Мы и бывшие мы

«Там, где кончается русский язык, заканчивается Россия»

В.А. Ющенко

Президент Путин как-то назвал развал СССР крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого столетия¹⁸. Это так. Но в этой трагедии есть не только геополитический аспект, но и человеческий, людской. Мы потеряли слишком многое из того, что очень долгое время считали своим исконным, родным. Масштабы происходящего в конце 1980-х - начале 1990-х не совсем осознавались, казалось, что создаваемое СНГ станет неким образованием, которое будет более современным аналогом Союза, но, как известно, из этой идеи ничего не вышло. Осознание утраченного произошло только после того, как развал СССР состоялся, а миллионы бывших соотечественников неожиданно оказались разделенными государственными границами.

К событиям в окружении нашего государства - особый интерес. Причина тому простая - происходящие на этом пространстве процессы, оказывают серьезное влияние на внутреннюю политику России. «Цветные революции» в Украине, Грузии, Киргизии, переориентация Молдавии в сторону Запада вызывали и вызывают большое внимание со стороны наблюдателей. Одним кажется что «цветные революции» - это «торжество демократии», в результате которого к власти в «оранжевых республиках» пришел новый слой политической элиты. Другие видят в них исключительно «хищнические интересы западных держав» и антироссийские мотивы. Думается, что обе эти точки зрения имеют право на существование. Проблемы демократизации постсоветских государств не надуманные, а вполне реальные. Во многом, причинами «оранжевых» революций являлись косность и догматизм правящих элит в постсоветских республиках, неспособных на эволюционные демократические реформы. Но это было бы слишком одностороннее впечатление о процессах, которые происходили в Украине и Грузии. Прозападный вектор «оранжевых демократизаторов», наплевательство на национальные интересы выдают в них марионеточных политиков, служащих совсем не собственным странам.

Вполне отчетливо это видно на примере Украины. Действия президента Украины Виктора Ющенко, за эти три-четыре года, похоже, разрушили остатки мифов и иллюзий относительно демократичности «оранжевого» пути развития республики. С самого начала было понятно, что революционное волеизъявление и история с переголосованиями до хорошего не доведет и вряд ли может считаться образцом народовластия. Когда несколько тысяч собравшихся на Майдане определили итоги выборов для пятидесятимиллионной Украины – был уже серьезный повод задуматься о будущем и о содержании той демократии, которую пытаются построить. И пусть собрались митингующие в 2004 году, для того чтобы заявить свою позицию относительно ущемления демократических свобод, и в их действиях было много драйва и романтики – то теперь возникает большой вопрос. Не кажется ли украинская «оранжевая» история не попыткой демократизации, а всего лишь внешнеполитическим маневром, во имя которого и предпринимались все мыслимые и немыслимые политические ходы командой Ющенко?

Лишь конституционная реформа с перераспределением полномочий между основными ветвями власти, осуществленная в период «оранжевых» событий была самым убедительным аргументом в пользу того, что Украина на самом деле пошла по пути демократической трансформации режима. Вместо сверхвлиятельного президента там появилась новая конфигурация власти с доминированием премьер-министра и парламента. Эта политическая система была более взвешенной, в ее рамках было сложно осуществлять резкие политические движения. Все политические шаги теперь необходимо было тщательно согласовывать и обсуждать. Именно в этом новая украинская модель была демократичнее, чем многие постсоветские режимы, построенные на единоличном политическом лидерстве первого лица государства. Кстати, российская властная модель, введенная Президентом Ельциным в декабре 1993 года, не была исключением – мы до сих пор имеем сверхполномочного президента при существенно ослабленных парламенте и правительстве.

Но, напомню, еще одну вещь. Инициатива политической реформы была отнюдь не «оранжевая», а исходила от прежнего украинского президента. Именно Леонид Кучма, имевший в глазах «оранжистов» имидж автократа, прижатый к стенке «революционерами», которые могли вот-вот взять власть в стране, пошел на этот беспрецедентный шаг.

Как показывает практика, демократические условия не самый лучший способ осуществления коренной ломки политической системы и социально-экономического строя страны. Ющенко и Тимошенко столкнулись с тем, что в новых конституционных рамках необходимо было искать компромиссы с другими участниками политического процесса – и, в первую очередь, с партией Януковича, который, напомню, в результате предпоследних парламентских выборов стал премьером и фактически главным должностным лицом в Украине по кучмовской реформе. Ющенко мирился с премьерством Януковича недолго – и парламент был распущен. После новых парламентских выборов премьером была избрана Юлия Тимошенко, а Янукович ушел в оппозицию. Следом «оранжевые» внесли на рассмотрение парламента новый закон о кабинете министров, который практически предполагает возвращение Украины в дореформенное время. По данному проекту воссоздается новая суперпрезидентская модель власти – а, значит, фактически создается фундамент для очередного недемократического режима.

