Христиане и империя

До признания их религии империей христиане, действительно, пользовались миром сим, как бы им и не пользуясь (1 Кор. 7:31)⁶⁵. Очень многие стороны жизни античного общества вызывали у них резкое неприятие, и они либо молча мирились с ними как с неизбежным злом, либо просто оставляли без внимания, что являлось проявлением своего рода общественного нонконформизма. Однако принимать участие в принесении жертв идолам языческих божеств или обожествляемых со времен Августа императоров христиане себе позволить но могли. Плиний Младший (61 или 62 - ок. 114) в бытность свою в 111-113 годах наместником Вифинии распознавал христиан среди своих подчиненных именно предлагая совершить такое жертвоприношение.

О невозможности принять какое-либо обожествление государства свидетельствует вся история Церкви. Однако христианство не только никогда не призывало к восстанию против светской власти, но, напротив, как явствует из 13 главы Послания к Римлянам, предписывало повиноваться властям предержащим. Все, чего христиане хотели от государства, это пользоваться благами царившего в империи мира. И единственное, на что они не могли пойти в угоду империи, это идолопоклонство, пусть даже формальное и эпизодическое. Но, как полагали император Деций в 250 году и позже Диоклетиан в 304 году, такой отказ был оскорбителен для достоинства императора, а значит, являл собой угрозу безопасности государства. Как следствие, христианам пришлось пережить эпоху гонений - почти непрерывных, временами весьма кровавых. Но, с другой стороны, как говорил Тертуллиан, «кровь мучеников - семя христиан»⁶⁶.

Как известно, параллельно с распространением христианства возрастали и претензии империи в сфере религии. За период от Нервы (†98) до Септимия Севера (†211) дело дошло до того, что императоров стали обожествлять при жизни. В то же время слухи о христианах и об их тайных и якобы кровавых сборищах возбуждали в общественном мнении обвинения в том, что христиане находятся в постоянной готовности к мятежу.

Официально санкционированные гонения обрушивались на христиан несколькими волнами⁶⁷, которых первые христианские историографы, такие, как Лактанций († ок. 330) и, и особенности, Орозий (ок. 380 - ок. 420) в его «Истории против язычников» (417), стремились насчитать десять - по числу казней египетских.

Первый удар христиане испытали в 64 году от императора Нерона (37-68), возложившего на них вину за пожар, почти полностью опустошивший Рим. Преследования, судя по всему, ограничились на этот раз пределами города, и, тем не менее, это был первый случай, когда против христиан было выдвинуто публичное обвинение в преступном деянии. К этому времени относится мученичество апостолов Петра и Павла.

Домициан в 94-95 годы обрушился одновременно на христиан и иудеев. От этого гонения пострадали, в частности, принадлежавшая к императорскому роду Флавия, Домицилла, ее слуги Перевс и Ахиллевс, а также бывший в 91 году консулом. Маний Глабрион, что свидетельствует о проникновении христианства и в высшие слои римского общества.

После процессов 112 года, отраженных в переписке Плиния Младшего с императором Траяном (53-117), преследования христиан, несмотря на сравнительно терпимое отношение к ним со стороны Адриана и Антонина Пия, спорадически продолжались и дали множество случаев мученичества. В 177 году в правление Марка Аврелия (121-180) имело место известное гонение в Лионе.

Систематический характер гонения приобрели только при императоре Декии. В январе 250 года по его повелению был предан мученической смерти епископ Парижский (249-251) Фабиан, а в июне того же года Декий издал эдикт, в соответствии с которым все подданные империи под страхом смерти обязывались принимать участие в жертвоприношениях официально чтимым божествам. Мера эта, без всякого сомнения, была направлена в первую очередь против христиан. В результате многие из христиан совершали отступничество, другие же за деньги обзаводились фиктивными свидетельствами об участии в требуемых обрядах. Воздвигнутое Декием гонение смягчилось только со смертью императора в июне 251 года. В 257 году преемник Декия Валериан (253-259) запретил богослужебные собрания христиан. За нарушение этого запрета заточению и другим наказаниям подверглись многие епископы и великое множество мирян. Сын Валериана Галлиен (260-268) проявил себя в отношении христиан значительно более благосклонным и в 260 году отменил направленные против них эдикты отца.

Последний страшный удар был нанесен по христианам императором Диоклетианом (284-305). Взойдя на престол, он на первых порах относился к христианам достаточно терпимо. Однако, поддавшись влиянию своего зятя Галерия, Диоклетиан 23 февраля 303 года обнародовал в Никомидии эдикт, имевший целью полное уничтожение Церквей и священных книг христиан, а со следующего года начались массовые их преследования. Начатая Диоклетианом антихристианская политика последовательно проводилась в жизнь до самой его кончины, причем с особой жестокостью - в восточных землях империи. В 311 году, незадолго до смерти, император Галерий (305-311) отменил действие диоклетиановых эдиктов.

Но коренным образом положению дел предстояло перемениться только с обращением императора - но пока еще не империи - к Церкви. На этом окончился период гонений, хотя на всем протяжении истории Церкви христианизация народов и столкновения с государственной властью так или иначе снова и снова сопровождались насилиями и смертями.

