Динамика развития репрезентативных систем

Возрастные группы	Формулы репрезентативных систем
	мальчики и юноши	девочки и девушки
Младшие подростки	ДКАВ	КДВА
Старшие подростки	ДКВА	КВАД
Младшие юноши	ДАКВ	КДА=В

Как видно из Табл. 1.3, в подростковом и младшем юношеском возрасте у мальчиков и юношей доминирует дигитальная репрезентативная система, у девушек – кинестетическая. При стабильности первой позиции имеет место динамика последующих позиций каналов восприятия. Тип репрезентативной системы может коррелировать с академической успеваемостью. Так, на выборке учащихся шестого класса была обнаружена статистически значимая связь между показателями дигитального канала и успеваемостью по ряду учебных дисциплин: белорусскому языку (r_s  = 0.38), иностранному языку (r_s = 0.41), математике (r_s = 0.35) и всемирной истории (r_s = 0.40). В восьмом классе показатели аудиального канала коррелировали с успеваемостью по математике (r_s = - 0.33), физике (r_s  = - 0.37) и химии (r_s = - 0.32). Представляет интерес тот факт, что в ходе данного исследования было обнаружено, что ведущей репрезентативной системой студентов-музыкантов является кинестетико-дигитально-визуальная, а студентов-художников – дигитально-кинестетико-визуальная репрезентативная система.

Общие закономерности и свойства восприятия.

Различные виды восприятия имеют свои специфические свойства. Но кроме внутривидовых свойств восприятия существуют следующие общие свойства: предметность, избирательность, целостность, константность, структурность, осмысленность и обобщенность, апперцепция.

Предметность восприятия заключается в том, что психические образы предметов человек осознает не как образы, а как реальные предметы, объективируя их. Предметность восприятия означает адекватность, соответствие образов восприятия реальным предметам действительности.

Избирательность означает преимущественное выделение объекта из фона, при этом фон выполняет функцию системы отсчета, относительно которой оцениваются другие качества воспринимаемого предмета как фигуры. Избирательность восприятия сопровождается его центрацией – субъективным расширением зоны фокуса внимания и сжатием периферийной зоны. При равнозначности объектов преимущественно выделяются центральный объект, и объект больший по величине. Имеет значение то, какие объекты признаются базовыми: если объект и фон равнозначны, то они могут взаимно переходить в друг друга.

Целостность восприятия – это отражение предмета в качестве устойчивой совокупности элементов, даже если отдельные ее части в данных условиях не наблюдаются.

Константность восприятия – это независимость отражения объективных качеств предметов (величины, формы, цвета) от измененных условий их восприятия – освещенности, расстояния, угла зрения.

Рис. 1.7. Эта фотография, соответствующая действительному изображению на сетчатке, позволяет осознать, какие коррекции постоянно осуществляет наше зрительное восприятие

Константность восприятия размеров описывает тот факт, что мы правильно воспринимаем размеры наблюдаемого объекта независимо от того, близко он находится или далеко. Дом в конце улицы воспринимается нами большим, чем почтовый ящик, находящийся поблизости, хотя первый создает намного меньший образ на сетчатке чем последний.

Аналогичный феномен – константность восприятия формы, описывающая тот факт, что мы воспринимаем форму объекта более или менее независимо от угла, под которым мы его рассматриваем. Прямоугольная дверь будет выглядеть прямоугольной, даже, несмотря на то, что под большинством углов рассмотрения она будет давать трапециевидный образ на сетчатке.

Законы организации восприятия

Исходя из того, что одним из основных свойств восприятия является целостность, в психологии значительное внимание уделяется исследованиям организации восприятия, в частности, принципам (законам) перцептивной группировки. Наиболее полно данная проблема изучалась в гештальтпсихологии, которая базировалась на положении: целое больше суммы его частей. Самый важный из этих принципов состоит в том, что любой образ или предмет воспринимается как фигура, выделяющаяся на каком-то фоне.

Принцип фигуры и фона распространяется на все модальности восприятия. Примером соотношения фигуры и фона может служить ваза Рубина. Фигурой может восприниматься или ваза, или два профиля. И, соответственно, фоном черный или белый цвет изображения. Другими словами, фигура и фон взаимозаменяемы: фигура может превратиться в фон, а фон – в фигуру.

Р ис 1.8. Вазы и лица
Р ис.1.9. Лицо и дерево	Р ис. 1.10. Сосчитайте, сколько кубиков

Канадский психолог Ж. Годфруа приводит следующие примеры соотношений фигуры и фона для разных модальностей восприятия. Когда в общем шуме собрания кто-то произносит ваше имя, оно сразу выступает как фигура на фоне других голосов. Такое же явление можно наблюдать, когда мы улавливаем запах розы, находясь среди курильщиков, или запах сигареты у клумбы с розами.

Подчеркнем, что отделение фигуры от фона (как и все этапы перцептивного деления) – исключительная заслуга воспринимающего субъекта, не имеющая никакого отношения к характеристикам самого объекта. Этот факт становится совершенно очевидным в таких ситуациях, когда мы обнаруживаем иные способы распознания стимула. Например, в той же вазе Рубина одно и то же изображение можно считать белой вазой, а можно – и двумя человеческими профилями. Такие реверсивные изображения помогают понять, что с точки зрения перцептивной группировки сам по себе стимул нейтрален. Роли фигуры и фона определяются наблюдателем.

Закон близости: те части зрительного образа, которые находятся вблизи друг от друга, имеют тенденцию восприниматься как целое. Так, чем ближе друг к другу расположены две фигуры, тем больше тенденция к их перцептивной группировке. Действием этого принципа можно объяснить восприятие изображения на Рис. 1.11 как трех пар вертикальных линий: первая и вторая, третья и четвертая, пятая и шестая линии находятся в непосредственной близости друг от друга, поэтому мы склонны к их группировке, то есть воспринимать как некий целостный объект.

Рис. 1.11. Группировка по близости и сходству а ‑ мы воспринимаем шесть линии как три пары, группируя их по близости; б ‑ мы воспринимаем кружочки так, как будто они организованы в ряды (слева) и столбики (справа), группируя их по сходству

Закон сходства. Согласно М. Вертгеймеру, при прочих равных условиях, если несколько одинаковых раздражителей предъявлены совместно, существует тенденция видеть данную форму так, что сходные элементы объединяются в группы. Мы группируем фигуры, похожие между собой. Например, светлые кружочки мы объединяем со светлыми, а темные – с темными, точно так же, как вертикальные линии – с вертикальными, а горизонтальные – с горизонтальными.

Закон замкнутости. Под замкнутостью понимается то, что, при прочих равных условиях, элементы, образующие замкнутую фигуру или целое, будут организовываться вместе или группироваться, а недостающие детали некоторой фигуры дополняться. Например, одному незрячему испытуемому было предложено рельефное изображение утки, у которой видно было только одно крыло. Слепой пошутил, что второе крыло, должно быть, находится «на другой стороне листа». И добавил, что, конечно же, это второе крыло «только воображаемое».

Закон хорошего продолжения. Когда прямая или кривая линия продолжается от любой точки, не меняя значительно своей кривизны, можно сказать, что она имеет плавное продолжение (переход). Гештальтпсихологи вместо термина «плавный переход» использовали введенный М. Вертгеймером и отражающий субъективность восприятия термин «хорошее продолжение». Согласно закону хорошего продолжения части зрительного образа группируются так, чтобы нарушения плавных линий были минимальными.

Закон прегнатности (хорошей формы). Последователи гештальтпсихологии были убеждены, что все принципы группировки являются проявлением тенденции перцептивной организации быть «хорошей», «простой», «стабильной», «внутренне непротиворечивой», «симметричной», или используя немецкое слово, введенное гештальтпсихологами и включающее все эти понятия, «прегнантной». Прегнантность означает значимость, содержательность; передающее суть чего-то. Другими словами, имеет место предпочтение простейшей перцептивной организации. Наиболее ясно этот закон изложил К. Коффка: из ряда возможных геометрических организаций на практике реализуется та, которая обладает лучшей, простейшей и устойчивой формой. Фактор хорошей формы превалирует даже при столкновении с прошлым опытом. Например, камуфляж может служить хорошим средством, чтобы скрыть объект из вида.