Но вот возникает вопрос? Кто в этой ситуации является истинным демократом? По логике вещей – самый главный украинский демократизатор – это бывший президент Кучма, который осуществил конституционную реформу. При этом Кучма в глазах мировой общественности чаще всего предстает в роли этакого автократа-фальсификатора, чей антидемократический режим и был сметен демократической «оранжевой» революцией. А вот реакционеры по сути – «оранжевые», которые хотят осуществить реванш авторитаризма. Но они в глазах мировой общественности – демократы. Вот такая загогулина, как говорил Борис Николаевич. Вот вам и цена «оранжевых демократизаторов».

Примерно тоже самое мы с вами переживали в начале 90-х годов, когда Ельцин сначала приобрел славу известного демократа и реформатора на почве борьбы против ненавистных партократов, чиновников, коррупционеров, а уж затем стал разгонять парламент и расстреливать его здание, переписывать конституцию исключительно под себя, с которой мы, кстати, теперь ничего не можем сделать – трогать ее нельзя, а мириться – сложно. Ельцин превратился в худшее воплощение того, против кого он сам боролся. Ющенко имеет все шансы Ельцина переплюнуть по той простой причине, что украинская трансформация вряд ли обойдется без серьезных последствий для самой Украины. «Оранжевая политика» – это худший вариант ельцинизма. Революционеры, прикрываясь демократической фразеологией, будут «ломать» свою страну посредством автократического насаждения своих либерально-компрадорских реформ. А в этой республике, расколотой по конфессиональному и политическому принципам, любое серьезное противостояние вполне может превратиться в гражданскую войну с многочисленными жертвами.

Идеолог американской гегемонии Збигнев Бжезинский еще в середине девяностых годов предупреждал, что Украина имеет стратегическое значение для будущего России¹⁹. Без Украины Россия, по его мнению, никогда не сможет вернуть себе статус великой державы или империи. Поэтому американские чиновники и деятели многочисленных общественных организаций, фондов, выдающих гранты на демократизацию очередного «авторитарного туземного режима» всегда кидали на Украину особый взгляд. Эта мнимая демократизация Украины проходила для того, чтобы наша страна никогда не смогла вернуть себе утраченных на этой территории своих позиций.

Историки подтверждают, что именно результаты так называемого украинского народного волеизъявления о «самостийном статусе» республики 1 декабря 1991 года привели к соответствующим решениям в Беловежской Пуще, а Горбачева подтолкнули к отставке с поста Президента СССР, что стало финальной точкой в судьбе большого государства²⁰. Украинских политиков, настроенных на развал СССР, горячо приветствовали американские стратеги.

То, что происходит в последние годы в Украине есть отражение кризиса украинской самоидентификации, который, кстати, пытается преодолеть и Россия. Но в Украине сложность в том, что на вопрос – «кто мы?» совершенно по-разному отвечают восточная и западная части государства. Борьба двух мифов – прозападного и пророссийского, облеченных в некие политические конструкции, являются основным содержанием политической борьбы в соседнем государстве. Украинская власть за все годы независимости так и не смогла выработать объединяющие две Украины символы и идеологию, что стало причиной кризиса идентичности, который идет с перманентными стычками политиков, элементами уличного противостояния, роспусками Рады. Совершенно ясно, что радикализм, демонстрируемый «оранжевыми» реформаторами, в решении серьезных вопросов – это ошибочный путь. Он грозит расколом страны. Только политическая умеренность может ликвидировать украинский идентификационный кризис. Любой здравомыслящий политик Украины для обеспечения легитимности в двух частях украинского государства вынужден соблюдать некую срединную линию политического поведения – дружить одновременно и с Западом, который является заманчивой перспективой для многих украинцев, и с Россией, с которой Украина связана не только узами общего прошлого, но и современными экономическими отношениями. А последние, как известно, играют далеко не последнюю роль в политике. Традиция «срединной линии» в политическом смысле на Украине была заложена еще бывшим ее президентом Леонидом Кучмой, который, хотя и выиграл на своих первых президентских выборах под пророссийским знаменами, тем не менее, пророссийским политиком в полной мере не стал.

