Глава седьмая общее и индивидуальное

1. Господство конкретного индивидуального над общим

Отвлеченные идеи, будут ли то идеи формальные или материальные, общие или единичные, сами себя не могут реализовать и вообще не могут быть деятельными. Мало того, они вообще могут существовать не иначе как носимые стоящим выше их конкретно-идеальным индивидуальным началом, которое мы назвали термином «субстанциальный деятель».

Первозданные существа суть конкретные, индивидуальные, сверхвременные субстанциальные деятели. Первозданные отвлеченные моменты бытия, напр. формы отвлеченного логоса, подчинены этим целостным началам, как господствующим над ними, использующим или реализующим их. Все дальнейшие вступающие в состав мира отвлеченные

' О том, что не вражда, а сотрудничество, любовь, свободное творчество суть основ» прогресса и эволюции, см. также статью С. Метальникова «Наука и этика». Труды IV Съездг. РусскихАкадемических организаций за границей. Белград, 1929.

²См. об этом прекрасные соображения у А. С. Хомякова, Собр. соч., т. 11. По повод; некот. сочинений латинских и протестантских, 160, 220 с.; Церковь одна, 14.

³Христианскую теорию сублимации см. в книге Б. Вьпиеславцева «Этика преображен ного Эроса», Y.M.C.A. Paris, 1932 ·.

==252

идеи, общие и единичные, а также все временные и пространственновременные процессы реализации идей суть продукт творчества этих индивидуальных конкретных деятелей. Таким образом, субстанциальные деятели, как конкретные индивидуальные существа, как личности, потенциальные или актуальные, занимают господствующее в составе мира положение.

Это учение можно выразить в следующих тезисах, существенно важных для развиваемого мною конкретного органического идеал-реализма или персонализма.

1. Конкретное имеет приоритет перед отвлеченным.

2. Индивидуальное господствует над общим: a) идея, реализуемая индивидуальным субстанциальным деятелем, определяет его деятельность только как нормирующая основа, свободно заменяемая другими идеями, а не как законосообразно необходимая природа; b) от индивидуальных существ, от субстанциальных деятелей зависит родовой, видовой и т. п. тип бытия: идеи видов суть нормы, осуществляемые индивидуальными деятелями, способными свободно видоизменять их; c) от индивидуальных существ, от субстанциальных деятелей зависит реализация законов и правил.

3. В составе всего философского мировоззрения господствует идея жизни как творческой целестремительной активности. Воля и сила мыслится не как законизменения, а как источник творческой активности.

Метафизическое понятие субстанции точнее, субстанциального деятеля, не может быть оттеснено понятием функции, как это делает Кассирер в своей книге «Субстанция и понятие функции»*. Выдвинув на первый план понятие функции в математическом смысле и поняв субстанцию как категорию мышления в духе неокантианства, мы получим господство отвлеченных начал, подчинение и формы, и содержания процессов закону, утратим понимание индивидуальности бытия, динамичности его, творчества и свободы '. Наоборот, усмотрев наличие такого начала, как индивидуальный субстанциальный деятель, наделенный сверхкачественною творческою силою и стоящий выше времени и пространства, мы получаем понимание того, как возможна зависимость реализации пространственно-временных, математических и т. д. форм от индивидуума, как возможно господство индивидуума над своими временно усваиваемыми им видовыми, родовыми и т. п. определениями, как возможно для него творчество, создающее вариации, разновидности, новые виды, мутации в процессе развития.

Всякий субстанциальный деятель есть носитель формального отвлеченного логосаво всей его целости, но также и обладательволикак условия творчества, созидающего содержание идей и реализующего идеи во времени и в пространстве. Воля и логос деятеля тесно спаяны с егочувством,т. е. с актами эмоциональной интуиции, направленной на объективные ценности предметов. Благодаря этому виду интуиции ценности вступают в сознание или предсознание деятеля в субъективных эмоциональных одеждах, имеющих существенное значение для поведения деятеля. Учение об этом виде интуиции (эмоциональный интуитивизм) развито М. Шелером в его книге «Der Formalismus in der Ethik und die materiale Wertethik». Здесь этот вид интуиции мною

См. об этом мою книгу «Типы мировоззрений», гл. VII. «Отвлеченный и конкретный идеал-реализм», а также мою статью «Мифическое и современное научное мышление». Путь, 1928.

