Рефлексия о методе нашего исторического анализа

Тот способ рассмотрения, который мы должны применить и который уже определяет стиль предварительных замечаний, не является историческим в обычном смысле слова. Для нас важно понять телеологию исторического развития философии и особенно философии нового времени и одновременно уяснить, что мы в своей личной воле — ее носители и исполнители. Мы стремимся раскрыть единство, которое господствует во всех исторических целях, в противоборстве и взаимосвязи их изменений, в постоянной критике, постоянно усматривающей в общей исторической связи лишь личностную связь и в конечном счете историческую задачу, которая может быть признана нами как наша личная задача. Такой взгляд исходит не из чего-то внешнего, не из факта, не из становления во времени, которое было бы просто внешней каузальной последовательностью, а изнутри нас самих. Мы, будучи не только наследниками духовного богатства, но и выразителями духовно-исторического процесса, поистине обретаем собственную задачу лишь благодаря этому. Мы обретаем ее не с помощью критики какой-либо современной или предшествующей системы, научного или донаучного “мировоззрения” (в конце концов даже китайского), но лишь благодаря критическому пониманию общего единства истории — нашей истории. История как духовное единство ставит задачу, которая вытекает из единства и движущих сил исторических событий, — пройдя ступени неясности, найти удовлетворительное объяснение и достичь в конце концов полного понимания самой себя в мышлении, обретающем надвременную размерность, сменяющих друг друга или сосуществующих поколений философов. Тем самым история предстает не только как нечто необходимое, но и как то, что задается íàìè — современными философами. Мы есть то, кто мы есть, а именно философские функционеры человечества нового времени, наследники и соизъявители воли, пронизывающей все человечество, и мы исходим из того первоистока, который при всех последующих изменениях и преобразованиях заключен в греческой мысли. В ней заключено телеологическое начало, подлинное зарождение европейского духа.

Этот способ объяснения истории предполагает возвращение к первоистокам целей, связующих в единую цепь все будущие поколения, поскольку в них цели живы в формах, уже отложившихся, постоянно вновь пробуждаемых и вновь подвергаемых критике при наступлении новой жизни; они должны вновь объяснить, усовершенствовать и более или менее радикально преобразовать этот способ ретроспективного возвращения к вопросам о том, каким же образом устойчивые цели одновременно приводят к непрерывным попыткам выдвижения новых целей и вновь к неудовлетворенности ими. Как я полагаю, это и есть подлинное самоосмысление философом того, на что направлено его волеизъявление, что в его воле является его собственной волей и волей его духовных пратцев. Это означает, что необходимо вновь оживить скрытый исторический смысл отложившейся понятийности, которая в приватном и внеисторическом труде предстает как нечто само собой разумеющееся. Это означает, что его самоосмысление должно привести к осмыслению его предшественников, уяснению не только связей мыслителя, социальности его мысли, его интеллектуального сообщества, сделав его актуальным для нас, но и дать критику, сознающую свою ответственность, коренящуюся в актуальности представления об общем единстве истории, — критику особого рода, укорененную в этом исторически персоналистическом целеполагании, в релятивных реализациях целей и во взаимной критике, а не в предрассудках, в том, что кажется современным философам чем-то само собой разумеющимся. Вся их непроясненность возникает из отложения традиции (traditionalen Sedimentierung), а не просто из того, что предрассудки по своей истине являются неопределенными суждениями. И уже это ставит перед нами грандиозную задачу и делает значительной идею “философии”. В нее втянуты все философски значимые суждения.

Итак, исторически ретроспективное осмысление, о котором идет речь, — это действительно глубокое осмысление всего того, что кажется само собой разумеющимся, и всего того, к чему стремится человек как человек, как историческое существо. Самоосмысление служит средством решения задачи и вместе с тем дальнейшей реализацией собственной задачи, которая сама в свою очередь постигается, исходя из этого самоосмысления истории и задачи, ставшей ясной в наше время.

Но любой первоисток оказывается и завершением, составляя исторический процесс. Он завершается тогда, когда задача обретает полную ясность и при этом решается аподиктическим методом, с каждым шагом которого делается новый шаг, который имеет успешный, т.е. аподиктический, характер. Тем самым философия, понятая как бесконечная задача, была бы движением к своему аподиктическому началу, к горизонту своего аподиктического развертывания. (Конечно, было бы ошибкой подменять указанный принципиальный смысл понятия “аподиктического” обычной трактовкой этого смысла, заимствованной из традиционной математики.)

Необходимо предостеречь от этой ошибки. Каждый из философов, существовавших в истории, осуществляет самопознание, вступает в полемику с философами своего времени и прошлого. Он высказывает суждения о них, выражает в спорах свое отношение к ним, достигая вместе с тем самопознания как собственной деятельности, так и существующих теорий.

Однако даже если мы в большей мере осведомлены о таких “самоинтерпретациях” (в том числе и всего ряда философов), то все же мы еще не можем уяснить, что же в конце концов у всего ряда философов “выражает” скрытое единство их внутренней интенциональности, которое и создает единство истории. Лишь в итоге можно обнаружить то, что может быть раскрыто из единой направленности всех философий и философов, и лишь из нее может быть достигнуто ясное понимание философов прошлого, которого они сами не могли достичь.

Ясно, что своеобразная истинность такого “телеологического рассмотрения истории” не может быть опровергнута цитированием личных документальных “записей” философов прошлого; ведь эта истинность доказывается исключительно очевидностью общей критической позиции, которая должна высветить смысло-целевую гармонию за философемами, за их мнимым противоборством и последовательностью философем, представленных в документах в качестве “исторических фактов”.