Законы общины–государства Эшнỳна (Законы Билаламы)

Наконец, непосредственным предшественником Законов Хаммурапи являются законы, происходящие из царства Эшнỳна (Эшнỳнна) в долине реки Диялы (авторство приписывается правителю Билаламе, царствовавшего в начале XX века до н.э.; или правителю Дудỳше, младшему брату Нарам-Сина Эшнунского, правившему на рубеже XIX – XVIII веков до н.э., в этом случае датируются временем около 1800 г. до н. э.). Они дошли до нас в виде двух (поврежденных) списков на аккадском языке, имеющих незначительные различия. Текст состоит из «Пролога» (почти не сохранился) и 60 статей. Имелся ли «Эпилог», неизвестно.

Законы Эшнỳны начинаются с тарифа цен на ходовые товары и на наём работников, людей, повозок и т.п. – указателем эквивалентных соотношений между основными товарами и серебром (§ 1), а также зерном (§ 2). Тарифы соответствуют сродним для этой эпохи ценам и, по-видимому, находили применение прежде всего при расчетах внутри государственного хозяйства. Считается, что, как и другие тарифы подобного же рода, они вряд ли соблюдался в повседневной практике, а служили лишь ориентиром для судов при решении конфликтных дел по вопросам уплаты за товары или по найму. Некоторые цены все же стоит отметить: за 1 сикль серебра (1/120 кг) можно было по тарифу купить 300 сила (225 л) ячменя, или 3 кг шерсти, или 600 сила соли, или 1,5 кг меди; месячная плата наемного работника без прокорма составляла тоже 1 сикль серебра (здесь тарифная цена, по-видимому, несколько выше реальной средней цены); так, некто Думузигамиль нанял раба за 1 сикль в год! Это, правда, был исключительный случай. § 3-4 устанавливают тарифы за наём повозки и корабля. § 5-11 содержат тарифы заработной платы наемникам, а также наказания за различные правонарушения, связанные с наймом имущества или людей.

Законы Эшнỳны знают особую категорию населения – мушкенумов; интересы их тесно связаны с интересами дворца, и закон защищает их имущество, так как они поступали на государственную службу или работали в государственном хозяйстве. Защита имущества полноправных свободных (граждан) – авилумов осуществлялась на основе норм обычного права. Кража имущества, принадлежащего мушкенуму, с его поля или из его дома влечёт за собой уплату возмещения в 10 сиклей серебра. Такая же кража, совершённая в ночное время – карается смертной казнью (§ 12—13: так, человек, вломившийся в дом мушкенума ночью или во время дневного сна, должен быть казнен; если в дневное время — «должен отвесить» 10 сиклей серебра, если у вора они есть).

В случае кражи (?) (видимо, у авилумов) на сумму до 60 сиклей (0,5 кг) серебра дело решает общинный суд, который, очевидно, мог установить размер возмещения. Но кража сверх суммы в 60 сиклей, а также убийство, видимо, отнесены к юрисдикции правителя Эшнỳны, который, по-видимому, был вправе присуждать к смертной казни (§ 48—49). Законы Эшнунны упоминают лишь один случай причинения смерти (рухнувшей по недосмотру хозяина стеной – § 58). Решение по этому делу должен принять правитель – в соответствии с общим правилом о делах, касающихся «жизни» (§ 48). Кража раба или рабыни карается возмещением равного за равное. За телесные повреждения различного рода устанавливается денежная компенсация (§ 42-48 и 54-57). Правило талиона здесь не применялось.

В случае заключения договора займа, если мушкенум оказался несостоятельным должником, он мог отдать в заложники кредитору свою жену. Но если кредитор дурным обращением доводил жену мушкенума до смерти, он должен быть казнен. В том же случае авилум отдавал в залог рабыню. В случае её смерти от дурного обращения кредитора, этот кредитор отдавал авилуму только двойную цену уморенной им рабыни. (§ 22-24). Продажа дома обедневшим лицом обратима, если он сможет впоследствии уплатить его цену (§ 39, ср. указы о мишарум). Положения, касающиеся погашения долгов (§ 19-24) совпадают с нормами Законов Хаммурапи, где, однако, они разработаны более подробно. Отметим лишь § 20, который при выдаче зерна в долг запрещает требовать уплаты долга серебром. Законодатель пытался также препятствовать разорению общинников. Так устанавливается преимущественное право брата на покупку собственности другого брата, если этот последний ее продает (§ 38: закреплена норма, предоставляющая родичам преимущественное право покупки отчуждаемого земельного надела, как и у хурритов и, возможно, у эламитов). Такое же право устанавливается и для прежнего собственника проданного «дома» в случае, если новый собственник вновь его продает (§ 39; закон специально отмечает, что дом продан по причине «слабости», т. е. разорения). Интересен следующий закон (§ 40): всякий продавец обязан быть в состоянии указать происхождение продаваемой вещи, иначе он отвечает как за кражу. «Указать» — значит предъявить свидетелей или договор. Согласно § 15-16, несовершеннолетний «сын человека» или раб не могли заключить договор и не могли ничего брать в долг (ср. § 7 Законов Хаммурапи).

