§9. Феноменологические различия между физическим явлением выражения, актом придания смысла и актом, осуществляющим [полноту] смысла

Если мы теперь отвлечемся от переживаний, которые принадлежат специфически оповещению, и рассмотрим выражение в аспекте тех различий, которые свойственны ему, равным образом, функционирует ли оно в монологической (einsam) речи или в общении, то, как кажется, остается еще двойственное: само выражение и то, что оно выражает как свое значение (как свой смысл). Между тем, здесь переплетены многообразные отношения, и, соответственно, речь о том, что выраженоио значениинеравнозначна. Если мы стоим на почве чистой дескрипции, то конкретный феномен наделенного смыслом выражения разделяется, с одной стороны, на физический феномен, в котором выражение конституируется в соответствии со своей физической стороной, а с другой стороны, на акты, которые придают ему значение и иногда созерцательную полноту и в которых конституируется отношение к выраженной [в нем] предметности. Благодаря этим последним актам, выражение есть нечто большее, чем простое звучание слова. Оно полагает (meint) нечто, и потому, что оно полагает это нечто, оно относится к предметному. Это предметное может являться или актуально присутствующим (благодаря сопровождающим созерцаниям) или, по меньшей мере, воспроизведенным (например, в образе фантазии). Там, где это имеет место, там реализовано отношение к предметному. Или же этого не происходит, выражение функционирует осмысленно, оно все еще нечто большее, чем пустое звучание слова, хотя ему недостает фундирующего созерцания, дающего ему предмет. Отношение выражения к предмету остается теперь нереализованным, поскольку это отношение заключено в простой интенции значения. Имя, например, при всех обстоятельствах называет свой предмет, а именно, поскольку оно его полагает (meint). Однако это остается простым полаганием (Meinung), если предмет не наличествует созерцательно и при этом не наличествует как названный (т. е. как положенный). Тем, что осуществляет себя первоначально пустая интенция значения, реализуется предметное отношение, называние становится осознанным отношением между именем и названным.

Если мы положим в основу это фундаментальное различение созерцательно пустых и наполненных интенций значения, то после отграничения чувственных актов, в которых осуществляется явление выражения как звучание слова, следует различать еще два акта или два рода актов: с одной стороны, те, которые существенны для выражения, поскольку оно вообще еще должно быть выражением, т. е. наделенным смыслом звучанием слова. Эти акты мы называем актами, придающими значение, или также интенциями значения. С другой стороны, акты, которые хотя и несущественны для выражения как такового, зато они находятся с ним в логически фундаментальной связи, а именно, они осуществляют [полноту] его интенции значения в большей или меньшей степени соразмерности (подтверждают, усиливают, иллюстрируют) и при этом как раз актуализируют его предметное отношение. Эти акты, которые в познании и осуществлении [полноты] слиты воедино с актами придания значения, мы называем актами осуществления [полноты] значения. Сокращенное выражение “осуществление [полноты] значения” (Bedeutungserfüllung) мы можем употреблять только тогда, когда исключено естественное смешение со всем переживанием в целом, в котором интенция значения находит осуществление в коррелятивном акте. В реализованном отношении выражения к своей предметности[5]объединяется наделенное смыслом выражение с актами осуществления [полноты] значения. Звучание слова первоначально объединено с интенцией значения, а последняя объединяется (тем же образом, каким вообще объединяются интенции со своим осуществлением [полноты]) с соответствующим осуществлением [полноты] значения. Когда говорят о выражении вообще (Ausdruck schlechthin) и речь при этом не идет о “просто” выражении, то как правило имеют в виду выражение, наделенное смыслом. Так, нельзя, собственно, говорить (как это зачастую происходит): выражение выражает свое значение (интенцию). Об акте выражения можно было бы сказать по-другому и более подходящим образом: осуществляющий [полноту] акт является как акт, выраженный в полном выражении; когда, например, говорится о высказывании, что оно дает выражение восприятию или воображению.

Едва ли нужно указывать на то, что как акты придания значения, так и акты осуществления [полноты], в случае речи-сообщения, могут принадлежать к извещению. Первые акты даже образуют существеннейшее ядро извещения. Как раз дать знать об этих актах слушающему — должно быть прежде всего интересом интенции сообщения; только потому, что слушающий вкладывает их в говорящего, он его понимает.