От эпохи гонений осталось множество замечательных свидетельств, запечатленных в Актах мучеников; сами же мученики в очень скором времени стали объектами поклонения. Прославлению мучеников, страданиями своими уподобившихся Христу, служил символический язык поэзии. Св. Игнатий Антиохийский (†107) называл цепи, которыми он был скован перед смертью, «перлами духовными»⁶⁸. Епископ Смирны Поликарп (†155) сравнивал свои оковы с царскими диадемами⁶⁹.

В своем Послании к коринфянам св. Климент (†96) без малейшего колебания помещает молитву о здравии и процветании правителей Римской империи. Приводимые ниже слова были написаны вскоре после начала Домицианова гонения. «Дай нам, Господи, покориться имени Твоему всемогущему, и пресвятому, а также и тем, кто правит и повелевает нами в мире сем. Ибо это Ты, Господи, чудесною и несказанною силой Своей даровал им власть, дабы мы, зная, что от Тебя зримые нами слава и доблесть их, отнюдь не помышляя противиться воле Твоей, подчинились им. Дай им, Господи, здравия, мира и согласия, дабы беспрепятственно могли нести они бремя доверенной Тобою власти»⁷⁰.

В этой молитве, выражающей продиктованную заповедью о прощении врагов лояльность христиан по отношению к империи, отразилась надежда многих христианских поколений на то, что и они в конце концов смогут пользоваться благами мира и согласия. Надежде этой предстояло сбыться только после обращения императора Константина.

Одержав 28 октября .312 года победу над своим соперником Максентием, Константин Великий - по убеждению или по расчету - в качестве знака объединения избрал Labarum⁷¹ - монограмму Христа⁷². Эта дата ознаменовала собой не только личное обращение императора, но и тот факт, что «всемирная» Римская империя стала империей христианской. Наконец, христианство окончательно перестало быть вне закона; никогда уже больше не повторялся в его истории славный период мученичества⁷³. Отныне христиане могли, пользуясь «Константиновым миром», свободно и не таясь развивать свои институты. Один из первых церковных историков Евсевий Кесарийский (ок. 260-340), не скрывавший своего восхищения Константином, восславил наступивший победоносный мир, позволивший Церкви без помех исполнять ее духовную миссию.

Действительно, в 313 году в Милане Константин Великий вместе с его соправителем-язычником Лицинием (†325) объявили о свободе вероисповедания для христиан и о возвращении конфискованного у них имущества. Это событие впоследствии и станут, не вполне верно, называть «миланским эдиктом».

Начиная с 324 года, когда Константин остался единоличным правителем. Церковь получила признание на всей необъятной территории, подчиненной Риму. Основанная в 330 году новая столица - град Константина, или Константинополь - стала городом христианским по преимуществу. В старой же столице - древнем Риме - одна за другой возводились величественные базилики.

В историографии бытует одно заблуждение, в соответствии с которым Константин считается виновником первого «падения» Церкви: благодаря ему она, якобы, слишком укоренилась в мире сем, чтобы устоять перед соблазном власти и богатства. Источником этого заблуждения служат, по всей видимости, строки из «Божественной Комедии» Данте, относящиеся к так называемому «дару Константина» Папе Римскому св. Сильвестру (314-335)⁷⁴:

Ahl! Constantin di quante mal fu matre Non la tua conversion ma quella dote Che da te presse il prima ricco Patre!⁷⁵

В данной связи в первую очередь необходимо заметить, что положение, достигнутое Церковью при Константине, не оградило ее от потрясений в период вероотступничества императора Юлиана (361-363). Окончательно Церковь восторжествовала лишь с воцарением Феодосия Великого (379-395) и государственным запретом язычества в 391 году. Так что, если и можно назвать Церковь «укоренившейся в мире сем», то таковой, безусловно, она стала именно при Феодосии, а не при Константине. Следует заметить также, что перемена в статусе Церкви ни в малейшей мере не сказалась ни на ее учении, ни на ее позиции в отношении государственной власти: став признанной и даже превозносимой государством, она лишь получила большие возможности нелицеприятно порицать те или иные из его действий. В писаниях Отцов IV века мы нередко встречаем крайне резкую критику проявлений общественной несправедливости, а то и политических преступлений: вспомним, хотя бы, слова, которыми св. Амвросий Медиоланский в 390 году порицал императора Федосия за резню в Фессалониках. Одним словом, к тому времени Церковь стала равноправным партнером империи.

«Имперский мир» в немалой мере способствовал укреплению христианства, утверждению общепризнанного учения, росту числа его приверженцев, то есть всему тому, что по сути и являлось признаками достижения христианством универсальности. С другой стороны, его универсальность выражалась в распространении монашества, которое нельзя рассматривать только в качестве замены мученичества, ибо отец монашества св. Антоний Великий удалился в египетскую пустыню еще задолго до конца III столетия. Расцвет монашества продемонстрировал скорее, что, несмотря на предоставившуюся ему возможность спокойного существования, христианство продолжало идти избранным ранее «узким» путем. Кроме того, христианство, вопреки упорному сопротивлению ригористов, сумело простить и принять обратно в свое лоно тех, у кого прежде не хватило сил достойно вынести преследования.

На Востоке же Церкви и Империи предстояло вступать в тесный союз или расходиться, чтобы христианство смогло достичь иного рода универсальности - универсальности мысли и исповедания веры.