Возрастная динамика восприятия цвета по с.И. Коптевой и а.П. Лобанову

Предпочитаемые цвета
девочки, девушки	класс	возраст	мальчики, юноши
красный и желтый	11	16,5–17,4	черный и фиолетовый
желтый и красный	10		красный и зеленый
	9	14,3–16,11	черный и красный
желтый и фиолетовый	8	13,5–15,10	красный и желтый
красный и желтый	7	12–13,6	желтый и красный
желтый и фиолетовый	6	11,11–13,7
желтый и красный	5	10,11–12,3	красный и желтый
	4	9,2–11,11
	3	8,6–9,11
	2	7,8–9,6
	0–1	5,11–8

На основании анализа цветовых предпочтений школьников можно обнаружить следующие тенденции:

• «зона относительной стабильности» цветовых предпочтений приходится на младший школьный возраст (1–5 классы, от 5 лет 11 месяцев до 12 лет 3 месяцев), при этом цветовые предпочтения девочек более стабильны, чем мальчиков; для подросткового возраста характерно чередование цвета в диадах и последующий возврат к прежнему сочетанию. Так, мальчики к 9 классу вновь возвращаются к паре «красный и желтый» (2–3 позиции), а девочки – «желтый и красный»;

• по мере развития личности в онтогенезе усиливается дифференциация и субъективность выбора цвета, наибольшая динамика характерна для младшего юношеского возраста.

Восприятие времени – это субъективное отражение длительности, скорости и последовательности реальных явлений. Вопрос о природе времени привлекал и привлекает к себе внимание философов, физиков, биологов и даже писателей. Восприятие времени – это уникальный вид перцепции, являющийся результатом продолжительности (длительности) события. Временные отношения отражаются посредством:

1) хронометрии – отсчета времени, измеряемого при помощи равномерного движения объектов, например, стрелки часов;

2) хронологии – отражения времени в соответствии с общими для всех событиями: временами года, количеством прожитых лет (также в смысле времени года, не зим);

3) хроногнозии – субъективного времени, субъективного переживания длительности событий в зависимости от их значимости и эмоциональной окрашенности.

Психолога в отличие от других ученых интересует в первую очередь не физический аспект такого феномена, как время, а именно его восприятие – осознаваемая индивидуумом продолжительность того или иного события. Г. Николас отмечает, что психологи одно время возлагали надежды на обнаружение «ощущения времени», сопоставимого с другими модальностями ощущений. Вместо этого оказывается, что ощущение течения времени, вероятно, является не простой функцией, а возникает в результате сложных процессов обратной связи, которую мы получаем из внутренней и внешней среды.

Как утверждает Х. Шиффман, восприятие времени – странная перцепция, оно имеет скорее когнитивную, чем физическую или нейронную основу. Действительно, нет ни очевидных сенсорных рецепторов или органов, предназначенных для восприятия времени, ни каких-либо непосредственно наблюдаемых ощущений, вызываемых специфическими стимулами, связанными со временем. Как справедливо заметил P. Fraisse: «Продолжительность не существует ни в самой себе, ни вне самой себя, а присуща тому, что длится».

При оценке временной длительности и последовательности длительное время исходили из так называемого «событийного» объяснения. И. Кант был первым, кто предложил, что чем больше впечатлений получает человек в течение какого-то времени, тем более продолжительным впоследствии оно ему кажется. Психологическую длительность времени числом воспринимаемых событий предлагал измерять французский философ ХIХ в. М. Гюйо, автор книги «Происхождение идеи времени». Этим он объяснял загадку сновидений: как они вмещают в себя такое количество событий, которые бы в реальной жизни потребовали многих часов, а то и дней.

С развитием экспериментальной психологии и с учетом опыта, накопленного психологической практикой, были открыты ряд эффектов, которые трудно было объяснить с точки зрения событийного подхода. Например, эффект прерывности времени. Психолог Т. Коттл предложил разным людям изобразить на листе бумаги свои представления о прошлом, настоящем и будущем с помощью трех кругов. В результате были обнаружены различные типы временных представлений: круги прошлого, настоящего и будущего соприкасались, пересекались, включались друг в друга. Кроме того, многие испытуемые рисовали «атомарную» картину жизни, когда круги времени располагались в полном отрыве друг от друга.

