Особенности социально-экономической модернизации России
В России за последние девять лет устойчивого роста экономики мы вернули утраченное за годы экономического кризиса 90-х и пришли к уровню наивысшего расцвета советской экономики. В 2006 году объем ВВП России сравнялся с показателем 1990 года. Теперь дело предстоит еще более масштабное: провести модернизацию всей экономической сферы, добиться оптимизации системы государственного администрирования и освободиться от сырьевой ориентированности. Нам необходимо осуществить диверсификацию национального бизнеса во имя дальнейшего развития страны. И это, замечу, уже не идеи кабинетных ученых, которые говорили об этом многие годы, а слова самих бизнесменов, подошедших в развитии своего дела к этой черте. Российский бизнес уже требует выхода на международный уровень, все чаще слышатся слова о покупке российскими предпринимателями зарубежных фирм. Иными словами Россия встает на ноги и готовится осуществить рывок вперед. По прогнозам, аналитиков даже не очень хорошо настроенных к нашей стране, Россия к середине нынешнего ХХI века превратится в одного из мировых экономических лидеров. Но это лишь произойдет при том условии, что страна избежит глобальных потрясений и конфликтов в ближайшей перспективе. А для этого нужно политическое согласие, экономическая модернизация, социальная стабильность и благополучие.
Экономическая модернизация по-российски имеет несколько ключевых моментов, обусловленных политическими обстоятельствами текущего времени. Первый: в российской экономике всегда важную роль играл государственный сектор, и принижать значение этого фактора, судя по всему, в ближайшей перспективе не удастся. Второй: любой бизнес-проект, который планируется успешно реализовать в России, должен отвечать интересам российского государства. Лояльность собственной стране – принципиальный фактор для отечественных бизнесменов. Третий: современная российская экономика может быть только социально-ориентированной. Годы советской власти показали соотечественникам преимущества социального государства с высоким уровнем социальных гарантий. Поэтому экономические реформы не могут обходить стороной социальные аспекты. И здесь бизнес должен также вносить свою лепту.
Российская государственная элита, как видим, осуществляет достаточно решительные шаги по государственному регулированию экономикой. Франклин Делано Рузвельт - американский президент, положивший начало государственному вмешательству в экономические процессы в годы Великой депрессии начала тридцатых годов прошлого века, вывел экономику своей страны из экономического кризиса и стал одним из величайших американских лидеров за всю ее историю. Рузвельта, кстати, неоднократно цитировал Владимир Путин. И вообще у нынешней России и Америки 30-х годов есть определенные сходства. В годы депрессии экономика США сократилась наполовину, ровно настолько же упал и промышленный потенциал России в бурные девяностые годы. В то время в Штатах олигархические группировки контролировали прессу и основные финансовые потоки, при этом совершенно ничего не могли сделать для выхода из кризиса. Воротилы управляли властной элитой и считали, что американская демократия – это, прежде всего, демократия для них - олигархов. Рузвельт поставил их на место и стал для американцев символом государственной справедливости и рационализма в политике. В начале 90-х годов к управлению экономикой в нашей стране пришли люди, считавшие, что необходимо любыми путями минимизировать государственное вмешательство. «Мудрая рука рынка» должна была все расставить по своим местам. Но не тут то было. Подобные представления царили и в Америке до Дж. Кейнса, советами которого пользовался Рузвельт.
Но, нам, россиянам, нужно научиться разделять разные вещи, скрывающиеся под одним емким термином «вмешательство государства в экономику». Потому что под ним может находиться как создание административных барьеров на пути развития бизнеса (с этим сталкиваются почти все, кто когда-нибудь пытался открыть свое дело), так и государственное инвестирование в экономику страны. Административные барьеры должны восприниматься как пережиток, доставшийся нам еще со времен советской экономики, когда чиновничество осуществляло самую мелочную опеку над хозяйствующими субъектами. А вот государственные инвестиции в российских условиях должны всячески приветствоваться, особенно если эти деньги вкладываются в те проекты, в которых бизнес не всегда хочет участвовать. Это и дороги, и ипотека, и ЖКХ, и инновационные технологии.
В поднимающейся на ноги России уже накоплены определенные сбережения. Но разумно распорядиться деньгами, полученными Россией из-за сложившейся благоприятной мировой конъюнктуры не просто. Дело в том, что если их по шариковской традиции «взять и поделить», то денег, во-первых, надолго не хватит, а, во-вторых, непонятно что мы будем делать тогда, когда этот финансовый источник иссякнет. Логично вкладывать денежные средства в так называемые «точки роста», которые бы повлекли за собой увеличение рабочих мест, развитие какого-то ключевого сектора экономики. То есть реализовать-таки идею создания бюджета развития, а не проедания.
