Глава II. К характеристике актов, придающих значение

§17. Иллюстрирующие образы фантазии, ошибочно полагаемые в качестве значений

Мы выявили феноменологический[19]характер понятия значения, или интенции значения, которое присуще выражению как таковому и отличает его в сознании, следовательно, дескриптивно, от простого звучания. Наше учение обнаруживает, что возможность и зачастую действительность такого характера [этого понятия] не зависит от того, выполняет ли выражение познавательную функцию, имеет ли оно хотя бы слабое и отдаленное отношение к созерцаниям, приобретающим наглядность. Теперь же пора разобраться с распространенным, если даже не господствующим пониманием, которое, в противоположность нашему, видит весь [смысловой] эффект (Leistung) живого значимого выражения в пробуждении определенных, постоянно встроенных в него образов фантазии.

Понять некоторое выражение значило бы, отсюда, обнаружить соотносящиеся с ним образы фантазии. В их отсутствие выражение было бы бессмысленным. Нередко сами эти образы фантазии называют значениями слов, и притом претендуя на соответствие тому, что понимают под значением выражения в обыденном языке.

То, что такие, пожалуй, на первый взгляд привлекательные учения возможны и то, что они существуют несмотря на возражения, которые выдвигали против них не отягощенные предрассудками исследователи, свидетельствует об отсталом состоянии дескриптивной психологии. Конечно, во многих случаях языковые выражения сопровождаются представлениями фантазии, которые в той или иной степени связаны с их значением. Однако это противоречит очевиднейшим фактам, что повсюду требуется такое сопровождение. Это говорит одновременно о том, что их существование не может составить значимости выражения (или даже самого значения), а их отсутствие не может воспрепятствовать этой значимости. Это показывает и сравнительное изучение сопровождающей фантазии, обнаруживаемой в том или ином случае, — при неизменном значении слова сопровождающая фантазия может не один раз измениться и быть весьма слабо связанной с этим значением, в то время как привлечение наглядности в собственном смысле, в которой осуществляется или усиливается интенция значения выражения, удается лишь после некоторых усилий и часто вообще не удается. Допустим, что мы читаем работы, относящиеся к какой-нибудь абстрактной области знаний, и наблюдаем — полностью понимая замысел автора — обнаруживается ли нечто, выходящее за пределы понимаемых слов. Эта ситуация наблюдения, конечно, наиболее благоприятна для оспариваемого нами понимания. Интерес, который руководит наблюдением — обнаружить образы фантазии — психологически способствует возникновению самих этих образов, а при нашей склонности — обнаруживаемое в последующей рефлексии сразу же причислить к первичному состоянию дел — все новые образы фантазии, стекающиеся во время наблюдения, должны были бы считаться психологическим содержанием выражения. Однако, несмотря на благоприятные обстоятельства для оспариваемой концепции, которая усматривает сущность значимости в такой сопровождающей фантазии, нужно, по крайней мере относительно обозначенного класса случаев, отказаться от того, чтобы искать мнимые подтверждения в психологическом наблюдении. Давайте возьмем, например, хорошо понятные алгебраические значки или формулы в целом или положения, выраженные вербально, такие как: каждое алгебраическое уравнение нечетной степени имеет по меньшей мере один действительный корень,и произведем требуемые наблюдения. Если я докладываю о том, что я сам только что обнаружил, то относительно последнего примера я получаю: открытая книга (я узнаю в нейАлгебруСеррета), чувственный образец алгебраической функции в тойбнеровской печати и при слове “корень” чувственный символ Ö. Между тем я прочитал утверждение раз десять и полностью понял, не находя все же ни малейшего следа сопровождающих фантазий, которые относятся каким-либо образом к представленной предметности. Точно так же происходит и при [попытке] наглядно представить такие выражения, каккультура, религия, наука, искусство, дифференциальное исчислениеи т. п.

Здесь еще следует указать на то, что сказанное затрагивает не только выражения весьма абстрактных и опосредованных сущностными связями предметностей, но также имена индивидуальных объектов, известных личностей, городов, ландшафтов. Способность к наглядному воспроизведению может наличествовать, в данный момент она не реализована.