Широкую известность так же получил феномен «гипнотической регрессии возраста». Впервые он был продемонстрирован 1 ноября 1887 г. известным немецким психиатром Крафт-Эбингом в городе Граце. В присутствии врачей и зрителей он внушил двадцатилетней женщине, что ей сейчас всего семь лет. Женщина стала вести себя как ребенок, она писала под диктовку старательно, медленно, с орфографическими ошибками и подчерком, свойственным детям. Спустя две недели опыт повторили – внушили, что ей сейчас два с половиной года. Загипнотизированная двадцатилетняя женщина, словно маленькая девочка, села на пол и играла с воображаемой куклой.

Такое временное смещение «Я» возможно не только в состоянии гипноза. Вслед за философами Бергсоном и Юнгом, многие психологи выделяют типы личности в зависимости от характерной временной направленности: живущие в прошлом (эмоциональные и депрессивные), в настоящем (импульсивные и ощущающие) и в будущем (уверенные и инициативные). Возможно, временная типология личности поможет более полно осмыслить следующие строки В. Высоцкого:

Люблю тебя сейчас, не тайно – напоказ.

Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.

Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас.

А в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю.

Неслучайно, для многих людей «жить в прошлом» равносильно тоске по утраченным друзьям и любимым; «жить в будущем – та же горечь, уход от одиночества». Те люди, «Я» которых смещено в прошлое ощущают связь лишь с 28 % значимых для них людей, живут «вместе», напротив, с 52 % – порознь. Меньше всего привязанностей у «живущих в будущем»: «вместе» – 15 %, «порознь» – 62 %. Те, у которых психологическое настоящее совпадает с хронологическим временем, ощущают привязанность с половиной значимых для них людей.

Вторая трудность, с которой имеет дело событийный подход, объяснение разницы восприятия длинных и коротких отрезков времени. Согласно закону, сформулированному американским психологом У. Джеймсом: «Время, заполненное разнообразными и интересными впечатлениями, кажется быстро протекающим, но, протекши, представляется при воспоминании о нем очень продолжительным. И, наоборот, время, незаполненное никакими впечатлениями, кажется длинным протекая, а протекши, представляется коротким». Другими словами, не события сами по себе, а их переживания, определяют психологическое время.

В связи с длительностью восприятия времени принято различать собственно восприятие времени (до 10 секунд) и суждение о времени (более 10 секунд). При восприятии времени люди склонны преуменьшать или преувеличивать астрономическое время. Преуменьшение времени – всегда результат доминирования возбуждения над торможением и, как правило, сопровождается переживанием положительных эмоций. Преувеличение времени связано с преобладанием процессов торможения, которые возникают в результате воздействия однообразных раздражителей, и, как правило, сопровождаются переживанием негативных эмоций.

Представляет интерес эксперимент Г.Б. Борисовского, который предложил испытуемым оценить время исполнения записи «Пророка» Римского-Корсокова в исполнении Петрова и Шаляпина. Психологическое время оказалось больше астрономического времени, при этом при восприятии Шаляпина – значительно больше. Результаты эксперимента согласуются с законом У. Джеймса (с его второй частью).

Биологическая гипотеза восприятия времени Г. Хогланда. Циклическая природа многих физиологических процессов и, как следствие, поведения, хорошо известна. Например, определенному циклу соответствует изменение температуры тела человека. Речь может идти также о так называемом суточном ритме человека, который составляет 24,18 часа. Исходя из этого, существует предположение, что в нервной системе имеет место определенный механизм восприятия времени – некие биологические часы. Действительно, периодичность свойственна электрической активности мозга, биению пульса и сердцебиению, дыханию и терморегуляции. Результаты исследования влияния температуры и метаболических процессов как наиболее стабильных физиологических функций организма были положены в основу гипотезы восприятия времени Г. Хогланда, согласно которой в мозге существуют некие биологические часы, регулирующие обменные процессы в организме и влияющие на восприятие времени.

Как отмечает сам ученый, он стал изучать влияние температуры на восприятие времени, когда заболела его жена: у нее был сильный жар, и в результате этого она стала плохо ориентироваться во времени. Г. Хогланд просил жену оценить течение времени, считая до 60 с такой скоростью, чтобы единица счета соответствовала одной секунде. Сравнив затем субъективные минуты больной с астрономическим временем и ее оральной температурой, он обнаружил следующую закономерность: по мере увеличения температуры количество секунд в субъективной минуте уменьшается, то есть больной кажется, что проходит больше времени, чем на самом деле. Так, при температуре, равной 98° F (примерно 36,6° С), больная воспринимала как минуту 52 с, а при температуре, равной 100° F (примерно 38,3° С), – уже 40 с. В том и другом случае она переоценивала временные промежутки. Гипотеза Г. Хогланда о том, что при повышении температуры тела внутренние биологические часы «начинают спешить», была подтверждена результатами других психологических исследований.