Интересны законы о рабах: рабы или рабыни, прогоняемые (на продажу или переселение) через Эшнỳну, должны иметь на себе «рабский знак» (аббуттум), кандалы и шейную колодку; местные рабы также не могут выходить за ворота Эшнỳны иначе как закованными и с особого разрешения хозяина (§ 51–52). Если должностное лицо задержит у себя беглого раба дворца или мушкенума долее недели (или, .согласно другому варианту, месяца), то дворец привлекает это лицо к ответственности в судебном порядке (§ 50). Принуждение чужой рабыни к сожительству влечет за собой возмещение хозяину в размере 40 сиклей серебра (§ 31). Сын рабыни, даже от свободного человека – раб (§ 33); если рабыня дворца даст его на воспитание мушкенуму (т.е. дворцовому же человеку) (очевидно, с целью таким образом сделать его свободным), то и в этом случае дворец может его отобрать как своего раба (т.е. такой ребенок должен быть возвращен в рабство) и ещё взыскать его цену с воспитателя (который на самом деле мог быть и его родным отцом – § 34-35). Закон устанавливает, что за кражу чужого раба или рабыни виновный обязан отдать двух рабов (§ 49).

Некоторые нормы брачно-семейного права (в вперемешку с нормами других отраслей и подъотраслей права) изложены в § 17-18а, а также в § 25-35. В общем, они совпадают с соответствующими положениями Законов Хаммурапи. Брачно-семейное право Эшнỳны мало отличалось от тех правовых норм в этой области, которые действовали в других государствах Передней Азии, где также существовала семья с властью главы семьи. Отметим также, что, согласно Законам Эшнунны, человек, разводящийся с женой, родившей ему детей, теряет все свое имущество в пользу этой разведенной жены (надо полагать, в том случае, если жена ничем не провинилась – § 59).

В вышеупомянутых законах следует видеть последовательные стадии развития единой традиции месопотамского клинописного права, что, однако, не исключает сохранения местных (большей частью несущественных) различий. Постепенно вырабатываются методы систематизации правовых норм, проявляется стремление к максимальной полноте, охвату всех возможных случаев. Конечно, они не являются «кодексами» (в современном смысле этого слова). Перед нами дотеоретическая стадия развития права, когда не сформулированы еще его основные принципы и важнейшие понятия, и в частности такой важнейший принцип права, как nullum crimen sine lege, т. е. «нет преступления без указания об этом в законе». Поэтому месопотамские юристы и не стремились к исчерпывающей полноте своих компиляций (точнее говоря, они и не представляли себе ее необходимость). С другой стороны, их убежденность в том, что справедливость вечна и неизменна, что она есть установленный навечно порядок вещей и не зависит от злобы дня, побуждает их включать в законы тарифы цен и заработной платы, хотя из деловых документов известно, что и те и другие испытывали значительные колебания под воздействием реальной экономической конъюнктуры. Древнейшие в истории человечества правовые памятники сохранили для нас первые и, подчеркнем, самые трудные шаги юриспруденции. В этом – их непреходящая ценность.

Кульминацией же в развитии клинописного правила явились Законы Хаммурапи.

Законы Хаммурапи, правителя¹⁶ Вавилона (1792-1750 гг. до н.э.)

