§2. Особенности правового регулирования отдельных видов движимого имущества в международном частном праве.

Переходим к анализу правового регулирования права собственности в отношении движимого имущества. Предварительно позволим напомнить, что отнесение тех или иных вещей к недвижимому и движимому имуществу в целом ряде случаев разнится от страны к стране. Так, в соответствии со ст. 130 Гражданского кодекса РФ “ К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты”. В праве США, как отмечает У.Бернам, - “К реальному имуществу, именуемому «недвижимостью» [realty], относятся земельные участки и находящиеся на них строения. Все остальные виды имущества (выделено нами – Е.П.) относятся к категории персонального имущества или «движимости» [personalty]“¹⁷. Решение этого вопроса носит принципиальный характер, ибо от него зависит в ряде случаев как выбор применимого права, так и выбор юрисдикции.

Что касается выбора применимого права в отношении движимых вещей, национальный законодатель использует чаще всего, как и в случае с недвижимым имуществом, принцип lex rei sitae, но из этого, в общем то основного правила, существует целый ряд исключений, что значительно усложняет ситуацию с выбором применимого права. Помимо закона места нахождения имущества могут применяться и иные коллизионные привязки, например, личный закон собственника¹⁸. Так, в соответствии с §1. статьи 8 Вводного закона Бразилии 1942 года к Гражданскому Кодексу, “Закон страны, в котором имеет место жительства собственник, применяется к движимым имуществам, которые он имеет при себе или которые предназначены к перевозке в другие места”¹⁹. По сути, аналогичное правило содержится в абз. (3) § 23 Главы ІV Указа Венгрии 1973 года № 13 “О международном частном праве”, которое гласит: “Вещные права на находящиеся у пассажира при себе предметы личного пользования определяются по его личному закону”²⁰. Это чревато возникновению определенной трудности, так как “иностранные институты вещного права, не известные праву данной страны (страны, иной, чем страна собственника вещи – Е.П.), не всегда могут применяться или учитываться без адаптации”²¹. Далее германские авторы продолжают: “иностранные правовые институты должны применяться (признаваться) в других странах, хотя как таковые согласно национальному праву этих стран они могут считаться недействительными”²². На практике такое применение (признание) может привести к проблемам собственника вещи: необходимости обращения в судебные органы, что неминуемо ведет к потере времени. Многое будет зависеть от квалификации судьи, которому бывает сложно установить содержание иностранного права.

Следующей трудностью, связанной с применением к движимому имуществу закона местонахождения вещи, является то, что движимые вещи в силу своей природы могут перемещаться из одной юрисдикции в другую. И, неизбежно возникает вопрос: каким объемом вещных прав обладает собственник – тем, который был у него в стране места возникновения права собственности, или объем вещных прав определяется по закону места фактического нахождения вещи? Отчасти ответ на этот вопрос дан выше. Что касается объема вещных прав, то действующее в современном международном частном праве правило гласит: Вещь, правомерно приобретенная лицом в собственность, сохраняется за ним в случае перемещения вещи в другую страну²³, но объем вещных прав определяется не по праву страны места возникновения права собственности, а правопорядком страны её нового местонахождения. В связи с этим может возникнуть достаточно интересный вариант развития событий, что отмечает Г.К.Дмитриева: “...если лицо правомерно приобретает вещь на территории одного государства и следует на территорию другого государства, где эта вещи изъята из гражданского оборота, за ним признается право собственности на данную вещь. Но приобретение такой же вещи на территории данного государства не будет считаться правомерным и не повлечет за собой возникновение права собственности”²⁴. Собственник вещи не вправе продать или подарить эту вещь в этой стране, т.е. фактически права собственности не могут быть реализованы им в полном объеме.

Особое правовое регулирование существует в отношении таких разновидностей движимого имущества как:

а/. транспортные средства, подлежащие государственной регистрации;

б/. имущества, находящегося в пути;

в/. ценные бумаги;

г/. имущество филиалов иностранных юридических лиц в случае ликвидации “материнской” компании.

