1.1. Общая картина общественного прогресса

Начало теории постиндустриального общества в ее нынешнем понимании относится к 60-м годам. К этому времени, с одной стороны, окончательно выкристаллизовалось отношение к развитым обществам как воплощению индустриального порядка (Р.Арон заявлял, что «Европа состоит не из двух коренным образом отличных миров: советского и западного, а представляет собой единую реальность - индустриальную цивилизацию»14); с другой - было возрождено понятие постиндустриализма (Д.Рисман выносит данный термин в заголовок своей известной статьи15, а Д.Белл использует его в лекциях, прочитанных им в Зальцбурге). Идея была подхвачена представителями самых различных идеологических направлений - от консерватора У.Ростоу16 и умеренного либерала К.Томинага17 до придерживавшегося явной социалистической ориентации А.Турена18 и чешского марксиста Р.Рихты19. В 1973 г. вышла книга Д.Белла «Грядущее постиндустриальное общество», вызвавшая взрыв интереса к соответствующей проблематике.

По мере углубления в проблему наметились два подхода. Один подчеркивает отличия нового состояния социума от всех прежних; наиболее типичным образом это проявляется на терминологическом уровне в использовании понятий с префиксом «пост-«. Другой нацелен на формулирование позитивных определений нового строя на основе выделения наиболее присущих ему признаков.

Первый подход представлен прежде всего сторонниками собственно теории постиндустриального общества и концепции постмодернизма (postmodernity). Идеи постиндустриализма весьма популярны, а соответствующий термин широко применяется не только в экономических, но и философских и социологических работах. Некоторые исследователи конкретизируют свои подходы, говоря о постиндустриальном капитализме20, постиндустриальном социализме21, а также экологическом22 и конвенциональном23 постиндустриализме. Общей же остается констатация снижения роли материального производства и развития сектора услуг и информации, иного характера человеческой деятельности, изменения типов вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модификации социальной структуры. Присущий постиндустриальной доктрине технологический детерминизм пытаются преодолеть представители постмодернизма24, обращающие внимание не только на сугубо хозяйственные явления, но и на формирование системы постматериальных ценностей, отказ от прежних методов организации труда и переход к максимальному использованию творческого потенциала работников, а также на ряд сугубо социологических моментов - становление нового типа семьи и форм социального партнерства, повышение роли знания и изменение системы образования, национальные и этнические вопросы25. Наряду с этим развиваются представления о современном обществе как о постбуржуазном26, посткапиталистическом27, постпредпринимательском28, пострыночном29, посттрадиционном30, и даже постцивилизационном или постисторическом31. Однако эти экзотические понятия не получили распространения.

Приверженцы второго подхода определяют новое состояние цивилизации через рассмотрение его отдельных признаков; при этом часто в центре внимания оказываются явления, непосредственно не определяющие общество как социальное целое. Наиболее известная попытка такого рода - введение в научный оборот фактически одновременно в США и Японии Ф.Махлупом и Т.Умесао термина «информационное общество»32, положившего начало теории, развитой такими известными авторами, как М.Порат, Й.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Катц и др.33 Подобный подход рассматривает эволюцию человечества сквозь призму прогресса знания34 и имеет многих предшественников35. К этому направлению примыкают концепция технетронного (technetronic - от греческого techne) общества Зб.Бжезински36, а также доктрины, подчеркивающие роль знаний и обозначающие современный социум как «knowledgeable society»37, «knowledge society»38, или «knowledge-value society»39.

Попытки определить новое общество через апелляцию к отдельным характеристикам его социальной структуры малочисленны и малоубедительны. Так, идеи организованного (organized)40, конвенционального (conventional)41 или программируемого общества (la societe programmee)42 не обеспечивают выделения комплекса основных принципов и отношений новой структуры. Свидетельство неадекватности такого подхода и в том, что предлагаемые определения принимают предельно общий характер; так, говорят об «активном» (active)43 и даже «хорошем» (good)44 обществе. В этом контексте показательно признание О.Тоффлера, что все ранее предложенные определения будущего общества неудачны45.

