Вопросы и задания:

1. Какие поэтические жанры наиболее привлекали Карамзина? Приведите примеры стихотворений в различных жанрах.

2. Почему сборник «Мои безделки» стал выражением эстетической позиции Карамзина-поэта? Прокомментируйте название сборника.

3. В чем новизна трактовки в стихах Карамзина традиционных для поэзии XVIII в. жанрово-тематических комплексов хвалебной и духовной оды?

4. Законспектируйте статью Ю.М. Лотмана «Поэзия Карамзина».

5. Подберите материал для лабораторной работы «Поэтические вставки в “Письмах русского путешественника”». Прокомментируйте каждый выбранный отрывок: какую художественную роль он играет в книге Карамзина?

6. Подготовьте письменный анализ одного из стихотворений Карамзина: «Поэзия», «Анакреонтические стихи А*А*П*», «Осень», «Раиса», «К Милости», «Кладбище», «Странность любви, или Бессонница», «Послание к Дмитриеву…», «Илья Муромец», «К бедному поэту».

Тема 5 эстетика карамзина

На страницах «Московского журнала», а также других периодических изданий Карамзина, выходивших в последующие годы, – альманахов «Аглая» (1794-1795, 1796), «Аониды» (1796-1799) формировалась сама концепция литературного творчества, столь важная для писателя-реформатора.

Особенность выражения творческого кредо Карамзина состояла в том, что несмотря на четкость и глубокую продуманность всех положений своей эстетики писатель избегал чересчур формального ее изложения. Серьезные проблемы искусства, художественного творчества, восприятия читателя часто появляются у него как будто непреднамеренно – либо на страницах художественных произведений (особенно часто – в «Письмах русского путешественника»), либо в небольших по объему литературно-критических статьях, редакторских обращениях к читателю, в которых и выстраивается карамзинская концепция искусства.

Пожалуй, ее главной особенностью было утверждение ключевой роли субъекта – художника-творца либо сочувственно внимающего читателя. Именно поэтому такое значение в концепции Карамзина имеет понятие вкуса – индивидуального чувства прекрасного, которое живет в душе автора, в душе читателя, и которое выше и значительнее рациональных, холодных «правил» классицизма, уже безнадежно устаревших. Эта смена нормативных критериев оценки произведений искусства на критерии эстетические происходила в течение XVIII столетия по всей Европе – под влиянием английской эстетики лорда Шефтсбери, Д. Юма, У. Хатчесона, а также идей немецкого теоретика искусства А.-Г. Баумгартена. Вкус воспринимался как индивидуальное, субъективное чувство прекрасного, которое зависит от чувственного опыта человека, от эмоционального восприятия искусства, способности живого сочувствия прекрасному¹.

Стремясь обозначить для читателя основы своего взгляда на искусство, Карамзин даже включил в «Письма русского путешественника» краткое изложение новых эстетических позиций. Его герой слушает лекцию немецкого ученого Платнера, излагающего основные идеи Баумгартена: «Эстетика есть наука вкуса. Она трактует о чувственном познании вообще. Баумгартен первый предложил ее как особливую, отделенную от других науку, которая, оставляя логике образование высших способностей души нашей, то есть разума и рассудка, занимается исправлением чувств и всего чувственного, то есть воображения с его действиями. Одним словом, эстетика учит чувствовать изящное и наслаждаться им».

Подтверждая принципиальную для автора мысль о свободе субъективного восприятия искусства, для которого нисколько не важны правила, карамзинский повествователь-путешественник на протяжении всей книги высказывает достаточно смелые суждения – предпочитает признанной трагедии классицизма сентиментальную драму («мещанскую драму») Ф. Шиллера и А. Коцебу, превозносит английских авторов – Дж. Томсона, А. Поупа, Л. Стерна, доказывает величие стоявшего вне всяких норм и правил В. Шекспира.

Вообще Шекспир занимает особое место в эстетической концепции Карамзина. Это великий драматург, как нельзя лучше знавший человеческое сердце, – чем он близок позиции Карамзина-сентименталиста. Кроме того, всегда бывший вне любых сковывающих барьеров, Шекспир становится высшим воплощением принципа свободы творчества: «Дух его парил, яко орел, и не мог парения своего измерять тою мерою, которою измеряют полет свой воробьи». Эта шекспировская свобода становится главным его уроком для писателей-потомков.