Рациональное распределение денег это едва не более сложная задача, нежели существование без них. Ведь как сказал однажды бывший премьер-министр России Михаил Фрадков, если задача создания бюджета развития не будет выполнена, то мы получим не просто дискредитацию идеи, а настоящую катастрофу. Тут есть над чем задуматься. Так, огромной проблемой всей страны является состояние жилищно-коммунального хозяйства. Это и не случайно, так как мы практически до сих пор во многом живем за счет того, что было построено предыдущими поколениями. И даже несмотря на то, что темпы жилищного строительства в настоящий момент небывало высокие, проблема не снимается с повестки дня. Во многих городах чуть ли не каждый день рушатся дома, а денег на их ремонт как не было, так и нет. Как нет и единого понимания того, что делать со всей системой жилищно-коммунального хозяйства в стране. Один пример – сравнимы ли те процентные показатели доходности иностранных ценных бумаг, в которые сейчас вложены деньги стабилизационного фонда страны, с процентной ставкой ипотечного кредитования квартир для российских граждан? Ведь если в первом случае Россия получает жалкие проценты, то во втором – значительная часть россиян, нуждающаяся в улучшении жилищных условий или в приобретении жилья, вынуждена либо брать на себя непосильное ярмо ипотечного кредита под 15-20 процентов годовых – что, заметим, увеличивает и без того баснословную стоимость квартир вдвое за пять-семь лет, либо отказываться от приобретения жилья. Можно уверенно сказать – жилищная проблема для современной России – проблема первоочередной важности и решить ее без самого непосредственного участия государства не представляется возможным.
Российские власти в последнее время усиленно пытаются научить отечественных бизнесменов быть социально ориентированными и не быть интернационалистами в своем деле. Российским олигархам в период путинского президентства дали понять, что зарабатывать в России можно, но для этого нужно осознавать, что помимо личных интересов есть еще и общественные, а также общегосударственные. И забывать о них никогда не стоит, потому что обязательно напомнят. Таким образом, отечественная правящая элита пытается найти баланс между интересами общества и необходимостью учета интересов бизнеса.
Главный урок отечественные предприниматели уже получили в 2003 году, когда началось скандальное дело ЮКОСа. Допустить продажу иностранцам компании, контролирующей более 10 процентов нефтяной добычи в России, власть никак не могла. Урок бизнесом был хорошо усвоен. Но двойная мораль, которую открыто эксплуатируют некоторые российские оппозиционеры чрезвычайно бьет по глазам в ряде сюжетов. В деле Михаила Ходорковского, многое понять с точки зрения формальной логики сложно. Например, как объяснить то, что практически все борцы с олигархическим режимом девяностых годов (я имею ввиду и Бориса Немцова с «Союзом правых сил», и Григория Явлинского с «Яблоком», и даже фракцию КПРФ, представители которой неоднократно говорили о том, что процесс над Ходорковским не имеет ничего общего с борьбой с олигархами, а является «политическим делом») вдруг стали такими рьяными защитниками Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Российские демократы – оппозиционеры, на словах отстаивавшие идеалы правового государства и постоянно критиковавшие (нередко справедливо) избирательность российского правосудия, посчитали, что хоть Ходорковский и Лебедев нарушили целый ряд законов – но судить их не надо. Надо простить. Потому что Ходорковский – «борец с полицейским режимом» Путина. Но получается какая-то серьезная несостыковка: с одной стороны все они объявляют себя сторонниками права и законности, а когда речь идет о конкретных решениях, то так и норовят определить свою позицию не исходя из требований закона, а «по-справедливости».
Странно то, что оппозиционеры и ненавистники путинского режима видят в деле Ходорковского только одно – желание убрать политического оппонента и упорно закрывают глаза на все остальное. Но давайте задумаемся - когда граждане, называющие себя правозащитниками, подают субъективно понимаемую справедливость, за которой часто скрываются политические симпатии, как истину в последней инстанции, совершенно игнорируя сухую букву закона, разве это не политический подход к уголовным делам? А ведь именно таким образом шло освещение дела Михаила Ходорковского. В тот момент все российские оппозиционеры вмиг забыли про принципы неотвратимости наказания за совершенные преступления и заговорили только о том, что, дескать, власть начала судебную расправу над оппозицией. Какая из Ходорковского оппозиция – отдельный вопрос. Но при этом совершенно непонятно как сочетались предыдущие заявления и требования оппозиционеров-правозащитников обеспечить эффективную борьбу с коррупцией и действия по защите человека, виновность которого доказана.