Противоположное предположение о том, что при понижении температуры тела биологические часы «должны отставать», субъективная минута замедляться вследствие недооценки астрономического времени, была проверена на аквалангистах на побережье Уэльса. До погружения при температуре тела, равной 36,33° С, время, воспринимаемое как одна минута, было равно 64,48 субъективной секунды, после погружения – при температуре тела, равной 35,02° С, – 70,44 с. Разница составила -5,96 с.

Когнитивная теория восприятия времени Роберта Орнштейна. Создавая теорию восприятия времени, Р. Орнштейн исходил из того, что психологическое время определяется количеством и сложностью сохраненной в памяти информации. Все как в компьютере: для хранения более сложной информации, потребуется больше места, как и для информации не однородной, состоящей из разных фрагментов. Чем больше объем сохраняемой информации, тем более продолжительным кажется промежуток времени.

Прямая зависимость между количеством событий и воспринимаемой продолжительностью данного отрезка времени была установлена экспериментально. Р. Орнштейн в течение одного и того же времени – 9 мин. 20 с. – подавал с разной скоростью: 40, 80 или 120 сигналов в минуту, звуковые стимулы. Как и ожидалось, увеличение числа подаваемых стимулов привело к тому, что испытуемым эти эксперименты показались более продолжительными. Эксперимент, в котором звуковые сигналы подавали со скоростью 120 сигналов в минуту, субъективно воспринимался дольше, чем эксперимент, в котором скорость подачи звуковых сигналов была ограничена 80 сигналами в минуту. Названная выше закономерность была подтверждена также в экспериментах с использованием зрительных и тактильных стимулов. Таким образом, восприятие любого временного интервала зависит от числа событий, или элементов, воспринимаемых в течение этого интервала.

Второе положение этой теории можно сформулировать следующим образом: заполненные промежутки времени, содержащие какие-либо стимулы (например, звуковые или световые сигналы), обычно воспринимаются как более продолжительные, чем «пустые» временные интервалы между предъявлениями двух стимулов. Это положение помогает понять, почему ожидание какого-либо события, письма или телефонного звонка, результатов тестирования сопровождаются переоценкой астрономического времени: время «тянется».

Пустой промежуток времени содержит меньше информации, которую нужно обрабатывать, чем заполненный, и может восприниматься как более короткий. Однако когнитивно-эмоциональные ожидания события могут обострить восприятие времени, и у человека может возникнуть впечатление, что прошло больше времени, чем на самом деле. Следовательно, незаполненный промежуток времени может восприниматься человеком либо как более продолжительный, либо как более короткий, чем равный ему по продолжительности «заполненный» интервал.

Третье положение теории Р. Орнштейна – сложность стимула определяет субъективную продолжительность восприятия времени человеком. В его экспериментах было установлено: чем сложнее предъявляемые стимулы, тем более продолжительным кажется период тестирования. Феномен имел место также при демонстрации геометрических фигур, сложность которых определялась количеством внутренних углов, а также музыкальных произведений, содержащих разные по сложности мелодии.

Х. Шиффман с точки зрения теории Р. Орнштейна проинтерпретировал классический гештальтистский эффект Зейгарник, в соответствии с которым выполненное задание запоминается хуже, чем не выполненное. Большинство учащихся, которые проходили тестирование, могут убедиться на собственном опыте, что после выполнения теста легче вспомнить вопросы, на которые они не могли ответить или в ответах, в которых не были уверены, то есть «когнитивно неразрешенные» тестовые задания.

Когнитивно-аттенционная теория восприятия времени. Сторонники этой теории считают, что восприятие времени непосредственно зависит от центра внимания. Психологическое восприятие времени обусловлено двумя независимыми друг от друга механизмами внимания: 1) невременным механизмом обработки информации о происходящих когнитивных событиях; 2) когнитивным таймером, кодирующим и обрабатывающим информацию о времени.