Законы Хаммурапи не являются первыми законами Месопотамии. Им предшествовало более древнее законодательство правителей отдельных общин–государств (шумер. ки, аккад. àлум). Своё царствование Хаммурапи начал с традиционного мероприятия – на 2-й год (в 1791 году до н.э.) он провозгласил “указ о справедливости” (мишарум, объявлявший отмену долгов и прощения недоимок). В 1768 году до н.э. Хаммурапи начал проводить широкомасштабные реформы. Исследователи выдвигают предположение, что в это время мог быть составлен первый вариант Законов Хаммурапи, которые должны были закрепить нововведения. Последняя редакция законов (текст которой вырезали на нескольких базальтовых столбах, выставленных в главных городах Месопотамии – на главных площадях или в храмах) была составлена в конце правления. Как видно из Введения, произошло это после покорения Àшшура и Нинèвии (в 1757 году до н.э. – это последние деяния Хаммурапи, названные в тексте Введения), но до завоевания Эшнỳны (в 1756 году до н.э.), о чём Введение не говорит. Один такой столб (предположительно, первоначально установленный в городе С`иппар) был найден участниками французской археологической экспедиции (под руководством Ж.Моргана) в декабре 1901 года (последовательно три фрагмента, на которые оказался расколот памятник высотой 2,25 м) при раскопках древней столицы города Сузы (древней столицы государства Элам – восточного соседа Вавилонии). Этот столб в середине XII века до н.э.<sup>17</sup> был захвачен во время набега государя Элама – Шутрук-Наххунте I на Вавилонию (когда завоеватели дошли до С`иппара и Кùша) и вывезен в Элам в качестве трофея. Из пятидесяти коротких вертикальных столбцов текста, семь столбцов оказались стёрты (полагают, что это было сделано по приказу эламского правителя, желавшего начертать здесь надпись о победе). Таким образом, 1/7 часть текста законов оказалась утрачена. Но, так как в повседневной практике судьи пользовались не текстом столбов (там он развёрнут на 90 градусов по часовой стрелке, что делает его неудобным для чтения, требуя неестественного положения головы), а текстами законов, написанными на глиняных табличках, то частично удалось восстановить утраченную часть благодаря находкам этих табличек в древних библиотеках (прежде всего, в библиотеке ассирийского правителя Àшшурбанапала, VII века до н.э.). В верхней части лицевой стороны столба есть рельеф, на котором изображён Хаммурапи, стоящий перед Шàмашем (богом солнца, суда и справедливости, а также оракулов), восседающем на троне с жезлом и кольцом в руках. Этот сюжет должен был символизировать, что Хаммурапи составил свои законы исходя из принципа высшей справедливости (о чём говорится и в тексте Ведения и Заключения), который символизировал бог Шàмаш. Первый перевод законов на европейский язык был сделан французским востоковедом–ассириологом Шейлем, который разделил их на 282 статьи (в оригинале ее нет). Попытки предложить другое деление оказались безуспешными. Следует отметить, что расположение норм отнюдь не хаотично, а подчинено строгой, хотя и непривычной для современных юристов логике. ЗХ начинаются с «Пролога», где перечисляются заслуги Хаммурапи перед каждой важнейшей территориальной общиной Месопотамии и их божествами-покровителями, и провозглашается цель создания Законов: «Дабы сильный не притеснял слабого, дабы сироте и вдове оказываема была справедливость...» Далее следуют собственно Законы (282 параграфа). Затем следует обширный «Эпилог».

Законы Хаммурапи (принятое сокращение – ЗХ) – крупнейший и важнейший памятник права древней Месопотамии. Хотя никаких теоретических сочинений по праву из Месопотамии до нас не дошло (их, видимо, и не было), ЗХ представляют собой плод огромной работы по сбору, обобщению и систематизации правовых норм. Эта работа основывалась на принципах, существенно отличных от применяемых ныне, но проводившихся в общем довольно строго и последовательно. Нормы группируются по предмету регулирования, а переход от одной нормы к другой осуществляется по принципу ассоциации. Таким образом, один и тот же предмет рассматривается в смежных нормах в различных правовых аспектах. Случаи, которые считались очевидными и не вызывавшими сомнений, в ЗХ вообще не упоминаются. Такие дела решались по обычаю. Вместе с тем вавилонские юристы еще испытывали затруднения при формулировке важнейших общих принципов и понятий права, хотя определенное представление о них имели. Поэтому они выражали их казуистически: принцип «по одному делу решение два раза не выносится» выражен, видимо, в § 5, который карает судью за «изменение решения» после того, как решение уже принято и выдан соответствующий документ; представление о недееспособности малолетних и несвободных выражено, видимо, в § 7, карающем за принятие какого-либо имущества из рук «малолетнего сына человека или раба человека <...> без свидетелей и договора» (а при свидетелях, которым известны участники сделки, она не могла бы иметь места).

