Лютеране

Среди различных дат, относящихся к первым годам существования лютеранства, важно запомнить несколько основополагающих: 1520,1530, 1555.

В 1520 году Лютер - в ответ на требование отречься от своих идей, содержащееся в булле Exsurge Domine, - последовательно обращается с посланиями к немецким дворянам, к богословам и затем к самому Папе Льву X, в которых подтверждает свои убеждения, выражает свои надежды и высказывает оскорбления, в соответствии с силой, умом и верой, присущих его одаренной личности.

В 1529-1530 годах происходит окончательный разрыв, за которым следует учреждение новой христианской конфессии. Она опирается на библейские, догматические и проповеднические труды Лютера и формируется в атмосфере общественных потрясений, в условиях раздирающей Германию социальной и политической борьбы, в которой в качестве предлога или лозунга используются религиозные требования. Казалось, пришло время прояснить отношение как к Римской Церкви, так и к различным толкованиям великих реформаторских интуиций (тех, например, что родились в Страсбурге или Цюрихе), тем более, что протестанты разделились между собой но вопросу о Евхаристии. И тогда император Карл V не просто просит, но, скорее, требует выработки догматической позиции. Лютер через своего ученика Меланхтона представляет ему так называемое Аугсбургское исповедание - догматическую хартию лютеранства.

В 1555 году, снова в Аугсбурге, Сейм признает конфессиональное разделение Германии, позволяя протестантским государям исповедовать свою веру в соответствии с Аугсбургским исповеданием. Обратившись именно к этому документу, можно выявить основные пункты лютеранской веры.

Первая, вероучительная, часть состоит из 21 статьи. В ней говорится: о Боге - в терминах Никейского Символа веры; о первородном грехе как о «врожденной заразе» - в противовес его «пелагианской» трактовке; о Сыне Божьем, исповедуемом в духе Халкидонского Собора; об оправдании «благодаря Христу через посредство веры», а не «по нашим заслугам, нашим делам и нашему удовлетворению» - со ссылкой на Послание к Римлянам; о проповедническом служении, установленном Богом и необходимом, - в противоположность тому, как считают анабаптисты; о новом послушании, которое порождает добрые дела - без всяких заслуг.

Статьи 7-15 представляют собой краткое изложение учения о Церкви и таинствах. О Церкви говорится как о «собрании всех верующих, среди которых чисто проповедуется Евангелие и Святые Таинства преподаются в соответствии с Евангелием» - определение, которое можно рассматривать как общее для всех направлений протестантизма. Однако тут же, во избежание ошибки, в которую впали донатисты, подтверждается действенность таинств вне зависимости от того, насколько праведны совершающие их священники. В противоположность анабаптистам, крещение детей признается обязательным, а определение Евхаристии, в 1530 году данное умышленно в общих словах, в целом не противоречит католическому учению (лишь позднее Лютер уточнит это определение в терминах «консубстанциации»). Устная исповедь не рассматривается как таинство, но рекомендуется. Церковные церемонии иногда могут быть хорошими, но монашеские обеты, посты и т.д. «не имеют ценности и противоречат Евангелию», поскольку люди воображают, что посредством их приобщаются к благодати.

Далее в тексте говорится о государстве и о мирских делах: христиане должны покоряться властям «во всем, что можно делать, не совершая греха». Затем излагается учение о пришествии Христа. В последних главах первой части речь идет о наиболее спорных моментах: о свободе воли, которая в отношениях с Богом отрицается, в соответствии со словами, приписываемыми Августину²²⁷; о вере и добрых делах (этой теме посвящена наиболее пространная статья первой части); и, наконец, о культе святых, который отвергается, как не имеющий основания в Священном Писании (с молитвой следует обращаться только к Искупителю).

Во второй части весьма подробно рассматриваются те спорные моменты, которые получили разрешение благодаря Реформации: причащение всех под двумя видами; законность брака священников (обосновывается очень подробно); месса, порядок которой восстанавливается во всей чистоте, так как она не является жертвой. Далее говорится о частной исповеди, постах, воздержании и монашеских обетах; строго различается духовная власть епископов (так называемая «власть ключей») и светская власть, на которую они не должны посягать. Епископы не имеют никакого права налагать на верующих ненужные и несправедливые бремена, заставлять следовать человеческим преданиям и «иудейским» предписаниям.