В отношении имущества, подлежащего государственной регистрации, законодатель в различных странах демонстрирует редкое для международного частного права единодушие. В этом случае действует критерий места государственной регистрации независимо от фактического нахождения такого имущества. В российском законодательстве этот подход закреплении в ст.1207 Гражданского кодекса РФ²⁵. Как отмечает В.П. Звеков, - “Присутствует указанный критерий и в законодательстве многих зарубежных стран (Австрия, Испания, Куба, Перу, Португалия, Эстония и др.). Предусматривая его для вещных прав на внесенные в реестр водные и воздушные средства передвижения, австрийский закон, кроме того, выделяет «железнодорожные средства», определяющим по отношению к которым называется право страны, где железнодорожное предприятие, в чьей фактической эксплуатации находятся эти средства, имеет фактическое местонахождение своего главного органа управления”²⁶.

В новейших кодификациях международного частного права данный подход нашел закрепление в ст. 18 Закона Словении 1999 года “О международном частном праве и процессе”, в ст. 22 Закона Азербайджанской Республики 2000 года “О международном частном праве”, в ст. 22 Закона Эстонии 2002 года “О международном частном праве”, в ст. 89 Закона Бельгии 2004 года “О кодексе международного частного права ”, в ст.68 Закона Болгарии 2005 года “Кодекс международного частного права”, в ст.40 Закона Украины 2005 года “О международном частном праве”. Исключением из общего правила могут служить нормы Закона о международном частном праве Республики Кореи в редакции Закона № 6465 от 7 апреля 2001 года, в § 19 которого говорится, что применимым является право места нахождения имущества²⁷, а также положения Закона Японии № 10 от 1898 года об общих правилах применения законов в редакции от 21 июня 2006 года, в п. (1) ст. 13 которого закреплено следующее правило: Права in rem в отношении движимости и недвижимости и любые другие права, требующие регистрации, регулируются правом места, где собственность расположена (lex rei sitae)²⁸.

Как отмечают практически все авторы²⁹ “Сложный вопрос о выборе права возникает в случае передачи прав на движимое имущество в ходе перевозки последнего”³⁰. Далее английские авторы на основе анализа различных мнений и судебной практики приходят к выводу, что “Существуют мнения в пользу разных законов, таких, как lex situs, закон домицилия собственника, закон места конечного назначения, закон места отгрузки и право, свойственное конкретному акту передачи”³¹, но, констатируют они: “Истина опять-таки заключается в том, ни одна правовая система не может явиться исключительным арбитром в спорах, возникающих из передачи товара, находящегося в процессе перевозки”³². “Однако, - как пишут германские авторы, - наиболее широкое распространение получила точка зрения, что компетентным должно быть только право страны места назначения”³³. Российский законодатель выбрал однако же иной путь: п.2 ст.1206 Гражданского кодекса РФ закрепляет норму о том, что коллизионная проблема решается в пользу права страны, из которой имущество отправлено, если иное не предусмотрено законом. И эта позиция имеет право на существование, учитывая мнения, высказанные выше.

Следующим видом движимого имущества, в отношении которого могут использоваться иные, чем закон места нахождения коллизионные привязки, являются ценные бумаги. Как отмечает Е.В. Кабатова, -“Не так много национальных законодательств содержат коллизионные нормы, относящиеся к ценным бумагам. Это, по её мнению, объясняется такими очевидными обстоятельствами, как отсутствие до определенного момента, международного сотрудничества в сфере ценных бумаг и преимущественно публично-правовое регулирование в этой области”³⁴. Далее, анализируя законодательство тех стран, где имеются коллизионные нормы, применяемые к ценным бумагам³⁵, она приходит к выводу, что:

1. Одни коллизионные нормы регулируют какой-либо один аспект действий и операций, связанных с ценными бумагами, в других имеется более широкий предмет регулирования.

