Krizis_multikulturalisma
.pdf
220 Часть III. Мультикультурализм: украинское измерение
Кроме того, различные социологические исследования показывают, что русский язык имеет гораздо большее значение
вповседневной жизни украинцев, чем это видно из официальных статистических данных. И что языковая структура Украины существенно отличается от официальной картины. В частности,
в1991 г. при проведении опроса Киевским международным институтом социологии (КМИС) методом личного интервью выяснилось, что, хотя 66% респондентов назвали своим родным языком украинский, больше 55% предпочли говорить с интервьюерами по-русски1. Стоит отметить, что в течение двух последних десятилетий языковая ситуация существенно не изменилась — колебания языковых предпочтений респондентов оставались в пределах нескольких процентов2. Более того, по данным КМИС за 2009 г., своим родным языком 55,2% респондентов назвали русский, и только 42,4% — украинский3.
Иным словами, в Украине наблюдается русско-украинская лингво-этническая гетерогенность, когда язык повседневного общения не совпадает с этнической принадлежностью. Такая ситуация связана не только с последствиями русификации, которая имела место в СССР во второй половине ХХ века, но и, прежде всего, с тем, что, вопреки распространенным представлениям, этническая идентичность не обязательно является однозначно заданной константой, а может включать идентификацию с разными этносами и культурами. В нашем случае речь идет о биэтнорах — людях с двойной русско-украинской идентичностью4.
Перепись фиксирует национальную идентификацию однозначным образом, не предполагая возможности двойной идентичности5. Однако, начиная с 1994 г., в опросах КМИС фигурировал
1 Хмелько В.Е., Оксамитная С.Н. Русско-украинская биэтническая идентичность и лингво-этническая гетерогенность в Украине // http://www.isras.ru/ publications_bank/1225745240.pdf. См.: также статью «Формирование поликультурной Украины» в настоящем издании, где приведены некоторые соответствующие таблицы.
2 Русский язык в Украине. Кн. 2. Социология и статистика. Харьков, 2010.
С. 185.
3 Там же. С. 179. Из данного источника можно получить подробное представление о месте и роли русского языка в независимой Украине.
4 Термин, введенный В.Е. Хмелько.
5 Это связано с тем, что, во-первых, однозначная идентификация упрощает административную классификацию и контроль за населением, а вовторых, она соответствует господствовавшему во времена СССР представлению об этничности как объективной данности, независимой от индивидуальных идентификаций. Подробнее об этом см. дальше в тексте.
Светлана Щербак 221
дополнительный вопрос, который позволял выяснить биэтническую идентификацию респондентов, если таковая имелась. Накопленные данные показали, что этническая структура украинского общества значительно отличается от того, как она представлена
вофициальной статистике. По сводным данным опросов КМИС 2005–2007 г., в Украине проживают 64,7% моноэтнических украинцев, 22,4% биэтнических русско-украинцев, 9,2% моноэтнических русских и 3,7% представителей других этнических групп1. Проведенные исследования подтвердили гипотезу о связи русско-укра- инской лингво-этнической гетерогенности с русско-украинской биэтнической гетерогенности — как на уровне региональной распространенности, так и на уровне индивидуальной идентификации и языковых предпочтений. Так, вероятность русскоязычности для русско-украинских биэтноров, исключая влияние других факторов2, в 3,8 раза выше, чем для моноэтнических украинцев. При этом очень немаловажно то, что биэтничность, равно как и тесно связанная с ней лингво-этническая гетерогенность, распространены
вУкраине очень неравномерно — преимущественно на юго-востоке страны.
Таким образом, с некоторой долей условности можно сказать, что Украина разделена на два региона: русскоязычный Юго-Восток и украиноязычный Северо-Запад, которые существенно отличаются друг от друга по своим политическим предпочтениям, геополитическим ориентациям, конфессионально, лингвистически, по типу культуры (городская и сельская), по характеру региона (преимущественно индустриальный Юго-Восток и преимущественно аграрный Северо-Запад)3. В связи с этим возникает вопрос, действительно ли Украина является моноэтническим и монокультурным обществом, или же молодому государству в своем нациестроительстве приходится иметь дело с культурным и языковым полиморфизмом?
Чтобы попытаться дать на этот вопрос более-менее обоснованный ответ, нам потребуется сделать небольшой экскурс в теорию национализма.
1 Хмелько В.Е., Оксамитная С.Н. Указ. соч.
2 Гендер, возраст, уровень образование, тип поселения и регион проживания.