Анализ существующих подходов подводит к выводу, что рассмотрение формирующегося строя как отрицания второй из трех глобальных стадий общественной эволюции является более комплексным, нежели упор на какую-либо из его сторон. Обозначение нового общества с использованием префикса «пост-» при всей его условности представляется сегодня единственно возможным; determinatio может быть произведено только как negatio (заметим, что понятие «феодализм» было введено в научный оборот тогда, когда сам этот строй уже стал достоянием истории). Подобный подход дает достаточно возможностей для построения на его основе адекватной теории прогресса, позволяя выделить в истории человечества три большие эпохи и противопоставить новый социум не всей истории общества, а лишь его отдельной стадии (доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общество по Д.Беллу46; премодернистское, модернистское и постмодернистское состояние по С.Круку и С.Лэшу47; или «первая», «вторая» и «третья» волны цивилизации по О.Тоффлеру48*).

Можно утверждать, что теория постиндустриального общества стала результатом взаимодействия и развития многих экономических, социальных и политологических концепций. Ее предтечи - созданная в 40-50-е годы так называемая трехсекторная модель общественного производства, разграничившая экономику на первичный (добывающие отрасли), вторичный (обрабатывающую промышленность) и третичный (сферу услуг) секторы; концепция стадий экономического роста, часто отождествлявшихся со стадиями развития самой человеческой цивилизации; доктрина «единого индустриального общества», популярная среди технократов в 60-е годы, а также теории как позитивной, так и негативной конвергенции.

Порожденная естественной эволюцией традиции позитивизма, теория постиндустриального общества не может быть однозначно отнесена ни к экономической, ни к социологической, ни к политологической науке. Это определяется, на наш взгляд, тем, что речь идет о глобальной по своим методологическим принципам и масштабу охватываемых проблем концепции, которую мы рассматриваем как пример адекватного теоретического построения.

Сторонники постиндустриализма, как и последователи марксизма, основываются на материалистическом подходе к исследованию общественных явлений. В фокусе анализа - организационно-технологические аспекты производства, распределения и обмена, в то время как их классовый характер, вопросы эксплуатации и политической власти остаются в тени. Индустриальному обществу они противопоставляют аграрное (или доиндустриальное) в качестве предшественника и постиндустриальное в качестве наследника. При этом, как подчеркивает Д.Белл, «постиндустриальное общество не замещает индустриальное, или даже аграрное общество, ..оно добавляет новый аспект, в частности в области использования данных и информации, которые представляют собой необходимый компонент усложняющегося общества»49.

Сравнивая доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное состояния как преимущественно естественную, технологическую и социальную50 формы человеческих сообществ, постиндустриалисты не упускают из вида системы складывавшихся в соответствующие периоды личностных взаимоотношений, отмечая, что в доиндустриальных обществах важнейшим аспектом социальной связи была имитация действий других людей, в индустриальном - усвоение знаний и возможностей прошлых поколений, а сегодня интерперсональные взаимодействия становятся в полной мере комплексными и охватывают все стороны социальной структуры51.

Сторонники постиндустриальной теории зачастую отмечают методологическую сложность четкого определения отдельных типов общества и тем более их хронологических границ. Ни то, ни другое не рассматривается ими в качестве потенциального недостатка создаваемой теоретической системы, ибо таковая обращена в первую очередь на изучение и утверждение эволюционного, а не революционного начала в истории человечества. Р.Арон, считая индустриальный строй «типом социума, который открывает новую эру в историческом развитии», отмечал, что «легко дать абстрактное определение каждой формы социума, но трудно обнаружить его конкретные пределы и выяснить, является ли то или иное общество архаическим или индустриальным»52. Д.Белл, рассматривая становление постиндустриального состояния, указывал, что оно приходит «взамен индустриальной системы так же, как она пришла на смену аграрной… но это не должно означать прекращения производства материальных благ. Постиндустриальные тенденции не замещают предшествующие общественные формы как (стадии( социальной эволюции. Они часто сосуществуют, углубляя комплексность общества и природу социальной структуры»53.

Подобные представления о доиндустриальном и индустриальном периодах предполагают, что и обществу постиндустриальному вряд ли может соответствовать четкая дефиниция, основанная на одном или хотя бы небольшом числе базовых характеристик. По Д.Беллу, «…постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов»54. То есть, даже в развернутом определении отсутствует четкое обозначение фундаментального признака.

