Современные политические теории

Современные политические теории

Нечто подобное происходило и в отношении критики деонтологического либерализма Джона Роулса. Роулсовская теория справедливости оказалась весьма благодатным ристалищем для скрещения мечей между коммунитаристами, наиболее видными представителями которых являются Майкл Сэндел, Алистер Макинтайр, Майкл Уолцер, Чарльз Тэйлор, и либералами — как сторонниками теорий «государства всеобщего благоденствия», так и его противниками29.

Коммунитаристское движение направлено прежде всего на восста-новление гражданских ценностей и коллективизма. Оно объединяет группу философов, теоретиков политики и социологов, а также общест-венность, озабоченную упадком морали и недовольную проводимой политикой. В частности, участники движения полагают, что правитель-ство, защищая множество особых интересов, игнорирует такие пробле-мы, как образование, здравоохранение, общественная безопасность и т.д. Коммунитаристам свойственно рассмотрение Конституции США как «живого» документа, адекватного любому «вызову» современности. Коммунитаризм видит смысл общества в моральных ценностях и об-щине, противопоставляя их государственности. Они полагают, что из-менение морального климата в обществе в конечном счете приведет к снижению уровня государственного вмешательства, сбалансированно-сти прав и обязанностей без сползания в сторону авторитаризма30.

Следует сказать, что коммунитаристское политическое теоретизиро-вание в последние годы переживает определенный подъем.

Коммунитаризм начинается с критики либеральной концепции ин-дивидуализма. Индивид в либерализме, полагает Майкл Сэндел, ничем не обременен, а потому может занять важную точку за пределами со-общества, частью которого он является, определять и пересматривать свои цели, не оглядываясь на унаследованные традиции или разделяе-мые с другими цели. Он руководствуется правами и обязанностями, сформулированными абстрактно. Коммунитаристы полагают, что либе-ральный индивидуализм присутствует только там, где общественные связи нарушились, индивиды испытывают отчуждение, но в этом обще-ственная жизнь и традиция являются необходимыми компонентами. С нормативной точки зрения, такой индивидуализм, по мнению коммуни-таристов, крайне нежелателен. Он — симптом того, что что-то проис-ходит не так. Они предпочитают говорить о человеческом «Я», зани-мающем определенное положение в общине и сформирововашемся под влиянием привязанностей и разделяемыми смыслами конкретной об-щины. И именно от своей общины, будь то деревня, субкультура, обще-ственно-политическое движение или этническая группа, мы приобрета-ем специфические права и обязанности. В то же время мы обязательно участвуем в реализации целей нашего сообщества.

При рассмотрении коммунитаристских взглядов возникает одна не-сомненно сложная проблема. Дело в том, что коммунитаризм как тип политико-теоретического мышления нигде не находит открытого и кон-структивного изложения. По крайней мере, ни Сэндел, ни Макинтайр не разъясняют его позитивного содержания. Критерием отнесения автора к числу коммунитаристов оказывается тип его критического анализа тру-дов представителей других течений в современной политической тео-рии. Иными словами, он носит косвенный характер. «Когда либертаристы-либералы защищают экономику, основывающую-ся на частной собственности, а эгалитаристы-либералы выступают за го-сударство всеобщего благоденствия, коммунитаристы беспокоятся о концентрации власти и в корпоративной экономике, и в бюрократиче-ском государстве, а также об эрозии тех промежуточных форм общест-ва, которые временами поддерживали более живую общественную жизнь, т.е. о разрушении гражданского общества».

Очевидно, что подобная характеристика явно недостаточна для оп-ределения отличительных черт коммунитаризма, ибо аналогичное бес-покойство высказывали также либералы других направлений. Скорее, главной особенностью коммунитаристов является отказ от признания необходимости регулирования рыночной экономики и любой формы «государства всеобщего благоденствия». Однако это, так сказать, в тео-рии, а в практической политике Сэндел выявил одно-единственное раз-личие: «коммунитаристы с большей вероятностью, чем либералы, пойдут на запрет в городе магазинов, торгующих порнографией, на том основании, что порнография оскорбляет их представление об образе жизни и соответ-ствующих ему ценностях».

И отвечая на «классическое» либеральное возражение, что это мо-жет открыть двери к нетерпимости, к цензуре, Сэндел настаивает, что

«нетерпимость процветает, прежде всего, там, где формы жизни смещены, корни не укреплены, традиции не сформированы».

Отсюда следует необходимость поддержать

«те гражданские республиканские возможности, которые воплощаются в нашей традиции, но исчезают в настоящее время»31.

Причем очевидно, что под традициями понимается прежде всего про-тестантская этика и идея общего блага.