Но, похоже, президент Ющенко не из той серии политиков, которые ищут компромиссы. Поэтому ставка, сделанная на радикализм и национализм поставила в 2004-2008 гг. украинскую нацию на грань раскола. Дуумвират Ющенко-Янукович, возникший после парламентских выборов и конституционной реформы, на время давал шанс найти национальное согласие, но досрочные выборы Рады, объявленные Президентом разрушили зыбкое равновесие.

* * *

«Цветные революции» отчетливо дали понять, что геополитического пространства «бывший Советский Союз» больше не существует. По последним опросам большинство россиян, белорусов и украинцев сожалеют о распаде СССР. Но сожаления – сожалениями. А возвратить утраченное далеко не так просто как потерять имеющееся. Пока для глубокой интеграции почва не созрела и не исключено что не созреет больше никогда. Наибольший прогресс в плане сотрудничества достигнут во взаимоотношениях России и Белоруссии, но виден он лишь в сравнении с другими «братскими республиками».

Каждый год второго апреля празднуется мало кому известная дата – День единения народов. Праздник появился благодаря подписанию договора между Александром Лукашенко и Борисом Ельциным. Документ декларировал реализацию масштабных шагов в направлении интеграции двух государств. Инициатива возникла в пучине президентской выборной кампании 1996 года в России, когда на горизонте маячила победа коммуниста Зюганова, а рейтинг Бориса Николаевича в тот момент никак не хотел быть больше, чем десяток процентов.

С тех пор прошло уже немало лет. Заметного изменения ситуации в плане создания союзного государства России и Белоруссии так и не произошло. И всем совершенно понятно, что подписание данного документа в тот год было ничем иным, как одним из элементов агитационной кампании малопопулярного Президента Ельцина, который, наверное, в первую очередь виновен в том, что союзного государства – СССР не стало. Нового союзного государства нет, но зато есть постоянно действующий аппарат виртуально-существующего союза. Работает там ни много, ни мало более ста человек, которые получают заработную плату … Кстати, возглавляет его, небезызвестный Павел Павлович Бородин, прославившийся благодаря многочисленным коррупционным скандалам.

Каков экономический и политический эффект от этой структуры – неизвестно, так как его сложно измерить. Ясно только то, что пока нет ни единой валюты, ни доброжелательного отношения к российскому бизнесу в Белоруссии, ни единого таможенного пространства. При этом Россия постоянно дотировала белорусскую экономику, продавала ей по низким ценам нефть и газ. А, следовательно, белорусские товары становились более дешевыми и конкурентоспособными по сравнению с российскими аналогами.

Оптимисты в деле перспектив союза России и Белоруссии уже неоднократно заявляли о радужных возможностях нового объединения, но при этом совершенно непонятной является формула интеграции. Если обе страны сохраняют свой суверенитет, то тогда о каком союзном государстве может идти речь? А если это будет федерация или конфедерация, то какими правами будет обладать та же Белоруссия, и чем ее статус будет отличаться от статуса субъектов Российской Федерации, особенно национальных республик (Татарстана, Башкирии)? При этом весьма сомнительно, что Александр Григорьевич Лукашенко просто так «во имя интересов белорусского народа» уступит руководящее кресло и должность. Перспективы создания союза России и Белоруссии беспокоят в большей степени лишь умы некоторых политических аналитиков, которые в свое время рассуждали о месте руководителя союзного государства, как варианте почетной ссылки для Ельцина. После говорили о том же самом для Владимира Путина …

Последовавшая российско-белорусская эпопея с повышением цен на нефтегазовые ресурсы завершила романтический период взаимодействия между союзными государствами. Из-за повышения цен на газ Президент Лукашенко даже объявил о разрыве всех отношений с Россией в плане интеграции. И как ни странно самыми недовольными инициативами российских властей оказались российские либералы и демократы. Эти оппоненты Кремля упрекали действующую власть в том, что, дескать, Москва имеет шанс лишиться еще одного из своих верных союзников – Белоруссии, при том, что с Грузией, Украиной и Молдавией, не говоря уже о Прибалтийских государствах, тоже далеко не все гладко.

Что ж точка зрения либералов понятна, только в этом случае остается неясным почему для наших оппозиционеров именно сейчас режим батьки Лукашенко стал казаться дружественным России, а, начиная с 1999 года, они всячески подтачивали его легитимность и демонстрировали свое «фи», регулярно выступая, против сближения России и Белоруссии. Вспомним хотя бы демонстративные их выходы из зала заседаний Государственной Думы, куда приезжал Лукашенко для выступления. Тогда, получается, нужно было доказывать обратное, ныне – по прошествии стольких лет, Лукашенко вдруг стал дружественным политиком.

