Глава вторая невременное и сверхвременное бытие

1. Субстанция. Человеческое я

В предыдущей главе было показано, что окружающие нас предметы все время меняются. Звуки, свет, тепло, холод ежемгновенно возникают во времени, тотчас отпадают в прошлое и заменяются вновь возникающими звуковыми, световыми, тепловыми процессами. Мало того, даже стол, на котором лежит моя рука, весь дом, в котором я живу, завоевывает определенное пространство напряженною борьбою против давящей на них со всех сторон атмосферы и других окружающих предметов, тоже производящих отталкивания и таким образом заполняющих пространство, величина и форма которого ежемгновенно меняется, становится то большею, то меньшею. Все, что имеет форму времени, не пребывает во времени устойчиво, а состоит из событий и процессов, содержание которых, как и само время, имеет свойство «непрерывной исчезаемости».

Поставим теперь вопрос, состоит ли весь мир только из событий и процессов, или, может быть, существует в мире и такое бытие, которое не имеет временной формы и потому существует, пребывая как нечто постоянное? Для ответа на этот вопрос подумаем, как возникают события.

События не сами собой вспыхивают во времени Всякое событие возникает под влиянием какой-либо причины, которая производит, творит его. Слыша пение, я знаю, что звуки песни не сами зародились в воздухе, причина их — поющий человек. Падение зрелого яблока на землю есть действие притяжения земли. Гром и молния производятся разрядом электричества облаков. Главная задача многих наук состоит в том, чтобы открывать причины событий и процессов.

События имеют временную форму и потому, как это было подробно выяснено в предыдущей главе, им свойственна «непрерывная исчезаемость», ежемгновенное отпадение в прошлое. Поэтому они не могут

' Слово «бытие»имеет два значения во-первых, оно означает существование, например в предложении «Кант считал бытие Бога недоказуемым», во-вторых, этим словом иногда обозначаетсясущностьпредмета, т е свойства его, например в предложении «Бытие Бога невыразимо ни в каких понятиях, заимствованных из мирового бытия»

==294

обладать силою творить новые события. Отсюда следует, что события творятся существами, не имеющими временной формы. Только стоящие выше времени могут быть обладателями творческой силы и проявлять себя в таких действиях, как творение событий и процессов.

Примером существа, стоящего выше времени, может служить я каждого человека. Чтобы убедиться в этом, попробуем наблюдать следующий ряд событий. Положим, до меня доносятся едва слышные звуки пения. Я с большим напряжением внимания прислушиваюсь к этим звукам и замечаю, что это — передаваемая по радио запись исполнения Шаляпиным роли Бориса Годунова. Я с удовольствием слушаю это пение, но через минуту мне приносят телеграмму о смерти моего друга; опечаленный, я беру перо и пишу письмо его жене. Здесь перед нами ряд возникающих и исчезающих событий,— акт моего внимания, направленный на звуки песни, мое удовольствие по поводу пения Шаляпина, чтение телеграммы, печаль по поводу смерти друга, писание письма к его жене. Подвергнем анализу ' начало этого ряда. В акте внимания, направленном на звуки пения, есть следующие составные части: звуки пения, мое внимание к этим звукам и мое я. Совершенно очевидно, что внимание к звукам не само собою возникает, а творится моим я. Эти три части целого точно выражаются словами: я внимателен к звуками пения. Они глубоко отличны друг от друга: звуки пения принадлежат к внешнему для меня миру; напряженное внимание есть мой внутренний душевный процесс; я — творецэтого акта внимания иносительего как своего состояния, что выражается словами «я внимателен». Подобное строение имеют и дальнейшие мои переживания. Удовольствие и печаль суть чувства, в которых проявляются интересы моего я; писание письма есть деятельность моего я, мой поступок. И все эти переживания правильно выражаются следующими словами: я— переживающий удовольствие, я — опечаленный, я — пишущий письмо. Этими словами показано, что я естьисточникиносительперечисленных переживаний. Все эти переживания суть события: они возникают и исчезают во времени; но сам я не возникаю и не исчезаю во времени, я есмьто же самое яи тогда, когда радуюсь звукам пения и когда печалюсь о смерти друга; я стоювыше времени,не имею временной формы, и только жизнь свою я творю в виде событий, сменяющих друг друга во времени.

Временная форма моих переживаний существует не сама по себе: я творю ее, как форму своих переживаний; от меня зависит, сколько времени я совершаю акт внимания; от певца зависит ускорение или замедление творимых им звуков. Следовательно, я, как творец временной формы своей жизни, есть существо сверхвременное.

Сверхвременное существо, творец своих состояний во времени и носитель их, называется словом субстанция.Чтобы подчеркнуть активность такого существа, я буду называть его не словом «субстанция», а словамисубстанциальный деятель.Можно было бы назвать человеческое я также словом «душа». Позже будет объяснено, почему я не буду пользоваться этим словом.