==253

не рассматривается, так как учение о ней изложено в моей книге «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей».

Каждое действие во времени и пространстве есть реализация идеи, откуда, как разъяснено выше, вовсе не следует удвоение состава мира, т. е. существование его в одном экземпляре как идеи и в другом экземпляре — как реальности: идеальное и реальное тожественны; это два способа существования одного и того же.Если идеи называть терминоммысль(но не термином «мышление», который мог бы заставить подумать, будто речь идет обактемышления, совершающемся во времени, тогда как речь идет омыслимомневременном идеальном бытии), то можно говорить о тожестве мысли и бытия. Термин «мышление» здесь не годится, между прочим, и потому, что он означает познавательную деятельность, тогда как основной первичный акт, творящий идею, есть деятельностьфантазии,творческого воображения, а не знания. Особенно ясно это в тех случаях, когда речь идет не о техническом изобретении, задача которого состоит в том, чтобы удовлетворить узко ограниченную потребность, мыслимую в виде общей идеи, а об органическом творчестве, создающем такое индивидуальное целое, как художественное произведение, или животный или растительный организм, стиль жизни человека, напр. Гете, Пушкина, м-ме Рекамье, Каролины Шлегель (впоследствии жены Шеллинга) и т. п.

Сходство органического творчества художника, создающего произведение искусства, и природы (субстанциального деятеля), создающей организмы, прекрасно выяснено Шеллингом в его «Системе трансцендентального идеализма» *. И художник, и деятель, организующий свое тело, создают продукт, воплощающий в конечном бесконечное ': смысл гениального художественного произведения не может быть исчерпан никаким множеством отвлеченных идей; организм живого существа организован вплоть до бесконечно малых частей и способен к выполнению бесчисленного множества деятельностей. Поэтому творчество художника-человека, хотя он и принадлежит к числу существ сравнительно высокосознательных, не может быть пронизано светом сознания и знания до конца: оно совершается в значительной мере бессознательно. Еще в большей степени бессознательна деятельность, организующая телесную жизнь.

Однородность фантазии всякого органического творчества, как эстетического, так и созидающего жизнь природы, дает право Шеллингу сказать, что объективный мир есть первобытная, еще бессознательная поэзия духа ². Наука и философия, говорит он, возникли из поэзии (из мифологии) и вернутся к ней³. В самом деле, развивая мысль Шеллинга в духе изложенной выше теории знания интуитивизма, необходимо признать, что наше человеческое опознание конкретных предметов весьма несовершенно: опознанными всегда оказываются только сравнительно немногие стороны конкретного целого, а другие аспекты его только осознаны или даже остаются в области предсознания. Полнота конкретного знания есть идеалсверхчеловеческий;она может быть достигнута только членами Царства Божия, свободными от всяких эгоистических распадов и обособлений. Только на основе любви к Богу и всем существом достигается полнота истины в конкретном знании. Флоренский

' Schelling,собр. соч. 1 отд., 3 т., 613, 617.

²Там же, 349.

³Там же, 629.

==254

называет ее разумною интуициею; она сочетает в себе дискурсивную расчлененность (дифференцированность) до бесконечности с интуитивною интегрированностью до единства '.

2. Реализация законов и правил в единичных событиях

Выше были различены понятия закона и правила. Законы есть те преимущественно формальные связи двух определенностей или групп определенностей, которые реализуются с абсолютно непреложною необходимостью, т. е. так, что свобода деятеля не может разорвать этой связи: если реализована первая группа определенностей, указанная в законе, то необходимо реализована и вторая группа; напр., если ребро куба равно а, то объем куба равен а в третьей степени. Правила суть связи содержаниясобытий, которые фактически могут единообразно реализоваться биллионы раз и тем не менее лишены характера абсолютной необходимости: реализация первого содержания, указанного в правиле, может оказаться не сопровождающейся реализациею второго содержания, так как правило отменено деятелем навсегда или, по крайней мере, в данном случае. Таковы правила связи содержаний, устанавливаемые физикою, химиею, физиологиею, психологиею, социологиею и т. п. науками; их принято называть законами, но я условился называть их правилами, чтобы подчеркнуть, что осуществление их зависит от свободного деятеля и может быть заменено иным порядком следования событий. Так, напр., даже такое событие, как столкновение двух тел, движущихся навстречу друг другу, может не наступить, если деятель, лежащий в основе одного из них, отменит свои действования отталкивания, так что второе тело пролетит сквозь место, занимаемое первым, как сквозь пустоту.

