Криминология_Под ред Долговой А.И_Учебник_2005 3-е изд -912с

преступностью, все большей популярностью мнений о возмож­ ности использования теневых и криминальных капиталов «в ин­ тересах общества» как резерва перехода к рынку, даже о введении моратория на борьбу с экономической преступностью в период перехода к рынку. Начался слом прежней системы социального и экономического контроля в обществе, который был продолжен в период реформ 1991 — 1995 гг. Отмечалось снижение активности правоохранительных органов в борьбе с экономической преступ­ ностью, взяточничеством при практически остававшемся до 1991 г. прежним законодательстве. Неясность уголовной полити­ ки, ослабление ревизионной, контрольной, экспертной базы уго­ ловного преследования экономической преступности привели к росту ее латентности. Создавались только отдельные структуры новой системы контроля.

По криминологическим данным, и ранее экономическая пре­ ступность, или, как ее еще называли, «хозяйственно-корыстная», вообще непредставительно отражалась в уголовной статистике; с конца 80-х гг. она стала выявляться в еще меньших масштабах и реагирование на нее носило весьма нерешительный характер.

Госкомстат СССР в 1990 г. фиксировал повсеместное увеличе­ ние по сравнению с 1989 г.: незаконных доходов работников сферы услуг в связи с обманом покупателей, заказчиков, взяточничест­ вом, получением чаевых (с 17,1 до 19 млрд руб.); вдвое — сумм взя­ ток должностных лиц, полученных от кооперативов (с 1 до 2 млрд руб.); доходов от спекулятивной продажи непродовольственных товаров (с 10,3 до 13,8 млрд руб.). А по данным уголовной стати­ стики, в 1990 г. по сравнению с 1989 г. в России число фактов обма­ на покупателей и заказчиков снизилось на 6%, число фактов спе­ куляции возросло лишь на 13%, взяточничества — на 23%. При этом обращают на себя внимание крайне незначительные абсо­ лютные цифры: в 1990 г. во всей России зарегистрирован всего лишь 2691 факт взяточничества, 26 800 фактов спекуляции, 19 842 факта обмана покупателей и заказчиков. В 1991 г. произошло сни­ жение даже такого числа указанных преступлений.

Во-первых, все меньше граждан обращалось в правоохрани­ тельные органы с заявлениями о ряде таких деяний (табл. 33 и 34). Во-вторых, в правоохранительные органы реже поступали сведения о совершенных преступлениях из медицинских, других учреждений.

В то же время опросы, осуществлявшиеся криминологами, показывали, что в период перестройки и начала реформ увели­ чивалось число лиц, считавших, что они и их семьи пострадали

втечение последнего года от указанных преступлений (табл. 34

и35).

Таблица 33

Процент от общего числа опрошенных, ответивших, что в течение последнего года они или члены их семьи были потерпевшими от экономических преступлений

* В скобках указан процент от общего числа опрошенных, обратившихся в правоохранительные органы в связи с указанными преступлениями.

Таблица 34

Процент от общего числа опрошенных, считавших себя или членов своей семьи потерпевшими от общеуголовных преступлений

* В скобках указан процент от общего числа опрошенных, обратившихся в правоохранительные органы в связи с указанными преступлениями.

В Ростовской, Московской областях, Москве прослеживалась общая тенденция: увеличение числа потерпевших от преступлений и снижение среди них удельного веса тех, кто обращался в правоох­ ранительные органы. Данные по московским рабочим и студентам несколько меняют картину, но Москва во многих отношениях — специфический город. Кроме того, данные по Москве и Москов­ ской области в известной мере взаимосвязаны и ввиду активной маятниковой миграции, и ввиду того, что многие москвичи имеют в области дачи, садовые участки, где нередко совершались кражи.

Таблица 35

Динамика числа находившихся в производстве дел по установлению личности неизвестных граждан по неопознанным трупам в России в 1990—1995 гг.

Только от 0 до 30% лиц, считавших себя потерпевшими от та­ ких преступлений, сообщали о них в правоохранительные орга­ ны. В 1990—1993 гг. сообщали реже, чем ранее.

Что касается общеуголовных преступлений, особенно таких, как кражи личного имущества, телесные повреждения, то потер­ певшие ставили в известность о них правоохранительные органы более чем в 50% случаев (по кражам — в двух третях и более). Та­ ким образом, наиболее распространенные общеуголовные пре­ ступления вообще в статистике отражались представительно. Но в последние годы и их латентность росла, о чем подробнее гово­ рится далее.