При выполнении конкретного задания эти механизмы (или процессоры) конкурируют между собой за обладание ограниченным «запасом» внимания. Другими словами, характер восприятия времени напрямую зависит от относительного объема внимания, распределенного между этими двумя механизмами. Если временным аспектам задания уделяется больше внимания, чем когнитивным, затраченное на его выполнение время кажется более продолжительным и наоборот. Как отмечал П. Фрэсс, чем больше человек обращает внимание на время, тем медленнее оно течет.

С точки зрения этой теории также можно объяснить закономерности восприятия заполненных / незаполненных временных интервалов. Когда временной промежуток заполнен стимулами, больше внимания направлено на обработку поступающей от них информации и меньше – на когнитивный таймер. В результате этого сознательное восприятие времени сводится к минимуму и человеку кажется, что оно проходит быстро. Например, необходимость обработки большого количества информации при выполнении теста снижает осознание времени и человеку кажется, что оно идет быстро. Напротив, когда человек стоит в очереди, он вынужден осознавать течение времени, включать временной таймер в условиях отсутствия необходимости обрабатывать информацию. В результате наблюдается эффект замедления времени.

Следовательно, чем меньше внимания мы уделяем течению времени, то есть когнитивному таймеру, тем более быстротечным кажется время. В художественной литературе эту мысль по-своему выразил Джон Бойтон Пристли: «Когда мы полностью используем свои возможности, отдаем чему-либо всю свою душу и все свое сердце, словом, когда мы живем богатой и интересной жизнью, а не просто существуем, наше внутреннее ощущение времени транжирит отведенное нам реальное время, как пьяный матрос – свое жалование. Нам кажется минутами то, что на самом деле составляет часы» (цит. по: Шиффман, 2003; С. 782).

Теории восприятия

Теоретические исследования в области психологии восприятия берут начало с представления о том, что все наши мысли и впечатления состоят из конечного множества сенсорных «идей» в английской философии (эмпирицизм и ассоцианизм) от Гоббса, Локка и Беркли до Джеймса Милля и Джона Стюарта Милля. Научное исследование восприятия началось в рамках физиологической психологии, когда Иоганнес Мюллер в 1838 году предпринял попытку разделить сенсорный опыт на такие модальности, как зрение, обоняние и осязание. Затем Герман фон Гельмгольц стал делить сами эти модальности на элементарные ощущения, каждое из которых является результатом раздражения физической энергией специфических нервных клеток. Примерно в то же время Г.Т. Фехнер разрабатывает психофизиологические методы исследования ощущений и восприятия.

В целом, согласно классическим теориям восприятия, об объектах окружающей нас действительности мы узнаем не из зрительных и слуховых ощущений, а из сложных перцептивных образов, возникающих в результате научения.

Структурализм. В. Вундт, разрабатывая основы экспериментальной психологии, опирался на методологию естественных наук, известную как структурализм. Особое внимание это направление уделяло изучению базовых элементов материи, например, атомов и молекул.

Программу исследования восприятия в рамках этого направления предложил американский психолог Э. Титченер. Его вариант структуралистского подхода предусматривал поиск «элементов» сознания путем аналитической интроспекции: наблюдатель-испытуемый описывал свои переживания при выполнении задачи разложения образа предъявленного объекта на максимально простые составляющие. Э. Титченер предполагал, что именно таким способом можно добраться до элементарных ощущений, атрибутами которых являются их качество, интенсивность, длительность, протяженность и ясность. После анализа, согласно исследовательской программы ученого, наступает стадия агрегации, или синтеза, компонентов. Именно перцептивный синтез и составляет центральную психологическую проблему психологии восприятия. Для объяснения этого процесса привлекались законы ассоциации и внимания. Образы, оставшиеся от прошлого опыта, дополняют ощущения, смысл которым придает широко понимаемый контекст.

Близкие идеи развивал В. Вундт, хотя он ограничивался выделением только двух атрибутов ощущений: качества и интенсивности. Как и Э. Титченер, он считал, что восприятие – это нечто большее, чем простая сумма ощущений, поскольку последние не содержат информации о прошлом опыте и о значении сознательного образа. В. Вундт описывал процесс комбинирования элементарных ощущений в терминах фузии, ассимиляции, контраста и усложнения, а также апперцепции, или творческого синтеза, объединяющего процессы восприятия, воображения и памяти.

И

сследовательскую программу структурализма хорошо демонстрирует так называемый «структуралистский треугольник».