Как реализуются законы и правила в единичных индивидуальных случаях, абсолютно так, как они формулированы наукою или только с большею или меньшею степенью приблизительности? — Ответ на этот вопрос дадим отдельно для законов и для правил.

Законы реализуются в составе событий с абсолютною точностью. Чтобы согласиться с этим положением, поскольку речь идет о воплощении математических законосообразностей в реальном бытии, необходимо иметь в виду следующие особенности развиваемого мною учения о природе. Пространство и время оплошны; именно сплошность их служит основою также и для момента прерывности, напр. для точекграниц и моментов-границ ². Содержание процессов, оформленных пространством и временем, если понимать материальную природу в духе динамистической теории материи³, также может быть сплошным и на основе сплошности своей может иметь различные аспекты прерывности. Отсюда понятно, что реализация математических форм и законосообразностей в такой природе осуществима с абсолютною точностью.

' Флоренский,«Столп и утверждение истины», стр. 43, 63.— О движении в направлении к этому идеалу см. моя статьи «Интеллект первобытного человека и просвещенного европейца», Совр. Зап., 1926, вып. 28 и «Мифическое и современное научное мышление», Пугь, 1928. О фантазии, как условии творения мирового процесса, см., кроме Шеллинга, современного нам философа D. Fawcett «Divine Imagining», 1921. В нашем земном бытиимифическиХудожественноевосприятие осуществляет движение в направлении к этому идеалу.

'' ²О парах противоположных понятий А и В,относящихся друг к другу так, что ее та положить в основу мира или какой-либо стороны его А, то окажется, что в той же сфере мира возможно и В, в качестве производного момента, а если положить в основу В, то А окажется неосуществимым, см. мою статью «Принцип наибольшей полноты бытия». Труды Русск. Народн. Унив. в Праге, вып. 1, 1929.

^эСм. мои книги «Мир как органическое целое» и «Типы мировоззрений».

9—158

==255

Если делить между шестью детьми тридцать яблок поровну, в смысле количества яблок, то на каждого ребенка в каждом случае такого распределения придется по пяти яблок. Как числовые, так и пространственные формы и законосообразности реализуются абсолютно точно. В реальном бытии нет нигде таких ребер, которые представляли бы собою математическую прямую линию: ребро кристалла, ребро комнаты, ребро куска древесной коры всегда есть кривая и ломаная линия. Тем не менее в объеме этих предметов есть бесчисленное множество прямых линий. Выше было уже сказано, что, смотря на два дерева от вершины до корня их, воспринимать одно из них как более высокое можно, только прослеживая в составе того и другого прямую линию как направление, реально осуществленное в том и другом предмете. Это столь необходимый момент строения протяженности, что без него вообще не было бы ни восприятия, ни бытия протяженных вещей. Точно так же кривые и ломаные линии входят в состав протяженных вещей, и те линии, которые представляют собою ребро кристалла или куска древесной коры, могут быть выражены уравнениями аналитической геометрии, но они столь сложны, что человеческий ум не в состоянии формулировать их.

Точно так же ни один реальный предмет не имеет объема, представляющего собой точный математический шар. Однако в каждом трехмерном объеме всякого материального предмета реально содержится бесконечное множество математически точных шаров со всеми законосообразностями их, но выделить один из этих шаров и «взять» его, конечно, невозможно. Что же касается трехмерной формы предмета, напр. кристалла, которая может быть «взята» в руки, а не только мысленно прослежена в нем, и о ней следует заметить, что отношение поверхности ее к объему и т. п. выразимо в математическом уравнении, однако столь сложном, что оно недоступно человеческому уму.