3 Мы не будем здесь обсуждать Крым и крымских татар, а также закарпатских русинов и другие национальные меньшинства, поскольку это, вопервых, отдельный вопрос, требующий отдельного рассмотрения; а во-вторых, потому что именно вопрос русского языка имеет особое значение для темы интеграции/дезинтеграции украинского общества.
222Часть III. Мультикультурализм: украинское измерение
2.Создание нации как проект
На сегодняшний день литература о национализме достаточно обширна и охватывает самые разные направления. Историки национализма в большинстве своем связывают формирование наций с возникновением национального государства в эпоху буржуазных революций Нового времени, когда народ, нация становится носителем суверенитета1. Поскольку «нация» является категорией, по сути, легитимирующей современное национальное государство, постольку национализм есть фундаментальная черта современности. Стоит заметить, что национализм может быть важным фактором не только социальной интеграции, но и дезинтеграции. В этой связи некоторые теоретики (В. Малахов, Р. Брубейкер) проводят различие между национализмом, направленным на достижение общественного единства и исходящим от государства (государ- ственно-фреймированным), и национализмом, исходящим от куль- турно-этнических групп, стремящихся к обретению суверенитета (контргосударственным)2. Однако, как станет видно из дальнейшего изложения, государственно-фреймированный национализм также может нести с собой дезинтеграцию.
Исходя из того, как теоретики национализма трактуют природу этноса и нации, их традиционно относят к одному из двух основных течений — конститутивизму и эссенциализму3. Оба течения очень неоднородны в истолковании того, как формируются нации, каковы их истоки и связь с государством, однако у представителей каждого из течений есть некоторые общие установки, которые их объединяют.
Представители эссенциализма4 (К. Гирц, Э. Смит, Ю. Бромлей, М.М. Руткевич, А.Н. Малинкин, Н.Н. Моисеев и др.) рассматривают нацию как объективно данную реальность, высший этап развития этноса, т.е. как биологически и/или культурно обусловленный феномен. Таким образом, нация рассматривается, прежде всего, как культурная общность людей, говорящих на одном языке, имеющих общее культурное и историческое наследие, традиции, психологию
1 Малахов В.С. Национализм как политическая идеология. М., 2010. 2 Брубейкер Р. Этничность без групп. М., 2012. Малахов В.С. Указ. соч.
3 Это разделение достаточно условное — есть много разных классификаций, в основу которых положены различные критерии классифицирования. Однако мы не будем вдаваться в тонкости отдельных подходов, поскольку это не релевантно задачам настоящей работы.
4 В рамках эссенциализма выделяют также примордиализм и социобиологизм.
Светлана Щербак 223
и самосознание. С этой точки зрения «национальность» существует объективно, до всякой артикуляции в «национальном самосознании», и нужно быть членом этноса, чтобы принадлежать к нации. В определенной мере этот подход наследует точку зрения немецких романтиков, начиная с Гердера и заканчивая Вагнером, которые искали в немецком народном творчестве некий Volksgeist — народный дух (чем, кстати, сделали немалый вклад в формирование немецкого нацизма). В свое время эссенциализм был распространен среди славянофилов, а позднее лег в основу советской этнографии.
Конструктивисты (Б. Андерсон, Э. Геллнер, К. Калхун, Э. Хобсбаум, А. Коэн, В. Тишков, Р. Брубейкер и другие) подчеркивают имагинативную природу наций, рассматривая ее как продукт коллективного воображения, который формируется с помощью разного рода дискурсивных практик. С точки зрения конструктивизма нация является «воображенным политическим сообществом», которое воображается как что-то ограниченное и вместе с тем суверенное1. Формирование наций связывается конструктивистами с индустриальной революцией, развитием печатного капитализма и современных систем коммуникации, распространением всеобщего стандартизированного образования, установлением республиканской формы правления, борьбой за власть между элитами и т.д. Иными словами, национализм рассматривается ими как феномен Нового времени, тесно связанный с формированием современных государств. С этой точки зрения нацию нельзя трактовать как развитие этноса — во-первых, есть полиэтнические нации, во-вторых, это сообщества совершенно нового типа, а в-третьих, этнические группы точно так же конструированы, как и другие социальные группы.
Разделяя, в общем и целом, точку зрения конструктивизма, хочу уточнить, что взгляд на нации и «национальные идентичности» как на cконструированные вовсе не означает, что они являются произвольной интеллектуальной конструкцией. Конструкция «национальной идентичности» не может строиться на пустом месте, иначе она, так сказать, повиснет в воздухе2. Создание нации, как и любой социальной группы, — это проект, который может осуществиться, а может и потерпеть поражение. Даже такой последовательный конструктивист, как Р. Брубейкер, замечает, что группы конструируются на основе некоторого «сырого материала», и успех того или иного проекта создания группы в немалой степени зависит от социального
1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества / Пер. с англ. М., 2001 С. 30.