Рис. 1.22. «Структуралистский» треугольник

Каждая точка такого треугольника вызывает одиночное элементарное ощущение, в свою очередь, сумма таких ощущений дает восприятие треугольника в целом. В настоящее время структурализм в психологии восприятия представляет преимущественно исторический интерес.

Функционализм. Этот подход рассматривает восприятие не с точки зрения результирующего образа и составляющих его компонентов, а со стороны самого перцептивного процесса. Другими словами, образ восприятия понимается как функция перцептивной системы. Идеи функционализма были развиты в теории бессознательных умозаключений Г. Гельмгольца (1866). Он исходил из положения, что первичных сенсорных данных в принципе недостаточно, чтобы воспринимать объекты. Во-первых, они многозначны по природе (зрительное направление не связано жестко с позицией стимула на сетчатке глаза и зависит как от положения обоих глаз в пространстве; проекция плоскостей объекта допускает разные объемные интерпретации). Кроме того, они избыточны, то есть не каждое ощущение становится компонентом образа объекта. В качестве определяющего принципа функционирования перцептивной системы он принимал жизненный опыт, накапливающийся в процессе практической, главным образом двигательной активности и фиксирующийся в форме представлений. Сопряжение представлений (знаний) и актуальных впечатлений достигается за счет привычных, повторяющихся и подтверждающихся на практике связующих процессов, имеющих форму эмпирического «умозаключения», или логического вывода, но происходящих автоматически, бессознательно. Такая «эмпирическая» точка зрения противопоставлялась «нативизму», признающему врожденность и неизменность стимульно-сенсорных связей. Решающим аргументом в пользу «эмпиризма» послужили исследования Стрэттона (1896), доказавшего возможность успешно и быстро восстанавливать возможность к пространственной ориентировке после инверсии (развороте вокруг горизонтальной оси) сетчаточного изображения.

Факты упреждающего влияния двигательного опыта на сенсорные данные позволили Г. Гельмгольцу выдвинуть гипотезу «иннервационных», или волевых, ощущений, связанных с интенцией к осуществлению произвольного движения. Позиция И.М. Сеченова была иной: он, исходя из развиваемого им рефлекторного подхода и признания сигнальной функции психического, высказал мысль о движении как механизме объективизации восприятий. Иннервационные, или волевые, ощущения не имеют объективного источника, но такого рода источником может быть ощущение движения, или «темное мышечное чувство». Согласно И.М. Сеченову, операции обнаружения, сравнения и т.п. есть не что иное, как проявление скрытых, свернутых форм двигательной активности.

Гештальттеория восприятия. Гештальтпсихология как направление возникло из признания первичности сознательных или феноменальных объектов (Брентано, Гуссерль) и резкого неприятия положений элементаризма. Идея формокачеств (гештальтов) связана с именами Э. Маха и фон Эренфельса (1890). Научная школа сложилась в Германии в 1920-40 гг. Ведущими ее представителями были М. Вертгеймер, К. Кофка, В. Келлер и К. Дункер. Наибольший вклад они внесли в изучение психологии восприятия и решения задач.

Начало было положено обнаружением в 1912 г. феноменального («фи») движения, когда при определенном сочетании длительности предъявления двух стимулов, их пространственного расположения и межстимульного интервала, возникало ощущение движения без идентификации самого движущегося объекта. Исследовались также феномены индуцированного и автокинетического кажущегося движения, восприятия скорости движения, цветовых и структурных отношений, организации и восприятия пространства. Были сформулированы принципы (законы организации), в соответствии с которыми части комбинируются в устойчивое целое.

В

ажным вкладом гештальтпсихологов явилась разработка проблемы среды, или поля восприятия, в котором на объекты действуют определенные силы притяжения и отталкивания. Устойчивое состояние достигается при равновесии приложенных моментов и может быть выведено из принципов векторного анализа. Динамические принципы организации включают отношения фигуры и фона, иерархической организации перцептивных систем отсчета, транспозиции и константности скорости.

Рис 1.23. «Гештальтистский» треугольник

Гештальтпсихология базируется на философии холизма, центральным положением которого является известное утверждение, что целое больше его частей. Такой подход можно проиллюстрировать так называемым «гештальтистским треугольником». Несмотря на то, что нарисованы только три точки, наше сознание непроизвольно достраивает изображение до целого – треугольника. С точки зрения гештальпсихологов, структурализм, рассматривая восприятие как простую сумму ощущений, игнорирует такую категорию как связь между элементами воспринимаемого объекта.