Заметное влияние на статистические данные о преступности оказывало снижение результативности реагирования на нее. Вы­ соколатентными преступлениями становились даже убийства. В регионах резко возрастало число трупов с неустановленной причиной смерти (по данным бюро судебно-медицинской экс­ пертизы). Например, в Москве в 1990—1994 гг. оно возросло с 776 до 2966 и превысило в 1994 г. число трупов с признаками убийства (последних было 2863).

Одновременно в России в 1990—1995 гг. увеличивалось число дел по установлению личности неизвестных граждан по неопо­ знанным трупам (табл. 35, 36) и возрастало число лиц, пропав­ ших без вести, находившихся в розыске и не обнаруженных (табл. 37). В таблицах приводятся данные без учета жертв воен­ ного конфликта в Чечне1 .

Ситуация с неопознанными трупами в 1997—1999 гг. практи­ чески не улучшалась (табл. 36).

1 По разным данным, общее число жертв в процессе чеченских со­ бытий 1994—1996 гг. составило от 80 до 100 тыс.

Сведения о результатах установления личности неизвестных граждан по неопознанным трупам в России в 1997—1999 гг.

Таблица 37

Динамика числа лиц, пропавших без вести, находившихся в розыске и не обнаруженных, в России в 1990—1995 гг.

В 1997—1999 гг. наблюдался дальнейший рост числа лиц, про­ павших без вести, в отношении которых велся розыск (1997 г. — 76 292, 1998 г. - 78 784, 1999 г. - 95 923). В 1999 г. возросло и число лиц, в отношении которых на конец года розыск не был прекращен (соответственно 25 561, 25 867, 29 068). В 1999 г. 1451 пропавший и впоследствии разысканный был признан жертвой преступления, что составляет 2,2% от всех разысканных.

Интенсивный рост преступности снижает возможности право­ охранительных органов перерабатывать в установленном законом порядке всю информацию о преступлениях. Предпочтение отдается материалам о наиболее тяжких деяниях или очевидных либо полу­ чивших широкую общественную огласку. Со временем сотрудники привыкают работать именно в таком режиме, и удельный вес за­ явлений, не получающих должного разрешения, увеличивается.

Например, в Московской и Ростовской областях в 1985 г. 3— 4% опрошенных отвечали, что были потерпевшими от преступле­ ний, обращались в правоохранительные органы и их заявлению не был вообще дан ход, в 1991 г. таких стало 6%. Не извещали заявителей о принятых мерах в 1985 г. в Ростовской области 4%

всех лиц, опрошенных нами, в Московской — 1,5%, а в 1991 г. соответственно 6 и 4%. Граждане все менее доверяли правоохра­ нительным органам. Отсюда и более редкое к ним обращение. Соответственно увеличивалась латентность преступности.

В 1997—1998 гг. степень латентности преступности в России уже оценивалась как беспрецедентная. В 1997 г. стало особенно очевидным, что уголовные дела и официальная статистика пере­ стали содержать не только полные, но и представительные сведе­ ния о криминальной ситуации в России: нарастала латентность преступности; необоснованно декриминализировалось все боль­ шее число фактически общественно опасных и характерных для криминальной среды деяний1; сдерживалось создание надлежа­ щей правовой базы противодействия новым крайне общественно опасным деяниям организованных, профессиональных, эконо­ мических и должностных преступников либо новые правовые нормы неточно отражали эти деяния.

На фоне снижения эффективности официальной правоохрани­ тельной деятельности формировалась практика внеправового реа­ гирования физических и юридических лиц на преступность, вклю­ чающая: а) спонтанную расправу с конкретными преступниками, в том числе путем совершения преступлений; б) создание не ос­ нованных на законе обычаев и стандартов реагирования на пре­ ступления и возмещения материального, иного вреда; в) станов­ ление системы теневой, в том числе и криминальной, юстиции.