2. Применимое право определяется на основе таких коллизионных привязок как:

- в случае эмиссии ценных бумаг: либо личный закон эмитента (lex societatis), либо праву места осуществления эмиссии (lex rei sitae);

- в случае передачи ценных бумаг: либо личный закон эмитента (lex societatis), либо праву места осуществления передачи (lex rei sitae);

- в случае заключения договора с ценными бумагами на бирже: право страны места нахождения фондовой биржи.

3. Конвенция стран СНГ от 25 ноября 1998 года в основном оперирует двумя коллизионными привязками - lex societatis (применяется для определения порядка государственной регистрации выпуска эмиссионных ценных бумаг) и lex loci actus (применяется в ситуациях, связанных с размещением и обращением ценных бумаг);

4. При операциях с ценными бумагами велика роль автономии воли сторон, ограниченной, однако, национальными императивными нормами.

Заканчивая разговор о правовом регулировании ценных бумаг в международном частном праве, необходимо отметить наличие Европейской конвенции о ценных бумагах на предъявителя, находящихся в международном обращении от 28 мая 1970 года³⁶ и двух Конвенций, принятых в рамках Гаагской конференции по международному частному праву 13 декабря 2002 г. и 5 июля 2006 г. Обе Гаагские конвенции имеют одинаковое название: “Конвенция о праве, применимом к определенным правам в отношении ценных бумаг, хранящихся у посредника”³⁷ и регулируют различные вопросы, связанные с выбором применимого права в ситуациях, когда ценные бумаги находятся у третьих лиц (в Конвенциях – посредник). В качестве применимого права закреплено право страны этих третьих лиц³⁸.

Ещё одним, но не последним исключением из принципа lex rei sitae в отношении движимого имущества, является выбор права, применимого к имуществу филиалов иностранных юридических лиц в случае ликвидации “материнской” компании. По общему правилу в данном случае применению подлежит не закон места нахождения имущества, а личный закон “материнской” компании. С одной стороны, такой подход вполне логичен, ибо речь идет о едином имущественном комплексе, судьба которого должна решаться на основе одного и того же права, но, с другой стороны, ликвидируемый филиал может иметь важное значение для экономики страны, на территории которой он находится, а принимать участие в решении разнообразнейших вопросов в этой связи возникающих, власти и право этой страны не могут.

Очередная проблема заключается в выборе права, применимого в случае нахождения имущества, являющегося объектом сделки, за пределами страны места заключения. Дж.Чешир и П.Норт задают вопрос: “Если в этом случае lex sitиs и право, свойственное акту передачи, не совпадают, то какое из них подлежит применению? И после длительных рассуждений, опираясь на практику и мнения, высказанные иными авторами, они приходят к выводу, который воспринят законодательством большинства стран: “...в настоящее время действует положение, согласно которому последствия передачи того или иного движимого имущества регулируются исключительно правом той страны, где оно находится в момент передачи. Собственник утрачивает свой титул на движимое имуществ, если оно вывезено в иностранное государство и там передано в условиях, достаточных с точки зрения местного права для перехода действительного титула к приобретателю. Правовой титул, признаваемый в силу иностранного lex sitиs, вытесняет прежние, не совместимые с ним титулы независимо от того, в силу какого права они возникли”³⁹. В российском законодательстве данный тезис сформулирован в ч.1 ст.1206 Гражданского кодекса РФ: Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом.

Одним из немаловажных аспектов, связанным с заключение подобного рода сделок, является вопрос о переходе права собственности и тесно связанный с ним вопрос о переходе риска случайной гибели вещи. Единообразного решения этого вопроса нет, не удалось достичь согласия по нему и при разработке Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года, в главе ІV которой (ст.ст. 66-70) предусмотрены лишь отдельные конкретные случаи перехода риска. В связи с этим данные вопросы регулируются исключительно на основе норм внутреннего материального права, которые различны по своему содержанию. В законодательстве Голландии, Швейцарии, Японии и ряда других стран переход права собственности и, соответственно, риск случайной гибели переходит на покупателя в момент совершения контракта, а в праве России, Великобритании, Франции, ФРГ – момент перехода права собственности определяется моментом передачи вещи⁴⁰.