем праведность и, «в милосердии Своем оправдывающем через веру». Таким образом, он пришел к отрицанию активного, формального оправдания и к утверждению оправдания пассивного, принимаемого как дар, помимо каких-либо заслуг. Отныне Лютер убежден, что человек для Бога не грешник, ибо таковым он останется всегда, что бы он ни делал, но праведник, ибо ему вменяются единственные заслуги, которые могут привлечь благодать, - собственные заслуги Иисуса Христа.

Помимо душевного покоя, который обрел Лютер в башне Виттенбергского монастыря, в чем же, собственно, заключалась связываемая с его именем великая перемена? Дело, конечно, не только в том, что (как долго считали протестантские историки) Лютер предложил принципиально новое прочтение Евангелия, ибо по существу отцы Церкви и богословы средних веков также рассматривали справедливость Божию как милосердие, но прежде всего - в блистательной интуиции, на которой отныне строится новое богословие.

Вызов Лютеровой реформы заключается в стремлении сделать эту богословскую истину единственной движущей силой теологии, отдать ей предпочтение, все организовать и построить на этой духовной интуиции. Согласно Лютеру, все опирается на уверенность в спасении через веру «в дело Христово», в чем и состоит учительный смысл Послания к Римлянам, в тексте которого, по его мнению, суммировано Евангелие.

Мы спасаемся только верой, только благодатью, и поскольку мы находим их в Писании - только Писанием. Суть брошенного Лютером вызова не в его утверждениях, а в пронизывающем эти утверждения отрицании: вера без дел; благодать без свободы воли, Писание без Предания. Этот момент принципиальный, ибо Лютер призывает но только опираться на Scriptura sola (только Писание), но и судить с нею традицию в свете его собственной интерпретации библейского Откровения.

Католические историки выделяют два главных момента, знаменующих ужесточение позиции Лютера. Вопреки господствовавшим прежде взглядам, его знаменитым 95-ти тезисам против индульгенций от 31 октября 1517 года уже не придается основополагающего значения. Несмотря на всю их резкость и содержащиеся в них выпады против общения святых (на следующий день как раз был праздник Всех святых), эти тезисы были, по всей видимости, всего лишь приглашением к богословскому диспуту, к disputatio средневекового типа, который имел полное право затеять любой университетский профессор, переполненный идеями. Гораздо более важным представляется эпизод, имевший место в 1519 году в Лейпциге: противник Лютера Иоганн Экк из Ингольдштадта обвинил его в отрицании непогрешимости Соборов, то есть в полном разрыве с Преданием, которое Лютер считал не более, чем человеческими словами, а также с Церковью, поскольку он полагал, что она может заблуждаться даже в вопросах веры. Этот разрыв полностью оформился в произведениях Лютера 1520 года.

В своем труде с красноречивым названием «Вавилонское пленение Церкви» Лютер стремится сокрушить сакраментальное здание Римской Церкви, сохраняя только два таинства: крещение и Евхаристию. В воззвании «К христианскому дворянству немецкой нации», для достижения большего эффекта написанном на немецком языке, он предпринимает попытку снести три стены темницы, возведенной, по его мнению, Римом для христианства: различие между клириками и мирянами , которое должно быть заменено полным признанием всеобщего священства христиан; монополию клира на толкование Писания, которой противопоставляется идея ясности и прозрачности Слова Божия для всех верующих; наконец, сама необходимость существования папства, созывающего Соборы, - это отвержение сопровождается призывом восстать против римской тирании.

Эти моменты и являются отправными точками для всех главных утверждений лютеранства, нередко принимающих диалектическую форму. Лютер дает множество примеров, которые любит заимствовать у апостола Павла и Августина: «Человек ничего не дает, но все получает». Эта сентенция хороню выражает его абсолютистскую позицию в центральном по значению споре о свободе или несвободе воли, возобновленном Эразмом, который сразу распознал, что Лютер бьет в самую цель, радикально порывая как с гуманистическими, так и просто католическими идеалами.

Между 1524 и 1526 годами расхождения между Лютером и Эразмом вырастают в открытое противостояние. По Лютеру, человек не обладает свободой воли и не может содействовать своему спасению, ибо он испорчен грехом; свобода воли - атрибут Бога, который человек, движимый гордыней, стремится присвоить себе¹⁴⁷. С точки зрения гуманиста, напротив, благость Бога столь велика, что Он делает нас соучастниками Своей свободы и соработниками в деле нашего собственного спасения. Впоследствии католическая Реформация на Тридентском Соборе именно на этом уровне сможет ответить на вызов, обращенный к ней лютеровой Реформой.

К 1520 году проповедь Лютера воспламенила уже не только всю Германию, но и многие сопредельные с ней страны: масштабы этого пожара свидетельствуют о том, сколь велико было стремление христиан к обновлению Церкви. Ян Гус в Богемии и Уиклиф в Англии, хотя и были еретиками, являлись выразителями этого законного стремления, и его же на свой лад демонстрировал Савонарола.

Цвингли в Цюрихе, Буцер в Страсбурге, Эколампадий в Базеле - повсюду вскоре восстают реформаторы. Будучи нередко более радикальными, чем сам Лютер, они не принимали его учения полностью, однако все признавали виттенбергского пророка. В 1529 году немецкие князья образовали партию в имперском сейме и выступили с «протестацией» против запрета нового культа: отныне те, кому вскоре предстояло организоваться в новые Церкви, стали называться протестантами. К тому времени протестантские общины уже начали приобретать институциональные черты, а в следующем году появились первые вероисповедные символы (Аугсбургский, Тетраполитанский и др.). Даже если реформаторы были движимы лишь великой идеей очищения Церкви, своим агрессивным натиском на традиционную догматику они спровоцировали раскол¹⁴⁸.

Действительно, по меткому выражению Люсьена Февра, Лютер упрекал современную ему Церковь не в том, что она «дурно живет» - он не был так наивен, - но в том, что она «дурно верит»¹⁴⁹. В таком смысле великий реформатор высказывается во многих своих работах и, в частности, в «Застольных беседах». Но ни беспорядочный (или, но выражению Эразма, гиперболический) гений Лютера, ни более тонкий, и вместе с тем более изменчивый талант Буцера не смогли бы окончательно утвердить в Европе протестантизм, если бы во франкоязычном регионе не появилась личность, убежденная в правоте новых институтов и нового христианского устройства жизни.