Прокурорами выявлялись все более многочисленные факты сокрытия преступлений от учета рядовыми работниками и руко­ водителями отраслевых служб территориальных подразделений милиции. В 1998 г. было установлено больше, чем в 1997 г., фак­ тов сокрытия преступлений от учета на 35%, необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела — на 27%, необоснованно­ го прекращения уголовного дела — на 24%. Прокурорами в 1997 г. было отменено 40 407 постановлений об отказе в возбуж­ дении уголовного дела с одновременным возбуждением уголов­ ного дела, в 1998 г. — 58 168, в 1999 г. — 60 810. Обнаруживались многочисленные факты искажения текстов телефонограмм боль­ ниц о пациентах с травматическими повреждениями. Например, только в одном отделе внутренних дел Москвы по фактам смерти граждан (всего 77 случаев) приняты незаконные решения без ак­ тов судебно-медицинского исследования трупов и вынесения процессуальных решений. К материалам проверок не всегда при­ общались акты исследования трупов. При этом все чаще устанав-

' См.: Преступность в России в девяностых годах и некоторые аспек­ ты законности борьбы с ней.

176 Раздел II. Преступность и ее изучение

ливались факты организованных убийств, при которых трупы ли­ бо вообще уничтожали, либо их очень тщательно скрывали. По­ хожая ситуация имела место и с регистрацией причинения телесных повреждений.

Анализ данных Республиканского центра судебно-медицин­ ской экспертизы, проведенный криминологами Ю. Н. Аргуновой и О. А. Евлановой, показал снижение общего числа проведенных экспертиз и освидетельствований с целью оценки степени тяжести телесных повреждений. Но в то же время в 1995—1997 гг. на фоне снижения количества экспертиз, выявлявших причинение тяжко­ го вреда здоровью, увеличивалось число фактов освидетельствова­ ния, которые фиксировали причинение такого вреда (табл. 38).

ВРоссии на одно зарегистрированное умышленное убийство приходилось все меньше зарегистрированных умышленных тяж­ ких телесных повреждений: в 1990 г. — 1 : 2,7; в 1993 г. — 1 : 2,3;

в1997 г. - 1 : 1,6; в 1998 г. - 1 : 2; в 1999 г. - 1 : 1. Но это сред­ ние данные, такие соотношения резко различаются по регионам.

В1997—1999 гг. из числа опрошенных по анкетам граждан 10— 12% указывали, что в течение последнего года считали себя потер­

певшими от причинения телесных повреждений. При этом лишь каждый третий-четвертый обращался в правоохранительные орга­ ны. Из числа обратившихся только менее 20% указали, что пре­ ступник был осужден, столько же — что был установлен, но осво­ божден от уголовной ответственности, каждый третий — что пре-

Таблица 38

Динамика числа телесных повреждений в России в 1994—1998 гг., по данным Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы (данные экспертиз и освидетельствования)

ступник не был найден, остальные написали, что заявлению не был дан ход или заявителей не известили о принятых мерах.

В конце 1998—1999 гг. была отмечена активизации правоохра­ нительной деятельности — все более полно регистрировались фак­ ты побоев, оскорблений, обмана потребителей и ряд иных престу­ плений. Прирост зарегистрированного числа преступлений не­ большой тяжести по сравнению с 1997 г. в 1999 г. составил 23,2%, в 1998 г. — 10,3%. Более активно выявлялись и регистрировались некоторые высоколатентные деяния, совершавшиеся в сфере эко­ номической деятельности, и ряд иных. Данный факт может быть оценен положительно, и он был способен несколько сдержать эс­ калацию ряда тяжких преступлений. Но при этом, однако, про­ сматривалась связь активизации регистрации части преступлений небольшой и средней тяжести с некоторой оптимизацией общих показателей деятельности по раскрытию и расследованию престу­ плений: прирост числа фактов обмана потребителей, побоев и т. п. с участием известных лиц, совершавших данные преступления, увеличивал общие показатели раскрываемости преступлений.

Латентность все более зависела от невысокой результативно­ сти деятельности ряда контролирующих органов. По данным В. В. Астанина, значительный массив фактов обмана потребите­ лей выявлялся самими правоохранительными органами, а не со­ трудниками Госторгинспекции России (табл. 39).

Таблица 39

Динамика числа фактов обмана потребителя, по данным Госторгинспекции РФ и правоохранительных

органов, в России в 1998—1999 гг.

В десятки раз различались также факты административных правонарушений на потребительском рынке России, выявлявшие­ ся органами МВД и подразделениями Госторгинспекции.