Иллюзии восприятия

Иллюзии – это ложное или искаженное восприятие окружающей действительности, которое заставляет воспринимающего испытывать чувственные впечатления, несоответствующие действительности и склоняет его к ошибочным суждениям об объекте восприятия. Искаженное означает, что видимое (или слышимое, осязаемое) нами не соответствует объективной ситуации и может быть устранено, например измерением. В хорошо известной иллюзии Мюллера-Лайера две горизонтальные линии (или стрелы) равны по длине, но линия с расходящимися вовне наконечниками кажется длиннее. Исходя из приведенного выше определения, можно выделить два типа иллюзий: те, которые основываются на определенных физических условиях, и те, которые обусловлены психологически.

Примерами первого рода являются миражи или искаженное восприятие, связанное с восприятием предметов в воде или через призму. Объяснение таких иллюзий лежит вне психологии.

В настоящее время нет общепризнанной психологической классификации иллюзий восприятия. Иллюзии имеют место во всех сенсорных модальностях.

Лучше остальных изучены зрительные иллюзии, например, иллюзия Мюллера-Лайера, которая одновременно является и осязательной, и горизонтально-вертикальной иллюзией.

Рис. 1.12. Иллюзия контраста яркостей предмета и фона	Рис. 1.13. Является ли окружностью замкнутая кривая?
Рис. 1.14. На фоне концентрических окружностей прямые линии кажутся изогнутыми	Рис. 1.15. Оцените на глаз размеры окружностей и кругов в центрах фигур

Примером проприоцептивной иллюзии может служить: «пьяная» походка бывалого моряка, которому палуба кажется устойчивой, а земля уходит из-под ног как палуба при сильной вертикальной качке.

Элемент неопределенности несет в себе локализация звука, например, эффект чревовещателя, или приписывание голоса кукле, а не артисту.

Вкусовые иллюзии относятся к иллюзиям контраста, в которых вкус одного вещества влияет на последующие вкусовые ощущения. Соль может придать чистой воде кислый вкус, а сахароза заставить ее горчить.

Для объяснения иллюзий был выдвинут целый ряд теорий. По мнению И. Рока, наиболее пригодной для анализа иллюзий является школа гештальт-психологии, так как она указывала на ошибочность гипотезы константности. С точки зрения данной теории иллюзии не являются чем-то аномальным или неожиданным: восприятие зависит не от отдельного стимула, а от их взаимодействия в зрительном поле. Например, если нейтральный цвет основан на отношении интенсивности соседних областей, то контраст, хотя и иллюзорный, но предсказуемый.

Теория смещения или ошибочного сравнения объясняет возникновение иллюзий исходя из эффекта асимметрии. Например, иллюзия Мюллера–Лайера скорее является результатом удлиняющего эффекта расходящихся клиньев, чем сокращающего эффекта сходящихся клиньев.

С точки зрения культурно-исторической психологии представляет интерес полиэтнические исследования иллюзий восприятия английского психолога У. Риверса. На островах пролива Торреса он проверял гипотезу о том, что у «примитивных» народов более развита острота зрения, чем у людей из индустриальных обществ. Согласно названной выше компенсаторной гипотезе, первобытные народы достигли высокого развития перцептивных процессов за счет меньшего развития умственных способностей. Другими словами, они слишком много сил затратили на ощущения и восприятие, и в результате этого пострадал интеллект. Работы У. Риверса положили начало исследованию межкультурных различий в подверженности зрительным иллюзиям. Он использовал две общеизвестные иллюзии: Мюллера-Лайера и горизонтально-вертикальную иллюзию, сравнивая их восприятие жителями Англии, Южной Индии и Новой Гвинеи.

Рис. 1.16. Иллюзия Мюллера-Лайера

Примечание: Как на верхней, так и на нижней фигуре левые сегменты кажутся длиннее правых, хотя физически они совершенно одинаковы. Нижняя фигура подтверждает то, что даже присутствие измерительного при­бора - линейки - не избавляет от этого впечатления

Согласно результатам, полученным У. Риверсом, англичане чаще представителей других культур воспринимают линии в иллюзии Мюллера-Лайера как различающиеся по длине. Напротив, индийцы и новогвинейцы более подвержены горизонтально-вертикальной иллюзии. Это противоречило предположению о том, что более «примитивные» народы должны быть в большей степени восприимчивы к любым иллюзиям.

Исследования У. Риверса нашли продолжение в работах М. Сегалла, Д. Кемпбелла и М. Херсковица. При этом последовательный релятивист М. Херсковиц считал, что даже восприятие длины линий подвержено влиянию культурных факторов. Учеными были выдвинуты две гипотезы:

1. Гипотеза «мира плотников», согласно которой люди из индустриальных стран, окруженные множеством прямоугольных по форме предметов, в большей мере подвержены иллюзии Мюллера-Лайера, чем люди из традиционных культур, вокруг которых большей предметов, над которыми человек («плотник») не трудился, а, следовательно, более привычные к округлым и неправильным геометрическим формам.

2. Гипотеза «перспективной живописи», согласно которой горизонтально-вертикальная иллюзия слабее проявляется у людей, которым редко приходится видеть горизонт или смотреть вдаль. Например, у жителей джунглей.

В их исследовании приняли участие почти две тысячи человек из трех западных и четырнадцати «неевропейских» культур. Результаты показали, что европейцы и американцы в большей степени подвержены иллюзии Мюллера-Лайера, но не все неевропейские группы – горизонтально-вертикальной иллюзии. Тем самым прав оказался М. Херсковиц: восприимчивость к зрительным иллюзиям зависит от среды, в которой живет человек, то есть от факторов культуры и экологии.

Подверженность иллюзии Мюллера-Лайера в зависимости от среды и культуры или расы изучала В. Стюарт. Сначала она протестировала белых и черных детей, живущих в одном американском городе, и не нашла межрасовых различий. Затем она отправилась в Замбию и сравнила восприимчивость к иллюзии у городских школьников, живущих в «мире плотников», и у их сельских сверстников, живущих в «круглом мире». Она обнаружила, что подверженность иллюзии Мюллера-Лайера зависит от степени выраженности прямоугольности окружающего мира. Несмотря на противоречивый характер исследований, влияние среды на возникновение иллюзий является более значимым фактором, чем расовые различия (Стефаненко, 2000).

Виды восприятия

В психологической науке чаще всего встречаются следующие классификации видов восприятия: в зависимости от объекта восприятия, по преобладающей роли того или иного анализатора, по формам существования материи, по продолжительности перцептивного процесса.

В зависимости от особенностей воспринимаемого объекта выделяют такие виды, как восприятие предметов, восприятие речи или музыки и восприятие человека человеком. Восприятие человека человеком носит специальное название «социальная перцепция» и является профессионально значимым качеством психолога.

В зависимости от ведущей роли определенного органа чувств (анализатора), или по модальности восприятия, различают зрительное, слуховое, осязательное, обонятельное и вкусовое восприятие.

По продолжительности перцептивного процесса восприятие подразделяют на симультанное, то есть одномоментное и сукцессивное, или развернутое во времени.

По форме существования материи принято выделять восприятие пространства, движения, цвета, времени.

Восприятие пространства – это отражение формы, величины (протяженности), глубины и удаленности предметов.

Парадокс зрительного восприятия пространства состоит в том, что плоская поверхность глаза – сетчатка, на которую проецируется визуальное изображение, не имеет третьего измерения, но мы все же воспринимаем мир в трехмерном пространстве. Длительное время философы объясняли этот парадокс тем, что опыт зрительного восприятия пространства человек заимствует из осязательных ощущений и моторной активности. Такая традиция берет свое начало во Франции от Жан-Жака Руссо и в Англии от Джорджа Беркли, согласно которой зрительные ощущения могут дать достоверные знания о реальности только в том случае, когда они сочетаются с двигательными и осязательными ощущениями. Другими словами, ребенку необходимо накопить необходимый сенсомоторный опыт, манипулируя предметами, и опыт собственного перемещения, чтобы адекватно воспринимать пространство.

Допущение о том, что «осязание обучает зрение», по выражению Дж. Морсса, оставляет новорожденного «в плену его ощущений». Предполагалось, что, даже если зрительная система функционирует с момента рождения, получаемые младенцем зрительные ощущения изначально бессмысленны. Однако Торндайк доказал, что некоторые виды животных могут адекватно реагировать на визуальные признаки глубины, вообще не имея соответствующего зрительного опыта, что нашло подтверждение в экспериментах Э. Гибсон и Р. Уолка.