Свое, «отличное от других» мнение имеют не только либералы, но и российские коммунисты, которые устами Николая Харитонова пытались отстоять принцип интернационализма и противодействовать повышению цен на газ для белорусов. А значит – продолжать платить за то, что нас пока совершенно не удовлетворяет. Напомню, что аналогичной позиция КПРФ была и во время запрета России на поставку вин из Молдавии, в то время как их президент - коммунист Воронин пытался круто развернуться на Запад. Но что здесь важнее – хорошие отношения, которые далеко не так хороши как хотелось бы или собственное благосостояние?

Сам Лукашенко, если и хочет объединяться с Россией, то только в должности будущего Президента союзного государства. И это при том, что его международные позиции и авторитет весьма уязвимы. В этой связи вопрос: нужно ли России продолжать спонсировать эту «братскую» страну-невесту, которая имеет весьма сомнительную репутацию и даже при этом никак не может решиться выйти за нас замуж? Наверное, уже пришло время продемонстрировать то, насколько Белоруссия зависит от России в экономическом, да и политическом плане. Тем более, что Россией Белоруссии выдвигаются вполне заманчивые предложения по интеграции, уже не бумажной, а реальной.

Обаяние суверенностью в Белоруссии еще не прошло как, впрочем, и в других бывших «республиках-сестрах». Такие настроения касаются не только политической элиты постсоветских государств, но и значительной части тамошнего населения. Ведь недаром политтехнологи на последних парламентских выборах в Украине, учтя ошибки президентских выборов, уже не рекомендовали выступать Виктору Януковичу с откровенно пророссийскими лозунгами. Настоящие стимулы к интеграции появятся у элиты бывших «братских республик» тогда, когда создание союзного государства будет более выгодным и перспективным, нежели пресловутая «независимость». А пока, как говорится, дружба дружбой, а государственность врозь.

* * *

Серьезные российские аналитики говорят, что с введением рыночных отношений в энергетическом секторе на постсоветском пространстве мы окончательно и бесповоротно оттолкнем от себя бывшие союзные республики – ныне независимые государства, среди которых и так поклонников России с каждым годом становится все меньше и меньше. Но надо более отчетливо понимать, что дотирование «братских экономик» во имя геополитических целей – вещь может быть и нужная, но полезная в меру. В меру того, когда и дотируемые экономики или политическое руководство идут навстречу. При этом национальные интересы и благосостояние нации, уровень жизни в собственной стране – вещь первостепенная, и игнорировать их нельзя. Советский опыт помощи странам-сателлитам уже приводил к достаточно плачевным результатам, а сегодняшняя экономика России далеко не такая мощная, как в былые годы.

«Бывшего СССР» больше нет. Как нет и многих наших бывших политических союзников – есть суверенные республики, которые проводят свою политическую линию, нередко противоречивую, часто пересекающуюся с интересами Российской Федерации. И при этом бывшие наши братья ни в чем России уступать не желают, но к себе требуют самого доброжелательного отношения. Как, например, соседняя Украина – газ по цене в три раза ниже мировой – пожалуйста – «потому что мы братья», но в НАТО мы, невзирая на ваши протесты будем вступать, «потому что мы суверенное государство». Ну, а раз суверенное, тем более придерживающееся принципов рыночной экономики – то будьте добры оплачивать все по мировым ценам – справедливо отвечают российские руководители.

Кончилась эпоха, когда Россия за счет своих не столь великих внутренних резервов финансировала деятельность наших зарубежных коллег, которые потом же за счет этих поблажек конкурировали с нами и нашими товарами. Ведь не секрет, что в цене, к примеру, металлургической продукции, нефтехимической, да и многих других – доля энергоресурсов достаточно велика. А значит, необоснованно снижая цены для украинцев, мы одновременно создавали себе опасного конкурента, лишали наших отечественных производителей своих преимуществ, а соответственно ухудшали положение своих сограждан. Другое дело, когда эти жесты экономической дипломатической щедрости компенсировались благоприятным отношением к нашей стране. Но в нынешней ситуации, похоже, уже не до того. И сложно понять тех уважаемых отечественных оппозиционеров, которые вдруг в унисон с западными аналитиками заговорили о том, что Россия, дескать, начала заниматься энергетическим шантажом соседних стран, что это очень неприлично. Прилично! В каком-то смысле суть политики и есть торг, причем взаимный. А та благотворительная деятельность, которая оказывалась бывшим СССР странам, вставшим на путь строительства социализма, уж, слава Богу, ушла в прошлое.