2 В этом отношении я не разделяю точку зрения Э. Геллнера на нации как на «фикции».
224Часть III. Мультикультурализм: украинское измерение
икультурного материала, с которым приходится работать1. Поэтому конструктивизм, в нашем понимании, означает, прежде всего, отказ считать нации сущностью в себе, существующие независимо от и до какого-либо самопонимания. Однако конструктивистский подход никоим образом не отрицает реальность национальности и этничности, их силу и влияние на социальные процессы — он переосмысляет
ииначе истолковывает их. Реальность этничности и национальности не зависит от существования этнических групп или наций как субстанциальных сущностей. Для конструктивистского анализа имеют значение националистические идеологии, нарративы, категории, установки мышления и понимания, системы классификации, которые фреймируют социальные процессы и тем самым обретают силу и значимость, особенно будучи вписанными в систему власти.
Врамках конструктивистских исследований по формированию образа коллективного «Я» постоянной темой является утверждение, что формирование «Я» неразрывно связано с формированием его «Других». Для нашего анализа имеют значение две идеи, касающиеся вовлечения «Другого» в конституирование образа «коллективного Я». Во-первых, это постструктуралистское положение о том, что «идентичность всегда организована в соответствии с принципом относительности: субъект является чем-то, потому что он противопоставлен чему-то, чем не является»2. Противопоставление «Другому» позволяет актуализировать принцип подобия и редуцировать, сделать незначимыми внутригрупповые различия. Например, при конструировании «афроамериканцев» как группы, противопоставленной белым американцам как своему «Другому», внутригрупповые гендерные различия между мужчинами и женщинами теряют свою значимость.
Вторая идея заключается в том, что «отграничение «Я» от «Другого» является активной и продолжающейся частью формирования
1 Брубейкер Р. Указ. соч. С. 36. Хочу добавить, что всякая коллективная идентичность основывается на индивидуальной идентификации — отнесении себя индивидами к некой символической общности. А идентификация строится на определенном хабитуальном основании, который вовлекает в этот процесс телесные и поведенческие диспозиции (используя терминологию П. Бурдье). Это и есть тот материал, с которым приходится иметь дело тому или иному проекту создания группы (в нашем случае нации), и который может оказать сопротивление, если его игнорировать. Кроме того, необходимо учитывать другие факторы, которые также оказывают влияние на успешность того или иного национального проекта — борьба элит за власть и стремление мобилизовать население в свою поддержку, внешнеполитическую ситуацию, интересы и действия ведущих игроков на политической арене и т.д.
2 Филлипс Л., Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков, 2004. С. 75.
Светлана Щербак 225
идентичности. Создание социальных границ является не следствием социальной интеграции, а одним из ее необходимых априорных составляющих»1. Исследование того, как создаются и сохраняются социальные и символические границы между человеческими коллективами, является важной составляющей анализа формирования коллективной идентичности.
Применительно к теме конструирования нации это означает, что в политическом и культурном пространстве циркулируют модели, описывающие данное сообщество (определяющие его особенное место среди других сообществ) и позволяющие индивидам идентифицировать себя как членов данного сообщества. Иначе говоря, речь идет о нарративах, которые связывают историческое прошлое
инастоящее (экстраполируя их в будущее); редуцируют различия между регионами и подчеркивают единство; стягивают географические различия и расстояния в тугой узел «единого целого». Подобные модели национального единства призваны выполнять интегративную функцию, позволяя членам нации осмыслять себя в аспекте схожести — как принадлежащих к «коллективному Я» — и нивелировать различия (отдельный вопрос, насколько удачно выполняют эти модели свою функцию и от чего зависит их успешность). Хочу подчеркнуть, вслед за И. Нойманом, значимость подобных «историй в сослагательном наклонении»2, осуществляющих функцию самопрезентации в политическом пространстве, — те, кто отстраняется от участия в какой-либо репрезентации историй о коллективном «Я», немедленно остаются без политического пространства3.