Мы нашли в составе мира, кроме событий и процессов, более глубокий, более основной слой бытия, творящий события. Лучшим

' Словом «она шз»(от греческого слова analysis) обозначается разтожение сложного предмега на составные части Это разложение может быть или действи гельным, или только мысленным Химический анализ состоит в действительном разложении, напр, воды на кислород и водород Когда я воспринимаю или воображаю желтый кленовый лист и мысленно разделяю две стороны эюго предмета, его цвет, желтизну, и его пространственную форму, я произвожу мысленный анализ предмета

==295

доказательством осуществления такого бытия служит непосредственное наблюдение каждым из нас своего я как сверхвременного существа. Есть и другие доказательства этой истины. Профессор Лопатин выработал особенно убедительное доказательство ее. Исходя из этого свойства времени, которое он назвал «непрерывною исчезаемостью», он говорит, что наблюдать процесс во времени может только сверхвременная субстанция. В самом деле, чтобы видеть движение мчащегося поезда как движение, нужно созерцать прошлые, настоящие и нарождающиеся будущие положения его в пространстве как целое;для этого необходимо быть сверхвременным существом. Точно так же, слушая пение арии, можно усмотреть красоту ее, только имея в сознании начало, середину и конец ее как целое, т. е. созерцая ее, так сказать, сверху, без утраты начала ее, хотя оно относится уже к области прошлого. «Сознание реальности времени,— говорит Лопатин,— есть самое очевидное, самое точное, самое бесспорное доказательство сверхвременной природы нашего я»... «Время не может быть создано и понято тем, что само временно» '.

В Древней Греции философ Гераклит, живший приблизительно от 544 до 484 года до Р. X., утверждал, что в мире существуют только события. Имея в виду изменяемость всего существующего, он говорил, что в одну и ту же реку нельзя войти два раза. Его последователь Кратил еще резче подчеркнул «непрерывную исчезаемость» событий: он говорил, что и один раз войти в одну и ту же реку нельзя, так быстро все меняется. Учеником Кратила был Платон, один из величайших философов Древней Греции и всех времен (427—347 до Р. X.). Свои учения он чаще всего излагал в форме диалогов, т. е. беседы нескольких лиц. Критикуя учение Гераклита и Кратила, Платон в диалоге «Кратил» показал, что оно ведет к саморазрушительному скептицизму ²: если бы все состояло только из событий, то не было бы возможно знание, потому что тогда во время процесса познавания ускользало бы познаваемое, да и сам познающий тоже становился бы другим существом; таким образом, не было бы ни познаваемого предмета, ни познающего существа. Отсюда ясно, что мир не может состоять только из событий, т. е. из того бытия, которое, имея временную форму, ежемгновенно отпадает в прошлое и заменяется новым бытием, имеющим ту же участь. В мире несомненно должно существовать идеальное бытие, т. е. бытие, не имеющее временной формы. Таково наше я, существо сверхвременное и потому способное направлять акты своего внимания и познавания не только на настоящее, но и на прошедшее и даже, хотя и в менее совершенной форме, на будущее.

Знание о том, что наше я есть сверхвременное существо, субстанция или, лучше скажем, субстанциальный деятель, имеет существенное значение для всего нашего миропонимания; из него, между прочим, следует, что нам свойственно индивидуальное личное бессмертие.Смерть есть разлучение мое с моим телом, но вовсе не уничтожение моего я и моей жизни. Эта важная истина, как видно из предыдущего, может быть доказана сравнительно просто и абсолютно убедительно непосредственным наблюдением нашим над своим я. Поэтому возникает недоуменный вопрос, почему же многие люди не догадываются о сверхвременности я и многие философы отрицают существование такого я, утверждая, что

' Лопатин,Понятие о душе по данным внутреннего опыта. Вопр. филос. и психологии, 1896, кн. 32, стр. 288.

²Скептицизм есть учение о том, что человеческий ум не может выработать истины о предметах. О видах скептицизма будет сказано в обзоре различных теорий знания.

==296

все наше бытие состоит только из событий? Немецкий философ Т. Липпс в своей книге «Самосознание» хорошо объясняет это явление. Вполне понятно и естественно, что, не занимаясь психологией, в практической жизни мы употребляем слово «я» с весьма неопределенным значением. Возвращаясь с прогулки и смотря на свои ботинки, пишет Липпс, мы говорим: «я запылился». Словом «я» мы обозначаем все целое своей личности, включая тело и даже платье. Если для целей психологии, педагогики и т. п. мы начинаем различать разные стороны своей личности, требуется глубокий анализ, чтобы добраться до самого я: нужно выделить тело из этого целого, затем разграничить различные слои душевной жизни, более или менее близкие к я, и, наконец, наблюдая такие акты, как внимание, произвести тот мысленный анализ, после которого становится ясным отличие процессов внимания от нашего я, как сверхвременного деятеля, творящего этот процесс. Кто производит такой анализ, тот находит в этом непосредственном самонаблюдении вполне достоверное доказательство сверхвременности я.