1 Уруинимгùне принадлежат надписи на глиняных конусах (А, В и С; тексты В и С совпадают). Имеется еще один фрагмент надписи аналогичного содержания на так называемой «Опальной пластине»; начальный и заключительный ее разделы разрушены, а в сохранившейся части введения упоминаются события из политической истории Лагаша времен Энметėны; и текст, относящийся к некоторым (но не всем) упоминаемым в «Овальной пластине» реформам Уруинимгùны, который дословно совпадает с текстом на «Конусах А» и «В/С» Уруинимгины. В настоящее время найдена новая надпись Энметėны, в которой упоминается, что и этот правитель, подобно Уруинимгине, провел мероприятие, названное им «освобождением» (ама-р-ги).

2 Э-галь – это храмово-государственное хозяйство, очевидно имевшее монополию на белую шерсть. — И. Д.

3 Тот же текст и на «Овальной пластине». Энси – правитель общины–государства.

4 “Поле богов” – т.е. храмовое поле.

5 В тексте на конусах Уруинимгины речь идет о повинности (?) с «(каждых?) двух молодцов» (гỳруш); «Овальная пластина» упоминает ту же повинность {?), но с шуб-лугалы (неполноправного свободного).

6 Т.е. храма богини Бабы, соединенного с резиденцией жрицы – жены энси. — И. Д.

7 Хозяйство, посвященное культу божеств – детей главного лàгашского бога Нин-Нгирсу. – И. Д.

8 Иги-ну-ду[х] – категория низкоквалифицированных работников государственного хозяйства, в состав которой входили также рабы–мужчины.

9 О том, что иги-ну-ду[х] ранее пользовался арычной водой на участке шуб-лугалы, возможно, для общехрамовых садовых работ упоминает также «Овальная пластина».

10

11 Заметим, что и в этих законах, и во всех последующих законах древней Месопотамии разбивка их на нумерованные параграфы введена современными исследователями – в оригинале ее нет.

12 В древнем Двуречье основной мерой веса была мина (несколько более 0,5 кг), делившаяся на 60 сиклей, или шекелей. Таким образом, 1 сикль (шумер. гин) равнялся приблизительно 8,7 г.

13 Формально возможный здесь перевод «в месяц 10 дней» вряд ли дает удовлетворительный смысл.

14 Разумеется, разбивка ЗЛИ на статьи и параграфы чисто условна и проведена современными исследователями.

15 Это не калым, т. е. не цена, уплачиваемая за невесту ее семье.

16 шумер. лугаль, аккад. шаррум – повелитель.

17 Около 1158 года до н.э. (± 6 лет).

i^[1] Неоднократно упоминаемое в текстах Лàгаша святилище Нин-Нгирсу.

ii^[2] Антасурра было тесно связано со святилищем Тираш.

iii^[3] Бурсаг (букв. «сосуд главы», т.е. «сосуд главный») – очевидно, главное помещение, где хранились жертвоприношения богине Баба.

iv^[4] Один из кварталов Лагаша посвящен богине Баба.

v^[5] В противоположность сирийскому царьку Киламуве Уруинимгина датирует злоупотребления не со времени своего четвертого предшественника, а с момента установления правительственной власти в Лагаше. Уруинимгина устанавливает для Лагаша новую эру.

vi^[6] Мытари находились, очевидно, на самих судах и тем самым «выставляли корабли», т.е. контролировали доходы корабельщиков.

vii^[7] Мытари следовали за пастухами, пасшими в степи свои стада ослов и отары овец.

viii^[8] Мытари брали рыбу, причитающуюся государству, непосредственно из сетей во время улова.

ix^[9] Жрецы, умащавшие статуи богов. Они, по-видимому, располагали некоторыми средствами для дополнительной осушки взятого ими участка болотистой почвы.

x^[10] Урожай с полей, освоенных государством, забирался как в Вавилонии, так и в Египте чиновниками, которые и выдавали земледельцам причитающуюся им долю. До Уруинимгины же мытари накладывали свою руку на урожай и с не освоенной государством болотистой земли.

xi^[11] Белая шерсть должна была отдаваться государству или храму. Овчары, желавшие сохранить себе белую шерсть, должны были до Уруинимгины заменять ее не некоторым количеством шерсти иной окраски, а серебром.