Теории перцептивной установки. Сенсорно-тоническая теория поля была предложена американскими исследователями Уопнером и Вернером (1952) для интерпретации большого количества фактов и феноменов пространственного восприятия как результата интеграции всей совокупной сенсорной информации, исходящей, как от объекта, так и от самого субъекта. Всякое восприятие есть отношение между психофизическим стимулом и состоянием организма, и имеет сенсорно-тоническую природу. Эта система обычно находится в равновесии, а при нарушении этого состояния стремится восстановить его путем изменения одного из параметров. При постоянном стимуле это происходит за счет изменения состояния организма, которое может выражаться в формах как соматотонической, так и перцептивной активности.

Таким образом, познодвигательная система наблюдателя рассматривается как неотъемлемый компонент перцептивной системы, которая, в свою очередь, определяет взаимное положение субъекта и объекта восприятия. В целом, природа сенсорно-тонического события, как утверждает В.И. Белопольский, остается скорее гипотетическим конструктом, чем психофизиологическим фактом.

Теория фиксированной установки грузинского психолога Д.Н. Узнадзе объясняет организующую роль предшествующего опыта в форме потребностных или предметных ожиданий, преднастроек, большей частью неосознанных по отношению к актуальным (ситуационным) сенсорным данным. Основой теории послужили эксперименты с фиксированной установкой, проводимые на материале восприятия веса, звуков, величины и т.д. После многократного предъявления пары стимулов, различавшихся по критическому параметру, испытуемый получал идентичные стимулы, которые воспринимались им как неравные. Другими словами, Д.Н. Узнадзе рассматривает установку не как непосредственную субъективную обработку сенсорного воздействия, а как определенную интенциональную активность субъекта в определенной ситуации (Узнадзе, 1961; Натадзе, 1960).

Теория перцептивной готовности американского психолога Дж. Брунера (1957) рассматривает восприятие как процесс категоризации. Поступивший сигнал сличается с соответствующим образом (лучше или хуже) «подготовленной» категорией, которая определяет условия, необходимые для подтверждения или опровержения перцептивной гипотезы. Стратегии процесса решения включают несколько стадий: первичную, грубой категоризации, поиска дополнительных признаков, промежуточной и окончательной проверки. На готовность категорий оказывает влияние контекст, степень знакомства с объектом и актуальные потребностные установки.

Предлагаются четыре механизма, обеспечивающие перцептивную готовность: группировка и интеграция; упорядочение альтернатив; установление соответствия и блокировка «входов». Психологи, которые объединились вокруг данного теоретического подхода, получившего название «Новый взгляд», внесли существенный вклад в экспериментальное исследование перцептивных процессов, а так же влияния личностных особенностей на восприятие объектов окружающей действительности.

Теории активного восприятия. Моторная теория восприятия. Роль моторной активности в восприятии, особенно в зрении и гаптике (активном осязании), признавалась многими исследователями. Одна из крайних позиций, рассматривающая познокинестетические ощущения в качестве источника и основы пространственного и гностического чувственного образа, получила название моторной теории восприятия. Она базируется на изучении процессов ощупывания и рассматривания в целях опознания, когда пальцы следуют по граням предъявленного объекта, а глазные фиксации распределяются на углах и контурах фигур и на наиболее значимых и информативных зонах объекта. Так, Д. Нотон и Л. Старк (1974) установили, что при рассматривании сюжетной картинки в целях запоминания, человек вновь и вновь перемещает взор по одному и тому же стабильному маршруту, но индивидуально обусловленному у разных людей. Схемы осмотра разных картинок одним и тем же наблюдателем так же не совпадали. Согласно выдвинутой авторами гипотезы, отдельные элементы внутреннего отображения объекта связаны между собой в последовательность («кольцо признаков») следами тех движений глаз, которые необходимы для перехода от одного элемента к другому при непосредственном восприятии.

В.П. Зинченко и Б.Ф. Ломов (1960) высказали мнение, что движения глаз могут выполнять как вспомогательные (ориентировка, поиск, установка глаза в оптимальное для приема информации положение), так и гностические (измерение, контроль, построение образа и опознавание) функции. Не уточняется, однако, каким образом информация о сокращении внешних глазных мышц, отражающая перемещение органа зрения в эгоцентрической (глаз-голова) системе координат, может перекодироваться в координаты внешнего пространства в единой метрике со зрительной информацией. Исходя из научных традиций Сеченова и Шеррингтона, Б.Х. Гуревич (1971), предположил существование генерализованного проприоцептивного отображения окружающего пространства, которое позволяет, в частности, достаточно точно ориентировать движения глаз даже в случае полной темноты.