Что касается устанавливаемых наукою правил содержания процессов, они, как известно, никогда не осуществляются в точности. Имея в виду этот факт, многие философы отвергают идеал-реалистическое учение о том, что законы суть идеальные онтологические основы реального процесса, и считают их конструкциею ума исследователя, приемом экономии мышления, фикциею и т. п. Чтобы разобраться в этом вопросе, рассмотрим пример из области сложных процессов, доступных высокой степени опознания, именно возьмем хозяйственную деятельность человека. Адам Смит отвлек из сложного комплекса мотивов этой деятельности один только мотив, эгоистическое стремление к выгоде, и вывел отсюда законы хозяйственной деятельности. Без сомнения, действительность не регулируется точно этими законами: отклонение от них обусловлено такими основаниями, как симпатия, всегда наличная наряду с эгоизмом, или привычка, консерватизм, леность и т. п. условия. Отсюда вовсе не следует, будто законы, установленные Адамом Смитом, не выражают никакого объективного момента бытия. Исходя из развитого выше учения об идеях как возможностях, которые вовсе не обязаны принудительно осуществляться, легко найти решение вопроса в духе идеал-реализма. Эгоистические стремления взяты Адамом Смитом в абстракции от других стремлений человека; но абстрагированное есть не субъективная конструкция, а реальный момент бытия: абстракт есть экстракт, как говорит Тэн. Соответственно эгоистическим стремлениям действительно существует тенденция осуществить поведение, сообразное законам, установленным Адамом Смитом; она существует как идея, как тип поведения индивидуума, посколькуон отдается своему эгоизму. Умственный эксперимент, прослеживающий мысленно поведе-

==256

ние такого упрощенного существа, легко открывает ею σι роение. Но действительное поведение индивидуума оказывается более сложным, чем это выражено в абстрактной законосообразности абсолютно эгоистического существа. Таким образом, законосообразность, устанавливаемая наукою, оказываетсягипотетическоюи тем не менее имеющеюобъективноезначение в двух смыслах этого слова: 1) поскольку она точно выражает идеальную структуру абсолютно эгоистического поведения; 2) поскольку она выражает слагаемую, обыкновенно участвующую в реальном поведении человека. Но этот тип поведения может быть и совершенно отменен человеком, вполне победившим эгоистические мотивы в своей хозяйственной деятельности. Поэтому-то и не следует единообразия связи содержаний процессов называть словом «закон»; лучше обозначить их термином «правило».

Отношение правил к реальным процессам, найденное нами на вершинах природы, в таком же виде существует и на самых низах ее. Так, свободное падение камня на Земле, согласно учениям физики, есть равномерно ускоренное движение его в направлении к центру Земли. Этот закон такая же абстракция, как и произведенная Адамом Смитом. В нем учтено только взаимное притяжение Земли и камня и оставлено в стороне сопротивление среды, вращательное движение Земли, изменение силы притяжения во время падения и т. п. Но абстрактный момент взаимного притяжения действительно существует. Стремление к сближению и усилие сближения известно нам из достоверного опыта: когда мы держим пудовый камень в руке и сопротивляемся его падению, в кругозор нашего сознания отчетливо вступает его усилие движения вниз, психоидное устремление, аналог того, что на высших ступенях развития имеет характер волевого усилия. Соответственно этому стремлению существует также идеальная возможность осуществления его, точно выраженная в математической формуле закона, устанавливаемого физикою. Умственный эксперимент, облегчаемый «трансцендентальною памятью», осуществим даже и при исследовании этих элементарных законов низших ступеней природы. И эта законосообразность, как и в политической экономии,— гипотетическая. Действительное падение отклоняется от этого закона: стремление, соответствующее закону, участвует в этом событии только как одна из его слагаемых. Мало того, какой-либо из электронов, атомов или молекул, участвующих в падении камня, может и совершенно выйти из состава этого процесса, отменив деятельность притяжения. Невероятно только, чтобы в порядке процесса неорганической природы, без участия высшего Сверхприродного фактора все атомы падающего камня одновременно отменили это действование: чем ниже ступень развития деятелей, тем более действия их однообразно правильны.