Несмотря на наличие разнородных течений в теории национализма (а может, именно благодаря этому), вопрос о том, что такое этничность и этнос, остается открытым. Аналитически эти понятия очень неясные, что не мешает им быть очень распространенными
иполитически действенными практическими категориями. В исторической перспективе понятия национальности и этничности совсем недавно получили свое определение и заняли место центральных категорий в научном и политическом обиходе. В ХVIII–XIX вв. основными принципами организации общества в Российской империи была религиозная и сословная принадлежность. Еще в начале ХХ в. в России существовали целые регионы, население которых не
1 Нойман И. Использование Другого. Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М., 2004. С. 68.
2 Трансконтекстуальные истории, конституирующие образ «коллектив-
ного Я».
3 Нойман И. Указ. соч. С. 277–278.
226 Часть III. Мультикультурализм: украинское измерение
определяло себя по этническому признаку, предпочитая конфессиональный, локальный или сословный критерий1.
Собственно, понятия национальности и этничности были разработаны в тесной связке науки и государства, прежде всего, в по- литико-административных целях. Появление концепций этноса, племени, народности, народа, нации и превращение их в категории политической практики происходило в контексте развития социальных наук и было связано со стремлением властей, с одной стороны, поставить науку на службу государству, а с другой — использовать ее для легитимации своих действий, порой мотивированных исключительно политическими целями. Задача состояла в том, чтобы сформулировать универсальные критерии, с помощью которых можно было бы четко и однозначно описать различные этнические группы, а также четко и однозначно определить, к какой группе относится тот или иной человек. На практике этнографы сталкивались с множеством локальных групп, весьма разнородных в бытовом, социокультурном, религиозном, языковом отношении. Проблема заключалась в том, что группы отличались друг от друга иногда по целому комплексу характеристик, а иногда — очень и очень незначительно, что не мешало им отличать себя друг от друга. Особенную сложность представляли традиционные общества, самопонимание которых опиралось на совершенно иные категории, нежели те, которые были разработаны социальными науками. Такая ситуация затрудняла выделение универсального объективного критерия или критериев дифференциации социальных групп и требовала, с одной стороны, определенной степени конвенции со стороны ученых, а с другой — наложения на различные общества единой, «научно обоснованной» категориальной сетки. В итоге научные категории, разработанные, прежде всего, с аналитической целью, становились категориями практики, закладывая основы классификации населения, конституируя социальные группы и предлагая новую идентичность их членам2.
Французская исследовательница Ж. Кадио в своей книге «Лаборатория империи: Россия / СССР, 1860–1940» детально иссле-
1 См.: Кадио Ж. Лаборатория империи: Россия / СССР, 1890–1940. М., 2010. 2 С нашей точки зрения, в этих процессах выражается кардинальное различие между общественными и естественными науками. Речь идет об изменчивости
самого предмета социальных наук — под влиянием нового знания общество становится объектом рационального конструирования и… изменяется. Социальные науки рефлексивны, поскольку оказывают на свой предмет обратное воздействие. Превращение категорий анализа в категории практики и те последствия, которые влечет за собой это превращение, отлично иллюстрируют наш тезис.
Светлана Щербак 227
довала, как протекал процесс превращения этничности в ведущий принцип категоризации и учета населения сначала в Российской империи, а потом и в СССР. По ее мнению, этот процесс, вопервых, способствовал формированию национальных самосознаний колонизированных народов, а во-вторых, был вписан в международный контекст формирования и распространения (особенно
вколониальных империях) социальных практик учета и контроля, основанных на этнической принадлежности. Как показал Б. Андерсон, аналогичные процессы этнизации протекали в азиатских колониях западноевропейских государств, постепенно вытесняя, как и России, иные категории классификации. Особую роль в этих процессах играли переписи, поскольку они не терпели «множественных», неясных, изменчивых идентификаций, требуя однозначности и завершенности1. В частности, проведение переписи предполагало наличие объективных критериев, которые могли быть положены
воснову объективной классификации групп населения, включая неясные случаи. А таких случаев было множество. К примеру, во время переписи 1920 г. значительная часть населения Советского Союза затруднялась определить свою национальность. В приграничных районах Украины, Белоруссии и России, а также в Средней Азии и на Кавказе б льшее распространение имели другие категории идентификации, основанные на географических, религиозных и клановых принципах. Подобные трудности с определением своей этнической принадлежности (национальности) рассматривались советскими учеными «лишь как проявление недостаточно развитого национального самосознания, которое предстояло выявить: идентичность, таким образом, реально существовала, в том числе «до» момента выявления»2. Одновременно составлялся список этносов, который формировался на основе различных критериев (включая географический), а также сокращался и видоизменялся от переписи к переписи, в первую очередь, из политических соображений.