В настоящее время моторная теория восприятия не имеет достаточно широкого экспериментального применения.

Праксеологический подход. Решение фундаментальных проблем восприятия может быть найдено при изучении процесса его развития в онтогенезе. Придерживаясь этой принципиальной точки зрения, швейцарский психолог Ж. Пиаже (1961) предложил рассматривать развитие восприятия как определенного рода деятельность, организующую и обогащающую взаимосвязи между элементами в сенсорном поле. Экспериментальные данные, полученные в рамках этого направления исследований на детях разного возраста, позволили выделить стадии и тенденции развития восприятия.

Согласно Ж. Пиаже, развитие восприятия происходит на протяжении всего детского возраста, все больше обогащаясь опытом разнообразной перцептивной деятельности и преодолевая эффекты поля. Развитие осуществляется в направлении константного и категориального образа, который всегда сохраняет ситуативность по сравнению с научным понятием.

Открытому в исследованиях этого направления эффекту центрации (субъективной переоценки фиксируемого объекта или фрагмента) придается всеобщее значение. Он объясняет ошибки и иллюзии восприятия, открывает доступ к измерению адекватности восприятия по мере его децентрации.

Современные направления в исследовании восприятия. Информационный подход. Одна из наиболее влиятельных теорий зрительного восприятия и распознания предметов в частности была предложена Д. Марром в 1982 г. Он предположил, что восприятие состоит из последовательности этапов возрастающей сложности и моделируемых при помощи компьютера. По его мнению, человек последовательно извлекает информацию из окружающей среды и одновременно включает ее в уже имеющиеся схемы или паттерны согласно закону возрастающей детализации.

Процесс восприятия начинается с возникновения первичного наброска, с двухмерного отображения информации о контурах, краях и пятнах на основе изменчивости интенсивности света в зрительном поле. Затем возникает набросок, который Д. Марр маркирует «2 ½ D» (D – первая буква англ. «dimensional», означающего – «мерный»). Это отображение, основанное на информации о затенении, бинокулярной диспарантности и движении для описания относительной глубины и направленности видимых поверхностей. Процесс восприятия завершается, когда возникает трехмерное отображение («3 D»), которое не зависит от занимаемой позиции наблюдателя.

Теория Д. Марра представляет интерес с точки зрения компьютерного моделирования сенсорных систем и искусственного интеллекта. В частности, она нашла применение в исследовании закономерностей восприятия человека и его частей в трехмерном пространстве. Прежде всего задается ось общей формы «организма», затем достраиваются изображения «рук», «ног», «туловища» и «головы». При этом каждая часть человеческого тела привязывается к своей собственной оси. Такие оси определяют особенности форм, как каркас из проволоки объемное изображение животного.

Таким образом, Д. Марр предложил алгоритм описания и преобразования исходной стимульной информации для восстановления трехмерных координат каждой точки изображения и детекции движения, выделения плоскостей, их цвета и освещенности, а также соединения плоскостей в отдельные объекты. Его «зрительные программы» (Ullman, 1984) имеют уровневую организацию, используют как процедуры обработки информации «снизу вверх» (bottom-up), так и «сверху вниз» (top-down), а также обеспечивают селективное пространственное перераспределение вычислительных ресурсов.

Строгую математическую модель восприятия, получившую название «Наблюдатель», предложили Б. Беннетт с коллегами (Bennett, Hoffman, Prakash, 1989). Она выполняет логические операции по вероятностной интерпретации первичных перцептивных наблюдений в терминах воспринимаемого объекта. Такими наблюдениями могут быть как элементы низкоуровнего сенсорного анализа типа линий или границ, так и результаты высокоуровневых выводов, полученных другими Наблюдателями. При этом один и тот же индивид может обладать несколькими Наблюдателями, что позволяет объяснить многие феномены когнитивных влияний на восприятие.

Общий подход Д. Марра получил развитие в теории покомпонентного распознания И. Бидермана. Она включает четыре этапа: 1) выделение края; 2) анализ областей вогнутости и / или обнаружение неслучайных свойств объекта; 3) определение отдельных составляющих; 4) сличение с отображениями объекта, хранящимися в памяти.