Положение в Бенгалии Из описания у. Хейстингса

Досточтимому Совету директоров, ведущему дела досто­чтимой объединенной Компании купцов Англии, торгующих с Ост-Индией. Форт-Вильям, 3. XI. 1772 г.

...Я хотел бы описать в общих чертах положение на дан­ном этапе.

О результатах страшного голода, поразившего эти про­винции в 1770 г. и свирепствовавшего целый год, вам было известно из наших прежних сообщений. Об этом было из­вестно также из подробных описаний, в которых все обстоя­тельства и факты, все красноречие языка использованы, чтобы вызвать, с одной стороны, сострадание, а с другой — возмущение вашими слугами, которым выпала несчастная доля быть свидетелями и очевидцами страданий ближних. Однако результаты голода не сказались на доходах и совсем нечувствительны, разве лишь для тех, с кого доход собирают несмотря на потерю по крайней мере трети населен»

1 Речь «дет о Великом Моголе Шах-Аламе II (1760—1806).

провинции и сокращение возделываемой земельной площади, в 1771 г. размер чистого дохода превысил доход 1768 г...

Естественно было ожидать, что столь великое бедствие приведет также к сокращению доходов. Этого не произошло только вследствие применения насильственных методов сбора налогов. Не так-то легко описать все те меры, к которым для этого прибегали. Трудно проследить самый процесс сбора налогов через запутанные каналы или даже перечислить все статьи, составляющие доход в первой инстанции. Однако один налог мы попытаемся описать, так как главным образом его существование содействовало сохранению одинакового размера доходов во время последних сборов. Он называется наджей, им облагались жители всех земель низкого качества для покрытия недоимок в арендной плате их соседей, которые либо умерли, либо покинули данное место. Существование этого налога, самое введение которого было неполитичным и который взимался насильственно, опиралось на старинную повсеместную практику в стране. Правительство его не санк­ционировало, но он вступил в силу сам собой. В обычных условиях, когда земли возделывались, последствия взимания его были едва ли ощутимы, и на него редко или почти ни­когда не жаловались. Находясь в противоречии с истинной справедливостью, этот налог обеспечивал государству доход в любом случае, он являлся своего рода гарантией против дезертирства, делая жителей ответственными друг за друга; он лишал также сборщика налогов на самой низшей инстан­ции возможности удержать часть доходов под предлогом того, что земля разорена и заброшена. Но эта практика, кото­рая в другое время и при других условиях была бы полезной, в этот период легла невыносимым бременем на население. Налог этот взимался произвольно и оказался наиболее тяж­ким бедствием для выживших несчастных жителей тех дере­вень, которые потеряли большую часть своего населения и могли, конечно, рассчитывать на снисхождение правитель­ства. Этому сопутствовало другое зло, тоже явившееся след­ствием этой практики: откупщики и шикдары¹ получали воз­можность под прикрытием этого налога взимать другие на­логи с населения и даже произвольно увеличивать этот налог. Так, именно, они решали, каковы были убытки, и определяли Размер компенсации, выплачиваемой жителями. Это вызвало недовольство во всей провинции, и можно было опасаться, что продолжение этой практики настолько разорит население, что иссякнут его последние сбережения и доходы сократятся до минимума...