Таким образом, перепись, вместе с картографированием, способствовала тому, что этничность стала основным принципом государственного административно-территориального устройства. Новая карта выполняла задачу разграничения бесконечных рядов различных этносов, «вымышленных формальным аппаратом переписи, устанавливая территориальные пределы этих рядов там, где, с политической точки зрения, они заканчивались. В свою очередь, перепись посредством своего рода «демографической триангуля-
1 Андерсон Б. Указ. соч. С. 181–183.
2 Кадио Ж. Указ. соч. С. 160.
228 Часть III. Мультикультурализм: украинское измерение
ции» наполняла формальную топографию карты политическим содержанием»1. Эти процессы способствовали верификации созданных ими категорий — в частности, категории этничности.
Процессы, начавшиеся в имперской России, успешно завершились при советской власти — в СССР была окончательно установлена практика деления социальных групп на основе этнической принадлежности, которая стала для индивидов обязательной нормой. Этничность легла в основу административно-территориально- го устройства СССР, состоявшего из национальных и автономных республик и автономных областей и округов. Одновременно этнос стал рассматриваться как изначальная данность, непременными атрибутами которой выступали общая территория, история, культура и язык. Тем самым были заложены основы современных идеологий этнонационализма, расцветших пышным цветом на постсоветском пространстве. В настоящее время «этнос» и «этничность» являются действенными практическими категориями, составляя базис для самоидентификации многих групп, а также для обоснования их притязаний на автономию. На основе представлений об этничности строятся отношения между различными социальными группами; они являются той призмой, сквозь которую рассматривается социальная реальность.
3.Национальная модель поликультурной Украины
Попробуем теперь проанализировать ситуацию, сложившуюся в Украине на сегодняшний день, опираясь на изложенные выше концептуальные положения.
Итак, очевидно, что в основе украинской государственности лежит эссенциалистское понимание нации как «высшей ступени развития этноса», в духе советской этнографии. «Мононациональное государство» понимается как такое государство, основу которого составляет один этнос — так называемая «титульная нация», — и которое в силу этого должно быть этнически, культурно и лингвистически однородным. Однако реальное положение дел в Украине, как мы видели, далеко от идеального образа «национального государства».
Ориентируясь на идеи этнонационализма, представители украинских националистических движений требуют приведения реаль-
1 Андерсон Б. Указ. соч. С. 192.
Светлана Щербак 229
ной ситуации в соответствие с идеалом этнической однородности. Именно это имеет своей целью украинизация образования и другие меры, направленные на поддержку украинского языка в различных общественных сферах1. Представители националистических сил не признают за русскоязычным Юго-Востоком права на инаковость, не видя для этого достаточных оснований. В этом плане украинский национализм, несомненно, является государственно-фреймиро- ванным (используя терминологию Р. Брубейкера), поскольку имеет своей целью интеграцию разнородного украинского общества путем превращения его в культурно и лингвистически гомогенное.
Проблема, однако, в том, что этнонационализм терпит фиаско в своей практической интенции, поскольку он игнорирует социальную и историческую действительность, упорно пытаясь навязать свое видение реальности в качестве единственного истинного
ипрактически действенного. Это, а также его неспособность осуществить лелеемый им проект выдает его имагинативные основания, подтверждая наш тезис о том, что создание нации — это проект, который может осуществиться, а может и потерпеть поражение.
Содной стороны, прав Р. Брубейкер, когда он критикует классификацию национализмов на гражданский и этнический, показывая, что они практически никогда не встречаются в чистом виде
ичто даже такой образцовый случай гражданской нации, как США, имеет определенное (англосаксонское) культурное ядро2. С другой стороны, очевидно, что в США в основе нациестроительства изначально лежало не этническое единство, а определенные политические принципы. Поэтому в государственном строительстве на первый план может выходить как гражданское единство, когда члены общества объединяются вокруг определенных политических принципов, так и этнокультурная общность, которая и становится принципом солидаризации общества и легитимации власти (потому что иначе не ясно, на каком основании объединены именно эти территории и живущие на них люди). На наш взгляд, второе происходит тогда, когда в основе политического образования нет других принципов, кроме этнокультурного единства. И в таком случае требование культурной и лингвистической гомогенности логически вытекает из основного государствообразующего принципа, поскольку только она может легитимировать «национальную» власть (которая совсем не
1Подробнее о мерах по украинизации и вытеснению русского языка,
атакже об отношении к этому населения см.: Русский язык в Украине: В 2 т. Харьков, 2010.
2 Брубейкер Р. Указ. соч. С. 239–265.