Идеалом писателя для Карамзина становится творец, для которого прекрасное и доброе, прекрасное и истинное существуют нераздельно. Главное требование, которое адресует он авторам (статья «Что нужно автору?») – искренность; ведь «…слог, фигуры, метафоры, образы, выражения – все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством». Карамзин уверен, что писателю «надлежит иметь доброе, нежное сердце, если он хочет быть другом и любимцем души нашей; если хочет, чтобы дарования его сияли светом немерцающим; если хочет писать для вечности и собирать благословения народов». Не разум, а прежде всего живое чувство и чистая душа отличают истинно великого художника. Язык писателя должен определяться не правилами, а просвещенным индивидуальным вкусом, ибо красота и совершенство, по мнению писателя, – «нечто весьма относительное» и нельзя диктовать художнику, что и как следует писать. Только сердце способно почувствовать это.

Большое внимание Карамзин уделял проблеме писательской этики, философии жизни поэта. Идеал жизни писателя, по мысли Карамзина, – чередование творческого уединения и светского, любезного и дружелюбного общения. Без уединения невозможен сосредоточенный вдумчивый труд, но писатель не должен и замыкаться в себе – он творит для людей, постигает людские судьбы и потому должен быть открыт живой жизни вокруг. Принципиальным положением эстетики Карамзина и его последователей стала идея «светскости», «общежительности» поэзии, ибо сердце человека «…образовано чувствовать с другими и наслаждаться их наслаждением. Отделяясь от света, оно иссыхает, подобно растению, лишенному животворных влияний солнца».

Таким образом, светскость писателя становится для Карамзина и его последователей залогом способности сочувствовать людям и пробуждать сочувствие в их сердцах. Этот принцип оказался и в основе языковой программы писателя.

Стремясь достичь читательского сочувствия, Карамзин решает приблизить литературный язык к разговорному языку образованного общества; предлагает своеобразную «языковую реформу», не в отвлеченных рассуждениях, а в живом литературном творчестве, которое вызвало волну подражаний и действительно преобразовало художественный стиль на рубеже XVIII – XIX вв. Суть реформы состояла в отказе от деления слов языка (и, соответственно, явлений окружающего мира) на «высокие» «средние» и «низкие» (деление это было эстетически оформлено в России благодаря теории «трех штилей» М.В. Ломоносова и сопровождалось требованием писать произведения «высоких», «средних» и «низких» жанров с использованием соответствующих слов). Единственное, что может диктовать писателю выбор стилевых средств, – ощущение выразительности живого текста, эмоциональный ореол, с которым связано для него каждое слово.

Самый известный пример, по традиции иллюстрирующий, насколько важным было в эстетике Карамзина понятие вкуса, ореол индивидуального ассоциативного восприятия, окружающий для человека каждое слово, – находим в письме писателя к И.И. Дмитриеву от 22 июня 1793 г. «То, что не сообщает нам дурной идеи, не есть низко. Один мужик говорит пичужечка и парень: первое приятно, второе отвратительно. При первом слове воображаю красной летний день, зеленое дерево на цветущем лугу, птичье гнездо, порхающую малиновку или пеночку, и покойного селянина, которой с тихим удовольствием смотрит на природу и говорит: вот гнездо! вот пичужечка! При втором слове является моим мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря: ай, парень! Что за квас! Надобно признаться, что тут нет ничего интересного для души нашей!»¹.

Карамзин отказывается от обильного уснащения произведений церковнославянской лексикой, вводит много слов и выражений, созданных по образцам французского языка, которые были близки и понятны образованным людям той поры. Эти нововведения были отрицательно приняты некоторыми современниками Карамзина – литературными «архаистами», стоявшими за верность принципам классицизма. Позднее полемикой вокруг карамзинской реформы во многом определялось развернувшееся в начале XIX в. противостояние литературных обществ «Беседа любителей русского слова» и «Арзамас», членом которого был и юный А.С. Пушкин.

«Доброе, нежное сердце» писателя, с точки зрения Карамзина, – прежде всего неравнодушие, готовность откликнуться всем впечатлениям бытия, умение сострадать, сочувствовать ближнему. Эти качества в полной мере были реализованы в собственных повестях писателя, ставших значительным вкладом в развитие русской классической прозы.