Восприятие формы и очертаний – это отражение фигуры и общей конфигурации посредством анализа признаков воспринимаемого стимула. Считается, что контур и края предметов отражаются на ретинальном уровне и обеспечивают в последующем восприятие формы. Первой ступенью процесса обработки и анализа зрительной информации является так называемый фигуративный синтез. Понятие фигуративного синтеза как способа переноса стимульной информации из иконического образа и ее синтезирования в форму было введено У. Найссером.

Одной из важных проблем в области распознания и восприятия изображений психологи считают установление того, как живые организмы узнают формы или очертания независимо от размера предмета, положения его образа на сетчатке глаза, искажений вследствие плохой видимости, фрагментарности изображения. Восприятие формы и очертаний принято объяснять исходя из трех теорий: теории извлечения признаков, теории сравнения шаблонов и теории, основанной на структурных описаниях.

Рис. 1.17. Дети, как и детеныши животных, по-видимому, обладают врожденной способностью к восприятию глубины, благодаря которому они избегают «провалов», даже накрытых стеклом

Согласно теории признаков, зрительный стимул можно представить состоящим из ряда признаков. Распознание воспринимаемых объектов и их образов осуществляется как процесс опознания признаков зрительного стимула, их сравнения с теми признаками, которые хранятся в долговременной памяти, и принятии решения о том какой это образ. Дж. Гибсон полагал, что извлечение признаков играет главную роль, поскольку в процессе пространственного восприятия значение имеет не форма как таковая, а параметры вариации формы.

Теория шаблонов исходит из существования в долговременной памяти уменьшенной копии (шаблона) каждого знакомого нам объекта. Распознавания образа заключается в сличении зрительного стимула с наиболее адекватным ему шаблоном.

Центральное понятие последней теории – структурное описание. Структурное описание – это множество символических высказываний о конкретной конфигурации. Так, исходя из того, что в английском языке 26 букв, И. Бидерман сформулировал свою теорию покомпонентного распознавания. Он ввел понятие геона (геометрического иона). Всего их, по его мнению, 36 (арка, клин, сфера, цилиндр, блок). Например, составляющими геонами и чаши, и ведра являются цилиндр и арка. Но у ведра арка – верхняя часть конфигурации, а у чаши – часть боковой стороны.

Распознавание предмета происходит тогда, когда его геоны и их пространственные связи подвергаются сличению с образами долговременной памяти. В экспериментах Бидермана с сотрудниками объекты распознавались в 90 % случаев, даже если из 8–9 геонов на рисунках присутствовали 3–4. Ограничения теории покомпонентного распознавания заключаются в том, что она не учитывает влияние контекстной информации и работает на достаточно высоком уровне абстракции: объясняет механизм распознавания общих понятий, чашки вообще, а не конкретной чашки для кофе.

Как видно из приведенной информации, понятия «форма» и «очертания», как правило, используются в качестве синонимов. Однако Леонард Зусне утверждает, что форма – это общий термин, а очертания – более специфичный.

Воспринимаемый размер, или оцениваемая на глаз величина, также является областью психологии зрительного восприятия пространства. В отечественной психологической науке в связи с этим принят специальный термин «глазомер», как способность сравнивать пространственные величины, направление и удаленность объектов от наблюдателя.

Особое внимание ученых привлекают следующие аспекты названной научной проблемы: 1) константность величины, или тенденция воспринимаемого размера оставаться неизменным, несмотря на изменения ретинального изображения; 2) иллюзии величины, то есть неадекватное восприятие размера объекта; 3) объяснение (познание) того, как воспринимается величина объекта.

С точки зрения классической теории восприятия размера, мы определяем величину объекта исходя из предположения об инвариантности отношения «размер – расстояние» и принимая в расчет, как размер ретинального изображения, так и воспринимаемое расстояние до объекта. При этом мы учитываем те же признаки, что и при восприятии глубины: монокулярные и бинокулярные.

Согласно теории относительного размера И. Рока и Ш. Эбенхольца, воспринимаемый размер объекта зависит от размеров других объектов. Другими словами, мы используем близлежащие объекты как определенную систему координат, благодаря которой и оцениваем величину значимого в данный момент объекта.

По Дж. Гибсону, видимый размер объекта зависит от числа заслоняемых или текстурных элементов: чем больше их число, тем больше видимый размер.

Как указывает М.У. Мэтлин, все теории хотя бы отчасти справедливы и в настоящее время мы можем использовать их положения в качестве основания исследований воспринимаемого размера в зрительной психологии восприятия пространства.

Восприятие глубины, или дифференциальное восприятие расстояния, является результатом работы зрительных и слуховых анализаторов. Что касается зрения, то восприятие глубины основано на монокулярных и бинокулярных признаках. Монокулярными являются признаки, которые могут восприниматься не только двумя, но и одним глазом. Бинокулярные признаки опираются на совместную деятельность обоих глаз.

К монокулярным признакам относят: окклюзию, знакомость размера, параллакс движения, линейную перспективу, текстуру и затенения. Большинство монокулярных пространственных признаков статичны, то есть они воспринимаются, когда и наблюдатель, и наблюдаемый объекты неподвижны.

Окклюзия, или интерпозиция, это признак, который обеспечивает возникновение эффекта глубины, когда один наблюдаемый предмет частично закрывает другой (рис. 1.18). Несмотря на то, что большая часть белого треугольника отсутствует, зрительная система «достраивает» изображение, что бы воссоздать общую смысловую структуру, и, одновременно, возникает иллюзия удаленности треугольника от трех черных кругов.

Рис. 1.18. Фигура и контур (по В. Метцгеру)

Знакомость размера, то есть присутствие в перцептивном опыте человека представлений о размере объекта позволяет использовать информацию о его ретинальном размере для того, что бы понять насколько он удален о наблюдателя. Например, в исследовании Н. Иттельсона испытуемым предъявляли три игральные карты. Одна из карт была нормального размера, вторая – в два раза больше, а третья – в два раза меньше обычной карты. Все карты предъявляли поочередно на расстоянии 7,5 фута. Оказалось, что испытуемые оценили расстояние до карт каждый раз по-разному. Расстояние до карты нормального размера составило 7,5 фута, до кары в два раза меньше обычной – 15 футов и до карты вдвое большей – 4,6 фута. Очевидно, что на оценку дистанции повлияло убеждение испытуемых, что все предъявляемые карты были одного размера.

Параллакс движения (греч. рaralaxis – перемена, изменения) – это монокулярный источник информации о глубине и взаимном расположении объектов, возникающий в результате перемещения наблюдателя или наблюдаемых объектов.

Более точное определение монокулярного параллакса движения приводит Х. Шиффман: «параллакс движения – это изменения во взаимном расположении ретинальных изображений объектов, лежащих на разном удалении от наблюдателя, вызванные поворотом его головы». С параллаксом движения связаны явления, наблюдаемые через боковое окно быстро движущегося автомобиля. Наблюдателю кажется, что объекты расположенные выше точки фиксации взгляда, движется в направлении движения автомобиля. Напротив, объекты, расположенные ниже точки фиксации, движутся в противоположенном движению автомобиля направлении.

Линейная перспектива – планомерное уменьшение величины удаленных предметов и расстояний между ними, создающее впечатление глубины при восприятии плоскостных изображений. Типичным примером линейной перспективы является восприятие изображения железнодорожных рельс или параллельных линий. Хотя те и другие параллельны, создается впечатление, что в определенной точке, точке схода, они пересекаются. Линейная перспектива широко используется в живописи. В настоящее время общепризнано, что создателем теории линейной перспективы был итальянский скульптор и архитектор XV в. Брунеллески.

Градиент текстуры – монокулярный признак восприятия глубины, при наличии которого по мере удаления от нас фрагментов текстурированной поверхности, образующей ее элементы начинают казаться более мелкими и уплотненными.

В качестве градиента текстуры плоских поверхностей могут выступать постепенные изменения величины, формы или пространственного расположения элементов, образующих паттерн текстуры и создающие впечатление глубины или удаленности объектов. Например, представьте себе уходящий вдаль берег, покрытый галькой: чем дальше галька, тем более плотной она кажется. Поскольку берег заполнен галькой с примерно одинаковой плотностью, то градиент изменения текстуры по мере увеличения расстояния от наблюдателя несет глазу непосредственную информацию о структуре и глубине зрительного пространства. Так, градиент текстуры, спроецированный на сетчатку, передает структуру трехмерного пространства.

