§ 25. Нормативные понятия и отклонения от них

Понятия волевых форм и формообразований сами по себе как таковые суть всего лишь артефакты мышления; это приспособления, предназначенные для того, чтобы облегчить понимание действительнос­ти. Поэтому в высшей степени многообразные качес­тва человеческой воли после двоякого рассмотрения на предмет того, есть ли это их реальная или вообра­жаемая воля, должны быть сведены к этим норматив­ным понятиям как их общему знаменателю и таким образом стать еще более сравнимыми между собой. Будучи такими свободными и произвольными мысли­тельными продуктами, эти понятия исключают друг друга: к формам сущностной воли не должно примыс-

¹ Другое Я (лат.)

2 Я {лат.).

202

ливатъся ничего от избирательной, к формам избира­тельной воли — ничего от сущностной. Однако, если те же самые понятия берутся как эмпирические (в ка­честве каковых они тогда представляют собой всего лишь имена, которыми охватывается и удерживается множественность созерцания или представления; и потому чем более они широки, тем меньше содержат признаков), то из наблюдения и размышления с лег­костью вытекает, что в опыте никакая сущностная воля не может иметь места без избирательной воли, в которой она выражается, и никакая избирательная воля — без сущностной, на которой она основывает­ся. Но ценность строгого разделения вышеупомяну­тых нормативных понятий выясняется по мере того, как мы понимаем, что хотя эмпирические тенденции в одном и в другом направлении существуют и дейст­вуют наряду друг с другом и даже могут друг другу способствовать и друг друга усиливать, однако, пос­кольку каждый род стремится к власти и господству, они неминуемо должны противоречить друг другу, сталкиваться и бороться друг с другом. Ибо содержа­ние их, выражающееся в нормах и правилах поведе­ния, одинаково по виду. Если поэтому избирательная воля хочет все упорядочить и определить сообразно целям и пользе, то она должна вытеснить из обихода уже данные, унаследованные и укорененные правила, поскольку их нельзя приспособить к таким целям; дол­жна подчинить их себе, насколько это удастся. Стало быть, чем решительнее развертывается избиратель­ная воля, т.е. чем сильнее мышление сосредоточи­вается и концентрируется на целях, на познании, до­бывании и применении средств, тем в большей мере чувственные и мысленные образования, составляю­щие особенное или индивидуальное в сущностной воле, не только неизбежно оказываются под угрозой | зачахнуть в неупотреблении, но возникает также пря-

203

мой антагонизм, поскольку упомянутые образования сдерживают избирательную волю и противостоят ее свободе и господству, избирательная же воля стре­мится сначала освободиться от сущностной воли, а затем растворить и уничтожить ее или возобладать над ней. Эти отношения становятся наиболее замет­ны, если для того, чтобы исследовать такие тенден­ции, мы принимаем и используем нейтральные эмпи­рические понятия: понятия человеческой природы и психической структуры, поскольку они мыслятся ос­новополагающими и соответствующими действитель­но практикуемому и регулярно воспроизводимому при известных обстоятельствах поведению. Такая всеобщая структура может в большей мере благоприят­ствовать и быть более соразмерной или сущностной воле, или избирательной. Элементы одного и другого рода могут встречаться и перемешиваться в ней, в большей или меньшей мере наполнять и определять ее. — Если же мы проведем в этой структуре даль­нейшее различение касательно того, проявляется ли она преимущественно в органической, животной или ментальной жизни человека, то сможем выдвинуть следующие уже известные понятия:

1. Темперамент

2. Характер

3. Образ мыслей,

однако, понятия эти должны быть освобождены от всякого сопутствующего значения (коннотации), в силу которого они обозначают что-либо тождествен­ное «сущности» или сущностной воле человека, и све­дены к чисто логическому смыслу «предрасположен-ностей», мыслимых соответствующими обыденной действительности и предшествующими ей. Но это от­ношение можно представить и так: в дополнение к

данным и априорным для избирательной воли качест­вам, мыслимым как внутренне присущие сущностной воле, а также в противовес к ним, избирательная воля может выработать свои новые и особые качества и таким образом сформировать нечто вроде искусст­венного характера и т.д., у которого, однако, с естес­твенным характером, т.е. характером, коренящимся в сущностной воле, общим оказывается всего лишь имя — имя, данное на основании того, что меняющие­ся явления в обоих случаях соотносятся с неким со­храняющимся субстанциальным носителем. Тогда этот носитель, т.е. характер в его всеобщем понима­нии, будет, как правило, проистекать из двух источ­ников; иными словами, нормативное поведение, дей­ствие, суждение (речь), с одной стороны, будет обус­ловливаться настроением, нравом и совестью, а с другой (все равно, в большей или в меньшей степе­ни), — стремлением (интересом), расчетом и созна­тельностью. При этом можно будет, однако, заметить, в сколь малой мере человек вообще имеет обыкнове­ние и бывает способен следовать своей собственной воле и своим собственным законам, тем более непос­редственно.