В семидесятые годы у нас были прекрасные перспективы, связанные с высокими нефтяными ценами. Удалось ли эту возможность использовать для экономического рывка? Нет, потому что немалую долю забирали вот те самые пожертвования и заимствования во имя прекрасной, благополучной жизни в какой-нибудь Кубе или Камбодже, а не в собственной стране перебивавшейся то без мыла, то без сливочного масла.

Вывод из этого только один. Россия должна стать тем государством, чей экономический потенциал, уровень жизни и общественно-политический строй привлекал бы не только жителей страны, но и «соседей». А сделать это возможно лишь при прагматичном подходе к решению внутри- и внешнеполитических задач. Лишь в этом случае интеграция станет не только желаемым, но и вполне реальным явлением….

* * *

Еще один сюжет, связанный с судьбой постсоветского пространства, необходимо осветить. После того как территория бывшего СССР стала ареной для влиятельных мировых игроков в борьбе за ресурсы и политическое влияние, бывшие республики-сестры стали все дальше отдаляться друг от друга, разбирать на глазах мировой общественности грязное белье и пытаться склочничать как разведенные супруги.

В большинстве стран бывшего СССР в контексте формирования своей новой национальной идентичности выстраивались совершенно новые исторические концепции, где Россия была изображена в качестве жестокого соседа, колонизатора, взаимодействие с которым, как правило, приносило одни горести и страдания народам, населявшим бывшую Российскую Империю или же СССР²¹. Таким образом, решались задачи национальной идентификации. Кто мы? Ответ в бывших советских республиках был один – мы не Россия. Даже бывший украинский президент Леонид Кучма издал книгу мемуаров под названием «Украина – неРоссия»²².

В Прибалтике, Украине, Грузии опыт совместного проживания с Россией называют не иначе как оккупацией, хотя по сути, если разобраться, подобные заявлении не соответствуют исторической реальности, а являются лишь пропагандистской шелухой для того, чтобы самоутвердиться этом новым государствам. В Киеве по инициативе Виктора Ющенко будет создан музей оккупации. Задумайтесь! Музей оккупации. Оказывается, по мнению украинских демократизаторов, те триста пятьдесят лет, когда мы жили вместе, были ничем иным как сплошным насилием и мракобесием. Но, позвольте поинтересоваться в таком случае – а кто кого оккупировал в таком случае? Нужно ли вспоминать откуда ко власти в СССР пришел Хрущев, отдавший кусок российской территории - Крым своей родине в честь юбилея, и днепропетровский Брежнев со своей группировкой? Про Черненко я уже не говорю.

Постсоветская прозападная элита активно участвует в размывании российских ценностей. Один из сюжетов: для жителей России 22 июня очень трагичная и значимая дата - день памяти и скорби по жертвам Великой Отечественной войны. Этот день, казалось бы, не может вызывать никаких иных толкований. Ан нет. Буквально в канун 22 июня 2006 года в Эстонии началась очередная информационная кампания о том, что Россия, дескать, не имеет никакого морального права присваивать себе статус борца и победителя фашизма ХХ века, потому что в настоящее время является ничем иным как фашистским государством. Что тут можно еще сказать?

Политическое руководство Прибалтийских стран, Украины и Грузии избрало для себя весьма уязвимый вектор внешней политики и национальной самоидентификации основанной на русофобии. Они находят свою национальную идентичность в процессе противопоставления нам – россиянам. Помимо экономических осложнений, которыми чревато ухудшение отношений с Россией, здесь могут быть последствия совершенно иного рода. Ведь избрав антироссийскую риторику в качестве способа формирования национальной идентичности, например в Грузии, тбилисские политики фактически спровоцировали новый виток национального движения в так называемых непризнанных республиках – Абхазии и Южной Осетии, а в Украине таким очагом сепаратизма может рано или поздно стать Крым. Антироссийская политика прибалтийских государств также привела к возникновению недовольства – на этот раз со стороны так называемого русскоязычного населения. В Молдавии, которая также в последнее время изменила своему пророссийскому курсу в пользу Запада, незаживающей раной является Приднестровье. Значительную часть граждан, живущих на этих территориях антироссийская идентичность и политика не устраивает. А, следовательно, эти страны - Грузия, Молдавия, Украина и другие становятся перед угрозой дезинтеграции второго уровня - уже национального. Поэтому единственная возможность сохранения целостности этих государств, а особенно - Грузии – это добрососедские отношения с Москвой, которая в свою очередь должна стать гарантом территориальной и политической стабильности.