В заключение подчеркивается: «Мы не признаем в доктрине и в ритуалах ничего, что противоречило бы Священному Писанию или Вселенской христианской Церкви».

Основные вероучительные положения в этом тексте представлены достаточно сдержанно. Более полно они изложены в Апологии Аугсбургского исповедания, составленной в то же время Меланхтоном, которая затем, в более жесткой форме, была дополнена самим Лютером в т.н. Шмалькальденских артикулах 1537 года²²⁸. В 1546 году Лютер, который был в какой-то степени гарантом единства, умирает, и сразу возникает проблема второго поколения «лютеран», причем это произошло еще до того, как Тридентским Собором была принята программа католической Реформы.

Размышления и споры о некоторых пунктах доктрины, конечно же, велись и до смерти Лютера. Виттенбергский реформатор должен был бороться с другими протестантскими течениями для того, чтобы утвердить свое учение о Евхаристии и консубстанциации (субстанция Тела и Крови Христа не замещает природу хлеба и вина, но добавляется к ней, как бы вписывается в нее).

Богословские столкновения происходили внутри самого лютеранства. Идеи Иоганна Агриколы (†1566), учившего о полном упразднении Ветхого Закона и поэтому недейственности Декалога (антиномизм), Лютер оценивал как ошибочную интерпретацию знаменитого различения между Законом и Евангелием. Филипп Меланхтон (†1560), любимый ученик реформатора, несколько иначе стал решать вопрос о свободе воли, как это видно из трех последовательных изданий его труда «Loci communes rerum theologicarum» (1521, 1535 и 1543): здесь он все больше приближается к «синергизму», трактующему спасение как результат совместного действия благодати Божией и человеческой воли.

Неудивительно, что после смерти Лютера теология Меланхтона подверглась нападкам с разных сторон. Он поддержал позицию, которая нашла выражение в Интериме 1548 года (временном соглашении между католиками и лютеранами), а именно, что религиозные церемонии и церковная организация безразличны (греч. «adiaphora») no отношению к тому, что касается спасения. Позднее, в 1552 году, возник спор о добрых делах, так как Меланхтон и его ученик Георг Майор (†1574), не возвращаясь к понятию о заслугах, тем не менее, считали, что добрые дела необходимы для спасения. И, наконец, с 1555 года начались более существенные столкновения, связанные собственно с учением о синергизме.

Во всех трех случаях борьба велась Маттиасом Флацием (†1575), получившим прозвище Illyricus, поскольку он был родом с берегов Адриатики, и Николаем Амсдорфом (†1565), которого посвятил в епископы сам Лютер. Их сторонники, называемые гнезио-лютеранами (то есть подлинными, «истинными» лютеранами), противостояли «филиппистам» - ученикам Филиппа Меланхтона. Флаций и Амсдорф в пылу полемики пришли к жесткой лютеранской ортодоксии, которая в 1577 году была .закреплена в тексте, получившем название «формулы согласия» («formula concordiae»). Роль немецких правителей была определяющей: в этом проявился «магистериальный» характер Реформы.

«Формула согласия» была делом канцлера Тюбингенского университета Якоба Андрея (†1590) - после многих проб, консультаций и собраний. Снабдив текст преамбулами и пояснениями, он заново изложил лютеранское учение по всем пунктам, которые стали предметом споров, как то: первородный грех, свобода воли, оправдание, добрые дела. Закон и Евангелие, adiaphora. Евхаристия.

«Формулу согласия», включенную в «Книгу Согласия» (1580), приняли многие князья и города, заложив тем самым основу лютеранской ортодоксии, но одновременно дистанцировавшись от цвианглианства и кальвинизма, которые получили довольно широкое распространение в Германии. Благодаря вмешательству шведского короля Густава-Адольфа лютеранству удалось выжить в условиях Тридцатилетней войны, войны религий и войны государств, и его богословская эволюция продолжалась.