Если раньше идея «хорошо организованного общества» выстраива-лась философами этого направления на основе коллективной собствен-ности и равного доступа к политической власти, сегодня представление о нем конструируется, прежде всего, на базе устоявшихся традиций, сложившегося образа жизни в рамках общины и самоидентификации человека через культурные обычаи и влияние среды. Например, в тру-дах коммунитаристов в 60-е годы роль женщины в американской семье рассматривалась в контексте социального и экономического угнетения, сегодня (по крайней мере, у Сэндела) именно семья служит моделью общества и даже более важным компонентом блага, нежели справедли-вость.

Аналогичным образом, для «шестидесятников» патриотизм был ир-рациональным чувством, блокирующим движение к всеобщему миру. Теперь для Макинтайра партикуляристское содержание патриотизма уже не менее рационально, чем универсалистские притязания справед-ливости.

Раньше коммунитаристы видели в любых отклонениях от общепри-знанной морали признак преодоления эксплуатации человека челове-ком, теперь же они поддерживают усилия местных общин, выступаю-щих за сохранение традиционного образа жизни и ценностей, его под-держивающих. Таким образом, очевидно, что с политической точки зрения коммунитаристская теория 80—90-х годов стала значительно более консервативной. Иными словами, коммунитаристы — это «бун-Коммунитаристская критика усмотрела в теории Роулса не только слабости аргументации, но также и то, что он поставил перед собой из-начально неверный вопрос. Как и другие либералы (к которым комму-нитаристы причисляют также и Нозика), Роулс занимался в основном проблемой формулирования принципов справедливости, которые могли бы вызвать поддержку рациональных людей, в том числе имеющих весьма разные представления о хорошей жизни. Либералы, кроме того, всегда стараются найти моральные критерии для строительства соци-альных и политических институтов. Но, по мнению коммунитаристов, это бессмысленное занятие, поскольку моральные принципы вообще могут быть поняты только как результат анализа практики в конкретном обществе. Можно, конечно, вывести абстрактные исходные принципы (как это делает Нозик, рассуждая о правах, или Роулс — о свободе и равенстве), однако практика всегда предшествует теории.

Однако коммунитаристы избрали именно Роулса в качестве цели критики, главным образом, лишь в качестве примера, их амбиции на-правлены шире — на либерализм в целом.

Современные коммунитаристы во многом повторяют критику, вы-сказанную еще в прошлом веке в адрес Канта. Они также утверждают, что общество, воплощающее разнообразные моральные традиции и ценности и объединенное только либеральными принципами и норма-ми, обществом не является. Оно не может управляться на основе либе-ральной справедливости. И это связано, прежде всего, с философской неадекватностью либерализма. Альтернативой является, по их мнению, общество, управляемое заботой об общем благе, в котором приоритетно благо общины. Это автоматически предполагает отрицание справедли-вости как главной добродетели институтов.

Для коммунитаристов мораль проистекает из конкретной практики реально существующей общины, поэтому любые поиски абстрактных принципов морали — пустое занятие. Таких принципов, открытых только разумом, попросту не существует, ибо основания морали следу-ет искать не в философии, а в политике.

По мнению коммунитаристов, проблемы проистекают именно из этих слабостей либерализма. Неудивительно поэтому, что коммунита-ристов не привлекла и идея «общественного договора». Они также от-рицают возможность того, что идея процедурной справедливости может создать адекватную основу для социальных институтов. Для того чтобы понять, какие именно правила и законы являются для нас наиболее под-ходящими, необходимо внимательно проанализировать жизнь своей общины, ее моральные традиции и ценности и способы их защиты.

Более того, коммунитаристы сделали и еще более далеко идущие выводы в отношении либерализма. Три столетия либерального дискур-са, пишет Макинтайр, привели к разрушению этой традиции в европей-ской моральной теории, в свое время создавшей основу американского политического общества. Потеря либеральной моральной традиции ска-залась и на том, что сегодня по существу не осталось средств для ра-ционального разрешения споров.

По Макинтайру, единственный путь преодоления недостатков, присущих современной либеральной теории, — это согласие с коммунитаристской концепцией справедливости, в основу которой положена ари-стотелевская модель с некоторыми изменениями, в частности, отброшена всякая связь с метафизикой; человеческий «телос» рассматривает-ся в традиционном ключе, при этом допускается возможность трагиче-ского морального конфликта. Однако Макинтайр не уточняет, что именно он понимает под традицией, на которой, собственно, и строится вся концепция. Главное для Макинтайра — это способность его теории, как он полагает, избежать проблемы выбора между предпосылками, которые невозможно сопоставить. С его точки зрения, такая теория просто идет по пути признания силы соперничающих моральных благ32. Проследив основные вехи истории морали со времен гомеровской Гре-ции и вплоть до наших дней, Макинтайр сделал вывод: внутренняя не-связность либерализма принуждает делать выбор между Ницше и Ари-стотелем, политикой реализации воли к власти и политикой, опреде-ляемой общественной добродетелью. Его же теория якобы избавляет человека от этого выбора