Еще один сюжет из того же дела. По случаю трехлетней годовщины ареста опального олигарха партия «Яблоко», известная своей близостью к правозащитной тусовке, устроила серию памятных мероприятий в поддержку Ходорковского: пели песни о судьбе человека в тоталитарном обществе, декламировали стихи о свободе и неволе, критиковали нынешний политический режим. Любопытно, но всего несколько лет назад эти люди шли на выборы с лозунгом «Россия без Путина и олигархов». Про Путина – понятно, но что случилось с отношением к олигархам? Сложно объяснить. Вероятно, именно в этом и заключается главная причина провала либеральных сил на выборах в последние годы.
Вообще, нам необходимо серьезно задуматься над тем, почему у нас в стране раскрытие чуть ли не любого экономического преступления некоторые силы пытаются подать как борьбу против «самых честных»? Отчего преступник, совершивший злодеяние, будь то взяточничество, мошенничество или превышение служебных полномочий в глазах «демократической» общественности нередко предстает в роли народного героя, пострадавшего от «полицейского государства»? (Кстати, почему вдруг российское государство, чуть было не рассыпавшееся в конце девяностых годов из-за своей немощи, в глазах этих же самых оппозиционеров внезапно стало всесильным, тоталитарным, полицейским – хороший вопрос. И на него тоже нет ответа.)
Приведу пример из ростовской политической практики. Таганрогский городской суд в 2006 году вынес приговор относительно известного донского предпринимателя и бывшего депутата Законодательного собрания области Сергея Бидаша. Его, кстати, как-то донской губернатор Владимир Чуб назвал «местным Ходорковским». Ростовскому «политическому заключенному» была объявлена перспектива проведения шести лет в колонии общего режима за мошенничество в особо крупном размере и присвоение бюджетных средств. Интересно то, что Бидашу протянул руку помощи и поддержки известный шахматист, а ныне хулитель нынешней власти Гарри Каспаров. Сайт Каспарова передавал «горячие сводки» с судебного процесса над Бидашом. И, похоже, эта тема очень увлекла этого либерального деятеля. Опять же спросим – почему? Почему нынешние либералы поднимают на знамя тех, чья преступная деятельность рассматривалась в суде и была там доказана? И кому интересно создавать из Михаила Ходорковского знамя борьбы с путинским режимом? Ответ напрашивается сам собой. Такие ли это друзья Ходорковского на самом деле?
Если внимательно почитать выступления бывшего владельца ЮКОСа – то мы не найдем подтверждения главного тезиса российских оппозиционеров - о непримиримой оппозиции Ходорковского путинскому режиму. Нет этого. Он в отличие от многих лидеров российских партий прекрасно осознает политическую ситуацию и понимает, почему он попал туда, где по настоящий момент находится. Другое дело, что кому-то нужно было доказать СВОЮ оппозиционность. И объяснить, почему на фоне антиолигархических заявлений лидеров российской оппозиции, в партийных списках появлялись владельцы крупных финансовых структур, финансирующих предвыборную кампанию. Как раз для этого нужно сделать из Ходорковского мученика режима. И желательно чтобы получил он как можно больше – чтобы убедительней было… Вот и получается, что чем хуже Ходорковскому, тем лучше этой самой «оппозиции».
Вместе с тем, такое поведение российских оппозиционеров прекрасно объясняет и их сегодняшний минимальный уровень поддержки населением. Так, по опросам ВЦИОМ только восемь процентов россиян считали, что девятилетний приговор Ходорковскому - слишком суровый и лишь четыре процента вообще считают, что его не за что было судить. Кстати, любопытны и другие данные – двадцать восемь процентов опрошенных не смогли определить свою позицию по вопросу о Ходорковском, а около 25% вообще не следили за процессом и не в курсе происходящего. При этом около 40% считают, что вынесенный приговор вполне соответствует содеянному бывшим руководителем ЮКОСа или даже слишком мягкий.