* * *

Кстати, если уж зашел разговор о национальном вопросе, то несколько слов и об этом, применительно к России, которая является многонациональным государством. И это еще одна причина, которая заставляет серьезно задуматься. В конце 80-х годов на закате СССР рухнула идентичность советская, превратив «единую общность – советский народ» в набор бесконечно враждующих народностей, этнических групп, кланов и племен. Хороша была или плоха эта советская идентичность – вопрос отдельный. Факт в том, что благодаря целенаправленной политике союзных властей по формированию и утверждению такой гражданской общности, ориентированной не на этнические символы, а на ценности государственные, гражданские, наднациональные СССР смог долгое время избегать многих межнациональных конфликтов.

Взрыв этничности пришелся на конец 80-х, когда вследствие вала перестроечных разоблачений истории СССР легитимность советского строя дала трещину, что открыло шлюзы для национализма в той или иной форме. После разрушения привлекательности всего советского единственной устойчивой идентичностью стала этническая, что своим конфликтным потенциалом представляло весьма серьезную опасность для многонациональной страны. Президент Соединенных Штатов Америки Теодор Рузвельт предупреждал, что «единственным абсолютно верным способом погубить нацию целиком было бы позволить ей превратиться в клубок ссорящихся между собой национальностей»²³. В нашем случае в конце 80-х годов произошло нечто подобное. Но попытки возродить напряженную межнациональную ситуацию время от времени предпринимаются и сейчас.

В конфликтах на национальной почве всегда сложно найти правых и виноватых. Вернее, правота определяется, как правило, принадлежностью к тому или иному этносу. У каждой национальной этнической общности часто есть свои веские основания для собственной правоты. Они могут быть продиктованы различиями в культуре, во взглядах, традициях. В людях другой национальности мы часто видим «других».

Конфликт в Карельском городке Кондопоге всколыхнул очередную волну дискуссии относительно межнациональной ситуации в современной России. В июле-августе 2006 года нечто подобное кондопожским событиям происходило и у нас – на юго-востоке Ростовской области в городе Сальске. И если в Кондопоге недовольство местных жителей вызвали действия чеченской диаспоры, то в Ростовской области конфликт возник между русскими и дагестанцами. Возник по банальным в общем-то причинам – в результате бытовых ссор, повлекших кровавые последствия. И этими ситуациями не преминули воспользоваться некоторые политики. Особенно прославились на этой ниве лидер ЛДПР Жириновский и Савельев из «Родины». Послышались их призывы к выселению «незаконных мигрантов», ограничению их прав, началась игра на национальных чувствах и массовых стереотипах… На этих скандалах заработали политический капитал представители ДПНИ («Движение против нелегальной иммиграции»). Но высказывания политиков, подобных Жириновскому и Савельеву, опасны. Нет лучшего способа приблизить нас к очередному государственному развалу, чем такие заявления.

Вопрос о борьбе с преступностью нужно ставить вне зависимости от национальной принадлежности преступника. Ведь в Кондопогском и Сальском случаях речь шла именно о преступной деятельности граждан России и лишь потом внимание переключилось на их национальную принадлежность. Ограничение прав национальных меньшинств, как предлагают Жириновский и Савельев, нецивилизованная мина колоссального взрывного потенциала. Давая таким политикам трибуну для общения с массами, мы становимся на опасный путь наплевательства на основополагающие законы, которые формируют нашу государственность. На основе каких законодательных актов Жириновский и Савельев предполагают ограничение прав граждан, если в Конституции Российской Федерации четко прописано равенство всех граждан РФ, вне зависимости от расы, национальной принадлежности и вероисповедания? Подобные заявления необходимо рассматривать не в аналитических публикациях и теле- и радиоэфирах, а в Генеральной прокуратуре РФ - на предмет соответствия духу Конституции России и букве Закона.

Можно сказать с полной уверенностью – что те, кто разжигают межнациональные конфликты в многонациональной стране, такой как наша, являются не сторонниками политической стабильности, а апологетами эскалации насилия и кровавых разборок.

Современной России необходимо выработать новую идентичность, основанную не на этнических мифологемах, а гражданских, на принадлежности не к этносу, а государству. Первые попытки объединить новую российскую гражданскую общность общим термином были сделаны еще первым президентом России Борисом с его знаменитыми «дорогими россиянами». Кстати, похожие попытки найти объединяющие надэтнические обращения предпринимались и в других многонациональных постсоветских государствах, например, в Казахстане, где появились аналоги «россиянам» и «русским» – «казахстанцы» и «казахи».