Выдающиеся философы прежнего времени, отказывавшиеся от учения о я как субстанциальном деятеле, понимали все же, какие трудности возникают отсюда. Приведу в качестве примера мысли Давида Юма (1711—1776) и Джона Стюарта Милля (1806—1873). Юм в своем «Трактате о человеческой природе» говорит: «Что касается меня, то, когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию — тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никак не могу поймать свое я отдельно от перцепций и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции» \ Таким образом, Юм приходит к мысли, что человеческое я есть «связка или коллекция различных перцепций, которые следуют друг за другом с невероятною быстротою и находятся в постоянном движении и течении». Тем не менее у нас, говорит он, образуется понятие тожества личности вследствие сходства различных переживаний непрерывности их и причинного отношения. Изложив это учение, Юм, однако, не вполне удовлетворился им. В конце своего трактата он поместил «Приложение» и в заключительной части его сказал: «Но все мои надежды исчезают, когда я подхожу к объяснению принципов, которые объединяютнаши последовательные перцепции в нашей мысли или сознании. Я не могу найти никакой теории, которая дает мнеудовлетворениев этом вопросе. Коротко говоря, есть два принципа, которых я не могу сделать последовательными, но и не могу отказаться от них, именно, что все наши различные перцепции суть различные существования и что ум никогда не воспринимает никакой реальной связи между различными существованиями. Если бы наши перцепции принадлежали чему-либопростому ииндивидуальному,или если бы ум воспринимал какую-либо реальную связь между ними, тогда не было бы никакой трудности в этом вопросе». Отсюда видно, что в уме Юма есть идея тожественного индивидуального я, носителя всех своих переживаний, но положить эту идею в основу своих теорий он не может потому, что не производит глубокого анализа, открывающего это я в каждом из переживаний. Кроме того, ему мешает прийти к этому решению вопроса егокаузальная теория восприятий(латинское слово causa значит причина), согласно которой познаваемый предмет, действуя на наше тело,причиняетв нашем уме

• Кн. I, стр. 232, перевод С. Церетели; D. Hume,т. I, книга I, часть IV, секция VI.— On personal identity. Слово «перцепция» означаег восприятие.

==297

возникновение восприятия. Эта теория ведет к мысли, что в нашем сознании находится бессвязное множество восприятий, соединенных только отношением временной последовательности или сосуществования. Саму свою душевную жизнь Юмсклонен понимать как следствие состояний тела. О каузальной теории восприятия и вытекающих из нее выводах будет подробно сказано в обзоре различных теорий знания.

Каузальной теории восприятия держится также Джон Стюарт Милль, и она приводит его к учению о я, которое тоже не удовлетворяет его. В своем труде An Examination of Sir William Hamilton's Philosophy * он выработал учение о материальных вещах, напр. о своем письменном столе как о «постоянной возможности ощущения» (A permanent possibility of sensation). Вслед за этим в главе «Насколько психологическая теория веры в материю применима к душе» (глава XII) он вырабатывает учение о я как «ряде чувств» (a series of feelings).

Но в конце этой главы он сам говорит о том, какая трудность заключается в этой теории. «Если, следовательно, мы говорим о душе как о ряде чувств, мы должны дополнить это утверждение, назвав ее рядом чувств, сознающим себя как прошлое и будущее;и мы приведены к альтернативе ' признать, что душа, т. е. Я,есть нечто отличное от ряда чувств и возможностей их, или же принятьпарадокс ²,что нечто такое, которое, согласно гипотезе, есть толькорядчувств, может сознавать себякак ряд».И в самом деле, обратимся к приведенному выше примеру ряда состояний сознания: слышимые звуки музыки, удовольствие, печаль, писание письма. Как может этот ряд сознавать сам себя как ряд? Милль понимает, что это — парадокс, однако под влиянием своей теории знания становится на сторону парадокса вместо того, чтобы принять высказанное им в первом члене альтернативы учение о я как особом бытии, отличном от своих чувств.

Кто научился наблюдать само свое я в отличие от его проявлений во времени и потому знает о сверхвременности своего я, тот легко усмотрит, что я есть также сверхпространственноесущество. Мое тело имеет пространственную форму, некоторые мои действия, принадлежащие к числу материальных процессов и производимые мною в сотрудничестве с моим телом, напр. движение моей руки, чтобы взять перо, имеют пространственную форму, но сам я не имею пространственной формы. Мало того, я творю пространственную форму своих материальных действий; напр., дирижер, управляя оркестром, придает самые разнообразные формы движениям своей руки, держащей дирижерскую палочку. Поэтому я можно назвать не только непространственным, но дажесверхпространственнымсуществом.

Древнегреческий философ Плотин (204—269 по Р. Хр.), основатель большой школы новоплатонизма, настолько глубоко понимал сверхпространственность я, т. е. души, что высказал следующую мысль о связи души с телом: душа находится целиком во всем теле и в каждой части всего тела (anima tota est in toto corpore et in qualibet parte totius corporis). Эта мысль кажется нелепою всякому, кто привык представлять себе все предметы в пространственной форме. Такой человек представляет себе, что, согласно Плотину, душа разлита по всему гелу и, следовательно, в каждой части тела находится только часть души, а не целая душа. Тот, кто знает, что я (душа) есть существо сверхпространственное, ясно

' Альтерначива — необходимость выбора между двумя возможностями, исключающими друг друга.