Главная причина такого отношения к олигархам – характер российской приватизации. Обстоятельства накопления крупными бизнесменами своих капиталов всем хорошо известны. Шестнадцать лет назад – в августе 1992 года с момента подписания Указа Президента Ельцина началась одна из самых больших афер современности – российская чековая приватизация по-Чубайсу. Каждый россиянин получил так называемый ваучер, олицетворявший частичку бывшей общенациональной собственности. Что из этого получилось – все знают. Никаких двух «Волг» на каждый приватизационный чек и реального распределения имущества не получилось. Наверное, немного найдется в стране людей, которые бы считали, что приватизация в России прошла успешно. Тем не менее, политические силы, проводившие ту самую реформу, все еще не сошли с властной сцены. Анатолий Чубайс руководит одной из самых влиятельных российских монополий, содержит политическую партию «Союз правых сил», которая с новым молодым тридцатитрехлетним лидером Никитой Белых готова «достраивать капитализм» в России. Почему возникла именно эта задача – задача достройки капитализма – мне совершенно непонятно. Капитализм, как собственно и социализм, и коммунизм являются терминами ушедшей эпохи. Они были актуальны в девятнадцатом-двадцатом столетиях, но не в нынешнем глобализирующемся мире.
Но вернемся к приватизации. Тот же Анатолий Чубайс, для того чтобы как-то оправдать себя, неоднократно говорил, что тогда - в начале девяностых не было выбора между бандитским капитализмом и каким-то другим его видом. Якобы в качестве альтернативы маячил только бандитский социализм, который мог привести страну только в пропасть. Но позволю себе не согласиться с этим утверждением. Разгосударствление собственности могло проходить по совершенно разным схемам. Так, одна из них начинала реализовываться еще в последние годы советской власти, когда трудовые коллективы получили возможность выкупить у государства свое предприятие или завод. Эта процедура позволяла новым собственникам почувствовать ответственность в процессе приватизации. При том, что российско-советскую экономику, безусловно, следовало во имя преодоления экономического кризиса переводить на рыночные рельсы, форсированный сброс части государственной собственности в руки непонимающих соотечественников вряд ли можно было назвать эффективным механизмом34.
Особое удивление вызвал второй этап приватизации, который начался со второй половины 1994 года – период так называемых залоговых аукционов. В это время выяснилось, что в рамках чековой приватизации были распределены далеко не все предприятия. Самые эффективные и прибыльные из них не были приватизированы рядовыми гражданами – они остались «на закуску» так называемым «эффективным собственникам». Финансовые воротилы, которые оказались способны сколотить капитал в считанные месяцы начала девяностых, были допущены к покупке настоящих лакомых кусков российской экономики – металлургических предприятий, машиностроительных, авиационных, химических, нефтегазовых и так далее. По данным бывшего председателя Госкомимущества Полеванова, 500 крупнейших российских предприятий, стоимость которых была не менее 200 миллиардов долларов, были проданы фактически за бесценок за 7,2 миллиарда. Новоявленные финансовые магнаты не просто скупали бывшую госсобственность, но и уже давали нищему российскому правительству деньги в долг под залог еще неприватизированных предприятий. В результате, когда государство оказывалось не в состоянии расплатиться со своими новоявленными кредиторами, многие заложенные лакомые куски собственности переходили к новым владельцам35.
Конечно, приватизация достаточно быстро сформировала класс собственников в России, но привело ли это к позитивным изменениям в экономике? Ответ очевиден. Российской экономике потребовался не один год, чтобы отдышаться. Мы пережили фактическое банкротство государства 17 августа 1998 года. России потребовалось немало лет, для того чтобы нагнать упущенное за девяностые годы. Я уже не говорю о некоторых потерянных отраслях и технологической отсталости, на которую нас обрекли непродуманные реформы. Надо помнить и ни в коем случае не забывать об этих убедительных уроках современной экономической истории.
Нынешняя логика власти в отношении олигархов такова: раз предприниматели сумели сказочно обогатиться в результате приватизации, то это дает право российскому руководству осуществлять определенные меры с целью реализации властных интересов. Основные требования российской властной элиты к крупным предпринимателям следующие: первое – политическая лояльность к стране и властной элите, что является синонимом патриотичности бизнеса. Второе – необходимость платить налоги так, чтобы никакие даже легальные способы уйти от налогообложения использованы не были, так как это чревато крупными неприятностями. Третье – участие в тех государственных экономических проектах, которые с точки зрения российского руководства являются приоритетными, то есть государство имеет право подсказывать, куда необходимо вкладывать деньги. Четвертое – социальная ответственность бизнеса – то есть необходимость помимо уплаты налогов, самостоятельного финансирования социальных и благотворительных программ. Эти требования позволяют с одной стороны не допустить очередного передела собственности, а с другой – реализовать ряд программ и проектов на которые у государства нет средств (вроде модернизации Чукотки, покупки культурных ценностей России за рубежом, стипендиальных программ для успешных студентов и школьников) за счет бизнесменов-приватизаторов.