Замечу, что для формирования гражданской идентичности мало единичных усилий – необходима целенаправленная работа государства по ее культивированию. Оковами, скрепляющими современное российское государство, могут стать многовековой исторический опыт совместного проживания на одной территории и единая национальная культура – общая историческая судьба и традиция. В свою очередь современные русские философы (П. Щедровицкий и Е. Островский) обращают особое внимание на роль языка в контексте поиска и формирования общей цивилизационной основы. Замечу, что русский язык является государственным на всей территории России. Более того, он еще не утратил полностью статуса языка межнационального общения на постсоветском пространстве, хотя территория его влияния стремительно сокращается.

Статус русского языка является принципиальным политическим вопросом на постсоветском политическом пространстве. Он уже перетек из филологической плоскости в политическую. Президент Украины В.А. Ющенко как-то сказал, что там, где заканчивается русский язык – заканчивается Россия. А уж в особых симпатиях к России «оранжевую» элиту заподозрить сложно. Поэтому выступления против русского языка – это шаг, направленный на сокращение российского влияния на постсоветском пространстве.

Русский язык и российская национальная (не в этническом смысле) культура являются факторами, обеспечивающими привлекательность нации. Именно поэтому антироссийская элита так сопротивляется признанию русского языка в качестве государственного в своих республиках. Именно поэтому пропаганда русого языка так важна. Нужно сказать, что выступления российских артистов за рубежом, исполнение песен на международных конкурсах на родном языке, организация публичных массовых праздников (например, праздника Русской Зимы в Лондоне) способствуют не только объединению нации, но и улучшению ее имиджа на международной арене.

* * *

Но вернемся к антироссийским настроениям на постсоветском пространстве. Как можно оценивать эти тенденции в политике бывших союзных республик? Представляется, что они сродни известной народной поговорке «назло маме уши отморожу». Ведь никакой ответственный политик не будет сознательно портить отношения со страной, являющейся главным экономическим партнером. На долю России до недавних пор приходилось порядка 70-80% экспорта грузинских и молдавских вин, и кавказской минеральной воды. Убытки грузинской экономики от эмбарго на поставку этих напитков в нашу страну составляли еженедельно порядка 25 миллионов долларов. А ведь кризис в производстве вина и минеральной воды влечет за собой и иные экономические последствия. Тоже самое можно сказать и о рекреационных ресурсах и их туристической инфраструктуре. Нынешние отношения между Россией и Грузией, Россией и Украиной совсем не способствуют тому, чтобы российские туристы приезжали туда, а это также огромные убытки. Тем более это болезненно для Грузии - республики находящейся в достаточно сложном экономическом положении.

Одна ремарка на этот счет – российские правые оппозиционеры-«демократы» в Москве сразу после введения эмбарго устроили показательное распитие «Боржоми», а также грузинских и молдавских вин перед зданием главной санитарной инспекции России, солидаризируясь, наверное, с самыми известными «демократами» на постсоветском пространстве Саакашвили и Ворониным. В этих мелочах, наверное, кроется истинная причина краха либеральной оппозиции в России. Чьи национальные интересы им в этом случае оказались важнее: России или прозападных политиков, осуществляющих систематические нападки на нашу страну?

При этом не надо забывать, что огромное количество граждан той же Молдавии и Грузии находится на заработках в России. По некоторым данным до 20 процентов ВВП Грузии составляют средства, полученные от гастарбайтеров, работающих в нашей стране. Ухудшение отношений могло бы усложнить им эту возможность, которая пока для многих семей является единственным способом обеспечить материальный достаток. Но при этом, данная закавказская республика совершенно не думает каким-то образом считаться с российскими интересами.

Ситуация с Грузией настолько накалилась, что по опросу общественного мнения, проведенного ФОМом, республика оказалась на первом месте в рейтинге наиболее опасных стран мира, которые способны развязать войну с Россией. Так считают более тридцати процентов опрошенных россиян. По большому счету, разрыв отношений с Россией противоречит национальным интересам Грузии и на руку только заокеанским хозяевам Саакашвили, которым, например, очень мешают российские военные базы на Кавказе. Замечу, что нахождение военных баз на территории Грузии никак не противоречит их национальным интересам – так как это дополнительный фактор безопасности, бюджетные деньги, рабочие места и так далее. Все то чего так не хватает этой кавказской стране…