xii^[12] Я перевожу так шумерский термин «гала», обозначавший особый разряд жрецов. См. прим. 62.

xiii^[13] Крупный чиновник государственного и храмового управления.

xiv^[14] Это были люди, которые руководили отрядами работников государственного и храмового хозяйства.

xv^[15] Все эти лица вносили сбор за ягненка-первинку не только за себя, но и за своих подчиненных.

xvi^[16] Здесь идет речь о хозяйстве всех богов, кроме главных богов Лагаша – бога Нин-Нгирсу и его семьи. Злоупотреблений в храмовом хозяйстве последних Уруинимгина коснулся в дальнейшем.

xvii^[17] Титул «санга» носили при ближайших предшественниках Уруинимгины верховные жрецы всех богов, кроме бога Нингирсу и его семьи. Управляющими хозяйства последних были энси и его семья.

xviii^[18] Скотом своих богов верховные жрецы не распоряжались. Вместо них заведовали храмовым скотом, надо полагать, те же «воины энси», которые заведовали храмовым зерном.

xix^[19] Это были поборы с верховных жрецов, представителей местных богов государства Лагаша, подчиненных его главному богу Нингирсу.

xx^[20] Заманчивым является сопоставление птицы Ширбурги Шумера с птицей Симург Ирана.

xxi^[21] Какое-то растение, или часть его.

xxii^[22] Жрец снабжения («сангу гар») перечисляется в документах архива храма богини Баба, упоминающих его в связи с ремесленниками. Можно предположить, что он снабжал последних материалом для работы.

xxiii^[23] Поскольку названа здесь одна лишь «мать бедняка», то она, очевидно, была вдовой, а вдова была в любом классовом обществе объектом всяческого угнетения.

xxiv^[24] «Бедняки» в Шумере привлекались во время войны в качестве легковооруженных воинов.

xxv^[25] «Кушу» означал змею. Змея была связана с землей и, следовательно, с захоронением. Вместе с тем змея почиталась и как владычица жизни и здоровья. Вплоть до настоящего времени «змея Асклепия» является эмблемой врача. Связь в данном жреческом титуле змеи с богиней Нинни-Иштар была обусловлена, надо полагать, мифом о схождении Иштар в подземное царство.

xxvi^[26] Причитания производились и над покойником и над больным.

xxvii^[27] Здесь речь идет не о покойнике, а о тяжело больном человеке, который пребывает между жизнью и смертью.

xxviii^[28] Тростник Энки (Эа) якобы давал исцеление и слыл оракулом, как об этом свидетельствует одна из надписей Урнанше, древнего царя Лагаша.

xxix^[29] Эта возложенная на ремесленников подать уплачивалась ими за «освобождение руки», т.е. за право зарабатывать своим ремеслом.

xxx^[30] «Гỳруш» означает «молодец», «сильный». В текстах, предшествующих эпохе Уруинимгины, так назывались люди, являвшиеся и работниками государственно-храмового хозяйства, а также и воинами. В документах архива храма Баба времени Уруинимгины и его ближайших преемников они назывались «шуб-лугаль» – «подчиненные правителя». В другой надписи, приписываемой Уруинимгине, повинность искусственного орошения возлагается на «шуб-лугал'ей». Поэтому можно предположить, что и в настоящей надписи речь идет о «шуб-лугал'ях», названных почему-то древним термином «гуруш». Участие двух работников в процессе искусственного орошения было обусловлено характером последнего: один из работников вычерпывал воду, а другой ею поливал. Надо полагать, что труд искусственного орошения был возложен на рабов.

xxxi^[31] «Дом» в данном контексте означает все здания, воздвигнутые для хозяйства энси или храма.

xxxii^[32] То есть жены энси.

xxxiii^[33] Букв. «детья'», т.е. детей, соответственно детья' энси.

xxxiv^[34] Текст утверждал, что граница владений Нингирсу и его семьи совпадала с владениями энси и его семьи, поскольку контроль был общий и для владений энси и его семьи и для владений богов. См. ниже соответствующий раздел в III части надписи, посвященной реформам Уруинимгины.

xxxv^[35] Канал «Лумма-гирнун» на севере разделял территорию Лагаша и Уммы.

xxxvi^[36] «Машким-ди» – «контролеры суда» следили, очевидно, за судопроизводством общин на государственной и храмовой земле. Они тем самым удорожали судопроизводство и, кроме того, несомненно злоупотребляли своей властью. О «машким» см. прим. 44.