Затенения – монокулярный признак глубины, возникающий за счет уменьшения освещенности предметов по мере их удаленности от наблюдателя или источника света и чередование света и тени. Уже к трем годам дети привыкают, что свет падает сверху, и на основании интенсивности освещенности, умеют отличать выпуклости от выгнутости. Затенение является важным признаком восприятия глубины еще потому, что, как нам известно, из перцептивного опыта, только трехмерные предметы имеют тень.

В живописи за счет игры света и тени достигается не только эффект глубины, но и создаются изображения форм. Клеффнер и Рамачандран даже полагают, что существуют специальные нейроны, «вычленяющие» из затененности информацию о форме объектов.

К бинокулярным признакам восприятия глубины относятся: конвергенция и ретинальная (бинокулярная) диспаратность.

Конвергенция – это тенденция глаз к сближению при восприятии объектов, расположенных вблизи от наблюдателя. Удаленные объекты, напротив, рассматриваются так, что линии взглядов обоих глаз приближаются к параллельным. Считается, что конвергенция движения глаз, степень напряженности глазодвигательных мышц, может выступать в качестве источника по глубине и удаленности. Однако ее информация для восприятия глубины и удаленности объектов весьма ограничена.

Бинокулярная диспаратность – это разница между двумя ретинальными изображениями. Иногда данное явление называют бинокулярным параллаксом или стереоскопичностью. При восприятии трехмерных объектов имеет место небольшое различие, или диспаратность, образов, проецирующихся на сетчатку каждого глаза. Именно диспаратность ретинальных образов создает сильное впечатление глубины. Если взять два карандаша в каждую руку и держать их на расстоянии вытянутой руки, причем так, чтобы один из них был расположен ближе на 1 мм, то мы, безусловно, сможем определить эту разницу в расстоянии. Однако если закрыть один глаз, то оставшихся в нашем распоряжении монокулярных признаков, окажется недостаточно для оценки расстояний. Чтобы понять значение бинокулярной диспаратности для координации действий и восприятия пространства, закройте один глаз и попытайтесь вставить нитку в иголку.

Как уже было сказано, кроме зрительных, существуют и слуховые признаки глубины, которые чаще используются слепыми людьми. К дополнительным слуховым признакам глубины относятся: величина реверберации, спектральные характеристики (атмосферное поглощение выше для высоких частот) и относительная громкость знакомых звуков (определение глубины колодца по звуку, вызванному упавшим камушком).

Реверберация (лат. reverberare – отражать) – это процесс постепенного затухания звука в помещении после прекращения действия источника звука, обусловленное повторным отражениями звуковых волн от различных поверхностей. Слепые люди учитывают явление естественной реверберации при постукивании палкой по ступеням лестницы.

Монокулярные и бинокулярные признаки восприятия глубины изучались, как правило, по отдельности. Однако в реальном мире они взаимосвязаны. Поэтому Bruno и Cutting, изучив закономерности взаимодействия данных признаков, выявили две стратегии их использования.

Стратегия аддитивности предполагает интеграцию информации, полученной от разных признаков. Напротив, стратегия избирательности основана на преимущественном использовании информации от одного ведущего признака глубины при ее игнорировании от других признаков. Стратегия аддитивности чаще используется и обладает большей эффективностью при восприятии пространства и глубины в частности. В качестве доминирующего признака при использовании стратегии избирательности чае использовалась окклюзия, то есть именно признак окклюзии почти всегда дает мощную и точную информацию о глубине.

Проксемика. Проксемика – научная дисциплина, которая занимается проблемами организации и использования человеком пространства, или территориальным поведением человека. Большинство исследований территориальности было посвящено поведению животных, позднее ученые пришли к выводу, что территориальное поведение человека имеет ту же природу. При описании территориального поведения человека выделяют следующие типы территорий:

• пространство тела (на уровне отдельного индивида);

• пространства взаимодействия (на уровне диады);

• личное пространство (на уровне малой группы);

• публичные территории (на уровне общества).

Согласно Р. Соммеру, вокруг каждого субъекта есть некий невидимый «пространственный пузырь» – некая сфера вокруг человека, вхождение в которую он воспринимает достаточно болезненно. В последующем этот пространственный пузырь стали называть личным пространством человека, в отличие от личной территории. Личное пространство динамично, оно перемещается вместе с животным и человеком; личная территория – константна. Границы личной территории фиксированы, границы личного пространства невидимы. У личного пространства есть свой центр – это тело индивида, личная территория, по мнению Р. Соммера, кажется, его не имеет. Личное пространство больше у северных народов, интровертов (замкнутых, необщительных людей) и агрессивных личностей. Оно меньше у представителей южных народов и экстравертов (открытых, общительных людей). Р. Соммер предположил, что агрессивные люди потому и агрессивны, что ощущают вторжение в свое личное пространство намного раньше, чем остальные люди. У шизофреников «пространственный пузырь» деформирован, он больше сзади, чем спереди, и поэтому шизофреники остро реагируют на приближение кого-либо сзади.

Американский этнопсихолог Э. Холл предложил следующую классификацию дистанций общения:

1. Интимная дистанция (до 45 см) – дистанция общения самых близких людей, в общение включены все сенсорные каналы. Другими словами, доступ в эту зону разрешен лишь лицам. С которыми установлен тесных эмоциональный контакт: это дети, родители, супруги и любовники. Внутри этой зоны можно выделить подзону радиусом в 15 см, сверхинтимную зону, или зону физического контакта.

2. Персональная, или личная дистанция (от 46 до 120 см) – нормальная дистанция, соблюдаемая при ежедневном общении. Зона неформальных дружеских и официальных контактов.

3. Социальная дистанция (от 1,21 до 3, 6 м) – зона общения между чужими людьми, на официальных приемах в случае различия в социальных статусах.

4. Публичная дистанция (больше 3,6 м) – это зона контакта с аудиторией и большими группами людей.

Одно из правил общения, по А. Пизу: «Держи дистанцию! Граница дозволенного – интимная зона. Проникновение в нее – сексуальный призыв или агрессивный вызов». Границы указанных выше дистанций обусловлены национальными особенностями: арабы, например, говорят, что хотят чувствовать при общении дыхание друг друга. Одним из доказательств влияния пространства на поведение человека является наличие так называемых юношеских и подростковых территориальных шаек. Территория шайки – это район, в котором члены организации чувствуют себя в безопасности, но где каждый пришелец может быть атакован.

Заслуживает внимания один из экспериментов, проведенных в Пастеровском институте (Париж). Подопытных крыс поселили в коробки, из которых смоделировали высотное здание. Их нормально кормили, поддерживали чистоту в коробках. Однако при значительном увеличении числа поставленных друг на друга коробок крысы начинали вести себя странным образом: возрастала агрессивность животных и падала сообразительность, крысы явно тупели. Когда вместо бумажных коробок стали использовать ящики из прозрачного плексигласа (стекла), процесс отупления ускорился, а неврастения стала неизбежной.

Краудинг (англ. сraud – толпа) – стресс, вызванный субъективным ощущением нехватки пространства, ощущением того, что вокруг находится больше людей, чем хотелось бы. Начало исследованию краудинга положили эксперименты Дж. Кэлхоуна с сообществом крыс, которое являлось моделью для обсуждения проблем в человеческом сообществе. Ученый взял 48 мышей и поместил их в камеру размером 3 х 4 метра. Камера имела перегородки, которые делили ее на четыре части таким образом, что две части имели только один вход и были непроходными, а две другие части сообщались между собой, то есть у них было два входа. Крыс оставили в этом пространстве размножаться, поселив оптимальное для данного размера пространства количество животных. Когда плотность популяции достигла критической отметки, в поведении крыс стали появляться отклонения. Часть крыс, которая жила в непроходных камерах, образовала обычные крысиные семьи с доминантным самцом во главе семьи и его гаремом. Они защищали свое гнездо, не пуская туда чужаков. Крысы, проживающие в проходных камерах стали проявлять пансексуальность (неразборчивость в выборе партнера), сверхактивность (гиперсексуальность и каннибализм). Самки в проходных камерах вели себя по мужскому типу поведения – у них не было детеныше, и они боролись за существование наравне с мужскими особями, участвуя в свалках и драках. Дж. Кэлхоун считает, что результаты эксперимента дают материал для размышления о влиянии плотности людей на их поведение и что есть оптимальное, заложенное в онтогенезе количество совместно проживающих особей.