Коммунитаристы выступили против обоснования приоритета права по отношению к благу через моральное действие, а также против эпи-стемологических утверждений в отношении порядка морального зна-ния. Ч.Тэйлор пишет, например, что мы не можем разрешить вопросы права или справедливости, встав на нейтральную позицию по отноше-нию к благам, ценным для людей. Вместо этого следует погрузиться в дебри «языка качественных противоположностей» для того, чтобы сделать неизбежный, хотя и весьма трудный выбор среди разнообраз-ных благ38. М.Уолцер, в свою очередь, полагает, что любые аргументы в отношении прав и распределительных принципов должны принимать во внимание разделяемый смысл различных социальных благ. Права же, по его мнению, не могут быть определены до блага, поскольку природа и сфера действия распределительных принципов будут варьироваться по отношению к социальным благам39.

Главный аргумент Сэндела сводится к тому, что либерализм вообще основывается на целой серии ошибочных метафизических и метаэтиче-ских взглядов. К их числу он причисляет убеждение, что справедли-вость абсолютна и универсальна; что люди могут узнать друг друга на-столько хорошо, чтобы иметь разделяемые цели; что самоидентифика-ция человека происходит вне зависимости от социальных целей. А коль скоро предварительные условия ошибочны, неверен и вывод либера-лизма о превосходстве права над благом.

В самом общем виде сэнделовская аргументация может быть сведе-на к следующим положениям:

во-первых, признать политику, основывающуюся на принципе прав, значит верить, что справедливость должна обладать абсолютным при-оритетом над всеми другими конкретными целями;

во-вторых, признать приоритет справедливости над концепцией бла-га, значить верить, что идентификация человека может быть осуществлена до определения блага (в противном случае концепция блага каждо-го человека войдет в общую концепцию блага);

в-третьих, поскольку идентификация происходит на основе концеп-ции блага, справедливость не может обладать приоритетом. Из этих рассуждений он делает однозначный вывод: следовательно, нельзя по-верить в адекватность политики, основывающейся на правах человека.

В сущности, каждый из этих аргументов может быть оспорен. Поли-тика прав может быть признана не потому, что справедливость имеет приоритет перед благом, а поскольку стремление к благу требует, чтобы общество защищало права своих членов. Справедливость может быть приоритетной по отношению к благу отнюдь не потому, что члены об-щества априорно индивидуалистичны, а поскольку это самый правиль-ный путь распределения блага между гражданами, которые отнюдь не обязательно должны соглашаться с общей концепцией блага. Наконец, неверно и утверждение, что человеческая идентичность определяется концепцией блага. Этот процесс неизмеримо сложнее. Конечно, общество, традиции, культура, уровень развития цивилизации и т.д. оказы-вают важное влияние на формирование личности. Но нельзя сбрасывать со счетов и определенные генетические предрасположенности и, наконец, что наиболее важно, собственную волю человека. Смысл разногласий между либералами и коммунитаристами весьма прозрачен. Либералы утверждают приоритет права над благом на том основании, что не существует бесспорной концепции блага, признавае-мой всеми гражданами в качестве общей основы общественного сотрудничества. Коммунитаристы, напротив, полагают, что попытка определения принципов справедливости без признания разнообразия благ и принципов распределения — не что иное, как самообман.

Коммунитаризм, тем не менее, весьма уязвим с точки зрения крити-ки либералов. Они считают, что он не способен защитить индивидуаль-ную свободу, в нем нет механизмов, препятствующих приходу тради-ционного авторитаризма или тирании большинства. Многое сближает коммунитаризм с консервативной идеей органического сообщества, в котором благополучие целого обеспечивается за счет его отдельных частиц — индивидов. Даже если коммунитаризм ратует за либеральное сообщество, он никак не защищает отдельного индивида от тирании большинства. Идея демократии консенсуса, которую развивают некото-рые радикальные коммунитаристы как альтернативу демократии боль-шинства, совершенно иллюзорна в мире, где преобладает конфликт ин-тересов и отчужденность культур.

Тем не менее, коммунитаризм сумел выдвинуть целый ряд весьма важных идей и положений. Они заставили вернуться и еще раз переос-мыслить влияние на формирование моральных аргументов традиций и обычаев. Даже противники этого подхода начали использовать комму-

нитаристский язык и терминологию. Они обратили внимание на про-блему морального долга перед своим сообществом. Коммунитаристы восстановили значение семейных ценностей, дружбы, сотрудничества в сообществе, тем самым вернув традиционные ценности в сегодняшний атомизированный мир. Поэтому коммунитаризм сегодня оказался столь привлекательным для тех, кто, будучи либералом, выступает в защиту индивидуальных прав человека, но хочет дополнить их традиционными ценностями.