§28. Колебания значений как колебания акта значения (Bedeuten)

Мы познакомились с различными классами выражений, которые меняют свое значение и все без исключения являются субъективными и окказиональными в той степени, в какой на это изменение оказывают влияние случайные обстоятельства речи. Им противостоят другие выражения, которые, в широком, соответственно, смысле являются объективными и устойчивыми, поскольку их значение при нормальных условиях не подвержено никаким колебаниям. Если мы эту свободу от всех колебаний понимаем в строгом смысле, то на этой стороне остаются только точные выражения, на другой же — неопределенные и к тому же еще выражения, изменяющиеся окказионально по другим причинам.

Вопрос теперь состоит в том, чтобы рассмотреть, смогут ли поколебать нашу концепцию значений как идеальных (и, таким образом, устойчивых) единств эти важные факты колебания значений. В особенности могут нас настроить в этом отношении на сомнительный лад многозначные выражения, которые мы назвали сущностно субъективными или окказиональными и, подобным образом, различия неопределенных и точных выражений. Если, следовательно, сами значения распадаются на объективные и субъективные, на устойчивые и при случае меняющиеся, то можно ли понимать это различение, как это кажется на первый взгляд (выражая его другими словами), что первые представляют собой в качестве устойчивых видов (Spezies) идеальные единства, которые остаются незатронутыми потоком субъективных актов представления и мышления, тогда как другие погружаются в поток субъективных психических переживаний и как мимолетные события то появляются, то исчезают?

Следует решительно утверждать, что такое понимание было бы неверным. Содержание, которое полагает в определенном случае субъективное выражение, ориентирующее свое значение на тот или иной случай, есть точно так же идеально единое значение, как и содержание устойчивого выражения. Это ясно обнаруживает то обстоятельство, что в идеале каждое субъективное выражение, когда присущая ему в определенный момент интенция значения констатируется в тождественности, может быть заменено на объективное выражение.

Мы должны, конечно, при этом признать, что такая замена не может состояться не только по практическим причинам, например, из-за ее затруднительности, но что в громадном большинстве случаев ее фактически нельзя провести, и она остается навсегда неосуществленной.

В действительности же ясно, что наше утверждение — каждое субъективное выражение может быть заменено объективным — в основе своей означает не что иное, как беспредельность объективного разума. Все, что есть, познаваемо “в себе”, и его бытие есть содержательно определенное бытие, которое документирует себя в таких-то и таких-то “истинах в себе”. То, что есть, обладает в себе твердо определенными свойствами и отношениями, и если это реальное бытие в смысле вещественной природы, — своим четко определенным распространением и положением в пространстве и времени, своими четко определенными способами устойчивости и изменчивости. То, что, однако, в себе четко определено, то может быть определено объективно, а то, что может быть объективно определено, то может быть выражено, в идеале, в четко определенных значениях слов. Бытию в себе соответствуют истины в себе, а последним — четкие и однозначные высказывания в себе. Конечно, чтобы была возможность их все высказывать, требуется не просто необходимое число хорошо различимых словесных знаков (Wortzeichen), но прежде всего соответствующее число выражений с точным значением — понимая это слово в строгом смысле.

Это потребовало бы [специального] умения, чтобы найти выражения для всех тех значений, которые рассматриваются в теории и с очевидностью идентифицировать или различить эти значения.

Однако от этого идеала мы бесконечно удалены. Стоит только подумать о многообразии определенностей времени и места, о нашей неспособности определить их иначе, как через отношение к уже предданным индивидуальным существующим предметам (Existenten), тогда как сами они не поддаются строгим определениям без использования в сущности субъективно значимых выражений. Пусть попробуют вычеркнуть сущностно окказиональные слова из нашего языка и попробуют описать какое-нибудь переживание однозначным и объективно четким образом. Очевидно, что любая такая попытка тщетна.

Равным образом, {ясно}[36], что если его рассматривать в себе, то между значениями [одного вида] и значениями [другого вида] нет никакого существенного различия. Фактические значения слов колеблются, в ходе одной и той же последовательности изменяются; и по большей части они определены, по своей природе, случаем. Однако, если присмотреться повнимательней, то колебание значений есть, собственно, колебание акта значения. Это означает, что колеблются субъективные акты, которые придают значения выражениям, и они изменяются при этом не просто индивидуально, но одновременно также в соответствии с видовыми особенностями, в которых заключено их значение. Однако изменяются не сами значения, такое утверждение было бы абсурдным, предполагая, что мы продолжаем понимать под значениями идеальные единства, как в случае однозначных и объективно устойчивых, так и в случае многозначных и субъективно окрашенных выражений. Этого, однако, требует не только то, что обычно мы ориентированы на устойчивые выражения и говорим о некотором определенном значении, которое тождественно то же самое, кто бы ни произносил это выражение, но прежде всего этого требует ведущая цель нашего анализа.