Естественно, определить хронологические рамки подобного социума оказывается достаточно сложно, да это, как правило, и не входит в задачу его исследователей. Обычно утверждается, что новые тенденции стали нарастать после Второй мировой войны, хотя зачастую это происходило в формах, дававших, казалось бы, возможность говорить об экспансии индустриализма55. В случае применения в качестве критерия степени развитости третичного сектора критической точкой считается середина 50-х годов, когда в США количество работников сферы услуг превысило количество занятых в материальном производстве56. Однако реальные изменения, заставившие большинство авторов говорить о современных развитых обществах как о постиндустриальных, относятся к 70-м годам и включают радикальное ускорение технического прогресса, быстрое изменение структуры занятости, становление нового менталитета у значительной части населения, а также возникновение ряда ситуаций, не объяснимых в рамках традиционной экономической науки.

Когда сторонники постиндустриальной теории стремятся подчеркнуть радикализацию технических нововведений, чаще всего в качестве примера рассматривается развитие информационных технологий. Отмечают, что смена поколений компьютерной техники и переход от одного технологического решения к другому, более совершенному, происходит со все возрастающей быстротой: скорость развертывания информационной революции не только от 4 до 6 раз выше темпов развития технологий использования энергии, но и имеет тенденцию к постоянному ускорению57. Другим признаком ускорения НТП выступает сокращение промежутка времени между изобретением нового процесса и началом его использования в массовом производстве: если человечеству потребовалось 112 лет для освоения фотографии и 56 лет - для организации широкого использования телефонной связи, то соответствующие сроки для радара, телевидения, транзистора и интегральной микросхемы - 15, 12, 5 и 3 года58. Качественное изменение структуры занятости также относится к 70-80-м годам, когда численность работников, занятых непосредственно в производственных операциях, упало в США до 12%59, а всего фабричного пролетариата - до 17% трудоспособного населения60.

Столь же отчетливо наступление постиндустриальной эпохи проявляется в кризисе традиционных экономических концепций. Так как основным ресурсом постиндустриального хозяйства является знание (как теоретическое, так и прикладное), а его использование, в отличие от потребления материальных благ, во-первых, не тождественно уничтожению блага и, во-вторых, может осуществляться одновременно неограниченным числом хозяйствующих субъектов61, применение ряда фундаментальных принципов экономической теории оказывается невозможным. Все труднее соизмерять затраты на воспроизводство товаров, учитываемые в трудовой теории стоимости; в то же время устраняется фактор редкости блага, на чем основаны многие постулаты современного микроэкономического анализа. Совершенно справедливо утверждение, что вызов, брошенный постиндустриальными теориями привычной «экономикс», является самым решительным за всю историю экономической науки62.

Несмотря на прохладное отношение к «революционной» риторике, многие классики постиндустриальной теории считают преодоление индустриальных тенденций глобальной революцией, не ограниченной технологическими нововведениями, а опосредующей переход к качественно новому состоянию всего общественного целого63, и даже подчеркивают, что эта революция представляется самой значительной из всех, когда-либо переживавшихся человечеством64.

В завершение краткого обзора постиндустриальной теории отметим основные методологические принципы выделения в ней этапов общественной эволюции. Постиндустриалисты разграничивают эти периоды революционными переходами; используется несколько критериев, каждый из которых в достаточной степени логически и методологически строг. Постиндустриальное общество противопоставляется доиндустриальному и индустриальному по следующим важнейшим направлениям: основному производственному ресурсу, сейчас это информация, тогда как в доиндустриальном и индустриальном обществе - соответственно, сырье и энергия; характеру производственной деятельности, который квалифицируется как обработка (processing) в противоположность добыче (extraction) и изготовлению (fabrication); и технологии, называемой наукоемкой, в то время как первые две стадии характеризовались трудоемкой и капиталоемкой технологиями. В результате возникает знаменитая формулировка о трех обществах, первое из которых представляет собой взаимодействие с природой (a game against nature), второе - взаимодействие с преобразованной человеком природой (a game against fabricated nature), а постиндустриальное - взаимодействие между людьми (a game between persons)65.

11 - См.: Dunning J. Multinational Enterprises in a Global Economy. Wokingham, 1993. P. 15.

12 - См.: Castells M. The Rise of the Network Society. P. 85.

13 - См.: Kolko J. Restructuring the World Economy. N.Y., 1988. P. 193.

14 - См.: Webster F. Theories of the Information Society. L. - N.Y., 1995. P. 144.