С этого времени открывается пространство для создания лютеранской «ортодоксии» и даже схоластики, для обсуждения богословских проблем использующей категории Аристотеля, над которыми в свое время так насмехался Лютер. Самым известным из подобных трактатов является труд Иоганна Герхарда (†1637), профессора в Иене: девять томов «Loci theologici». Это была эпоха целых династий богословов и пасторов, о которых упоминает Леонард, называя такие фамилии, как Карпзов, Эдзардус, Фабрициус, Фейерлейн, Лейзер, Олеариус, Пареус, Карлов, Озиандер²²⁹ (последнюю фамилию носили потомки Андреаса Озиандера (†1557), профессора в Кенигсберге, который был сторонником представления, что Христос не живет в сердце верующего, против чего выступал Меланхтон). Связанные между собой родственными связями, окруженные пасторами - зятьями или племянниками, эти теологи создают некую богословскую среду, способную поддержать развитие доктрины, но также и заморозить ее.

Возможно, именно поэтому с начала XVII века появляются весьма смелые и даже странные теории, как, например, учение Якоба Беме (†1624), довольно близкое к мистическому пантеизму, или же учение Розенкрейцеров, порожденное фантазией Иоганна Валентина Андреэ (†1654), внука автора «Формулы Согласия» 1580 года, написавшего протестантскую «Утопию» под названием «Christianopolis» (1619).

В это время возникает пиетизм - явление тем более значимое, что оно глубоко укоренено в том, что можно назвать «лютеранской душой», немецкой и скандинавской. Датой его рождения можно считать 1615 год - публикацию «Pia desideria» Филиппа Якоба Шпенера (†1705).

Конечно, этот возврат к живой вере и религиозному чувству начался раньше: в кальвинистских кругах у Иоганна Коха, известного под именем Cocceius (†1639), который был профессором в Лейдене и написал труд по библейской теологии, где настаивал на идее божественной педагогики (Summa doctrinae de foedere et testamento Dei); в лютеранстве у Иоганна Арндта (†1621) с его «четырьмя книгами об истинном христианстве», написанными на немецком языке.

После обучения в Страсбурге, где он становится пастором, Шпенер в 1666 году оказывается во Франкфурте. Именно здесь он организует «Collegia pietatis» - кружки пиетистов, которые он собирал у себя два раза в неделю с целью пробудить своих равнодушных прихожан. По существу Шпенер подхватил идею, высказанную реформатором Мартином Буцером до отъезда последнего из Страсбурга в 1548 году. Поскольку число этих религиозных объединений возрастало, и они все больше отдалялись от официальной Церкви, их ожидало упразднение. В небольшой брошюре под названием «Pia desideria» («Благочестивые устремления») предлагалось шесть лекарств, шесть благочестивых устремлений, которые должны были помочь: вернуться к внимательному изучению Священного Писания, возвратить мирянам вкус к религиозной жизни, отказаться от богословской полемики, обновить проповедь. Очевидно, что эти устремления имеют непреходящую ценность, однако благодаря своей программе Шпенер нажил себе серьезных врагов в местах своего служения: сначала в Дрездене, а затем в Берлине. Ошибочно уличенный в причастности к весьма распространенному тогда в Германии иллюминатству, он был осужден богословским факультетом Виттенберга - хранителем лютеранской ортодоксии - за 283 еретических высказывания.

Пиетизм упрочил свои позиции в Галле, где в 1694 году Фридрих III Бранденбургский основал с помощью Шпенера университет. Здесь особенно ярко проявил себя Август Герман Франке (†1727). Будучи профессором и пастором, он увеличил количество курсов и проповедей и создал школы для бедных, «Paedagogium» - среднее учебное заведение для детей дворян, а также педагогические учреждения других типов, призванные усилить влияние пиетизма, который благодаря миссионерской деятельности распространялся за пределами Германии, особенно в датских колониях.