Кстати, по уже упоминавшемуся опросу общественного мнения, Соединенные Штаты в списке стран, способных развязать войну с Россией, занимают после Грузии вторую строчку с 29%. И если внешнеполитическая линия республиканцев, направленная на силовую трансформацию политических режимов на постсоветском пространстве продолжится, а страсти с Грузией улягутся, то американцы вернут себе давно уже удерживаемое первое место среди недружественных России государств. Конечно, режим Саакашвили очень далек не только от идеи создания союзного с Россией государства, но и установления с нами нормальных добрососедских отношений. А раз так, то пусть заокеанские друзья помогают Михаилу Николаевичу Саакашвили поддерживать разрушенную грузинскую экономику в более-менее работоспособном состоянии, а большинству россиян, за исключением нынешних правых радикалов - «либералов и демократов», пока это вряд ли интересно.

Все эти взаимные недружественные шаги, конечно, очень досадная штука. В конце-концов ссориться с соседями – не самое приятное в жизни. Но если соседи живут за твой счет и при этом всячески пытаются тебе досадить – то рано или поздно придет время для разбирательств. И тут миротворческие настроения вряд ли помогут.

Поведение руководства «оранжевых» государств – это не поведение национальных правительств. Это поведение политических авантюристов компрадорского пошиба. Для них ничего не значат национальные интересы, так как приоритетом для них является мнение их политического покровителя. Думаю, что рано или поздно к «оранжистам» придет понимание того, что «большой северный сосед» это еще и выгодный партнер. Пока такие простые мысли у тамошней прозападной элиты появляются только после закрытия российских рынков. Но и мы – рядовые россияне должны способствовать изменению отношения к России. Ведь ехать на отдых в страну, где написано в туристических буклетах, изданных на русском языке для русских туристов (!), как «русские оккупанты» уничтожали культурное наследие, проходить по улицам, где стоят памятники эсэсовцам, в борьбе с которыми мы потеряли почти три десятка миллионов сограждан, на мой взгляд, нонсенс. Каждый из наших сограждан, находясь за рубежом, является представителем своей страны. Этому не всегда придают значение, но именно мы формируем образ России за ее пределами. Поэтому от мнения каждого из нас многое зависит.

У России должен выработаться прагматический подход во внешнеполитическом курсе. И если некоторые наши ближайшие соседи, которые еще двадцать лет назад жили с нами в единой семье под названием СССР вводят визовые режимы и таможенные барьеры, не хотят видеть у себя российские военные базы и в срочно-обморочном порядке настаивают на их выводе – то пусть тогда и не удивляются тому, что Россия вводит по каким-то причинам эмбарго на некоторые виды товаров, которые нам экспортируют эти страны. США, например, давно уже не торгует с Кубой, устраивает всяческие препоны для коммерческих отношений с недружественными им режимами. А почему в таком случае Россия должна постоянно дотировать откровенно антироссийские власти Прибалтики, Украины, Грузии?

Разумеется, что такой реалистский подход во взаимоотношениях России с соседями не всякому может понравиться. И причина здесь предельно ясна. Многие либералы вообще отрицают, что есть такая категория как национальные интересы, а, соответственно, и защищать их невозможно – так как их вроде бы нет. Но здесь, на мой взгляд они здорово ошибаются, что доказал опыт восьмидесятых-девяностых годов двадцатого века. Тогда наша страна во имя продвижения «общечеловеческих ценностей» сделала немало уступок Западу, а, в то же время, страны, олицетворявшие эти ценности не гнушались пользоваться результатами идеалистического увлечения наших руководителей периода революции 80-90-х гг..

Современный мир еще очень далек от реализации идеи создания общечеловеческого братства. Мы живем в разных государствах, с разными национальными ориентирами и интересами. Каждое из них хочет стать богатым и процветающим. Одни страны для этого избирают путь дружбы с каким-нибудь влиятельным соседом, другие как наша – вынуждены оставаться самодостаточными и сильными. Для дружбы с Европой и Америкой мы слишком велики и слишком самобытны. Интегрировать нас в западное сообщество было бы слишком дорого и трудно.

А поэтому нам нужно ориентироваться, прежде всего, на себя и свои ресурсы. Понимать то, кем мы хотим быть, каковы наши ближайшие цели и задачи. И главное – мы должны быть уважаемыми – а это без самоуважения достичь невозможно.

Нашим соседям при всем этом нужно научиться разделять совершенно разные вещи: борьбу за демократизацию своей власти и лояльность к России. Ведь идейная близость Западу не определяется мерой дистанцирования от нашей страны. Иначе говоря - дальше от России не означает быть ближе к Европе.