15 - См.: Waters M. Globalization. P. 93.

16 - См.: Waters M. Globalization. P. 90.

17 - Подробнее см.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. L., 1992. P. 34 - 37.

18 - См.: McRae H. The World in 2020. Р. 271.

19 - См.: Etzioni A. The Spirit of Community. The Reinvention of American Society. N.Y., 1993. P. 159.

20 - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 1-2.

21 - См.: McRae H. The World in 2020. Р. 132.

22 - См.: Thurow L. Head to Head. P. 41.

23 - См.: Cleveland С.J. Natural Resource Scarcity and Economic Growth Revisited: Economic and Biophysical Perspectives // Costanza R. (Ed.) Ecological Economics. The Science and Management of Sustainability. N.Y., 1991. P. 308-309.

24 - Arrighi G. The Long Twentieth Century. Money, Power, and the Origins of Our Times. L. - N.Y., 1994. P. 323.

25 - Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 25.

26 - Meadows D.H., Meadows D.L., Randers J. Beyond the Limits. P. 67, 67-68.

27 - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. Р. 188.

28 - См.: Rifkin J. The End of Work. P. 10.

29 - См.: Dicken P. Global Shift. P. 425.

30 - Toffler A., Toffler H. Creating a New Civilization. The Politics of the Third Wave. Atlanta, 1995. P. 53.

31 - См.: Dicken P. Global Shift. P. 45.

32 - См.: Baudrillard J. America. P. 76.

33 - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 22.

34 - См.: Sayer A., Walker R. The New Social Economy: Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.) - Oxford (UK), 1994. P. 154.

35 - См.: Thurow L. Head to Head. P. 30.

36 - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 166.

37 - См.: De Santis H. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago - L., 1996. P. 8.

38 - См.: Tett J. Yamaichi Looks Close to Collapse.// Financial Times. 1997. November 22-23. P. 1.

39 - См.: Mandel M.J. High-Risk Society. N.Y., 1996. P. 99.

40 - См.: Offe C. Contradictions of the Welfare State. Cambridge (Ma.), 1993. P. 48.

41 - См.: Naisbitt J., Aburdene P. Megatrends 2000. P. 16-17, 21.

42 - См.: OECD Communications Outlook 1995. P., 1995. P. 22.

43 - См.: Rifkin J. The End of Work. P. 110.

44 - См.: Stewart Т.A. Intellectual Capital. The New Wealth of Organizations. N.Y., 1997. P. 8-9.

45 - См.: Handy Ch. The Hungry Spirit. L., 1997. P. 26.

46 - См.: De Santis H. Beyond Progress. P. 15.

47 - См.: Etzioni A. The New Golden Rule. N.Y., 1996. P. 70, 76.

48 - См.: Garten J.E. The Big Ten. The Big Emerging Markets and How They Will Change Our Lives. N.Y., 1997. P. 37.

* - В данном контексте мы понимаем под эксплуатацией не изъятие материального продукта у его производителя, а феномен, вызывающий социальный конфликт по поводу распределения материальных благ.

49 - См.: McRae H. The World in 2020. Р. 26.

50 - См.: Moschella D.C. Waves of Power. P. 214.

51 - См.: Dicken P. Global Shift. P. 54.

52 - Bell D. The World and the United States in 2013. Daedalus. Vol. 116. No 3. P. 8.

53 - См.: Dimbleby J. The Last Governor. Chris Patten and the Handover of Hong Kong. L., 1997. P. 366

54 - См.: Dimbleby J. The Last Governor. P. 366.

55 - См.: McRae H. The World in 2020. P. 7, 20.

56 - См.: Rohwer J. Asia Rising. How History’s Biggest Middle Class Will Change the World. L., 1996. P. 123.

57 - Garten J. The Big Ten. P. 22.

58 - См.: Bertens H. The Idea of the Postmodern: A History. L.-N.Y., 1995. P. 232-234.

59 - См.: Weizsaecker Е. U., von, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. P. 271.

60 - См.: Weizsaecker E.U., von. Earth Politics. P. 127.

61 - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.-L., 1995. P. 157-158.

62 - См.: Weizsaecker E. U.., von, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. P. 189.

63 - Gore A. Earth in the Balance. P. 183-184, 189.

64 - См.: Thurow L.С. The Future of Capitalism. P. 1.