Все теоретические концепции, объясняющие краудинг, можно свести к пяти группам:

1. Теории, объясняющие феномен перегрузкой, – слишком много информации или слишком много надо принимать решений. Восприятие стресса зависит от индивидуального уровня адаптации: чем больше отклонения от адаптационного уровня, тем выше стресс.

2. Теории, связывающие возникновение стресса с уменьшение свободы выбора и свободы действий. Это переживание определяется культурными нормами, физической и психологической дистанцией, принятой в данном сообществе.

3. Экологический подход Р. Баркера, объясняющий возникновение краудинга недонаселенностью и перенаселенностью. В случае перенаселенности, когда ролей меньше, чем людей, возникает напряжение, и присутствие других людей воспринимается негативно.

4. Теории атрибуции предполагают, что значение имеет то, как человек объясняет свое раздражение, приписывает ли его причину окружающим людям или другим обстоятельствам. В исследованиях используется понятие локуса контроля, согласно которому причина стресса заключается в утрате контроля над средой. У человека возникает ощущение, что он не в состоянии изменить ситуацию.

5. Теории территориального поведения, которые рассматривают человека, как и любое другое биологическое существо, реагирующее на нарушение границ своей территории (цит. по: Штейнбах, Еленский, 2004; с. 159).

Восприятие движения – это отражение изменения положения объекта в пространстве и во времени, то есть его направленности и скорости. Оно является результатом одновременного отражения и объекта, и события. В настоящее время в психологии наиболее признаны две гипотезы, объясняющие механизм восприятия движения.

1. Восприятие движения осуществляется благодаря перемещению образов предметов на сетчатке глаза. Эта гипотеза лучше объясняет так называемое «реальное (физическое) движение», механизм которого основан на стробоскопическом эффекте. Отображение предмета возникает на сетчатке как перцептивном поле статичного глаза. Затем по сетчатке перемещаются образы движущихся предметов в соответствии с эффектом мультипликации.

Однако названная выше гипотеза не в состоянии объяснить, например, фи-феномен, эффект псевдодвижения М. Вертгеймера. Попеременные вспышки лампочек семафора воспринимаются нами как движущиеся огни. В данном случае подвижен глаз человека, а реальный предмет, напротив, статичен. Нельзя также отличить реально движущийся объект от реально неподвижного объекта (иллюзия луны на фоне подвижных облаков).

2. Восприятие движения является результатом движения глаз. Так, в эксперименте Мэтина испытуемым закапывали в глаза химическое вещество, временно вызывающее паралич глазных мышц. В результате при восприятии подвижных объектов ученый получал статичный глаз, а у испытуемых возникал эффект «прыгающего мира». Исходя из этой гипотезы, трудно объяснить спровоцированное (вызванное) движение, когда движущийся предмет вызывает движение другого неподвижного предмета. Например, иллюстрация теории относительности: движущийся поезд за окном и вы внутри неподвижного вагона.

Можно также привести результаты исследования автокинетического (саморегулируемого) движения. Неподвижная светящаяся точка в темной комнате через некоторое время воспринимается испытуемыми как подвижная. Кажется, что она движется и, если сопровождать ее перемещение, указывая на нее пальцем, а затем неожиданно включить свет, то субъективное смещение будет достигать до 30°. При этом «наивный» испытуемый искренне верит, что светящаяся точка подвижна, информированный испытуемый верит с большим трудом в неподвижность точки.

Видимо, особенности нашего восприятия в данном случае можно объяснить, основываясь на законе «фигуры и фона». Движение возникает, если объект воспринимается как фигура относительно фона, создаваемого другим объектом. Поэтому имеет значение отражение расстояния между предметами (то есть движение глаз) и его перемещение по сетчатке глаза (исчезновение автокинетического эффекта, когда мы фиксируем образ объекта на сетчатке).

Восприятие цвета. Начиная с XVII в., после открытия И. Ньютоном спектра солнечного света, цвет и свет становятся предметом научного изучения. По И. Ньютону, цвет рассматривается не как часть видимого мира, а как элементарная составляющая света. Говоря «яблоко красное», «лист зеленый», пишет Г. Цоллингер, мы создаем впечатление, будто цвет есть свойство самих предметов. Мы не осознаем, что цвет – не объективная категория, а элемент наших ощущений, восприятия и переживаний.

В настоящее время принято различать физику, физиологию и психологию цвета.

Физика цвета. Изучение восприятия цвета имеет свою историю. Она начинается с Демокрита, который полагал, что от всех тел происходит истечение атомов, воздух между предметом и глазом уплотняется и, принимая окраску, отражается в глазу. Цвета зависят от формы атомов. Белый порождает гладкая поверхность, как раковина, где атомы плотно прилегают друг к другу и не отбрасывают тень. Черный – поверхность шероховатая и пористая, красный – сферическая поверхность, присущая всему теплому и горячему.

Самого цвета в природе нет, цвет – это мнение, возникающее в глазу от соприкасания, очертания и поворота атомов. Насчет того, что цвет – это мнение, современная физика согласна с Демокритом: «явление цвета не относится к физике как к таковой, – читаем мы в «Лекциях по физике» Ричарда Фейнмана, – цвет есть ощущение, а ощущение разных цветов в разных условиях различно».

Цвет – это длина волны. Волны разной длины вызывают ощущения определенного цвета. Нашему зрению доступна область с длиной волн от 400 до 800 нанометров. Все другие электромагнитные колебания: радиоволны, лучи Рентгена, ультрафиолетовые и инфракрасные лучи – воспринимают только приборы и некоторые живые организмы, например, летучие мыши. Все видимые волны смешаны в белом свете. Если свет полностью отражается предметом, предмет кажется белым (уголь на солнце), если совсем не отражается – черным (мел ночью), а если свет проходит через предмет – прозрачным. При этом если предмет поглотит только часть видимых лучей, он окрасится в цвет тех лучей, которые останутся не поглощенными. Если предмет поглотит красные лучи, то он окрасится в зеленый цвет и наоборот. Для психолога самое интересное начинается, когда отраженный предметом свет попадает в глаз и порождает мнение (ощущение).

Физиология цвета. Процесс возникновения ощущение цвета кратко можно представить следующим образом. Свет проходит через роговицу и хрусталик и попадает на сетчатку. Сетчатка состоит из фоторецепторов: 130 млн. палочек и 7 млн. колбочек. Колбочки концентрируются в желтом пятне, а палочки – по бокам от него. Цвет различают колбочки. Они избирательно чувствительны к синей, зеленой и желто-красной части спектра. Палочки почти не различают цвета, а реагируют на свет. Так, синий цвет они еще «видят», но темно-красный от коричневого или черного цвета не отличают. Поэтому синий цвет в полумраке кажется ярче красного.

Процесс возникновения цветовых ощущений включает несколько уровней. На уровне рецепторов сетчатки глаза механизм цветоразличения хорошо представлен в известной «трехкомпонентной теории» Ломоносова-Гельмгольца (в зарубежных изданиях ее называю теорией Юнга-Гельмгольца). Сегодня тот факт, что на уровне сетчатки имеет место трехкомпонентная рецепторная система, с точки зрения психологии, не имеет возражений. По характеру поглощения спектральных лучей колбочки делятся на три группы. Колбочки одной из них лучше поглощают коротковолновый свет с длиной волны примерно 445 нм (они обозначаются буквой S, от short); колбочки второй группы – средневолновой свет с длиной волны примерно 535 нм (они обозначаются буквой M, от medium). Наконец, колбочки третьей группы отражают длинноволновый свет с длиной волны примерно 570 нм, и обозначаются буквой L, от long. Для получения всех цветов видимого спектра путем аддитивного смешения необходимо и достаточно триады основных цветов (красного, зеленого и синего).

Согласно Ч.А. Измайлову и Е.Н. Соколову, от первичных детекторов сетчатки возбуждение передается на группу градуальных нейронов, составляющих второй детекторный уровень. В настоящее время на этом уровне выделяют три вида детекторов: красно-зеленый, сине-желтый и черно-белый (яркостной). Иногда говорят о существовании четвертого детектора, так называемого анализатора «белизны», который обеспечивает ощущение насыщенности цветового тона.