Здесь нужно упомянуть о деятельности Николая Людвига Цинцендорфа (†1760), который как раз учился и «Педагогиуме» в Галле. Характерная для него свобода духа, европейские связи, завязанные во время путешествий, ревностное отношение к протестантскому благочестию и «религии сердца», - все это позволило ему увлечь и укоренить в лютеранстве бежавших из Моравии гусситов, говорящих по-немецки. Он организовал этих потомков «моравских братьев» в христианскую общину монашеского типа в Гернгуте и отправлял их - под именем «Общины паломников» - в миссионерские путешествия в Прибалтику, Россию, Англию, Северную Америку и на Антильские острова. Следует отметить, что пиетизм оказал значительное влияние и на эволюцию Шлейермахера, который воспитывался в общине гернгутеров, хотя он позднее и выступал против пиетистского образования.

Во второй половине XVIII века центром пиетизма - хотя и не таким ярким, как Галле - становится Вюртемберг. С другой стороны, в это время все большее влияние приобретает философия Просвещения, и новое богословие преимущественно обращает внимание на требования разума.

Нельзя забывать и о том значительном вкладе, который внесли в лютеранское благочестие музыканты и композиторы. В XVII столетии это Генрих Шюц (†1672), капельмейстер Саксонского курфюрста, в следующем веке - Иоганн Себастьян Бах (†1750), с 1723 года кантор в Лейпциге, основатель целой династии музыкантов, который был современником различных течений в немецком лютеранстве. Религиозное вдохновение Баха выходит за конфессиональные границы, но источник его - в богослужении и богословии того времени.

Эпоха Просвещения часто обозначается немецким словом «Aufklaerung», и можно представить, как лютеранство соединялось с этим движением, превозносившим разум. Великий философ Лейбниц (†1716) в новых терминах ставит фундаментальные богословские вопросы: например, в своих «Опытах теодицеи о благости Божией, свободе человека и происхождении зла» (1710). Идеи Лейбница пытается систематизировать Христиан Вольф (†1754), изгнанный пиетистами из университета в Галле, но восстановленный там Фридрихом Великим в 1740 году.

Лютеранские богословы должны были определиться по отношению к этому превозношению «Разума». Они сделали это в несколько этапов, двигаясь разными путями.

Сначала «либеральные ортодоксы» удовлетворились тем, что сформулировали догматы в более приемлемых для духа рационализма терминах. Так было в случае с Мосгеймом (†1755), о котором мы уже упоминали в первой главе как об историке Церкви: он предложил более критический и объективный подход, будучи профессором в Геттингенском университете, основанном с его участием в 1747 году.

Затем идет период так называемой «неологии», которая пытается показать, что Откровение не даст ничего, что бы не мог открыть разум. Здесь нужно упомянуть Иоганна Заломо Землера (†1391), также профессора в Галле, который, критически подходя к библейским книгам, в частности к вопросу о библейском каноне, рассматривал Священное Писание в его историческом контексте. Определяя специфику христианства, он был вынужден говорить о преимуществах его морального учения, но это привело к сомнениям в богодухновенности Ветхого Завета.

И, наконец, были и такие авторы, мышление которых прямо укладывалось в рамки, предлагаемые философами, что приводило к достаточно радикальным выводам. Этой линии следовал Герман Самуэль Реймар (†1768), гамбургский библеист и востоковед, выступивший против материалистов с защитой естественной религии. Его «Апология для рациональных поклонников Бога», осталась неизданной; отдельные части под заголовком «Wolfenbuttel Fragments» позднее обнародовал Лессинг (†1781): в семи текстах, опубликованных между 1774 и 1778 годами, ставилось под сомнение Откровение как таковое, чудеса и историчность Воскресения Христа. В седьмом фрагменте говорится, что Христос верил в близкое наступление Царства Божия и что после Его смерти ученики заменили Его моральное учение религией спасения, основанной на Воскресении. Здесь содержится один из центральных тезисов либерального богословия XIX века.

Прежде чем обратиться к этой теме и соответствующим параллелям в кальвинистской традиции, следует уделить особое внимание скандинавскому лютеранству.