3. Предметы чувственного восприятия и предметы научного знания как действительное бытие

Природа как предмет чувственного восприятия так глубоко отличается от природы как предмета научного знания, что эти два аспекта ее, как полагают многие философы, не могут быть вместе транссубъективною действительностью. Эта кажущаяся несовместимость их приводит к следующим трем типам учений: 1) одни философы (напр., Локк, материалисты и др.) утверждают, что весь состав чувственного воспри-

9*

==257

ятия субъективен, а предметы, мыслимые наукою, суть копия транссубъективной реальности; 2) другие философы утверждают, что состав чувственного восприятия внешних предметов есть сама транссубъективная реальность, а предметы, мыслимые наукою, суть конструкции мышления, производимые с практическою целью (таков, напр., сенсуалистический реализм Маха и некоторых современных реалистов); 3) наконец, третьи утверждают, что чувственные восприятия суть индивиду альнопсихические субъективные переживания человека, а предметы, мыслимые наукою, суть связанные с этими индивидуальными переживаниями конструкции мышления,общеобязательныедля человеческого мышления (учение Канта).

Английский философ С. Ε. Μ. Toad в своем докладе «Современная наука и религия» ' утверждает, что мир состоит из многих различных царств бытия, которые все одинаково реальны и что удовлетворительный ответ на вопрос о бытии и знании может быть дан лишь такою философиею, которая показывает, что и чувственное восприятие, и научное мышление, и мистический опыт дают сведения, правда, о весьма различных, но одинаково подлинно сущих царствах бытия.

Интуитивизм, как это видно из предыдущих глав и будет дополнено в главе о мистическом опыте, есть именно такое философское учение, которое решает задачу, намеченную Toad'oM, утверждая к тому же, что все царства бытия познаются субъектом непосредственно, путем различных видов интуиции.

В чувственном восприятии, осуществляемом с целью практической ориентировки в среде, человек имеет дело с мертвыми «вещами» (т .е. с бытием, поскольку оно есть продукт, а не продуцирование, не творческая активность) преимущественно в их перспективном аспекте, т. е. в их отношении к телу наблюдателя. Научное мышление сосредоточивается преимущественно на неперспективных, нечувственных сторонах предмета или на перспективных сторонах его, однако таких, которые существуют не в отношении к случайному положению наблюдателя в пространстве и времени; при этом наука исследует преимущественно идеальные аспекты предмета и, подобно практическому чувственному восприятию, отвлекается от живой динамики бытия; даже изучая творческую активность, она исследует только омертвелые отношения и формы изменения, а не само живое действование. Только целостное мифически-художественноевосприятие, проникающее вплоть до творческой активности бытия и видящее всюду в природежизнь,освобождается от односторонностей как чувственно-практического восприятия, так и научного мышления. В мифически-художественном восприятии, впитавшем в себя знание ученого, каждый природный индивидуум, небесное светило, растение, кристалл предстоит как живое целое, включающее в себя как свои органы множество более мелких, но тоже деятельных единиц, осуществляющих свои нечувственные деятельности, пронизывая их чувственными телесными переживаниями и воплощениями.

В таком восприятии материальная природа, даже и на низших ее ступенях, предстоит перед нами, выражаясь языком Шеллинга, как совокупность таких деятельных единиц, из которых каждая есть не просто объект, а субъект-объект,— правда, субъект-объект без самосозерцания ². Это те субъект-объекты, которых Лейбниц называет сонными монадами.

' С. Toad,Modern Science and Religion, Proceed of the Aristot.Society, 1931. ² Schetling, System des transe. Idealismus, III, 452.

==258

От учения Шеллинга развиваемая мною философия материальной природы глубоко отличается: Шеллинг выводит противоположные силы ее из условий возможности наглядного представления (Anschauung), т. е. из условий познавательной деятельности, тогда как я исхожу из конечной цели каждого субъекта достигнуть абсолютной полноты жизни и из возникающей отсюда, в случае отпадения от Бога, коренной противоречивости всех его действий,— с одной стороны, изолированности его вследствие эгоистического самоутверждения, а с другой стороны, необходимости для него сохранять хотя бы в минимальной степени связь со всем миром. Цель, для свободного достижения которой сотворены субстанциальные деятели, предполагает в их сущности не только наличность Логоса (отвлеченного), но также Воли и Эроса.