Поданным Ю. Н. Аргуновой, высоколатентны преступные на­ рушения некоторых прав и законных интересов граждан: ежегодно в России регистрируется менее тысячи фактов преступных наруше­ ний правил охраны труда (1997 г. - 679, 1998 г. - 815, 1999 г. - 926), хотя их абсолютное число растет. Но с начала 90-х гг. на предпри­ ятиях всех форм собственности число смертей в результате несча­ стных случаев увеличилось в два раза1. Более 40% шахтеров работа­ ет в условиях, не отвечающих санитарным нормам2.

На латентность влияло также то, что значительная часть фактических потерпевших все чаще предпочитала защищать свои нарушенные интересы помимо закона и правоохранительных орга­ нов — путем расправы с обидчиком: либо лично, либо с привлечением третьих лиц, в том числе и на основе найма (табл. 40). При опро­ сах заявляли, что в течение последнего года лично допустили фи­ зическую расправу с преступником, от 9 до 34% опрошенных в четырех городах России, 24% предпринимателей в Москве3. Оп­ росы проводились в Москве, Волгограде, Воронеже, Владивосто­ ке под руководством докторов юридических наук В. А. Номоконова, С. Л. Сибирякова, кандидатов юридических наук В. И. Хабалова, А. В. Покаместова, С. Т. Гаврилова, и везде выявлены примерно одинаковые соотношения и частота ответов.

В то же время в сфере реагирования на преступления отмеча­ лись весьма противоречивые процессы:

во-первых, нарастало число тех, кто лично расправлялся и ор­ ганизовывал расправу с преступниками, был велик удельный вес потерпевших, занимавших пассивную позицию;

во-вторых, отмечалось своеобразное привыкание граждан к факту высокой преступности — все большее число граждан тем или иным образом контактировало с лицами, совершающими преступления, входящими в преступные группировки (члены се­ мьи, соседи, знакомые, друзья по досугу и др.). Лица, совершав­ шие преступления, входили в круг знакомых 59% опрошенных в Москве предпринимателей и 32% иных москвичей.

1 Московская правда. 2000. 22 февр.

2Российская газета. 2000. 2 февр.

3Это подтверждалось материалами уголовных дел и средств массо­ вой информации. «Бизнесмен застрелил рэкетира под аплодисменты благодарных граждан», — писала «Комсомольская правда» 17 сентября 1998 г. И далее: «Если бы знал бандит Генка Турчин, что скоро на его могиле появится лента с надписью «От товарищей по работе», наверняка срочно поменял бы работу и товарищей».

Таблица 40

Ответы на вопрос: «Если Вам в течение последнего года приходилось быть потерпевшими от преступлений, то укажите, пожалуйста, каких именно и как Вы на это реагировали» (1998—1999 гг., % от общего числа опрошенных граждан)

* Сообщили в милицию, суд, прокуратуру, другие правоохранительные ор­

ганы.

** Лично воздействовали на преступника, расправились с ним либо с помо­ щью иных лиц защитили свои права.

*** Рассказали родным, знакомым или никому не рассказывали.

Сотрудникам правоохранительных органов шести регионов в 1999 г. были заданы вопросы о том, какую долю населения ре­ гиона, по их мнению, суммарно составляют те, кто сам соверша­ ет преступления и кто оказывает им то или иное содействие, хо­ рошо осведомлен об их преступной деятельности и пользуется ее результатами (члены семьи, живущие за счет преступных дохо­ дов и знающие об этом; лица, помогающие отмывать преступ­ ные доходы, и т. п.), а также какую долю населения составляют лица, убежденно не приемлющие преступность и стремящиеся к тому, чтобы жизненные проблемы решались в рамках закона. В среднем только каждый четвертый эксперт уверен, что в рам­ ках закона стремится жить более половины населения. Различия доли этого контингента и контингента лиц, ориентирующихся на нарушение закона, по оценкам экспертов — сотрудников правоохранительных органов, составляют примерно полтора раза. Правда, пока еще в пользу сторонников законности. По регионам такие данные несколько различаются, хотя указанные пропорции прослеживаются везде (табл. 41). Опросы проводи­ лись в Туле, Смоленске, Иваново, Москве, Архангельске, Хаба­ ровске членами Российской криминологической ассоциации и сотрудниками отдела общих проблем криминологии и борьбы с преступностью НИИ проблем укрепления законности и право­ порядка.