Итоги приватизации в России, характер которой не удовлетворил большую часть населения, привели к колоссальному расслоению. Так по последним данным, разрыв в доходах между десятью процентами наиболее обеспеченных граждан России и десятью наименее обеспеченных, в минувшем году приблизился к цифре 15. Это чревато социальными потрясениями. А социальные вопросы в России никогда не были малоинтересными. После семидесяти лет построения социалистического государства мы привыкли к достаточно высокому уровню соцобеспечения и без должной социальной опеки населения, судя по всему, капитализм в России уже не построить и не добиться национального единения. В СССР бесплатное образование и медицина, доступные детские сады и пенсионные пособия обеспечивали, по крайней мере, необходимый минимум.
В этой связи, социальная направленность российских бюджетов является запрограммированной изначально. В 2007 году российское правительство потратило денежных средств на 25% больше, чем в 2006 году. В цифрах это достаточно серьезная сумма – почти пять с половиной триллионов рублей или около 200 миллиардов долларов США. Для сравнения можно привести такие данные – в злополучном для российской экономики 1998 году бюджет был порядка 20 миллиардов долларов. А это значит, что за восемь лет расходы государственного бюджета России увеличились в десять раз. Это весьма существенно. Если в те годы мы пережили дефолт и просто не имели денег для оплаты своих внутренних и внешних долгов – то сейчас мы наблюдаем другую картину – мы собираем так называемые «конъюнктурные» доходы, полученные, прежде всего, за счет высоких цен на нефть в Стабилизационный фонд и фонд будущих поколений.
Тем не менее, в современной России проблема бедности населения является еще весьма острой, даже несмотря на высокие темпы экономического роста и благоприятную рыночную конъюнктуру. Пенсии, хоть и индексируются и теперь выплачиваются вовремя, все же не всегда поспевают за ростом цен и частенько не дотягивают до прожиточного минимума. Обратить внимание на эту ситуацию призвал ХI Всемирный Русский Народный собор, состоявшийся в начале марта 2007 года. Бедность была признана бичом современного российского общества, а чрезмерная любовь к богатству признана настоящим грехом. Таким образом, в современной России появилась даже духовная основа социальной политики.
Новацией социально-экономической сферы России стала разработка и реализация четырех национальных проектов, к которым затем присоединился проект по улучшению демографической ситуации. «Единая Россия» в Думе четвертого созыва постоянно «выбивала» у правительства деньги на увеличение инфраструктурных расходов: строительство, дороги, связь. Так, например, города-миллионники (в том числе и Ростов-на-Дону) получили в 2007 году дополнительный миллиард рублей на дорожное строительство, что, замечу, например, более чем в два раза увеличило обычную сумму средств, расходуемую на ремонт дорог в Донской столице. Кроме того, партия парламентского большинства требовала от правительства дополнительных денег на строительство современных аэропортов, метро, поддержку новых технологий и научных разработок. С приходом Путина в российское правительство линия поддержки точек роста будет продолжена.
Но строительство больших объектов это не просто эффективный способ заставить деньги работать. Это вклад в обеспечение комфортности жизни в нынешнее время и, косвенно, в будущее поколение.
Вообще, демографическая ситуация требует особого внимания. Так, в 2006 году в первый класс средней школы пошли 35 тысяч юных жителей Ростовской области. Через десять-пятнадцать лет они выйдут во взрослую жизнь и станут той генерацией, которая будет определять лицо будущей России. Много это или мало - 35 тысяч первоклассников на четырехмиллионную Ростовскую область? Думаю, что весьма негусто. Число ростовских первоклашек не составляет и одного процента донского населения, а, учитывая среднюю продолжительность жизни в России, которая у мужчин составляет всего 58 лет – то можно заметить что, цифры просто катастрофические. Для того чтобы обеспечить, по крайней мере, сохранение нынешнего числа жителей России, количество впервые идущих в школу должно быть в три раза большим. А раз этого нет – то можно смело сказать достаточно жесткие слова – население нашей страны все еще стремительно сокращается, иначе - вымирает. И с этим нужно срочно что-то делать.
