§32. Идеальность значений не есть идеальность в нормативном смысле

Идеальность значений есть особый случай идеальности видового (Spezifische) вообще. Она ни в коем случае не имеет смысла нормативной идеальности, как будто бы речь идет об идеале полноты, об идеальном предельном значении (Grenzwert), которое противопоставляется отдельным случаям своей более или менее приближенной реализации. Конечно, “логическое понятие”, т.е. термин в смысле нормативной логики есть идеал относительно своего акта значения. Ибо требование познавательного искусства гласит: “Употребляй слова в абсолютно тождественном значении; исключай все колебания значения. Различай значения и позаботься о сохранении их различенности при выражении мышления в высказываниях посредством чувственно строго различенных знаков”. Однако это предписание относится к тому, к чему вообще может относится предписание — к образованию значимых терминов, к заботе о субъективном отборе и выражении мыслей. Значения “в себе”, как бы ни колебался акт значения (в соответствии с уже рассмотренным), суть видовые (spezifisch)[40]единства; они сами не представляют собой идеалы. Идеальность в обычном, нормативном смысле не исключает реальности. Идеал есть конкретный прообраз, который может даже существовать как реальная вещь и находиться перед нами: когда юный художник полагает для себя в качестве идеала произведения великого мастера и в своем творчестве стремится им следовать. И даже там, где идеал нереализуем, существует по меньшей мере в интенции представления некоторый индивид. Идеальность видового (des Spezifischen), напротив, находится в исключительной противоположности к реальности и индивидуальности; это не есть цель возможного стремления, его идеальность есть “единство многообразного”; не сам вид (Species), но только относящееся к нему единичное может становиться иногда практическим идеалом.

§33. Понятия “значение” и “понятие” в смысле вида не совпадают

Значения образуют, говорили мы, класс “общих предметов” или видов. Притом каждый вид, если говорить о нем, предполагает значение, в котором он представлен, и это значение само опять-таки есть вид. Однако значение, в котором мыслится вид, и его предмет, сам вид, не есть одно и то же. Точно так же, как в области индивидуального мы проводили различие, например, между самим Бисмарком и представлениями о нем, скажем, Бисмарк — величайший немецкий государственный деятельи т. д., так же мы в области видового проводим, например, различие между самим числом 4 и представлениями (т.е. значениями), которые имеют 4 в качестве предмета, как например,число 4 — это второе четное число в ряду чисели т. д. Таким образом, всеобщность, которую мы мыслим, не растворяется во всеобщности значений, в которых мы ее мыслим. Значения, без ущерба для того, что они как таковые суть общие предметы, распадаются, что касается предметов, к которым они относятся,на индивидуальные и видовые (spezielle), или — как лучше было бы сказать по вполне понятным причинам, касающимся языка — на общие (generelle). Таким образом например, индивидуальные представления как единства значения суть всеобщности (Generalia), тогда как их предметы суть индивиды (Individualia).