На этом уровне характер обработки цветового различения хорошо согласуется с предложенной в 1870 г. Эвальдом Герингом «теорией оппонентности». Она допускает существование не трех, а четырех основных цветов: красного, зеленого, желтого и синего. Эта теория была дополнена Л. Гуревичем и Д. Джеймсоном (1957), согласно которым цвета-антогонисты не могут восприниматься одновременно. Например, нельзя вообразить «голубоватый желтый» или «красноватый зеленый» цвет.

Дальнейшая обработка информации в цветовом анализаторе предполагает процесс сличения внешнего раздражителя с определенным эталоном образной памяти. Таким образом, пройдя весь путь от глаза до цветового анализатора в коре больших полушарий, электромагнитные колебания бесцветного света «превращаются» в то, что мы воспринимаем как цвет. Однако ни классические, ни современные теории, по мнению П.В. Яньшина, не решили проблему преодоления границы между физическими (и физиологическими) закономерностями и возникновением цвета как психического феномена. Ни теория Ломоносова-Гельмгольца, ни теория Э. Геринга не могут полностью объяснить, как сигналы преобразуются в мысленный образ объекта.

Для понимания собственно психологических теорий цвета представляет интерес работа И.В. Гете «Учение о цвете» (1810 г.), в которой большое внимание уделено полемике с И. Ньютоном и его физикой цвета.

В

Рис. 1.19. Цветовой круг Гете

се явления, связанные с цветом, И.В. Гете рассматривал только с позиции воздействия цвета на человека, выделяя два вида таких воздействий: физиологическое (на организм человека) и психологическое (на его духовный мир). Цвет он называл «продуктом света, продуктом, вызывающим эмоции». Согласно Р. Штейнеру, И.В. Гете первый свел в четкую систему воздействие различных цветовых впечатлений на психику человека.

У И.В. Гете каждый цвет – это сгусток эмоциональной сущности, имеющий свой темперамент и по-разному проявляющийся в столкновении с другими цветами. Эмоциональные реакции на эти взаимоотношения являются эстетической основой цветовой гармонии. Шесть основных цветов образуют два треугольника. Первая «характерная пара» – желтый и синий – являлась основанием цветового треугольника, на вершине которого И.В. Гете расположил пурпурный цвет. Вторая «характерная пара» – оранжево-фиолетовая – служила основанием треугольника, вершина которого отводилась «плебейскому» зеленому цвету. Таким построением И.В. Гете впервые установил иерархию гармонических взаимосвязей в цветном круге.

По мнению П.В. Яньшина, теория И.В. Гете, в соединении с современным семантическим направлением в психологии восприятия (Е.Ю. Артемьева, В.Ф. Петренко), может стать методологической основой психосемантики цвета, поскольку в ее основе цвет фигурирует не только как объект, но и средство познания. В новом времени этот подход получил продолжение в исследованиях по теории колорита В. Кандинского и в психодиагностике М. Люшера.

По И.В. Гете, цвет объективен, как и электромагнитные колебания, столь высоко ценимые физиками. Этот подход не отрицает наличие электромагнитного «спектра», как индикатора некоторых цветов, регистрируемого физическими методами. Взгляды И.В. Гете позволяют выйти из сферы физики и физиологии в область, непосредственно относящуюся к психологии. Он придает воспринимаемому цвету статус символа, что, в свою очередь, определяет цвет не как ощущение, а как образ, сложный перцептивный феномен.

Таким образом, среди многообразия суждений о цвете можно выделить, по крайней мере, три точки зрения на цвет и подходы к его изучению. Первая точка зрения принадлежит И. Ньютону. Цвета содержатся в свете и являются субъективными знаками различных частот спектра; кроме этих невидимых частот цвету в мире ничто не соответствует. Представление И. Ньютона о составной природе света не может иметь под собой экспериментального основания. Его методологическая слабость заключается в одностороннем и упрощенном рассмотрении «взаимодействия» как «разложения» на элементы. Оно является предпосылкой теоретических построений (аксиомой), а не результатом опыта.

Вторая точка зрения выражена в определении цвета, данном Э. Герингом, по мнению которого уже сам цветовой образ (перцепт) несет в себе достаточно информации для его изучения, поэтому нет необходимости в ньютоновских гипотезах о возникновении цвета. Другими словами, цвет – это то, что человек называет цветом и на что реагирует, как на цвет.

Третья точка зрения рассматривает цвет как самостоятельную психологическую категорию и, основываясь на фактах поведенческих, физиологических и психологических реакций человека на цвета, требует относить цвет к явлениям объективной реальности.

Эксперимент Х. Вольфарта. В ходе эксперимента он изучал воздействие цвета на физиологические состояния студентов. Эксперимент предполагал два этапа: до и после демонстрации цвета. Сначала Х. Вольфарт измерил пульс, кровяное давление и частоту дыхания у студентов, затем показал им оранжево-красный цвет из набора М. Люшера в течение нескольких минут. В результате все указанные вегетативные функции повысились. На втором этапе он демонстрировал тем же испытуемым темно-синий цвет и добился обратного эффекта – снижения кровяного давления и замедления дыхания.

Эксперимент А. Бенуа. Алжирский ученый изучал влияние цвета на физиологическое состояние животных. Он закрыл селезням глаза черной повязкой и через некоторое время констатировал снижение у них сексуальной потенции. Затем помещал птиц под оранжево-красное освещение: через 120 часов названная активность повысилась.

Психология цвета. Связь между цветовым тоном и семантическими характеристиками (предпочтениями) носит нелинейный характер. Именно нелинейность этих связей порождает необъяснимые, на первый взгляд, противоречия в выводах разных исследователей относительно привлекательности теплого и холодного полюсов спектра. Например, каким образом следует интерпретировать тот факт, что сине-голубая часть спектра является наиболее привлекательной для большинства людей в мире (Birren (1961), Guilford (1939), Adams, Osgood (1973), Klar, Эткинд (1987)) и одновременно ассоциируется с грустью и печалью? В других исследованиях Лутошкин (1979), Holmes, Buchanan (1984), Петренко, Кучеренко (1988) положительно оцениваются красный или желтый цвета. Синий цвет в тесте М. Люшера стоит не на первом, а лишь на пятом месте в так называемой «аутогенной норме» ранжирования цветов. Так же, с одной стороны, пурпурный оценивается, как наиболее эстетически привлекательный (Wright, Rainwater (1962), Сивик (1993), Сафуанова (1994)), а с другой – он ассоциируется с одиночеством и печалью, тревогой, страшным судом (Гете (1920), Birren (1961), Лутошкин (1979)). В исследовании А. Эткинда зеленый ассоциируется с удивлением и заинтересованностью, а по данным А. Эткинда и Е. Бажина по личностному дифференциалу он – «черствый, самостоятельный, невозмутимый». Ассоциация с малиновым цветом говорит о высокой самооценке, а по личностному дифференциалу он  – «несправедливый, неискренний, эгоистичный и самостоятельный».

Эти сопоставления свидетельствуют о поляризации оценок в отношении теплого и холодного полюса спектра и об амбивалентности оценочных отношений к этим цветам. Уже B. Berlin (1969) пытался объяснить подобные противоречия двумя противоположными «точками зрения» на цвет: реакции будут различными, когда человек ассоциирует цвет с внешним миром или с самим собой. Эти две семантические ситуации были названы B. Berlin «объективным» и «субъективным впечатлением». Так, приятный зеленый цвет, если его отнести к внутреннему состоянию (покой, уверенность в себе), вызывает отталкивающий эффект, если им осветить тело человека.

В исследованиях С.Л. Смита (1967) была выявлена физиологическая корреляция предпочтения синего цвета и эффекта «удаления», движения «от наблюдателя». Он состоит в нарушении аккомодации под влиянием синего и красного цвета. Красный увеличивает, а синий уменьшает ее. Скорее всего, этим эффектом отчасти объясняется предпочтение синего рабочего фона дисплея большинством программистов и владельцев компьютеров.

Данные о том, что теплые тона (такие как розовый) способствуют стимуляции эмоций, а «прохладные» (такие как синий) способствуют успокоению, приводятся в обзоре и результатах эксперимента Weller, Livingston (1988). Они изучали влияние цвета бумаги, на которой печаталось короткое криминальное сообщение, на «приговор», выносимый испытуемыми преступнику, и на характер эмоций, переживаемых при обдумывании ответа. Вопреки ожиданиям оказалось, что именно синий цвет бумаги был связан с проявлением агрессии и эмоциональных ответов, а не розовый. Сходные факты, свидетельствующие об увеличении динамометрических характеристик и повышении агрессивности заключенных в помещениях, окрашенных синим цветом, были обнаружены и в других исследованиях.