Те дети, которые в 2006 году пошли в первый класс, родились в конце девяностых, после известного дефолта, в пору глубокого экономического кризиса, а также политической нестабильности. В России в 1999-2000 гг. был огромный демографический провал. На одну женщину в среднем в стране приходилось около 1,17 ребенка. Это очень мало. Если бы те темпы убытка населения продолжились, то численность россиян через пятнадцать лет могла сократиться на двадцать два миллиона (!) человек – а это, замечу, седьмая часть населения России36. По данным статистики смертность в России в начале 2000-х годов нередко на 70% (!) превышала рождаемость. И эту ситуацию не могла даже выправить массовая миграция населения, резервы которой также небезграничны.
Насупившая при Президенте Путине экономическая и политическая стабилизация несколько сняла остроту социального кризиса, но коренного изменения демографической ситуации пока не наступило. Катастрофичность этих обстоятельств стала причиной неоднократного обращения российского Президента к проблеме сбережения российской нации. После вступления в силу инициатив российской власти по поддержке материнства и детства, многие из которых вступили в действие с 1 января 2007 года, наметился рост числа российских младенцев. Но, опять же отмечу, что стабилизации численности населения так пока и не достигнуто. Нас – россиян, становится с каждым днем все меньше.
Дело тут не только в плохих жизненных условиях или тяжелом материальном положении. Жители обеспеченной Европы и Соединенных Штатов также сталкиваются с подобными явлениями. Демографическую обстановку в Штатах улучшает только миграция, а также демографический прирост за счет некоренного населения, что впрочем весьма беспокоит американскую публику. В Европе с демографической обстановкой также сложновато. В среднем на одну женщину там приходится 1,3-1,4 ребенка37, что, естественно, также приводит к сокращению работоспособного населения, а также росту доли пенсионеров, что также немаловажно. Причина в том, что все большее число молодых людей предпочитает вообще не иметь детей, выбирая карьеру, спокойное существование без ночных кормлений и проблем с которыми сталкивается каждый нормальный родитель. Да и брак уже стал формой уходящей – на его смену приходят какие-то временные союзы, стыдливо называющиеся гражданским браком, а по сути являющиеся элементарной формой сожительства, без особых обязательств и желания завести детей. Неясно только с какими социальными проблемами столкнутся эти люди в старости.
Кстати, увеличение доли пенсионеров, безусловно, сказывается на социально-экономической ситуации. Если в 1990 году в России на одного пенсионера было около 4-х работающих – то сейчас около 2-х, а через некоторое время соотношение приблизится к «один к одному». А это значит, что каждый работник должен будет заплатить из своего заработка налогов столько, чтобы хватило кому-то на пенсию. Таким образом, либо налоги повысятся чрезвычайно, либо и без того незавидное положение наших пенсионеров будет ухудшаться.
Эта ситуация, кстати, свойственна практически всему Западу, а также России, Украине, Белоруссии и другим постсоветским государствам. Напротив, в нехристианских странах мы видим колоссальный всплеск рождаемости. Население Китая через насколько лет достигнет полутора миллиардов, в то время как в восточной части России за Уралом живет значительно меньшая часть населения. Население небольшого Ирана в 2025 году может сравняться с населением огромной России. В Турции, если сохранится вышеуказанная тенденция, в 2050 году будет жить столько же человек, как и в России. Такой взрыв рождаемости в соседних странах может привести к тому, что Россия, если ситуация не исправится, рано или поздно потеряет часть своих территорий, а ни для кого не секрет, что дешевое сырье и ресурсы, большей частью располагающиеся в восточной части России – пока являются наиболее значимой частью отечественной экономики.
Таким образом – решение демографической проблемы – это задача нынешнего поколения номер один. Если молодые россияне ее решением не озаботятся сейчас – то вполне возможно, что состоятельную старость будет обеспечивать просто некому. То есть – рождение ребенка – это своего рода самый ценный вклад, который может сделать современный россиянин, в свое достойное пенсионное обслуживание. Мы не можем мириться с вымиранием населения. А, следовательно, мы должны сделать все, чтобы в 2015 году в школы Ростовской области пошло не тридцать пять тысяч первоклашек, а, по крайней мере, в три раза больше.
Успех российских социально-экономических реформ - это вопрос выживания нашего государства. Здесь нельзя пойти по неверному пути, ошибиться. Потому что, возможно, другого шанса у России уже не будет.