xxxvii^[37] О «шуб-лугал'ях» см. прим. 30.

xxxviii^[38] «Поле-грудь» (букв. “поле-молоко”) – так назывались в Шумере поля, столь далекие от реки или канала, что они не были доступными естественному орошению.

xxxix^[39] «Иги-ну-ду» – «глаз не поднимающий» – название социальной категории, встречающейся в документах хозяйственной отчетности времени Уруинимгины. Она соответствует рабам, которые должны были стоять перед своим господином с опущенной головой.

xl^[40] Букв. «змея идущая», т. е. вода, идущая, подобно змее, под землей. Если можно согласиться с моим толкованием, то мы имели бы наиболее древнее свидетельство о существовании кяризной системы.

xli^[41] Для одного из предшественников Уруинимгины – Энметены засвидетельствовано число полноправных свободных (граждан) 3600. Следовательно, Уруинимгина полагал, что он отменой вышеперечисленных злоупотреблений увеличил число полноправных граждан в 10 раз. Конечно, и «3600» надписи Энметены и «36 000» Уруинимгины являются округленными числами.

xlii^[42] Букв. «рука». В ряде языков (в латинском, греческом, еврейском, аккадском и в шумерском) «рука» могла обозначать и «власть» и «силу».

xliii^[43] Конечно, крупный сановник хозяйства государства или храма не шел сам на болотистые участки жрецов-шутуг, чтобы здесь на месте устанавливать размеры жатвы. Эту работу исполняли за него его подчиненные. Составитель надписи, называя «заведующего закромом», указывал на то ведомство хозяйственного аппарата, которое стремилось наложить свою руку и на не освоенную государством землю.

xliv^[44] «Мàшким». Этот шумерский термин условно переводится словом «контролер». Они, подобно «заведующему закромом», не упоминаются в соответствующем разделе части текста, посвященной злоупотреблениям. Они, очевидно, были той силой, которая принуждала владельцев овец и ягнят выплачивать требуемые денежные сборы. См. прим. 36.

xlv^[45] Они также не упоминаются в соответствующем разделе II части текста.

xlvi^[46] Надо полагать, что не все владения энси предшествующего Уруинимгине времени были переданы храмовому хозяйству бога Нингирсу. Дело в том, что документы хозяйственной отчетности храма богини Баба свидетельствуют и для лет царствования Уруинимгины о наличии в государственном аппарате Лагаша должности энси. Вероятно, и владения «дома жены» и «дома детей» не были целиком отданы храмовым хозяйствам богини Баба и бога Шулшаггана.

xlvii^[47]В обоих случаях буквальный перевод «детья».

xlviii^[48] Очевидно, близкая реформа была проведена Уруинимгиной по отношению к храмовым хозяйствам других богов и здесь царями и владычицами были поставлены соответствующие божества и тем самым были парализованы злоупотребления по отношению к их храмовым владениям со стороны энси и его аппарата. Поэтому и отмена злоупотреблений энси в храмовом хозяйстве прочих богов не упоминалась в числе реформ Уруинимгины, ибо она была включена в мероприятия по ликвидации злоупотреблений во владениях Нингирсу и его семьи.

xlix^[49] Здесь несомненно речь идет об «исполнителях суда», хотя в тексте слово «суд» и опущено.

l^[50] Предшествующий текст надписи Уруинимгины свидетельствует о его стремлении удешевить как захоронение покойного, так и действа над тяжелобольным. Поэтому отпадает предположение, что большие выплаты многочисленным лицам, перечисленным после «человека причитания», производила бы семья тяжелобольного, положенного на «тростник бога Энки». В таком случае остается возможным лишь предположение, что само государство брало на себя оплату действ над тяжелобольным со стороны ниже перечисленных лиц. Подобное мероприятие Уруинимгины являлось, очевидно, завершением тех забот, которые проявил по отношению к «тростнику бога Энки» один из предшественников царя-реформатора правитель Урнанше. Последний в вышеупомянутой (прим. 28) надписи увековечил построение им «Дома (квартала) Гирсу, который был связан с "тростником бога Энки"».

li^[51] Букв, «нечто голову повязывания женское».

lii^[52] Небольшая мера емкости. Соответствует вавилонскому «ка».

liii^[53] Букв. «владычица (или сестра) бога». Надо полагать, что в данном случае идет речь о верховной жрице бога Энки (Эа), который был ходатаем за больного перед судом богов.