Возрастающее использование красок и растущая повсюду конкуренция между предпринимателями, привели к быстрому развитию психологии цвета, хотя часть исследовательской работы, прежде всего в области «маркетинга», не была ничем иным, как разнообразными пробами. Производитель сахара, например, знает, что ему не следует продавать свой продукт в зеленой упаковке; косметика в коричневых банках стоит еще на полках, а упакованная в розовые тона уже давно продана.

Наиболее полно предположение о том, что предпочтение определенного цвета выражает определенное физиологическое и психическое состояние, изучил известный швейцарский психолог и психотерапевт М. Люшер. Он экспериментально отобрал из 4500 цветов и оттенков те, которые определяют психические функции.

В целом, М. Люшер предложил следующую характеристику личности, в зависимости от предпочтения одного из основных цветов: синего, зеленого, желтого и красного. По оси ординат варьируются показатели направленности личности: от субъективно направленной (синий, зеленый) до объективно направленной (желтый, красный). По оси абсцисс – такие показатели как автономный – гетерономный и субъективно детерминированный – объективно детерминированный (Рис. 1.21.).

1. Синий	гетерономный	объективно	детерминированный	4. Желтый
пассивный				активный
субъективно направленный			детерминированный	объективно направленный
	автономный	субъективно
2. Зеленый
				3. Красный

1 – эмоциональная преданность; 3 – доминантность;

2 – продолжение самого себя; 4 – стремление к переживаниям

Рис. 1.21. Личность и предпочтение цвета (по М. Люшеру)

Как видно из рисунка, синий цвет предпочитают пассивные и гетерономные люди; желтый цвет – объективно детерминированные и активные; красный – субъективно детерминированные и объективно направленные; зеленый цвет – автономные и субъективно направленные личности.

Зеленый как наиболее предпочтительный. Являясь цветом, характерным практически для всех видов растений, зеленый самым непосредственным образом ассоциируется с природой, изобилием, ростом и возобновлением всего живого. Это – цвет весны. Исследователи утверждают, что личности, отдающее предпочтение зеленому, являются уравновешенными, но обычными и предсказуемыми в поведении. Они нуждаются в устойчивости и стабильности окружающей реальности. Также считается, что приверженность к зеленому цвету указывает на доминирование биологических потребностей (в еде, сне). Люди, предпочитающие зеленый, постоянно ощущают потребность жить в полной гармонии с окружающей их природной и социальной средой. Они отличаются аккуратностью и опрятностью при ведении домашнего хозяйства, на работе – это усердные исполнители, эффективно работающие и заслуживающие доверия служащие.

Предпочитающие зеленый, хотят приобрести решительность и гибкость воли, необходимые для того, чтобы упрочить свой статус и обрести независимость, несмотря на трудности своего положения. Например, преодолеть сопротивление и добиться признания. Они обычно более уравновешены, самостоятельны и не проявляют излишних эмоций. Кандинский соотносил «пассивное зеленое» с самодовольностью буржуазии, ее склонностью к подсчетам и осознанию своих действий (например, зеленые пиджаки новых русских начала 90-х гг.). Из женщин, пожалуй, только Екатерина Медичи и Елизавета Петровна любили зеленые тона и правили не хуже мужчин.

Красный как наиболее предпочтительный. Исследования в области психологии восприятия цвета раскрывают взаимосвязь между предпочтением красного и экстравертированностью (психологическая характеристика личности, ориентированной на внешний мир и деятельность в нем). Такие люди отличаются жизнерадостностью, оптимизмом, импульсивностью, сексуальностью, высокой активностью. Они характеризуются способностью к быстрой обратной связи, мобильности, мгновенному принятию решений. Сторонники красного конкурентоспособны, мотивированы на достижение успехов, ориентированы на работу в команде, но в качестве лидера. Однако, личность в высокой степени предпочитающая красный цвет обладает такой характеристикой как нейротизм (эмоциональная нестабильность).

Мужчины предпочитают красный чаще, чем женщины. Красный более характерен для вкусов молодых людей. Если до 20-ти лет он часто ставится на первое место, а к 30-ти годам – несколько реже, то к 60-ти красный уже стоит в середине цветового ряда предпочтения. Он помогает активно преодолевать жизненные препятствия, улучшает динамичность жизни и даже предприимчивость. И не обязательно иметь красный автомобиль, иногда достаточно красной пачки сигарет или красный галстук, чтобы углубить свою эмоциональную жизнь.

В целом, предпочитающий красный это сильный, энергичный, живой, от действия получает удовольствие. Деятельность направлена на успех и победы, хочет жить полной жизнью.

Желтый как наиболее предпочтительный. Реакция на желтый цвет чаще всего бывает сложно классифицируемой. Большинство людей воспринимают этот цвет как теплый, веселый, напоминающий о солнечном свете. Теоретические исследователи утверждают, что выбор желтых тонов указывает на высокие интеллектуальные способности. Среди тех, кто выбирает этот цвет в качестве предпочитаемого, с большей степенью вероятности будут преобладать талантливые люди. Однако в эмпирических данных раскрывается, что этот цвет выбирается, в том числе, людьми с низкими умственными способностями. Считается, что сторонники желтого стремятся к доминированию над окружающими людьми, к власти. Личность, выбирающая желтый цвет обладает красноречием, ораторскими способностями, постоянно стремится быть в центре внимания.

Э. Де Боно соотносит желтый цвет с оптимизмом и жизнеутверждением, в котором живет надежда, позитивное мышление и поиск возможностей. При жизненных разочарованиях может оказаться полезным действие желтого цвета как ярко выраженного стремления к человечеству, к интуитивному преодолению межличностной напряженности.

Такие люди испытывают потребность в перемене обстановки и установлении отношений, которые бы позволили найти выход, открывающий перед ним новые и лучшие возможности и обещающий сбыться его надеждам.

На основании статистики как результата исследований, проведенных на здоровых людях, М. Люшер и его последователи составили так называемый нормативный цветовой ряд: красный (3) – зеленый (2) – синий (1) – фиолетовый (5) – коричневый (6) – желтый (4) – серый (0) – черный (7). Позднее немецкий психолог Г. Вальнефер на основании ранжирования цветов до и после аутогенной тренировки, установил другой ряд, названный «аутогенной нормой»: красный (3) – желтый (4) – зеленый (2) – фиолетовый (5) – синий (1) –коричневый (6) –– серый (0) – черный (7). В настоящее время оба цветовых ряда считаются нормативными.

Психологические теории цвета. Одной из первых теорий, объясняющих воздействие цвета на человека, является теория доминирующего цвета. Авторы этой теории исходили из предположения, что есть такой цвет, воздействие которого более выражено, чем воздействие других цветов. Впервые эта мысль была сформулирована И. Гёте, который полагал, что зеленый цвет является наиболее благоприятным для человека. Указания на предпочтение зеленого цвета можно обнаружить в одной из сказок Г.Х. Андерсена: «Живо! Живо! – закричала утка, и утята заторопились, кое-как выкарабкались и начали озираться кругом, разглядывая зеленые листья лопуха; мать не мешала им – зеленый цвет полезен для глаз».

С.В. Кравков доказал благоприятный характер зеленого цвета экспериментально. Он усаживал испытуемых перед экраном, который освещал разными цветами и одновременно воздействовал на них «побочными раздражителями»: запахами, звуками и легкими ударами тока. Оказалось, что, глядя на зеленый экран, человек становится чувствительным к этим раздражителям следующим образом: у него понижается давление крови в глазных сосудах, глаз отдыхает, как бы набирается сил. На зеленом фоне мы различаем больше предметов, чем на любом другом.

