16. Неоинституционализм исторический

К социологическому институционализму ряд авторов относят работы “отцов-основателей” неоинституционализма Дж.Марча и Й.Ольсена, которые определяют институты через ценности и “логику соответствия”. Б.Г.Питерс полагает, что их подход следует считать нормативным, а не социологическим (94). Он же наряду с рассмотренными выше тремя подходами к институтам выделяет еще четыре подхода (95):

– нормативный институционализм;

– эмпирический институционализм, в котором предпринимается попытка использовать различия в конфигурации формальных институтов (президентское vs парламентское правление) для объяснения различий в результатах политики;

– международный институционализм (в теории международных отношений), в частности, использует теорию режима, которую можно рассматривать как аналог институциональным теориям во внутренней политике;

– подход, в котором институты рассматриваются как посредники (институты посредничества – institutions of mediation) (96): группы интересов и политические партии (а также партийные системы и политические сети – policy network), выступающие связывающим звеном между государством и обществом, имеют много институциональных черт.

17. Критическая теория (Кокс)

Критическая теория международных отношений выросла из социальной критической теории и объединяет несколько школ – позитивистские (марксистские и неомарксистские подходы (Э.Линклейтер), неограмшианизм (Р.Кокс), социальный конструктивизм (А.Вендт)) и постпозитивистские (постмодернизм, постколониализм и феминизм). Все эти теории критикуют реалистический и либеральный подходы к анализу международных отношений. Марксисты и неомарксисты подчеркивают значение экономических аспектов и классов, как акторов. Неограмшианисты (Р.Кокс) обращались к проблеме гегемонии в международных отношениях. Постпозитивистские теории выступали за включение в международную систему наряду с государствами негосударственных акторов, критиковали либерализм и реализм за государствоцентричность, подчеркивали значение «низкой» политики и таких аспектов безопасности, как гендерная и этническая. Эти школы считаются релятивистскими. От либерализма и реализма их отличает также внимание к нормативности и этике как неотделимых аспектов международных отношений. Теория постколониализма противостояла евроцентризму и представлению о западном пути развития как наиболее предпочтительном, универсально применимом и прогрессивном.

Критичность в широком смысле понимается как позиция, заявленная в отношении всей западной традиции политического мышления, идущей от эпохи Просвещения. В более узком смысле она предполагает концептуальные дебаты с либерализмом, который с точки зрения критической теории является наиболее последовательным воплощением той традиции, с которой они не только интеллектуально полемизируют, но и политически борются. С другой стороны, критические теории можно противопоставить, как это сделал Роберт Кокс, так называемым проблемно-ориентированным теориям (problem-solving theories); исходя из этого под критическими следует понимать те теории, которые заинтересованы не только в объяснении того, как функционирует мир, но и в радикальном изменении его системных основ (см.: Christie, 2010, p. 170).

Критические теории чрезвычайно важны с исследовательской точки зрения, поскольку именно они помогают сформулировать многие ключевые для политической теории вопросы, включая вопрос о формах политической субъектности. В то же время инновационный потенциал критических теорий не следует преувеличивать: в последние годы в рядах «критических» авторов всё громче раздаются голоса, призывающие не столько к деконструкции всей предыдущей логики, на которой базировалась политическая теория, сколько к возвращению в трансформированном виде к базисным и достаточно традиционным категориям политического анализа.