liv^[54] То, что она «уносила», указывает на то, что она получала платок и благовоние за каждого больного. Последующие приношения частично, как я полагаю, выдавались за работу целого месяца, или какого-нибудь другого отрезка времени, независимо от числа принесенных больных.

lv^[55] «Хлеб установленный» – это тот хлеб, который выдавался жрецу-чтецу (см. ниже) на определенный отрезок времени независимо от наличия у него соответствующей работы.

lvi^[56] Этот хлеб выдавался с жертвенного стола, который устраивался больному для умилостивления богов.

lvii^[57] Хлеб, выдававшийся в случае выздоровления больного, когда он, став снова здоровым, опять подчинялся «человеку вставания», т.е. начальнику группы работников, который заставлял своих подчиненных вставать для труда.

lviii^[58] «Садуг»-кувшин являлся частью меры «хубур»-сосуда.

lix^[59] Шумерское название этой многочисленной группы жрецов было «гала». Их обязанностью было чтением молитв и заклинаний умилостивлять богов. Вместе с тем они были исполнителями культовой музыки.

lx^[60] Здесь, как и в дальнейшем, дается лишь общее количество хлебов, не разде­ленное на отдельные категории.

lxi^[61] Может быть, писец опустил имя квартала Сираран.

lxii^[62] Шумерский термин «нам-умма», приведенный здесь в связи со жрецами-чтецами, заманчиво сопоставить с «умма-ир» – «плакальщиками», упомянутыми в одном из документов архива храма богини Баба в тесной связи со жрецами-чтецами.

lxiii^[63] Эти «свидетельницы» были также тесно связаны со жрецами-чтецами. Назван­ные жрицы, очевидно, свидетельствовали на суде богов в пользу больного.

lxiv^[64] См. прим. 39.

lxv^[65] То есть постоянный, а не спорадически привлекаемый.

lxvi^[66] Этот шумерский термин «анна» может быть интерпретирован как отношение родительного падежа слова «ан» - «небо».

lxvii^[67] Жрец, который в действах над больным играл роль его сына.

lxviii^[68] См. прим. 30.

lxix^[69] См. прим. 29.

lxx^[70] Если «жрец снабжения» не входил в сад «матери бедняка», то он и не мог совершать те бесчинства, которые отмечались в 5-м разделе II части надписи конусов В и С. Тем не менее в одной из других надписей Уруинимгины указывается наряду с невхождением «жреца снабжения» в сад «матери бедняка» и на несвершение им указанных бесчинств.

lxxi^[71] См. прим. 30.

lxxii^[72] Букв. «сердца моего».

lxxiii^[73] Букв. «pisan» – «вместилище», в котором хранились в архивах документы. Поскольку «вместилище» упоминалось лишь в разделе, посвященном продаже недвижимого имущества, то оно, очевидно, являлось хранилищем документов кадастра. При продаже участков земли, внесенных в кадастровую запись, требовалась, конечно, дополнительная оплата.

lxxiv^[74] Слог «zi» соответствует в настоящем контексте глаголу «zi(d)» – «быть правым, истинным, надежным». При установлении дополнительной оплаты за участок земли, внесенный в кадастр, требовалась сугубая добросовестность со стороны покупателя. Тот должен был учесть все те изменения, которые имели место на купленном участке с момента последней кадастровой записи.

lxxv^[75] То есть от подати или ссуды, за которую в случае невнесения или невозвращения грозила потеря жизни (свободы).

lxxvi^[76] То есть от меры, которая не менялась в зависимости от урожая.

lxxvii^[77] То есть от обязательства выдавать подать не свежим, а высушенным зерном.

lxxviii^[78] Очевидно, господствовавший класс крупных рабовладельцев позволял себе прибегать к открытому насилию.

lxxix^[79] Другие исследователи переводят шумерский термин «ama-gi» словом «свобода».

lxxx^[80] Букв. «руку имеющему».

lxxxi^[81] Этот канал был снова вырыт Уруинимгиной в первом году его царствования, согласно свидетельству одного из документов хозяйственной отчетности архива храма Баба. Следовательно, надпись Уруинимгины на обоих конусах датируется первым годом его царствования.

lxxxii^[82] Этот канал упоминался в начале надписи, в части, посвященной строительной деятельности правителя–реформатора.

lxxxiii^[83] Букв. «сердце».