Исходя из этого, стали учитывать дизайн помещений. Так, завод «Оргстанкинпром» внедрил проектирование зеленых цехов. Черный и серый – долой, пожирают свет, маскируют грязь, нагоняют тоску. Синий цвет, как известно, все представляет в печальном свете. В результате цех стал выглядеть так: потолок и верхняя часть стен – белые (свет), пол – темно-серый или коричневый (не видно пыли). Все на уровне глаз – зеленое. В течение одного–полутора года, действительно, брака стало меньше, травм –также повысилась производительность труда и снизилась текучесть кадров. Однако затем все вернулось к исходному. Рабочие вынесли следующий приговор эксперименту: «Была скука серая, стала тоска зеленая. Как в больнице». Психолог А.А. Криулина так прокомментировала случившееся: «Может ошибка насчет зеленого? Нет. Зеленый, действительно, полезен, как витамины. Но кто выживет, питаясь одними витаминами?». Оказалось, что необходимо учитывать не один цвет, а их взаимодействие.

В основу теории динамического цвета была положена идея относительной самостоятельности цветов и создания, на основе их восприятия, эмоционального напряжения. По такому пути пошли американские психологи. Они предположили, что если помещение выкрасить в белый цвет, то это будет способствовать сохранению чистоты. Этим же можно объяснить цвет детской одежды, в котором преобладают яркие оранжево-красные тона: цель – не формирование вкуса, а привлечение внимания.

Теория трехмерного видения, или теория природосообразного круга направлена на то, чтобы доставить эмоциональную радость. Она учитывает сочетание цветов, цвета и фона, максимально приближаясь к естественной природе: от солнца – к небу, от неба – к земле. От красного и желтого – к голубому и зеленому, а от них – к темным тонам. Французские психологи полагают, что белый потолок ненатурален, он должен быть солнечно-желтым. Несущие конструкции не должны быть белыми: природа не знает белых конструкций, как и зеленый вертикалей. Другими словами, восприятие цвета должно способствовать соединению человека с природой, восприятие цвета нельзя рассматривать вне восприятия пространства.

Восприятие цвета в фило- и онтогенезе. Проблема цветовых предпочтений народов, находящихся на разных ступенях культурно-исторического развития, долгое время рассматривалась в контексте концепции Сепира и Уорфа, как обоснование ментальных различий представителей разных языковых групп. Однако американские культурантропологи Б. Берлин и П. Кэй сконцентрировали свое внимание не на различиях в цветовых предпочтениях, а на так называемых фокусных цветах, т.е. базовых лингвистических обозначениях цвета у разных народов. В их эксперименте приняли участие представители двадцати языковых групп, проживающих в США и знающих, кроме родного языка, английский. Испытуемые должны были из 329 образцов, окрашенных в разные цвета, выбрать: во-первых, те, которые соответствуют каждой из выделенных цветовых категорий; во-вторых, среди них наиболее типичные, соответствующие каждой категории в наибольшей степени. Как и следовало ожидать, границы обозначения цветовых категорий в разных языках не совпали. Но выбранные испытуемыми наиболее типичные образцы (фокусные цвета) оказались одними и теми же: для черного, белого и красного цветов – в 20 языках; для зеленого – в 19; для желтого – в 18; для синего – в 16; для коричневого и фиолетового – в 15. Таким образом, ученые предложили определенную систему цветовых универсалий. Кроме универсального характера фокусных цветов, они установили универсальный характер последовательности возникновения цветовых категорий в языках мира. Изучив 78 языков, они пришли к выводу, что 11 основных цветов в истории любого языка стали кодироваться в фиксированном порядке:

1. Сначала появились названия для белого и черного цветов, и они имеются во всех языках.

2. Если язык содержит три термина, то в нем имеется термин для красного цвета.

3. Если язык содержит четыре термина, то в нем имеются термины либо для желтого, либо для зеленого цвета.

4. Если язык содержит пять терминов, то в нем имеются термины и для желтого, и для зеленого цвета.

5. Если язык содержит шесть терминов, то в нем имеется термин для синего цвета.

6. Если язык содержит семь терминов, то в нем имеется термин для коричневого цвета.

7. Если язык содержит восемь или больше терминов, то в нем имеются термины для фиолетового, розового, оранжевого, серого цветов.

Проанализировав случаи употребления цвета в «Илиаде» и «Одиссее», они установили, что греки в эпоху Гомера имели трехчленную классификацию цветов: белый, черный и красный.

Роберт Аллен и Джозефина Фултон провели исследование, в ходе которого на выборке в 100 человек изучали предпочтение цвета с помощью цветового теста, содержащего 9 цветов. Наиболее предпочитаемыми цветами англичан оказались красный, синий и зеленый.

Представляет интерес второй этап этого исследования: изучение соотношения черт личности и предпочитаемого цвета. К выполнению цветового теста они привлекли только тех испытуемых, у которых индивидуальная оценка той или иной черты личности была среди 20 %, имеющих самые высокие показатели. В результате 24 человека выбрали красный цвет как свой любимый, и они же имеют значимую оценку (на уровне 20 % лучших показателей) по «мобилизуемости» в тесте черт личности. Напористость и радикальность личности, также доминирующие черты любителей красного цвета. Любовь к зеленому цвету проявилась у доверчивых людей, и оказалась невелика у напористых и дисциплинированных. Предпочтение красного и желтого ученые рассматривают как признак достаточно сбалансированной личности.

Возрастная динамика восприятия цвета. Количество исследований данной проблемы достаточно ограничено. Наиболее полные представления дает работа Г.Г. Воробьева «Цвет и характер» и книга С.И. Коптевой и А.П. Лобанова «Познай себя: актуальные проблемы психологии самосознания» (2002).

Таблица 1.4

Возрастная динамика восприятия цвета по Г.Г. Воробьеву

Предпочитаемые цвета
девочки, девушки		возраст	мальчики, юноши
черный	коричневый	19
	зеленовато-синий	18	коричневый
		17
		16
		15
красно-фиолетовый	зелено-синий	14	черный
		13
		12	желто-зеленый
		11
	голубой	10	зелено-синий, коричневый
		9		фиолетовый
фиолетовый		8
коричневый		7
		6
розовый		5
		4

Как утверждает Г.Г. Воробьев, возрастная динамика цветовых предпочтений мальчиков (юношей) отличается от девочек (девушек). Мальчики до 10 лет более раскованы, чем девочки, послушны, чувствительны, легко возбуждаются и поддаются влиянию, любят играть и мистифицировать (фиолетовый цвет). В 9–10 лет у них проявляется легкая непринужденность и искрящаяся радость («телячий восторг»); они хотят самоутвердиться, но страдают непостоянством (зелено-синий), увиливают от налагаемых на них взрослыми обязанностей и упрямятся (коричневый). С 12 лет, в связи с перестройкой в организме, проявляются такие черты характера, как оптимизм, мечтательность, любознательность, коммуникабельность и даже нежность (желто-зеленый). В 13–14 лет добавляются «рисовка», честолюбие, упрямство, абсолютизация в оценках, сверхмерные требования, что неизбежно приводит к возникновению конфликтов (черный). К 15–16 годам все это утихает. В 18 лет, с завершением становления личности, переживание радости может сочетаться с отсутствием сдержанности и импульсивностью, а волевые действия могут граничить с необузданностью (коричневый).

Девочки 4–6 лет безответственны, сентиментальны, чувствуют себя одинокими, легко возбуждаются, стараются быть независимыми, но не ставят перед собой определенных целей (розовый). В 6–7 лет становятся заметными участие, «рисовка», честолюбие (коричневый); В этом возрасте они уже способны грустить, в чем-то раскаиваться, притворяться и подвергаются чужому влиянию (фиолетовый). Между 7 и 14 годами сочетаются детские и детские черты: обаяние, приветливость, желание очаровывать, романтизм отношений (красно-фиолетовый). К 9–10 годам добавляются иллюзии без претензий, беззаботность, переходящая в безответственность, веселость и желание быть опекаемой (голубой). На рубеже 13–14 лет меняется характер, возникает легкая взволнованность, грусть, глубина чувств и первая любовь (зелено-синий). 15–18 лет: возбудимость, несдержанность, доходящая до бесцеремонности и переходящая в неблагоразумие; коммуникативность и радость переживаний (зеленовато-синий). В 17–19 лет ко всему примешивается упрямство, нигилизм и цинизм (черный). Одновременно с 18 лет проявляется внимание к своей внешности, потребность создать семью, дом, уют (коричневый).

В проведенном нами исследовании, в котором приняли участие 563 школьника (259 мальчиков-юношей и 304 девочки-девушки) в возрасте от 5 лет и 11 месяцев до 17 лет и 4 месяцев, была выявлена следующая возрастная динамика предпочтения цвета.

Таблица 1.5