§21. Соображения, принимающие во внимание необходимость — для прояснения значений и для познания основывающихся в них истин — вернуться к соответствующему созерцанию

Можно было бы задать вопрос: если значение чисто символически функционирующего выражения заключено в характере акта, который отделяет понимающее схватывание знака как слова от схватывания знака, ненаполненного смыслом, почему же мы возвращаемся к созерцанию, чтобы установить различие значений, выделить очевидную многозначность или же провести границу колебаний интенции значения?

И опять-таки можно было бы спросить: если представленное здесь понимание понятия значения верно, почему же мы — чтобы постигнуть [содержание] познания, которое основывается только на понятиях, что, пожалуй, означает: возникает только благодаря анализу значений — пользуемся соответствующим созерцанием. В общем это действительно означает: чтобы смысл выражения (содержание понятий) привести к “ясному сознанию”, нужно было бы установить соответствующее созерцание; в нем схватывают то, что в выражении “собственно подразумевается”. Между тем, символически функционирующее выражение также полагает нечто и то же самое, что и созерцательно проясненное. Не может акт значения (das Bedeuten) осуществляться лишь посредством созерцания; иначе мы должны были бы сказать, что то, что мы переживаем в несравненно большей степени в речи и при чтении, есть просто акт внешнего восприятия или воображения акустических или оптических комплексов. Нам не нужно снова повторять, что этому с очевидностью противоречит содержание феноменологических данностей, а именно, что мы с помощью звуковых или письменных знаков полагаем то-то и то-то и что это полагание есть дескриптивный характер понимающего, хотя чисто символического говорения и слушания. Ответ на вначале поставленный вопрос дает, однако, замечание, что простые символические интенции значения зачастую не отделяются четко друг от друга. Их нельзя идентифицировать и различить с той легкостью и достоверностью, в которых мы нуждаемся для практически-полезных, хотя и неочевидных суждений. Чтобы распознать такие различия значений, как между комаромислоном, не требуется особых мероприятий. Там, где, однако, значения перетекают друг в друга и их неуловимое колебание стирает границы, сохранения которых требует достоверность акта суждения, там предлагает наглядность естественные средства уточнения. Так как интенция значения выражения осуществляется в различных и понятийно не связанных созерцаниях, вместе с четко различающимися направлениями осуществления одновременно четко выявляется и различие в интенции значения.

Относительно второго вопроса, однако, следует вспомнить то, что всякий очевидный акт суждения (всякое познание в строгом смысле) предполагает созерцательно осуществленные значения. Там, где речь идет о познании, которое “проистекает из анализа одних только значений слов”, там как раз имеется в виду нечто иное, чем непосредственно предлагают слова. Здесь имеется в виду познание, для очевидности которого требуется лишь воспроизведение сущностей, в которых находят свое полное осуществление общие значения слов, тогда как вопрос о существовании предметов, которые соответствуют понятиям, или подчиняющихся понятийным сущностям, остается вне рассмотрения. Однако эти понятийные сущности никоим образом не есть сами значения слов, поэтому оба оборота “основываются только в понятиях (соответственно, в сущностях)” и “возникают только из анализа значения слов” только благодаря эквивокации могут выражать одно и то же. Скорее, эти понятийные сущности суть не что иное, как осуществленный смысл, который “дан”, когда значения слов (точнее, интенции значений слов) результируются (terminieren) в соответствующих простых наглядных представлениях и в определенной мыслительной обработке или мыслительном оформлении этих представлений. Указанный анализ касается, следовательно, не пустых интенций значения, но предметов и форм, предлагающих им осуществление. Оно, поэтому, предоставляет нам не просто высказывания о частях или отношениях значений, но о необходимостях относительно так-то и так-то определенно мыслимых в этих значениях предметов вообще.

Конечно, эти соображения указывают нам на сферу феноменологического анализа, необходимость которого мы уже не раз осознавали. Этот анализ должен привести к очевидности априорные отношения между значением и познанием, или между значением и проясняющим созерцанием, и, таким образом, добиться абсолютной ясности относительно нашего понятия значения посредством его отличия от осуществляющего смысла и посредством исследования смысла этого осуществления.